Сильвестр: как простой деревенский тракторист Сергей Тимофеев стал королем преступного мира

Ветер перемен

В деревне Клин, что в Новгородской области нет ничего примечательного. Вымирающее поселение, коих в России не мало. Но именно здесь в 1955 году родился Сергей Иванович Тимофеев. Детство деревенского мальчишки было вполне заурядным. Он учился в школе и с ранних лет приобщился к физическому труду. До армии Сергей успел поработать трактористом. В общем, все довольно заурядно для того времени.

Тянуть лямку Тимофееву пришлось в Москве, причем кремлевском полку. Для парня из глухой деревни это было сопоставимо с полетом в космос. И Сергей справился. Он быстро подстроился под изменившиеся условия жизни и после службы остался в столице. С трудоустройством проблем не возникло — ответственного, исполнительного и смекалистого парня взяли в ЖКХ Главмосстроя на должность спортивного инструктора. И пусть зарплата была скромной, зато Тимофеева прописали в общежитии, расположенном в Орехово-Борисово. Так Сергей сумел зацепиться за жизнь в столице.

Прошло несколько лет. В стране уже появились признаки грядущих перемен. Все понимали, что эпоха Советского Союза подходит к завершению. Народ на еще слабый ветер перемен реагировал по-разному. А наиболее чувствительной прослойкой оказалась молодежь. Занятия спортом сдобренные криминальными делами стали обыденностью. Так начали появляться первые ростки будущих организованных преступных сообществ (ОПС). В деле оказался и Тимофеев. Он довольно быстро стал лидером ореховской молодежи, которая не желала жить по старым законам. Началась борьба с соседними сообществами. Тимофеев чувствовал себя в этой стихии превосходно. Но все же раскрыть весь потенциал он не мог, мешали еще живые советские законы. Зато новость о перестройке ореховская группировка, как и многие остальные приняли на «ура». Власть ослабевала, криминал этим пользовался. Окончательно «профориентация» преступного сообщества оформилась в 1988 году, когда был принят закон «О кооперации».

Волна частного производства и рыночной культуры накрыла уставшую страну… Естественно, тут же появилось множество мошенников самых разнообразных мастей. Но все же главная роль досталась преступным сообществам. Ореховские быстро оценили ситуацию и начали активно устанавливать свои порядки. Они подминали под себя сначала мелких мошенников, промышлявших игрой в карты или наперстки, но постепенно их власть становилась сильней.

На пути к триумфу

В конце 80-х в Москве было полным-полно «недоиных коров» — кафе, ресторанов и прочих заведений. А с частной собственностью в стране появился и новый термин — «рэкет». Ореховские в полной мере воспользовались изменившейся жизнью. Тимофеев, словно кукловод, профессионально управлял своей многочисленной группировкой, подминая под себя серьезные и крупные производства. Понятно, что этот процесс происходил вовсе не мирным путем.

Ореховская группировка действовала безжалостно и цинично. Любое сопротивление подавлялось с показательной жестокостью. При этом суровые нравы царили и внутри преступного сообщества. Права на ошибку Тимофеев не давал. В то же время у него появилось и два прозвища. Первое — Тракторист. Оно появилось не только из-за аграрного прошлого, но еще и благодаря методам «работы». Он уверенно шел напролом, словно трактор. Второе — Сильвестр — более сентиментальное. Тимофеев очень любил фильмы с американским актером Сильвестром Сталлоне. Особенно «Рокки» и «Рэмбо».

В конце 80-х Тимофеева посадили. Правда всего на два года. И на свободе он оказался в 1991 году. По одной из версий, судья, а также милиционеры, которые были причастны к тому делу получили солидные «подарки» от ореховских парней, поэтому Сильвестр и получил столь гуманный приговор.

Судимость была Тимофееву на руку. Он обрел еще больший авторитет. К тому времени конкурентов (и врагов) у него было предостаточно. Один из них — вор в законе Валерий Длугач по прозвище Глобус. Они не поделили ночной клуб «Арлекино», что находился на Красной Пресне. Столкновение ореховской группировки с бауманской закончилось для Глобуса фатально. Его устранил в апреле 1993 года киллер Александр Солоник. По сути, это было одно из первых убийств вора в законе в молодой России. Его смерть произвела сильное впечатление на весь криминальный мир. Тракториста стали бояться еще сильнее, поскольку никто не сомневался, что именно он заказал Глобуса. А спустя несколько дней погиб и еще один вор в законе. На сей раз по приказу Тимофеева был устранен Виктор Коган по прозвищу Моня.

После конфликта на финансовой почве Тимофеев попытался устранить и Бориса Березовского. Олигарх вложил внушительные деньги в «Московский торговый банк» (им «рулила» жена Тимофеева), а вернуть их не смог. Но та попытка оказалась неудачной. Березовский выжил после покушения.

А вот другому серьезному конкуренту — Отари Квантришвили — не повезло. Бизнесмен и меценат, пользовавшийся поддержкой и криминального мира, и силовых структур, был убит в апреле 1994 года.

Расправившись с противником, Тимофеев совершил вояж в Нью-Йорк. Здесь у него состоялась встреча с Вячеславом Иваньковым, более известным как Япончик. О чем Тракторист разговаривал с одним из самых влиятельных криминальным авторитетом и вором в законе — неизвестно. По одной из версий, Иваньков «разрешил» Тимофееву стать королем преступного мира Москвы. Если это и так, то правление Сильвестра оказалось недолгим. Уже в сентябре 1994 года он был убит. Схема устранения — традиционная для того времени. Тимофеев сел в свой «шестисотыЙ» Mercedes-Benz, а тот взорвался.

Кто стоял за убийством Сильвестра — неизвестно, поскольку врагов у него было очень много. Его похоронили на Хованском кладбище в закрытом гробу. А на надгробии криминального авторитета есть надпись: «Поторопитесь восхищаться человеком, ибо упустите радость». Жена с сыном и главбухом Тракториста после похорон оперативно перебрались в Израиль. И хотя по ореховской ОПС был нанесен мощный удар, она не сломалась. Место Тимофеева заняли другие люди.

Есть версия, что Тимофеев не погиб, а виртуозно инсценировал свою смерть. А сам перебрался за границу, сменил имя и начал новую жизнь. Денег у него хватало.