«Звездные войны» или геополитическая игра президента Рейгана

Семичасовая ядерная война

18 июня 1982 года начались крупнейшие учения советских вооружённых сил, которые в западной прессе назвали «Семичасовой ядерной войной» (Seven hour nuclear war). В течение этого времени были запущены две межконтинентальные ракеты шахтного базирования РС-10М (УР-100), мобильная ракета средней дальности РСД-10 («Пионер») и баллистическая ракета Р-29М с подлодки «К-92». По боеголовкам ракет были выпущены две противоракеты А-350Р, и в тот же промежуток времени истребитель спутников «ИС-П Уран» («Космос-1379») попытался перехватить мишень «Целина-Д» («Космос-1378»), имитировавшую американский навигационный спутник «Transit». Кроме того, в течение трёх часов между запуском истребителя и его сближением с мишенью стартовали навигационный спутник типа «Парус» («Космос-1380») и фоторазведывательный спутник типа «Зенит-6» («Космос-1381»). Последние два запуска рассматривались как оперативная замена космических аппаратов, потерянных в ходе боевых действий. Сам перехват не получился, и «Космос-1379» был взорван, не причинив вреда условному противнику.

Подобная демонстрация мощи не могла остаться незамеченной. Военные эксперты стран НАТО отмечали, что СССР продемонстрировал новый уровень стратегической обороны, который охватывает и ближайшее космическое пространство. Надо сказать, что в то время действовали Договор об ограничении систем противоракетной обороны (Договор о ПРО) от 26 мая 1972 года и протокол к нему, подписанный 3 июля 1974 года. Согласно этим документам, СССР и США имели право располагать только одним противоракетным комплексом, защищающим целый район: в Советском Союзе таким районом выбрали Москву, в Соединённых Штатах — авиабазу Гранд-Форкс в Северной Дакоте, где размещались межконтинентальные баллистические ракеты типа «Minuteman». Ясно, что наложенные ограничения непосредственным образом сказались на перспективных проектах ПРО, которые обе державы вели с начала 60-х годов. Впечатляющие советские учения заставляли задуматься, насколько же в действительности соблюдается паритет.

«Звёздные войны» Рейгана

Республиканец Рональд Рейган, ставший президентом в январе 1981 года, не был «голубем мира» и всю свою политическую жизнь боролся с коммунизмом. Поэтому когда он узнал о «Семичасовой ядерной войне», то воспользовался сведениями о ней, чтобы переубедить часть американского истеблишмента, выступавшую за сохранение стратегического равновесия. В феврале 1983 года Объединённый комитет начальников штабов направил Рейгану доклад, в котором содержалась рекомендация сделать больший упор на долгосрочных планах развёртывания противоракетной инфраструктуры (в том числе в космосе). Кроме того, в качестве советника по этому вопросу выступил один из создателей американской термоядерной бомбы Эдвард Теллер, который с середины 60-х годов был в дружеских отношениях с Рейганом и всегда выступал против любых международных соглашений, ограничивающих возможности США наращивать военный потенциал.

Опасения спровоцировать появление аналогичной советской программы Теллер отвергал в уверенности, что СССР будет трудно принять новый «вызов», особенно в условиях наметившихся экономических проблем. Если Советы всё-таки решатся на подобный шаг, то ответ, скорее всего, будет ограниченным. Конечно, новая противоракетная оборона вряд ли обеспечит полную защиту США в случае массированного ядерного удара, но добавит Вашингтону твёрдости при проведении акций любого характера за рубежом.

23 марта 1983 года Рейган выступил перед нацией и, в частности, сказал:

«Я знаю, что все вы хотите мира. Хочу его и я. <…> Я обращаюсь к научному сообществу нашей страны, к тем, кто дал нам ядерное оружие, с призывом направить свои великие таланты на благо человечества и мира во всём мире и дать в наше распоряжение средства, которые сделали бы ядерное оружие бесполезным и устаревшим. Сегодня в соответствии с нашими обязательствами по Договору о ПРО и признавая необходимость более тесных консультаций с нашими союзниками, я предпринимаю первый важный шаг. Я отдаю распоряжение начать всеобъемлющие и энергичные усилия по определению содержания долгосрочной программы научных исследований и разработок, которая положит начало достижению нашей конечной цели устранения угрозы со стороны стратегических ракет с ядерными зарядами. Это может открыть путь к мерам по ограничению вооружений, которые приведут к полному уничтожению самого этого оружия. Мы не стремимся ни к военному превосходству, ни к политическим преимуществам. Наша единственная цель – и её разделяет весь народ – поиск путей сокращения опасности ядерной войны».

Речь президента была приурочена к дебатам в Конгрессе по военному бюджету на следующий финансовый год. Как подметил спикер Палаты представителей Тип О’Нил, в действительности она касалась вовсе не национальной безопасности, а военного бюджета. Сенатор Эдвард Кеннеди назвал речь «безрассудными планами звёздных войн».

С тех пор речь Рональда Рейгана иначе как «планом звёздных войн» никто не называл. Рассказывают о курьёзном случае, который произошёл на одной из пресс-конференций в Национальном клубе печати в Вашингтоне. Ведущий, представлявший репортёрам генерал-лейтенанта Джеймса Абрахамсона, возглавившего «программу научных исследований и разработок», пошутил: «Тот, кто задавая вопрос генералу, избежит употребления словосочетания “звёздные войны”, получит приз». Претендентов не нашлось.

Блеф или нет?

Военно-политическая элита США раскололась по вопросу «звёздных войн». Например, заместитель министра обороны по научным и инженерным разработкам Ричард Делойер заявил, что в условиях ничем не ограниченного наращивания советских ядерных боезарядов любая противоракетная система будет неработоспособной. Тем не менее в конце 1983 года Рейган подписал президентскую директиву №119. Она положила начало научным исследованиям, которые должны были дать ответ на вопрос, можно ли в принципе создать системы оружия космического базирования, способные отразить массированное ядерное нападение на США.

В марте 1984 года начала формироваться специальная структура — Организация по стратегической оборонной инициативе (ОСОИ, Strategic Defense Initiative Organization, SDIO) во главе с Джеймсом Абрахамсоном. Она представляла собой центральный аппарат крупного научно-исследовательского проекта, в котором помимо Министерства обороны участвовали организации гражданских министерств и ведомств, а также учебных заведений. В состав центрального аппарата ОСОИ входили около ста человек, которые отвечали за определение целей программ и проектов, контролировали подготовку и исполнение бюджета, выбирали исполнителей для конкретных работ и поддерживали повседневные контакты с политическим руководством США.

Разумеется, Советский Союз немедленно выступил с публичным осуждением инициативы Рейгана, но она не сразу повлияла на позицию руководителей государства, в то время готовившихся к переговорам об ограничении и сокращении наступательных стратегических вооружений. По крайней мере, в стенограмме заседания Политбюро ЦК КПСС, посвящённого переговорам с США и состоявшегося 31 мая 1983 года, нет ничего о включении в повестку вопроса о запрете на вывод оружия в космос.

Так или иначе, поначалу советские вожди решили разделить темы милитаризации космоса и наступательных вооружений. В августе 1983 года Генеральный секретарь ЦК КПСС Юрий Андропов заявил о том, что СССР выступает за принятие соглашения, которое запретило бы испытания и разработку любого оружия в космосе. Одновременно в качестве жеста доброй воли был объявлен мораторий на дальнейшие испытания противоспутниковой системы «ИС-П», которой располагал Советский Союз. Рональд Рейган проигнорировал этот жест, и тогда советская сторона прекратила переговоры по наступательным вооружениям.

Впрочем, в ноябре 1984 года СССР снова выступил с инициативой о проведении встреч, на сей раз увязав обе проблемы в общую тему: Соединённые Штаты должны свернуть СОИ, и только после этого можно начать беседу о наступательных вооружениях. Обсуждение деталей продолжалось до января 1986 года, но не дало никаких подвижек. В частности, американские дипломаты широко трактовали Договор о ПРО, утверждая, что оружие на «новых физических принципах» под него не подпадает. При этом они требовали от СССР значительных односторонних уступок в обмен на отказ от СОИ.

Летом 1987 года был разработан проект «Соглашения об укреплении режима Договора по ПРО и предотвращении гонки вооружений в космосе», но США отвергли всю идею целиком. В то же время советские представители начали всё чаще подчёркивать, что Советский Союз хотя и не заинтересован в реализации программы, аналогичной СОИ, но найдёт «ассиметричный ответ» на американские планы.

Эти события заставляют некоторых современных исследователей утверждать, что программа СОИ изначально задумывалась как блеф, направленный на дезориентацию и запугивание руководства СССР. Михаил Горбачёв и его окружение якобы не распознали обман, включились в выматывающую гонку вооружений, из-за чего потерпели поражение в холодной войне. Однако сохранившиеся документы опровергают такую точку зрения: советское руководство имело довольно адекватное представление о положении дел. К примеру, в результате исследований, проведённых группой учёных под руководством вице-президента АН СССР Евгения Велихова, был сделан вывод о том, что рекламируемая «система явно не способна, как это утверждается её сторонниками, сделать ядерное оружие “бессильным и устаревшим”, обеспечить надёжное прикрытие территории США, а тем более их союзников в Западной Европе или в других районах мира».

Казалось бы, советскому руководству в переговорах следовало основываться на иллюзорности СОИ. Но эти люди мыслили другими категориями, и для них сохранение геополитического паритета было важнее бесконечных препирательств на тему расширенного толкования понятия «противоракетная оборона». В сентябре 1989 года на встрече министров иностранных дел в Вайоминге было объявлено о том, что Советский Союз готов подписать Договор о сокращении наступательных вооружений без соответствующего соглашения по прекращению гонки вооружений в космосе. В то же время военные специалисты приступили к разработке боевых орбитальных средств («Скиф», «Каскад», «Болид», «Камины» и т.п.), которые выводились бы в космос новой ракетой-носителем «Энергия» и кораблём многоразового использования «Буран».

Эшелоны СОИ

Как же выглядела Стратегическая оборонная инициатива в техническом воплощении? Напомним, что траекторию межконтинентальной баллистической ракеты можно условно разделить на четыре участка. На стартовом (активном) участке полёта работают наиболее мощные двигатели первой ступени ракеты; при этом из-за нагрева возникает мощное инфракрасное излучение. На послестартовом участке полёта происходит разделение головной части ракеты на отдельные боеголовки и ложные цели. На среднем (пассивном или баллистическом) участке траектории полета в космическом пространстве формируется протяжённое облако, состоящее из боеголовок и ложных целей. Наконец, на финальном участке облако входит в атмосферу, и начинается его торможение.

В соответствии с этими участками траектории разработчики программы СОИ предполагали построить определённое число эшелонов обороны. На стартовый участок ориентирован один эшелон. Средний участок полёта прикрывают два и более эшелонов. Перехват целей на финальном участке обеспечивают ещё два эшелона. Получается минимум пять эшелонов обороны, хотя в некоторых источниках упоминались даже семь. Однако в итоге был выбран вариант трёхэшелонной обороны, предложенный специалистами Командования систем ПРО Сухопутных войск (Хантсвилл, штат Алабама). Они пришли к убеждению, что такая система обеспечит перехват боеголовок противника с вероятностью 99,9%.

Особое внимание уделялось возможности поражения ракет на начальном участке траектории в течение 2-6 минут после старта. Это объяснимо: мало того, что обломки уничтоженных ракет, включая радиоактивные вещества, будут падать на вражескую территорию, но и, чем меньше боеголовок с ложными целями прорвётся через первый эшелон, тем проще будет нейтрализовать весь удар. Согласно подсчётам экспертов, при наличии мощного первого эшелона обороны число целей для других эшелонов можно сократить в сто и более раз! Именно поэтому главный приоритет в программе СОИ был отдан разработке систем оружия, способным уничтожать ракеты противника на старте, а разместить их можно только в одном месте — космическом пространстве.

Лучшим средством для уничтожения ракет были бы лазеры. Они создавались в рамках специальной программы DEW (Directed-energy weapon programs), и самым необычным из них являлся лазер орбитального базирования с ядерной накачкой (по диапазону излучаемых волн его называют рентгеновским, X-ray laser). Поскольку источником «накачки» рентгеновских лазеров служит реальный атомный взрыв, вывод полностью укомплектованного аппарата на орбиту автоматически влечёт за собой нарушение Договора о запрещении ядерных испытаний в атмосфере, космическом пространстве и под водой (1963 год) и Договора о принципах исследования и использования космического пространства, включая Луну и другие небесные тела (1967 год). Поэтому любые сообщения о работах над рентгеновскими лазерами особенно остро воспринимаются правительствами и экспертами.

«Отцом» рентгеновского лазера считают вышеупомянутого Эдварда Теллера. Такое представление далеко от действительности: на самом деле знаменитый физик лишь способствовал развитию идей одного из своих учеников – молодого талантливого Питера Хагелстайна, который в двадцатилетнем возрасте пришёл в отдел «О» Ливерморской национальной лаборатории имени Лоуренца (Lawrence Livermore National Laboratory, LLNL) в штате Калифорния. Хагелстайн был одержим идеей создать медицинский рентгеновский лазер и получить за него Нобелевскую премию. В лаборатории его быстро убедили, что идея отлично подходит для программы СОИ, и вскоре убеждённый пацифист превратился в одного из «рыцарей звёздных войн».

Конструктивно рентгеновский лазер представлял собой небольшую атомную бомбу, вокруг которой располагаются длинные и тонкие стержни (длина — около 1 м, диаметр — не больше 1 мм). После детонации вещество рабочих стержней превращается в полностью ионизованную плазму, но первые пикосекунды облако плазмы не успевает существенно измениться, сохраняя форму и направление стержней. Остывая после взрыва, оно излучает вдоль их осей узкие пучки жёсткого рентгеновского излучения. Пучки направляются на летящие ракеты, что приводит к высокотемпературному прогару ступеней и дальнейшему разрушению ракет.

В рамках проекта «Excalibur» американцы провели десять испытаний прототипа боевого рентгеновского лазера с использованием подземных взрывов на полигоне штата Невада. Конкретные параметры прототипа засекречены до сих пор, но специалисты полагают, что рабочие стержни для него могли быть изготовлены из железа, цинка или меди. Например, из неофициальных источников известно, что во время испытаний 14 ноября 1980 года были получены следующие характеристики: длина волны лазерного излучения — 1,4 нм; длительность импульса — примерно 10-9 с; энергия в импульсе — примерно 100 кДж.

После одобрения программы СОИ специалисты предложили проект боевого орбитального аппарата с 50 рентгеновскими лазерами и одним ядерным источником накачки. При этом для каждого стержня рентгеновского лазера потребовалось бы собственное прицельно-следящее устройство (возможно, с маломощным лазерным телескопом) для сопровождения цели. Некоторые эксперты выражали уверенность, что 30 таких боевых аппаратов могут в течение получаса уничтожить все ракеты потенциального противника на активном участке полёта.

Чтобы обойти международные договоры, запрещающие размещение ядерного оружия в космосе, ракеты-носители с рентгеновскими лазерами должны были стартовать в начале глобального конфликта, а базироваться на переоборудованных подлодках «Polaris». Подлодки должны были курсировать в непосредственной близости от территории вероятного противника (как полагают, в северной части Индийского океана или акватории Норвежского моря).

Работа первого эшелона должна была выглядеть следующим образом. Информация о запуске советских ракет поступает от высокоорбитальных разведывательных спутников. После этого электронно-вычислительные средства Командного центра ПРО «разбирают» ракеты по целям, а их баллистические траектории обсчитываются. Готовые данные передаются на спутники космической связи, оборудованные специальными сигнальными лазерами, лучи которых способны проникать сквозь толщу океанской воды к курсирующим субмаринам. Информация, содержащаяся в луче, автоматически вводится в цифровую вычислительную машину боевого космического аппарата, и ещё под водой та заранее определяет, куда должен «смотреть» следящий телескоп каждого стержня «хлопушки» (так шутливо называли своё детище в Ливерморской национальной лаборатории) после выхода аппарата на орбиту, чтобы «поймать» закреплённую за ним ракету. Затем на субмарине раскрываются шахты, и аппараты с рентгеновскими лазерами отправляются в полёт на своих ракетах-носителях. В космосе происходит стабилизация по всем осям, выведение в расчётный район, после чего атомный заряд подрывается, а пучки рентгеновского излучения «поджигают» советские ракеты.

Понятно, что реализация столь сложной схемы требовала привлечения самых совершенных технологий. Пожалуй, главная проблема коренилась в физике процесса. Известно, что при длинах волн менее 200 нм зеркальная оптика перестает работать. Для излучения 1,4 нм, генерируемого лазером Хагелстайна, ситуация усугубляется ещё больше. Поэтому сфокусировать рентгеновское излучение возможно только подбором формы рабочего стержня лазера, учитывая, что расходимость луча определяется отношением его поперечных и продольных размеров. Специалистам Ливерморской национальной лаборатории вроде бы удалось решить эту проблему, что подтвердили полигонные испытания 23 марта 1985 года, однако позднее ряд учёных, связанных с работами по фокусировке, заявил, что некоторые результаты эксперимента сфальсифицированы.

Дальнейший анализ показал, что потребуются новые подходы к рентгеновским лазерам и, конечно, новые финансовые вливания. Обещания Тейлора создать первый эшелон обороны в приемлемые сроки были подвергнуты ожесточённой критике, и сам он в итоге признал свою неправоту. Проект «Excalibur» был определён как «преждевременный» — от него официально отказались в 1992 году.

В мае следующего года министр обороны Лесли Эспин-младший объявил о прекращении работ над программой СОИ. Это было одно из самых серьёзных решений администрации демократов с момента её прихода к власти. Среди важнейших аргументов в пользу этого шага президент Билл Клинтон и его окружение единодушно назвали распад Советского Союза и безвозвратную утрату Соединёнными Штатами своего единственного достойного соперника в геополитическом противоборстве.