Восход и закат ирландских пиратов

Флот развалил — пиратов создал

В 1604 году наихристианнейший король Британии Яков I выкинул неожиданный фортель — взял да и подписал мир со своим августейшим братом, испанским королём Филиппом III. Новость облетела все притоны английского побережья, и не было того капитана, который бы не костерил последними словами его вашество за такой предательский манёвр. В одном только Бристоле в 1603 году обреталось около 50 тысяч человек, не брезгующих не только благопристойной торговлей, но и жестокими нападениями на торговые суда любой страны — будь то союзник короны или её противник. Но во время войны грабёж вражеских кораблей был законным, и это позволяло хоть иногда уходить с крючка властей. А теперь все торговцы, независимо от флага, стали нелегальными целями.

Выбор был невелик: либо пойти по миру, либо окончательно податься в пираты и надеяться, что фортуна будет на твоей стороне, а чиновничья камарилья всё так же обожает взятки и готова за них продаться дьяволу со всеми потрохами. Оставалось выбрать место, откуда можно было вести столь прибыльный бизнес.

Ближайшим и самым удобным оказалась Ирландия.

Пусть подымутся тысячи пиратских флагов

Южная и западная Ирландия в 16-17 веках представляла собой одно сплошное пиратское королевство. Население обожало заниматься пиратским промыслом и особенно — грабить английские суда, включая военные. В 1590 году известный ирландский пират Хикс захватил судно «Лайон оф Роскоф» и радостно сбыл его в Бристоле, основательно смазав близорукость таможни золотом.

Хикс был не единственным. Юг Ирландии, где сотни удобных бухт и мало населения, — идеальное место для пиратской стоянки. Уже к 1620 году британское адмиралтейство оценивало грабительский потенциал только этой части «зелёного острова» необычайно высоко — более трёхсот пиратских кораблей, тысячи и тысячи охочих до грабежа и приключений, буйных ирландских, шотландских и английских голов.

Например, в графстве Мейо абсолютно всё население было занято в пиратстве и контрабанде награбленных товаров в ту же Англию. Кроме своих в графстве укрывались французские и берберские пираты. Для последних базы в Ирландии были дико выгодными: с 1616 по 1642 год только в берберском (в Марокко) порту Мармаре пираты сбыли около 400 захваченных в ирландских водах судов. А сам ирландский берберский флот мог насчитывать около 200 вымпелов — неплохо для скромной Ирландии.

Но даже это не показатель.

Трудовые пиратские будни

Мелкая ирландская деревенька Лимкон, в которой и жили-то пара десятков нищих семей, хромая такса Колин и пьяный петух Патрик, обладала пиратским флотом из девяти кораблей с 250 пушками и 400 головорезами на борту. В пиратах состояло всё население деревни, и даже Патрик орал пиратским вскукареком к заутренней.

В лето 1610 года лимконцы ограбили рыболовецкий флот из ста судов. В том же году местная достопримечательность, пират Дженнигс, приплыл с призами на сумасшедшую сумму в две тысячи фунтов стерлингов. И это был ещё не предел. Один только пиратский адмирал Ричард Бишоп с флотом из десяти кораблей и тысячи пиратов сбыл в ирландском же Балтиморе контрабанду на десятки тысяч фунтов.

Надо же что-то делать с этой напастью, пока корона окончательно не обанкротилась!

Грабежи в Ирландском море случались с той же периодичностью, с какой мы каждым утром завариваем чай.

Типичная ситуация. Корабль водоизмещением в 500-700 тонн идёт из Дублина в Бристоль. В ирландском море он напарывается на пиратский флот в 10-12 вымпелов. Небольшая погоня, пара залпов, и вот уже почтенный торговец должен решать, что выгоднее — потерять тысячу фунтов стерлингов или жизнь? Конечно же, он выберет жизнь, — и довольные пираты поведут его корабль… туда же, в Бристоль. Надо ведь продать груз, не домой же его тащить?

Обычно пираты нападали на одиночные суда и чуть ли не на виду у всех. Например, в 1631 году было атаковано почтовое судно, идущее в Дублин. Годом позже пираты ограбили торговый корабль буквально в паре миль от дублинского порта — помешать им не смогли.

Страх перед ирландскими пиратами был столь велик, что Генри Данверс, лорд-президент Мюнстера — одного из ключевых портов в Ирландии — истерично писал в Лондон, требуя сделать хоть что-нибудь: «Пираты столь сильны, что могут высадить десант из трёхсот человек в любом месте в любое время!». Данверс просто был неприлично честным чинушей, другие и не думали помогать короне в её борьбе с пиратством, наоборот — брали взятки и тщательно закрывали глаза на ирландские выкрутасы.

С такой мощной поддержкой официальных лиц ирландское пиратство бурно расцвело.

В 1611 году сэра Ральфа Бингли, вице-адмирала Мюнстера, обвинили в пиратстве и пособничестве пиратам. Потом вскрылось, что ровно тем же самым занимался сэр Лоуренс Парсонс, главный обвинитель города. Наконец в 1620-х годах в суд стали тащить всех подряд: от сэра Вильяма Халла, ещё одного вице-адмирала Мюнстера, до самого последнего таможенника. Все эти достойные слуги короля обвинялись в контрабанде, пиратстве, получении взяток и прочих богоугодных делах.

Грабёж торговцев — венецианцев, бельгийцев, португальцев, испанцев, французов, самих англичан и других — шёл с таким размахом, что однажды в суд потащили не кого-нибудь, а «Адмирала кораблей его Величества у берегов Ирландии» сэра Томаса Баттона. Он так успешно отвечал за борьбу с пиратством в Ирландском море и в корнуолльских прибрежных водах, что на одних только откатах сколотил приличное состояние.

Правда, до суда Баттона довели только в 1634 году. За это время в подконтрольных ему «ближних водах» Британии ирландские пираты сумели захватить несколько сотен судов. С контрабанды и перепродажи награбленного в английских портах кормились буквально все слуги короны.

Борьба с пиратством была абсолютно никому не выгодна — Тайный совет и король могли просто подавиться своими угрозами, которые они пекли как пирожки.

Только в английском портовом городе Бристоле пиратская контрабанда из Ирландии в 1625–1626 годах составила четверть его оборота — на сумму в 12 300 фунтов стерлингов. Это были настолько огромные по тем временам деньги, что идиотов прикрыть такую золотую жилу не нашлось, ведь объём взяток и откатов лишь немногим уступал сумме проданного.

Понимая это, британская корона раз за разом соглашалась с чуть ли не ежегодным объявлением самой широкой амнистии ирландских головорезов. Всё было тщетно. Первую треть 17 века от ирландцев не было никакого спасу.

Тридцать сребреников сэра-пирата

«Пират — он как турок, настоящий дьявол во плоти», — это мнение разделяли и члены Тайного совета, и сочащийся от ярости король Яков I, и Генри Мейнуоринг — человек, который решил «проблему с ирландцами».

Сам Мейнуоринг происходил из старого норманнского рода. В юношестве сэр Генри сам был пиратом и славно поохотился за призами в Средиземном и Ирландском морях — в 1614 году он считался самым опасным из всех, кого могло вспомнить Адмиралтейство. В какой-то момент Генри понял, что пора сворачивать лавочку. Он немедленно написал королю: так мол и так, раскаиваюсь, готов служить — правда, бабок награбленных не отдам, самому нужны.

«Ну вот и карта наконец попёрла», — подумал король и не глядя подмахнул помилование в 1616 году. «А я ещё и советником могу Вашим стать. И вместе мы с Вами пиратство поборем», — предложил сэр Генри. От такого щедрого предложения король не смог отказаться. Начиная с 1618 года и вплоть до увольнения Мейнуоринга из флота в чине вице-адмирала в 1639 году британская корона последовательно проводила политику борьбы с ирландским пиратством, которую настоятельно лоббировал сэр Генри.

Политика эта была простой как пробка. Во-первых, удалить из адмиралтейства продажных адмиралов и прочую морскую шелупонь. Во-вторых, начать уже тратить бабки на флот. А то ведь это не дело: к 1610 году в два раза сократить флотский бюджет — менее 20 тысяч фунтов стерлингов в год! А потом ещё закрывать глаза на то, как три четверти опытных судовых команд подаются в пираты. В-третьих, начать уже снаряжать суда для охоты на пиратов в Ирландском море.

С первым предложением дело не задалось. Нет, в суды адмиралтейские чины, портовых служащих и всяческих адмиралов прибрежных вод таскали постоянно ещё до Мейнуоринга. Там они отмазывались взятками и поддельными свидетельствами. У других оказались столь высокие покровители, что суды предпочли с ними просто не связываться.

Борьба с коррупцией на флоте была тяжёлой и малоуспешной. Однако одну часть чиновников удалось запугать, а другую вышвырнуть из Ирландии — поближе к Лондону, дабы держать под присмотром.

И это дало результат, которого корона безуспешно добивалась первые двадцать лет борьбы с пиратством. Пираты лишились каналов и рынков сбыта.

Потом на флот стали выделять деньги, и бывшие приватиры внезапно вспомнили, что быть боцманом на королевском флоте, а тем более капитаном корабля, — это очень даже неплохо.

А потом Британия опять разругалась с Испанией, и в 1624 году началась нормальная морская война: топи паписта, спасай короля и протестантскую веру! И тут уже у всех пиратов — и ирландских, и английских — проснулся такой бешеный патриотизм, что у короны перестало хватать кораблей для понабежавших бравых лоялистов.

Заодно в Ирландском море появилось столько вооружённых судов, что оставшиеся пираты стали ещё пристальнее смотреть в сторону почтенных профессий торговца или содержателя таверны.

И, хотя весь 17 век приватиры периодически вспоминали о славных деньках, звезда некогда грозных ирландских пиратов закатилась.