Датская Ост-Индская компания против империи Великих моголов

«И опустил Давид руку свою в сумку и взял оттуда камень, и бросил из пращи и поразил Филистимлянина в лоб, так, что камень вонзился в лоб его, и он упал лицом на землю, так одолел Давид Филистимлянина пращею и камнем, и поразил Филистимлянина и убил его»

1-я Книга царств, 17-я глава

В середине XVII века, когда торговые компании европейцев уже вовсю осваивались в Индии, произошло событие, которое кажется иррациональным: датская Ост-Индская торговая компания объявила войну империи Великих Моголов. Дания не входила в когорту сильнейших трансконтинентальных игроков, таких как Нидерланды, Англия, Франция и Испания. А ведь даже они все еще не решались проводить агрессивную экспансию в Индии, где доминировало могучее государство, которое могло вывести в поле армии численностью в сотни тысяч человек. Это была схватка муравья со слоном, Давида с Голиафом.

Датская Ост-Индская компания

Активная колониальная экспансия датчан началась в годы правления короля Кристиана IV (1588 – 1648 годы). Наличие сильного флота было непременным условием выживания для Датского королевства, поскольку именно флот обеспечивал возможность сбора Зундской пошлины, налога за прохождение пролива Зунд с иностранных судов. Этот сбор в описываемое время приносил до двух третей всех доходов королевства.

Помимо этого, сильный флот был необходим для защиты торговых интересов Дании. В начале XVII века она была преимущественно аграрной страной с относительно высокой плотностью населения. Здесь было хорошо развито скотоводство, производились клей, бумага и ряд других товаров, объемы которых существенно превышали спрос внутреннего рынка страны. Желая «открыть» для Дании трансконтинентальную торговлю, власти стимулировали создание торговых представительств в Исландии, Гренландии и обеих Индиях.

Государство Великих Моголов, в свою очередь, было континентальной империей, в число приоритетов которой морская торговля не входила. Она, определенно, получала развитие, но основные доходы государство получало со своих обширных сухопутных владений. Государи практически не вмешивались в дела местного купечества, ограничиваясь заботой о получении необходимого импорта из заграницы и обеспечением безопасности паломников в Мекку.

Датская Ост-Индская компания (ДОИК) была основана в 1616 году при активной поддержке Кристиана IV. Король лично вложил 17 тысяч риксдалеров в уставной капитал компании, общий размер которого составил 180 тысяч. Для сравнения — уставной капитал нидерландской Ост-Индской компании превышал эту цифру более чем в 10 раз, и это соотношение хорошо демонстрирует слабость Дании как трансконтинентального игрока.

В датскую компанию инвестировали и голландцы, например, предприниматели Ян де Виллем и Хендрик Розенкранц. Но главной движущей силой ДОИК оставалась датская корона. Кристиан IV лично заключал договоры об аренде территорий для компании, и в договорах между ним и заморскими правителями компания даже не фигурировала. Технически арендатором земель и собственником крепостей ДОИК был король, а не совет директоров.

Первые корабли компании под командованием адмирала Уве Гьедде отправились в Индию в 1618 году. Попытки датчан утвердиться на Цейлоне кончились неудачей, однако на Коромандельском побережье им сопутствовал успех. В 1620 году датчане заключили договор с правителем Танжора Рагхунатхой, согласно которому тот отдавал им в аренду прибрежную рыбацкую деревеньку Тарангамбади. Рядом с ней был построен форт Дансборг, а сама деревенька вскоре разрослась в поселение Транквебар, которое стало базой ДОИК в Индии. Первым губернатором колонии стал голландец на датской службе Роланд Краппе (годы пребывания в должности — 1621 – 1636). Под его руководством офис компании быстро наладил взаимодействие с датскими факториями в Малабаре и Макассаре.

Несмотря на то, что дела ДОИК поначалу шли ни шатко ни валко (ей недоставало таких объемов финансирования, какие были у тех же голландцев), а некоторые акционеры даже покинули ее, Кристиан IV не собирался закрывать предприятие. В 1630 году он выкупил половину акций компании и вместе со своими сторонниками получил контрольный пакет, что обеспечило ДОИК полную поддержку короны и помогло убедить колеблющихся инвесторов в ее рентабельности.

Губернатор Краппе первым попытался наладить торговые отношения с державой Великих Моголов. Он хотел отправить миссию под руководством Эрика Груббе в Агру, однако в казне компании не нашлось нужных средств для достойного подарка правителю грозной империи. Подношение чего то малозначительного было бы расценено как издевка, и компания вместо торгового партнера получила бы себе могучего врага. Поэтому идею пришлось отложить в долгий ящик.

Начало конфликта

Преемник Краппе на посту губернатора, Бернт Пессарт (годы пребывания в должности — 1636 – 1643), предпринял ряд невыгодных для торговли решений. В частности, он пытался переориентироваться на торговлю с Ираном вместо того, чтобы развивать контакты с соседними Танжором и Макассаром. Также он существенно ослабил власть компании в самом Транквебаре, находившемся под управлением Якоба фон Штакенборга. Последний не смог совладать с двумя одиозными датскими священниками, Кристианом Педерсеном Штормом и Нильсом Андерсеном, которые буквально подмяли Транквебар под себя.

Это привело к хаосу и пагубно сказалось на торговле, а также отношениях с окружающими местными правителями. Конкуренты из английской Ост-Индской компании отмечали в 1638 году, что «дела у датчан идут хуже некуда, и если не будет помощи из Дании, то Транквебар будет разрушен». Пессарт пытался пополнить казну компании и компенсировать неудачные решения, выйдя на региональный рынок алмазов в Мачилипатнаме, однако и это предприятие не принесло ожидаемых дивидендов.

Именно при Пессарте начался конфликт датчан с государством Моголов. Правда, точных данных насчет того, кто был его виновником его начала, нет. По некоторым сведениям, в 30-х годах с одобрения руководства компании ее корабли осуществили захват нескольких индийских судов, шедших из Бенгалии. Однако сами датчане ссылались на инцидент с судном «St. Jacob», имевший место в 1640 году.

Во время следования из Макассара в Мачилипатнам «St. Jacob» хотел переждать в Бенгалии шторм, однако местные власти воспрепятствовали этому. В результате судно потерпело крушение и было выброшено на берег. Экипаж тут же был схвачен, офицеры умерщвлены, а матросы — брошены в тюрьму. Груз корабля оказался конфискован.

Датчанам удалось договориться об освобождении оставшихся в живых моряков, однако вопрос о грузе так и подвис в воздухе, поскольку бенгальские чиновники утверждали, что конфисковали его в счет долгов ДОИК. Сами же датчане расценили эти действия как акт агрессии. Разъяренный Пессарт в 1642 году официально объявил Бенгалии, части империи Великих Моголов, войну и отправил два лучших корабля компании к ее побережью. Там они захватили местное судно, которое переименовали в «Den Bengalske Prise» («Бенгальский приз»).

Преемник Пессарта на посту губернатора, Виллем Лейел, не только не спешил заключать мир с грозным северным соседом, но и оказался ярым сторонником продолжения конфликта с «дикарями». Для того, чтобы известить «все христианские народы Восточной Индии» и «всех владык во всех частях Индии», он написал манифест на персидском и португальском, датированный 24 августа 1644 года. В этом документе на пяти страницах перечислялись все те обиды, которые понесли датчане от бенгальских властей. В тексте упоминался захват бенгальцами датского судна «Jupiter» в 1625 году во время правления падишаха Джахангира, похищение датского мальчика, насильственно обращенного в ислам, которого больше никто не видел, и т.д.

Лейел припомнил могольским чиновникам и все препятствия (реальные и надуманные), которые те чинили датской торговле, указал, что во время крушения «St. Jacob» бенгальский губернатор якобы не просто отказал судну в помощи, но и разбил шатер на берегу, чтобы наблюдать крушение корабля и гибель христиан. Даже смену руководства в Транквебаре Лейел выставил как козни бенгальцев. Он писал, что Пессарт «был так опечален их несправедливостями, что покинул свой пост и отбыл в неизвестном направлении, где пребывает и поныне».

Справедливости ради следует отметить, что далеко не все из указанных претензий были надуманными. Например, инцидент с судном «Jupiter» имел место в действительности. Бенгальские власти точно не были для датчан закадычными друзьями. В заключении Лейел писал, что по прежнему рассчитывает получить от «мавров Бенгалии, губернаторов и прочих слуг короля Индостана» денежную компенсацию за нанесенный вред, а также взывал к их совести, говоря о вдовах служащих ДОИК, которых козни «мавров» оставили без мужей.

Пессарт, губернатор-авантюрист

Что же касается Пессарта, который якобы пребывал в глубокой печали и отбыл в неизвестном направлении, то ровно в это же время он на всех парусах шел в направлении Японии. Там он надеялся продать прихваченный с собой груз ценных шкур (собственность ДОИК) и лучшие пушки форта Донсборг, которые также «позаимствовал», спешно покидая губернаторский пост.

Будучи голландцем, этот авантюрист рассчитывал продать все это добро в Стране Восходящего солнца, где были сильны позиции голландской Ост-Индской компании. Однако у Малакки он был перехвачен кораблями голландской VOC (Vereenigde Oost-Indische Compagnie, Объединенная Ост-Индская компания) и отконвоирован в Батавию.

В ходе судебных разбирательств Пессарту удалось отстоять свою свободу — экипаж и судно были ему возвращены. Однако груз ценных шкур остался в собственности VOC, которая в качестве компенсации предложила ему груз перца, корицы и тканей с тем условием, чтобы он попытался сбыть это в Маниле под видом представителя ДОИК (которым уже не являлся). Попутно ему предписывалось шпионить там за испанцами, атаку на которых голландцы планировали. В итоге судно Пессарта было остановлено у южной оконечности Филиппин, где разгорелся конфликт между ним и местными властями. Голландский авантюрист был убит.

Пираты Бенгальского залива

Манифест Лейела придавал законность и обоснованность любым агрессивным действиям ДОИК против бенгальских торговцев. Помощь из Дании была недостаточной, поэтому губернатору приходилось «крутиться» самому, и он всерьез полагал поправить материальное благосостояние ДОИК за счет пиратства. В течение последующих лет компания даже выпускала специальные инструкции для своих капитанов, где указывались наиболее «лакомые» направления, как, например, Цейлон, откуда бенгальцы вывозили жемчуг, или Пегу, откуда шли рубины и другие драгоценные камни.

Пиратство было инструментом и для решения дипломатических задач. Так, например, капитанам предписывалось захватывать корабли, перевозившие слонов, чтобы потом ДОИК могла доставить животных правителю Аракана, который расценивался как важный потенциальный союзник в противостоянии с Моголами и торговый партнер. Инструкции предписывали снимать с захваченных кораблей вообще все, что могло быть использовано в деле или продано — например, якоря с цепями. Имелись и отдельные распоряжения, касавшиеся захваченных неприятельских моряков. Их надлежало либо крестить и продавать в рабство, либо использовать как рабочую силу или как матросов на кораблях компании.

Наибольшую активность датские торговцы-пираты проявляли в 40-х годах XVII века. В это время было захвачено большое количество бенгальских судов, часть которых пополнила флот компании. Лейел в своих письмах акционерам сообщал, что предприятие держится на плаву, и он причиняет Бенгалии столько вреда, сколько может. Доходило даже до того, что бенгальские купцы боялись выходить в море, опасаясь, что их корабли будут атакованы датчанами. Естественно, это пагубным образом сказывалось на экономике Бенгалии.

Превосходство датчан над их противниками на море было очевидным. Индийские моряки существенно уступали европейским в выучке. Их орудия были хуже датских, а если местные правители закупали современные пушки у европейцев, то у них, как правило, не было подготовленных артиллеристов, которые могли бы обращаться с этим оружием надлежащим образом. Индийцы не знали, как наиболее эффективно размещать орудия на кораблях, они не имели представлений о современных возможностях корабельной артиллерии. Как писал один европеец в XVIII веке, местные "не имеют представления о том, что одна пушка может делать пять или шесть выстрелов в минуту — они считают, что справляются хорошо, если делают по выстрелу в четверть часа".

Война на суше

Что же касается войны на суше, то здесь расстановка сил была прямо противоположной. Однако Моголы не предпринимали серьезных усилий для того, чтобы сокрушить своего неприятеля. Первая более-менее значимая стычка на земле произошла незадолго до официального объявления войны. Представители компании в Пипли ссудили денег одному персидскому торговцу, а когда тот отказался возвращать долг, отправились во главе со своим старшим, Полом Нильсеном, «выбивать» деньги. Схватить самого перса не получилось, и тогда датчане захватили его раба и конфисковали товары. Могольские чиновники решили, что данные действия незаконны, и отрядили триста солдат, которые сожгли датскую факторию и арестовали Нильсена сотоварищи. Впоследствии датчане сбежали из тюрьмы и добрались до Транквебара.

Вскоре, однако, Нильсен сумел рассчитаться с «маврами» сполна. В середине 40-х годов небольшое судно с шестью датчанами на борту потерпело крушение у берегов Бенгалии, все моряки выжили, но, добравшись до берега, с ужасом обнаружили, что находятся на вражеской территории. Датчане укрылись в лесу и дождались наступления темноты, а затем выдвинулись в сторону устья реки недалеко от Пипли. Прибыв на место, они заметили стоящий на якоре голландский корабль и, рискуя быть обнаруженными, подали ему сигнал о помощи. С корабля была отправлена шлюпка, которая забрала беглецов, и по прибытии последних на борт голландцы пообещали, что отправят их на датское судно «Christianshavn», находившееся неподалеку.

Сигнал, однако, заметили и местные, которые тут же прислали отряд воинов с требованием выдать им датчан. Голландцы рассудили, что лучше сохранить добрые отношения и торговлю с бенгальцами, нежели ссориться с ними из-за датчан, и выдали всех беглых моряков. Датчан отвезли в Пипли и бросили там в тюрьму. На счастье этих моряков, в ту же ночь датчане с «Christianshavn» послали к берегу лодку чтобы набрать пресной воды и провизии. Когда ее экипаж подошел к голландскому кораблю, чтобы переговорить с тамошней командой, датчане узнали о горькой судьбе своих соплеменников.

Едва шлюпка вернусь на «Christianshavn», тут же состоялся совет, на котором было решено, не мешкая, в эту же ночь, организовать спасательную миссию и отбить захваченных моряков. Десантную партию из шестнадцати человек повел уже знакомый нам Пол Нильсен. Он, во-первых, прекрасно знал Пипли, а, во-вторых, очень хотел рассчитаться с тамошними властями за старые обиды.

Под покровом ночи датчане подошли к берегу, и Нильсен повел их, избегая патрулей, знакомыми тропами к дому губернатора, где, как предполагалось, и содержались пленники. Отряд незаметно подобрался к резиденции, вырезал часовых и ворвался внутрь, однако пленников там не оказалось. Что же касается губернатора, то он продемонстрировал недюжинные атлетические способности, попросту убежав от преследователей.

Оставался другой вариант — городская ратуша, и Нильсен повел свой отряд туда. Однако приключения датчан в доме губернатора не остались незамеченными, и у ратуши их уже поджидал поднятый по тревоге отряд бенгальцев во всеоружии. Понимая, что подойти тихо уже не выйдет, Нильсен повел свой храбрый маленький отряд в рукопашную. Завязалась яростная, но короткая схватка, в ходе которой несколько бенгальцев были убиты, а остальные в ужасе разбежались.

Взломав двери ратуши, датчане обнаружили там всех захваченных моряков, закованных в цепи. Освободив товарищей, они поспешили вернуться на «Christianshavn», отделавшись за ночь несколькими ранеными и не потеряв ни одного человека убитым.

Война и мир

С середины 40-х годов XVII века государство Моголов начало предпринимать попытки свести конфликт к миру. В 1645 году оно предложило руководству ДОИК проект мирного соглашения, включавшего денежную компенсацию датчанам в размере 80 тысяч рупий. Однако Лейел заломил в своих требованиях астрономическую сумму в 400 с лишним тысяч риксдалеров и потребовал для ДОИК приоритетного права торговли в Бенгалии. Эти требования не были удовлетворены, и боевые действия продолжились. В 1648-м году Моголы вновь попытались предложить мир, однако руководство ДОИК опять отвергло их условия и потребовало огромной денежной компенсации, приоритетного права торговли и списания всех долгов, оставленных еще губернатором-авантюристом Пессартом.

Осознав, что такая тактика не приносит результата, власти Бенгалии попытались прибегнуть к посредничеству других европейцев в переговорах. В 1649 году они надавили на руководство голландской VOC, угрожая, что лишат голландцев торговых привилегий, если те не вмешаются и не помогут силой оружия усмирить датских пиратов. Голландцы сочли такое требование абсурдом, однако все же выделили корабль «Heeren XVII» для охраны мусульманских торговцев, следовавших из Цейлона. Когда же голландцы обратились к датскому губернатору Эскильду Андерсену Кенгсбакке (годы пребывания в должности — 1655 – 1674) с просьбой прекратить пиратство, тот ответил, что компания всем обязана покойному королю Кристиану IV, и посему не имеет морального права сложить оружие и пустить по миру его начинания.

Моголами была также предпринята попытка надавить и на англичан. В частности, было заявлено, что поскольку «и датчане и англичане являются христианами, во всем ущербе, который наносят первые, будут повинны и вторые». Когда в 1691 году датчане захватили судно, принадлежавшее влиятельному торговцу Адб аль-Гафуру, последний обратился к властям Сурата, заявив, что в этом повинны англичане, поскольку большинство пиратов — англичане по происхождению. В ответ на это власти блокировали все европейские фактории в Сурате, требуя возмещения по принципу коллективной ответственности.

Нужно отметить, что после смерти Кристиана IV в 1648-м году отношения между Копенгагеном и Транквебаром прервались на двадцать с лишним лет — до 1669-го года. Дания участвовала в очередном конфликте со Швецией, и ей было не до поддержки владений в Индии. Поэтому деятельность компании была свернута, и до конца 60-х годов администрация в Транквебаре выживала исключительно собственными силами. В том числе и этим объяснялось нежелание отказываться от пиратства, которое на длительное время стало едва ли не единственным источником выживания для колонии.

В начале 70-х годов король Кристиан V отправил новую инструкцию для губернатора, где говорилось, что мир хоть и желателен, но заключать его следует только на выгодных условиях. В противном случае надлежало продолжить практику захвата бенгальских кораблей. В 1672 году король написал письмо падишаху Великих Моголов, в котором предлагал мир с тем условием, что бенгальцы компенсируют датчанам моральный ущерб, в том числе за потерю корабля «St. Jacob» в 1640 году.

После того, как из метрополии снова начала прибывать помощь и подкрепления, атаки пиратов ДОИК стали еще более дерзкими. В начале 70-х годов они совершили ряд рейдов вглубь владений падишахов. А однажды даже захватив судно в речных водах в тридцати километрах от Калькутты.

Тем не менее, достигнуть компромисса все-таки удалось. В 1674 году было подписано перемирие. 400 тысяч риксдалеров, которые требовали в качестве компенсации датчане, были зачтены в счет тех бенгальских судов, которые они захватили или потопили за тридцать лет противоборства. Так что взаимные претензии были аннулированы. Более того, губернатор Хугли Малик Касим позволил датчанам заново построить факторию в Пипли, открыть новую в Баласоре и торговать без пошлин.

Однако, несмотря на официально заключенное перемирие, конфликт продолжал тлеть. В 1682 году датский корабль «Christianshavn» потерпел крушение недалеко от Баласора, и местные власти не оказали никакой помощи тонущим датчанам. По этой причине руководство ДОИК вновь объявило Бенгалии войну. Помимо пиратства, датчане стали активно вымогать деньги у торговцев-мусульман, угрожая силой оружия. По образу действия это был чистейший рэкет: датский корабль блокировал «торговца» в море и под угрозой пушек требовал выплатить определенную сумму наличностью или товарами в обмен на право прохода.

К концу XVII века стороны предприняли еще одну попытку помириться — офицеры компании Андреас Андрэ и Томас Шмертц в 1698 году встретились с губернатором Бенгалии Мохаммедом Аджумади и заключили мир. Стороны порядке прощали друг другу все прошлые обиды и все военные издержки, датчане поднесли губернатору 15 тысяч рупий и четыре пушки, а тот взамен отдал им в аренду крупный участок земли. Здесь впоследствии датчане построили крупную факторию, ставшую оплотом их присутствия в Бенгалии.

Европа правит

История полувекового противостояния датской Ост-Индской компании и государства Великих Моголов ярко продемонстрировала очевидное превосходство европейцев в военном деле. Огромная восточная империя не смогла ничего сделать с маленькой торговой компанией не самого крупного и богатого европейского государства, которое, к тому же, длительное время не могло оказывать компании никакой поддержки.

Конфликт подчеркнул значение морской силы в стремительно меняющихся реалиях Нового времени, а также роль государства в поддержке торговли. Поскольку для падишахов империи Моголов морская торговля не была решающим фактором, они предоставляли губернаторам побережья самим решать свои проблемы, как это и было в случае с Бенгалией.

С другой стороны, европейцы еще очень мало знали об Индии, и лишь обживались там, слабо представляя себе тамошние реалии и слепо полагаясь на силу своих пушек и пороха. Как ни странно, именно эта самоуверенность, в сочетании с реальным техническим превосходством, позволит им в дальнейшем подчинить себе весь этот огромный полуостров.