Вся правда соглашения Сайкса-Пико

В феврале – марте 1916 года в Санкт-Петербурге прошли переговоры, в которых участвовали русский министр иностранных дел С. Сазонов, а также послы Великобритании и Франции Дж. Бьюкенен и М. Палеолог. Со стороны союзников в качестве советников присутствовали Ф. Пико и М. Сайкс, которые незадолго до этого, в конце 1915 — начале 1916 года, провели англо-французские консультации. Дипломаты добились того, что послевоенные контуры границ Османской империи были нанесены на карту и зафиксированы в протоколе.

Это и было знаменитое «соглашение Сайкса-Пико», о котором не забывают и в наши дни, более чем сто лет спустя. Споры вокруг него не утихают — кто-то считает соглашение очень важным международным документом, кто-то ничего не значащей бумажкой. Но что же на самом деле описывал документ и какие последствия имели эти договорённости?

Великая цель русской политики

Для начала взглянем на интересы Российской империи и попробуем разобраться, как они укладывались в систему международной дипломатии.

Стремление русских к Константинополю было давним и чрезвычайно сильным. Прежде всего, Второй Рим был для нас сакральным центром — городом, откуда на Русь пришла вера в Христа, и центром Вселенской патриархии.

К слову, в России в это время не было патриархии, а русская церковь имела официальное название «Российская православная греко-католическая церковь» — связь с Грецией и политические претензии очевидны.

Император Николай II весьма сочувственно относился к идее восстановления патриаршества, но, скорее всего, видел русского патриарха не главой одной из поместных церквей, а вселенским патриархом, чей трон находится не в Москве, но в священном граде Константина Великого.

Кроме идеологии играла роль и экономика. Юг России был одним из главных промышленных и сельскохозяйственных центров империи, полностью зависящим от морской торговли. Закрытие проливов недружественной Османской империей (а иную позицию это государство занять не могло) наносило тяжелейший удар российской экономике. Поэтому контроль над Босфором и Дарданеллами стал настоящей идеей фикс для русских промышленников, торговцев и финансистов.

Генерал Куропаткин, резюмируя эти мысли, писал: «Присоединение к России Проливов и Константинополя обеспечит выход России в Средиземное море и спокойное развитие Черноморского побережья. Задача по выходу России к Чёрному морю, начатая при царе Алексее Михайловиче и продолженная Великим Петром Первым и Екатериною Второю, будет закончена».

От «Греческого проекта» до Крымской войны

Долгое время устремление России в Константинополь не встречало никакого сочувствия в Европе. Попытка Екатерины II приступить к реализации «Греческого проекта» вызвала настоящую истерику в Лондоне и недружественную реакцию у союзной Австрии. В середине XIX века император Николай I вплотную подобрался к решению вопроса о Проливах. Ещё в самом начале своего правления он сказал французскому послу графу Сен-При: «Брат мой завещал мне крайне важные дела, и самое важное из них: восточное дело». Декларация была сделана — оставалось реализовать её на практике.

Когда уже в 1829 году русская армия дошла до Адрианополя, где туркам был продиктован унизительный мир, это доказало способность России решить свою главную задачу военным путём. Но одной силы было мало — требовалась искусная дипломатия. Нужно было добиться согласия Великобритании, делившей в то время с Россией почётное звание мирового гегемона.

К сожалению, тут удача покинула русского императора. Будучи уверен в том, что довольно призрачные договорённости, достигнутые с кабинетом консерваторов-тори, будут действовать, он столкнулся с неприятием его политики либералами-вигами во главе с Пальмерстоном, сменившими в 1855 году правительство Абердина. Полный и решительный разгром турецкого флота при Синопе стал поводом для войны, которая расценивалась общественным мнением как справедливая, а слабые попытки лорда Абердина сохранить мир оказались совершенно безнадёжными.

Россия получила очень важный урок: нельзя пытаться решить столь масштабные задачи, не создав мощную коалицию, все члены которой будут кровно заинтересованы в помощи своим союзникам.

Союз с Францией открывает дорогу к Константинополю

Время такой коалиции пришло в конце XIX века, когда усилившаяся Германская империя, явно претендовавшая на ключевую роль в мировой политике и участие в колониальном разделе мира, стала угрожать безопасности Франции и Великобритании. К счастью для России, Германия совершила непоправимую ошибку — унизила Францию, отобрав у неё Эльзас и Лотарингию, после чего о примирении двух европейских держав и речи быть не могло.

Так немцы толкнули Францию в русские объятия.

В 1891 году было подписано русско-французское соглашение, которое вскоре дополнилось военной конвенцией. В Европе появилось два военных блока: Германии и Австро-Венгрии против России и Франции — именно они стали основой для будущей мировой войны.

Ещё в советское время считалось хорошим тоном ругать русско-французский альянс за якобы неполноправное положение России. На самом деле это не более чем ложь, призванная замаскировать последствия сговора большевиков с германским правительством при заключении Брестского мира. В реальности союз был куда более выгоден России, нежели Франции. И вот почему.

Россия решает неразрешимую задачу

В большой войне тогда были заинтересованы все великие державы, кроме, пожалуй, Великобритании.

Франция жаждала вернуть потерянные земли, Россия должна была решить вопрос о Проливах, Германия стремилась к переделу сфер влияния в мире, а Австрия мечтала об ослаблении русских, интересы которых на Балканах и в славянском мире прямо угрожали её целостности. В этом политическом раскладе для Петербурга сложилась уникальная ситуация: впервые в истории за интересы России была готова воевать ещё одна великая держава, причём воевать максимально жёстко, терпя любые бедствия, — ведь с успехом русских был неразрывно связан и успех французов.

Оставалось одно — вовлечь в союз Великобританию, которая придерживалась политики «блестящей изоляции» и категорически не желала ни связывать себя соглашениями, ни участвовать в больших войнах в Европе. Однако и тут нам помогли немцы. Агрессивная политика Вильгельма II и берлинского кабинета, постоянное стремление влезть в колонии, масштабная программа строительства флота — всё это воспринималось в Лондоне как непосредственная угроза. Поэтому, когда начался общеевропейский конфликт, Великобритания была вынуждена вступить в мировую войну на стороне Франции и России.

Более чем вековая задача русской дипломатии была решена! Теперь оставалось лишь придать нашим устремлениям форму международных соглашений. И тут судьба преподнесла русским ещё один щедрый подарок: второго ноября 1914 года в войну вступила Османская империя. Последняя преграда к Константинополю рухнула — турки стали врагами Антанты.

Англичане и французы согласны на всё

Уже в сентябре 1914 года британское министерство иностранных дел подтвердило справедливость претензий России на Константинополь и Проливы.

Отметим важный факт: это было сделано ещё до вступления в войну Османской империи.

А 14 ноября сэр Эдвард Грей подписал меморандум, в котором интересы Российской империи признавались официально. В ответ на это русская сторона выразила полное согласие на передачу Англии контроля над Египтом.

Николай II на письме Сазонова, информирующего об этой договорённости, наложил резолюцию «отлично». К удовлетворению императора имелись все основания. Ведь меморандум — это не «пустая бумажка». Такой документ фиксировал официальную позицию правительства и тем самым накладывал на него обязательства следовать изложенному. Формально уже одного меморандума Грея было достаточно, чтобы на мирной конференции по итогам войны требовать свою долю. Но союзники решили пойти дальше.

Весной 1915 года состоялся обмен дипломатическими письмами между участниками Антанты. Четвёртого марта Сазонов направил Палеологу и Бьюкенену меморандум: «Вопрос о Константинополе и проливах должен быть окончательно разрешён и сообразно вековым стремлениям России. Всякое решение было бы недостаточно и непрочно в случае, если бы город Константинополь, западный берег Босфора, Мраморного моря и Дарданелл, а также южная Фракия до линии Энос — Мидия не были впредь включены в состав Российской империи. Равным образом, и в силу стратегической необходимости, часть азиатского побережья, в пределах между Босфором, рекой Сакарией и подлежащим определению пунктом на берегу Измидского залива, острова Мраморного моря, острова Имброс и Тенедос должны быть включены в состав империи».

В ответ 12 марта Лондон официальной нотой гарантировал передачу России Константинополя и Проливов. Французская сторона также выразила полную поддержку инициативе Сазонова. В дипломатической истории эти переговоры получили имя «Константинопольское соглашение». Ключевой для России вопрос был решён, а документальное подтверждение этого получено.

Константинопольское соглашение 1915 года

Теперь должно было произойти самое важное. Франция и Великобритания признали право русских на долю при дележе «османского пирога». Но согласившись с этим, они ещё не определили, что должны получить сами. Именно этот вопрос и стал предметом длительных переговоров, завершившихся подписанием соглашения Сайкса-Пико.

Существует мнение, что если это соглашение фиксировало лишь интересы англичан и французов, то, следовательно, Россия занимала позицию стороны, которая лишь выслушивала мнение старших партнёров по альянсу.

Обычно к этой истории добавляют Италию, которая также потребовала учёта своих интересов в Турции, но тоже не была включена в число подписантов.

Однако такая позиция глубоко ошибочна. Система международных отношений была выстроена таким образом, что интересы сторон фиксировались в отдельных соглашениях. И позиция России была обозначена уже в Константинопольском договоре 1915 года, которое также называют соглашением Сазонова-Сайкса-Пико. Именно этот документ стал основой для серии пактов, в которых отмечались цели союзников. Первым из них стало соглашение Сайкса-Пико 1916 года, в нём общая позиция определялась для двух крупнейших колониальных империй — Франции и Великобритании.

Как понимать соглашение Сайкса-Пико

Для понимания тогдашней дипломатии критически важно знать следующее. В соглашении Сайкса-Пико не происходил некий раздел территорий между англичанами и французами, куда те непонятно для чего «милостиво» согласились пустить русских. Напротив, русские интересы уже были определены ещё год назад, а «вопрос Проливов» решён и закрыт навсегда.

В соглашении Сайкса-Пико Великобритания и Франция лишь согласовывали собственные противоречия и старались прийти к приемлемому для обеих стран компромиссу.

Позиция Италии была зафиксирована в отдельном пакте Сен-Жан де Морьенн в апреле 1917 года, в котором признавались её территориальные интересы в Анталии и Измире. Поскольку этот документ фиксировал единую позицию между Великобританией и Францией с одной стороны и Италией — с другой, России не было никакой нужды принимать в нём участие. Но, что характерно, хотя соглашение было подписано уже после февральской революции в России, в нём было однозначно отмечено, что без согласия русской стороны договор недействителен.

Точно такие же условия содержались и в соглашении Сайкса-Пико, где недвусмысленно говорилось: «…для завершения соглашения правительство Его Величества предлагает русскому правительству обмен нотами, аналогичный обмену между последним и правительством Вашего Превосходительства».

От декларации Сазонова к декларации Бальфура

Таким образом, претензии Российской империи незыблемо основывались на целой серии международных соглашений. Разумеется, никакой речи о несоблюдении этих договорённостей даже не шло. Нарушить такое соглашение было немыслимо для репутации государства. Можно быть абсолютно уверенными, что, доживи Россия до Версальских мирных переговоров, все наши территориальные претензии были бы удовлетворены.

Но, к сожалению, революция 1917 года закончилась октябрьским переворотом. А пришедшие к власти большевики предпочли выйти из войны, после чего все обязательства союзников в пользу России прекратили действовать. Да и само русское государство было официально уничтожено, а взамен образовалось новое — не имеющее с ним ничего общего, кроме части территории.

Более того, советское правительство совершило немыслимый для дипломатии акт: опубликовало все имеющиеся в его распоряжении документы о секретных соглашениях между союзниками, нанеся огромный ущерб всем странам блока.

Кайзер Вильгельм II не мог ожидать лучшего подарка: после этого немецкая пропаганда могла во всеуслышание заявлять, что Германия сражается за свободу народов и против англо-французского империализма. Сделав вид, что немецких колониальных устремлений не существует вовсе.

Лондон был вынужден пойти на ответный шаг и второго ноября 1917 года обнародовал декларацию Бальфура, в которой обещалось создание в Палестине национального государства евреев, что вновь выводило Британию в число лидеров «свободного мира».

Политика национальных интересов оказалась сильнее коммунистической идеологии. В последний раз Проливами попытался завладеть уже Сталин, но, столкнувшись с военной мощью США, был вынужден отступить.