Игра на раздевание
«Бал объятых пламенем», средневековая миниатюра
Отца французского короля Карла VI (1368–1422) прозвали Карлом Мудрым. Сыну мудрость не передалась. Серьезный звоночек прозвенел в 1392 году по дороге из Амьена. Из рук сопровождавшего Карла пажа выпало копье. Возможно, резкий звук спровоцировал дальнейшее. Король внезапно развернулся, пронзил клинком виновника-пажа и с криком «Вперед, на предателей!» прикончил еще пару-тройку собственных рыцарей. Не без затруднений его удалось обезвредить. Придя в себя, Карл тяжело переживал случившееся и немедленно назначил семьям пострадавших пожизненные пенсии. Произошедшее объяснял тем, что вслед за ним бежал оборванец, крича: «Остановись, король! Тебя предали!»
Страна встревожилась. Устраивались паломничества, а также на всякий случай — во имя спасения болезной души — из своих домов изгонялись евреи
Карл VI Безумный, средневековая миниатюра
Критически повлиял на и без того слабый рассудок монарха так называемый «Бал объятых пламенем» (1393). На маскараде, устроенном королевой Изабеллой, от неосторожно поднесенного факела загорелись карнавальные костюмы — в том числе и Карла. Короля удалось спасти, но зрелище заживо горевших людей сильно повлияло на него. Он перестал узнавать окружающих, а когда к нему пыталась подойти королева, требовал, как свидетельствовали очевидцы, убрать «эту женщину, которая за ним следит».
Страна встревожилась. Устраивались паломничества, а также на всякий случай — во имя спасения болезной души — из своих домов изгонялись евреи.
Болезнь шла пунктиром: темные прочерки, символизирующие помрачение ума, становились все длиннее, просветления между ними — короче. Чувствуя приближение очередного приступа, король сам спешил в Париж, чтобы провести несколько месяцев взаперти. В эти периоды он охотно пускал в ход кулаки, впадал в буйное веселье, круша все, что попадалось под руку, или, наоборот, жалобно повторял, что он стеклянный и с ним надо обращаться осторожно. Единственный, кто мог справиться с Его Величеством в такие минуты, была дочь королевского конюшего Одетта де Шамдивер, которая провела рядом с Карлом 16 лет — до самой его смерти. Говорят, для того чтобы унять буйного, ей достаточно было пригрозить, что разлюбит и уйдет. Этой замечательной женщине мы обязаны и появлению популярной разновидности азартных игр: будто бы именно она заказала карты некоему художнику за «шесть су парижской чеканки». Выиграв, безумный король традиционно получал Одетту в свою постель и каждый раз радовался, как впервые.
Прост, слабоумен и хорош
Царь Федор Иоаннович (1557–1598) любил звонить в колокола, большую часть времени проводил в церкви и уж в самой меньшей степени интересовался государственными делами. Так что все 15 лет царствования Феодора Блаженного фактически правил за него Борис Годунов. «Росту малого, приземист и толстоват, телосложения слабого и склонен к водяной; нос у него ястребиный, поступь нетвердая от некоторой расслабленности в членах; он тяжел и недеятелен, но всегда улыбается, так что почти смеется. <...> Он прост и слабоумен, но весьма любезен и хорош в обращении, тих, милостив, не имеет склонности к войне, мало способен к делам политическим и до крайности суеверен» — так описывал русского государя английский дипломат Джильс Флетчер. Большего контраста с отцом Иваном Грозным и придумать трудно.
В народе его любили, и кончина «святого на троне», который своими молитвами «сохранил землю невредимой от вражеских козней», стала трагедией. Потому что «царьствовал благоверный и христолюбивый царь и великий князь Феодор Иванович… тихо и праведно, и милостивно, безметежно. И все люди в покое и в любви, и в тишине, и во благоденстве пребыша в та лета. Ни в которые лета, ни при котором царе в Руской земли, кроме великого князя Ивана Даниловича Калиты, такие тишины и благоденства не бысть, что при нем».
Почивший был канонизирован православной церковью как святой благоверный Феодор I Иоаннович, царь Московский. На том эпоха «покоя и любви» для Руси и закончилась.
Сумасшедшие братья
Братья Отто I (слева) и Людвиг II (справа)
Братьев баварских королей Людвига II (1845–1886) и Отто I (1848–1916) наблюдал один врач — психиатр Бернхард фон Гудден. Младший успешно учился, браво воевал, сильно увлекался и, наконец, как писал русский психиатр Павел Ковалевский, «слабое здоровье не выдержало кутежей, увлечений и разгула с женщинами, и будущий король быстро пошел по пути к полному слабоумию». Отто правил (руками регентов) 27 лет. В 1913 году его официально лишили престола. Это мало что изменило: король все так же беседовал с пустотой, пил пиво, много курил, бил посуду и не выносил закрытых дверей. И благополучно дожил до 68 лет. Сложнее обстояли дела с его старшим братом и предшественником Людвигом, признанным «неизлечимо душевнобольным» и насильственно лишенным власти.
«Я загадка. И хочу остаться вечной загадкой. Для себя и для других», — говорил Людвиг. Ему это удалось. Признанный красавец, он не знал отбоя от женщин, но после неудачной помолвки с Софией Баварской на дух не переносил их. Так, он выслал из Баварии известную актрису, которая позволила себе слишком близко подсесть к Его Величеству. Чуть не уволил секретаря за то, что секретарская жена неосторожно попалась ему на глаза. А свою мать называл не иначе как «вдова моего предшественника».
Людвиг всячески старался избежать войны с Пруссией, но, не преуспев в этом, заявил: «Для меня этой войны не существует» — и уехал в Швейцарию на встречу с Вагнером
У короля была другая любовь — музыка. Воплощалась она для Людвига в Рихарде Вагнере. «С самого раннего детства вы были, не подозревая о том, единственной моей отрадой, наставником и учителем», — писал он композитору. Монарх спас Вагнера от долговой тюрьмы, предоставил кров, оплачивал расходы на спектакли, построил Дворец фестивалей в Байройте. Вагнер отвечал державному поклоннику взаимностью и, в свою очередь, беспокоился за него: «К сожалению, король такой блестящий, такой благородный, такой эмоциональный и изумительный, что я боюсь, как бы его жизнь не пропала, как ручеек в песке, в этом жестоком мире…»
Замок Нойшванштайн
Людвиг всячески старался избежать войны с Пруссией, но, не преуспев в этом, заявил: «Для меня этой войны не существует» — и уехал в Швейцарию на встречу с Вагнером. Затем король и вовсе отошел от дел: «Для меня невыносимо, когда тысячи людей пялятся на меня, я не могу постоянно улыбаться и расточать приветствия, задавать вопросы, которые меня совершенно не волнуют, и выслушивать крайне неинтересные ответы на них». Но новый интерес в жизни все же был найден: он стал строить замки. Те самые, которые теперь привлекают миллионы туристов: сказочный Нойшванштайн, резиденцию Линдерхоф и Херренкимзее — точную копию Версаля. Людвиг бродил по прекрасным залам, беседовал с духами творцов, любовался фресками, а ночью частенько уезжал на лошади в горы. Неотложные дела и катастрофически растущие долги не занимали его. Чтобы получить необходимую подпись, министры были вынуждены по ночам покорять горные вершины. Меж тем на возведение Нойшванштайна, этой обители королевских грез, из казны были потрачены 6 млн золотых марок. Не сумасшествие ли?
Итак, 12 июня 1886 года Людвиг II был признан недееспособным, после чего насильно перевезен в замок Берг. На следующий день он с профессором Гудденом отправился на прогулку в парк. Больше живыми их никто не видел. Тела утром обнаружили в озере, на мелководье. Был ли Сказочный король сумасшедшим или просто слишком неуправляемым и «неудобным»? Как Людвиг и хотел, и его жизнь, и его смерть остались загадкой.
Он любил тигров и женщин
Китайский император Чжу Хоучжао (1491–1521) — тронное имя Чжэндэ — считал, что есть занятия поинтереснее, чем управление государством. Это неудивительно, если учесть, что на престол он вступил в 13 лет и сразу попал под сильное влияние придворного евнуха Лю Цзиня. Пока правитель Поднебесной подрастал, тот вместе с семью «коллегами» — дворцовыми евнухами — образовал клику «восьми тигров» и практически прибрал к рукам власть. Империя погрязла в коррупции и беззаконии. Тех, кто пытался противостоять произволу, казнили, ссылали, и императору снова ничто не мешало охотиться и развлекаться.
Чжэндэ построил специальные дворцы, в которых жили тигры и леопарды, и окружил животных роскошью, а затем, выпустив их из-за дворцовых решеток, тут же начал охоту. Любил в простом платье в сопровождении пары друзей пройтись по городским улицам, заходя в притоны разного пошиба и обычные дома, а особо приглянувшихся красоток забирал с собой на дальнейшую прогулку или приводил во дворец и делал наложницами. Иногда устраивал филиал города прямо во дворце: слуги переодевались в одежду обычных горожан и превращались в прохожих и уличных продавцов. Легко увлекался — имел около сотни фаворитов, которые получали из казны немалое вознаграждение, а также земельные владения. Пока правитель играл в свои игры, империя трещала по швам.
Правление Чжэндэ называли тусклым, а самого императора — странным и инфантильным. Считается, что своим безразличием к государственным делам он ускорил падение династии Мин.
Женщина в белом
Принцессу Баварии Александру Амалию (1826–1875) ничто не связывало с безумным королем Франции, жившим пятью веками раньше, кроме одного. Принцесса утверждала, что в детстве проглотила стеклянное пианино, которое от неосторожных движений может разбиться и тогда она умрет от потери крови. Считалось, что «стеклянная мания» — признак склонности к меланхолии, как тактично именовались в те времена разнообразные душевные расстройства. Что, впрочем, не отбивало охоты просить руки красавицы принцессы. Так, среди соискателей был племянник Наполеона Бонапарта Луи Люсьен. Но король Людвиг отвечал, что для замужества дочь слишком слаба здоровьем. Александра нашла себя в другом: стала игуменьей Женского религиозного общества Святой Анны. Кроме того, у нее открылся литературный талант. Принцесса написала несколько книг, гонорары от которых жертвовала детским приютам, переводила на немецкий романы, издавала книги для детей. Ну а что была помешана на чистоте, ходила всегда в белом и испытывала непреодолимую неприязнь к некоторым предметам и запахам, так для творческих людей странности — обычное дело. А королевой ей, слава богу, быть не довелось.
