Как мятежник Матерн развязал в Германии настоящую войну и метил на императорский трон

Теневой стороной римской военной истории были мятежи, дезертирство и переход солдат на сторону противника. По вполне понятным причинам римские историки не слишком любили заострять внимание на этих явлениях. Об их истинном размахе свидетельствует солидный свод принятых против дезертиров законов и ряд косвенных свидетельств. Остановимся на одном из них — рассказе историка Геродиана о войне с дезертирами (bellum desertorum), вспыхнувшей в галльских и германских провинциях в правление императора Коммода (177–192).

Источники и время

История войны с дезертирами нам известна из повествования Геродиана:

«Был некий Матерн, прежде воин, осмелившийся на многие ужасные поступки, покинувший ряды войска и уговоривший других бежать вместе с ним от тех же обязанностей; собрав в короткое время большую шайку злодеев, он сначала разбойничал, делая набеги на деревни и поля, завладев же множеством денег, он с помощью щедрых обещаний даров и участия в дележе добычи собрал большее число злодеев, так что их оценивали уже не как разбойников, а как военных преступников. Они нападали уже на крупнейшие города и, насильно взламывая имевшиеся в них тюрьмы, освобождая от оков и выпуская заключённых по любым обвинениям, обещая им безнаказанность, своими благодеяниями привлекали их к своему союзу. Опустошая всю страну кельтов и иберов, вторгаясь в крупнейшие города, частично сжигая их, прочее же подвергая разграблению, они уходили. Когда об этом было сообщено Коммоду, он рассылает наместникам провинций послания, преисполненные гнева и угроз, обвиняя их в беспечности, и приказывает им собрать против тех войско. Те, узнав, что против них стягиваются силы, удалились из тех местностей, которые они опустошали, и тайком самыми скорыми и недоступными путями небольшими группами начали проникать в Италию; Матерн стал уже задумываться об императорской власти и более великих делах…».

Скорее всего, источником для Геродиана послужили несохранившиеся до нашего времени части текста Кассия Диона. Отдельные сведения об этих событиях имеются у автора «Жизнеописания августов», а также поступают из других источников. Датировка событий остаётся неизвестной и построена лишь на последовательности изложения событий у Геродиана. Поскольку о Матерне он рассказывает сразу после описания падения всесильного временщика и императорского любимца Перенниса, можно предположить, что эти события происходили после 185, но, как мы увидим позднее, прежде 186 года.

В центре изложения Геродиана находится фигура Матерна. Историк описывает его как храброго, умного и хитрого человека, прирождённого лидера, увлёкшего за собой на кривую дорожку множество последователей. Ему присущи бравада и безграничный авантюризм, который в конечном итоге и побудил Матерна попытаться захватить власть и убить Коммода. Об этих замыслах мы знаем лишь со слов самого Геродиана, и нет гарантии, что он попросту не выдумал эту часть истории ради красного словца. Личные мотивы Матерна остаются за пределами повествования — равно как и причина, заставившая его стать разбойником. В тексте Геродиана всё упирается в простой психологизм.

Предпосылки и причины

Для современных авторов характерен гораздо более глубокий и обоснованный подход, связанный с изучением явления на фоне проблем соответствующей эпохи.

Для римской армии дезертирство не являлось чем-то новым. Памятники законодательства императорской эпохи свидетельствуют о серьёзном внимании к этой проблеме и желании разобраться с порождавшими его причинами. Дезертирство не только ослабляло армию, но и несло угрозу гражданскому порядку. Беглые солдаты вливались в банды разбойников, терроризировавшие гражданское население провинций, или уходили к варварам и открывали им путь на римскую территорию. Широкую известность приобрёл Такфаринат, который в правление императора Тиберия (14–37) развернул настоящую партизанскую войну на южных границах римской провинции Африки. Менее известен некий Ганнаск, при Клавдии (41–54) служивший в римских вспомогательных когортах: он бежал из армии и затем при поддержке хавков на кораблях опустошал галльское побережье. Как и в случае с Такфаринатом, к борьбе с этим разбойником пришлось привлекать армию, а окончательная победа над его сторонниками была одержана только после гибели вождя.

Пытаясь объяснить размах, который приобрело движение Матерна, историки обращают внимание на бедствия, поразившие Римскую империю в правление Марка Аврелия (161–180). «Антонинова чума» — бывшая, скорее всего, эпидемией оспы — в 166–169 годах, накануне длительной и тяжёлой войны с маркоманнами, убила около четверти личного состава восточных легионов и примерно пятую часть дунайской армии. Всего жертвами эпидемии стало от 7% до 10% населения империи. Чтобы компенсировать нехватку рекрутов, императору пришлось зачислять в армию вольноотпущенников, гладиаторов и даже разбойников из Далмации.

Возвращение эпидемии в 180 году, а затем ещё одна волна 189 года также неизбежно должны были создавать проблемы, которые усугублялись неблагоприятной экономической ситуацией в провинциях. Ещё в 172–173 годах в Египте произошло восстание буколов. В правление Коммода, как сообщает его биограф в «Жизнеописание августов», в Дакии, Паннонии и Британии вспыхивали внутренние волнения. Все эти восстания, в том числе войну с дезертирами, в конечном счёте подавили его военачальники.

Враги или разбойники

Автор биографии Коммода в «Жизнеописании августов» сообщает, что одним из случившихся в его правление знамений было небо, «пылавшее перед войной с дезертирами» (ante bellum desertorum caelum arsit). Другие источники также характеризуют эти события как «войну» (bellum). По определению римского юриста Ульпиана, война (bellum iustum) ведётся против врагов (hostes):

«Врагами же являются те, кому римский народ публично объявил войну, либо кто сам объявил войну римскому народу; прочие же считаются разбойниками, либо грабителями».

Поскольку это определение Ульпиан даёт как раз для того, чтобы разграничить внешних врагов (hostes) и внутренних, с точки зрения права считавшихся лишь разбойниками и грабителями (latrones aut praedones), кажется весьма возможным, что в данном случае сенат принял постановление, объявлявшее мятежников «врагами государства» (hostes publici), как это делалось в отношении опасных мятежников или тех, с кем велись междоусобные войны.

Согласно Геродиану, первоначально Матерн привлекал к себе преимущественно дезертиров и разбойников. Когда число его людей умножилось, он стал взламывать тюрьмы и принимать к себе беглых рабов и сельскую бедноту. Он уже не довольствовался простым грабежом, а осмеливался нападать на виллы и осаждать города. Некоторые современные историки видят в этих событиях прообраз будущего движении багаудов, с которым восстание Матерна объединяет общий театр военных действий. По словам Геродиана, мятеж охватил галльские и даже испанские провинции. Некоторые французские археологи пытаются конкретизировать эти указания и связать с восстанием горизонт кладов и ряд серьёзных разрушений, отмеченных на широком пространстве между устьем Луары и берегом Сены. Правда, точность подобных сопоставлений упирается в проблему интерпретации находок и точность имеющихся датировок.

Увы, нам неизвестны ни лозунги, ни программа движения, и это затрудняет понимание его сути. В то время как одни видят в Матерне борца за свободу и защитника угнетённых, другие считают его просто необыкновенно успешным бандитом, которому удалось увлечь за собой многочисленных последователей.

Подавление восстания

Вероятно, прежде чем войти в полную силу, Матерн в течение какого-то времени действовал вполне безнаказанно. Все предпринятые против него меры оказались недостаточными. Отчасти это можно объяснить нехваткой сил. Как сообщает Геродиан, когда слухи о положении в Галлии достигли императора, он жестоко разбранил наместников и потребовал привлечь к борьбе с бунтовщиками армейские силы. Из биографии Луция Песценния Нигера в «Жизнеописании августов» следует, что он был послан в Галлию в качестве императорского легата (legatus Augusti) «для поимки дезертиров, которых тогда было очень много в Галлиях, где они производили грабежи». Автор жизнеописания сообщает, что Нигер прекрасно справился с поручением: усмирил разбойников и навёл в провинции порядок. Одновременно он завёл дружбу с управлявшим тогда Лугдунской провинцией Луцием Септимием Севером, своим будущим противником в ходе Гражданской войны в 193–194 годах.

Важную подробность о ходе военных действий содержит торжественная надпись, выполненная жителями италийского городка Урвинум в честь своего земляка и покровителя Гая Весния Виндекса. Интересующая нас информация содержится в строках с третьей по седьмую, которые рассказывают о военной карьере Весния Виндекса:

«(…) военному трибуну VIII Августа легиона, который служил, когда легион был освобождён после недавней осады (liberate esset nova obsidione) и получил прозвище Благочестивый Верный Навечно Коммода (Pia Fidelis Constans Commoda), вознаграждённому за преданность императору Коммоду Августу Благочестивому Верному почестями квестора десигната в 23 года (…)»

Из надписи следует, что VIII Августа легион подвергался осаде в своём лагере Аргенторате (современный Страсбург), однако в конечном итоге осада кем-то была снята, легион получил от императора почётное прозвище, а сам Весний Виндекс удостоился следующей за должностью военного трибуна карьерной ступени на два года раньше положенного срока.

Датировать эти события позволяет другой документ — так называемая табличка из Роттвайля с распоряжениями Марка Ювенция Цезиана, легата VIII Августа легиона, датированная 4 августа 186 года. Документ удостоверяет, что в это время легион уже носил прозвище Pia Fidelis. Ещё одно упоминание Legio VIII Augusta Pia Fidelis Constans Commodiana встречается в надписи из Орингена, датируемой 187 годом.

Исследователи согласны, что именно Матерн и его дезертиры блокировали VIII Августа легион в его лагере. Это не только подтверждает, что в распоряжении Матерна было значительное количество людей, но и предоставляет географическую привязку событий, локализуя центр волнений в Верхней Германии.

Конец Матерна

После первых успехов удача изменила Матерну. Когда против него были брошены большие силы, он понял, что у него нет никаких шансов выстоять в открытом бою. Матерн отказался от сражения и приказал своим людям рассредоточиться, а затем по одиночке или мелкими группами пробираться через Альпы из Галлии в Италию. Неизвестно, что в этой истории правда, а что придумано Геродианом, который нередко беллетризировал ход реальных событий в угоду занимательному изложению.

«Вследствие того, что в прежних его начинаниях удача превзошла все ожидания, он счёл необходимым, совершив нечто великое, добиться успеха или, раз уже он подвергся опасности, погибнуть не незаметно и не без славы. Полагая, что сила у него не столь большая, чтобы в столкновении при равных условиях и при открытом нападении устоять против Коммода (…), он надеялся одолеть его с помощью хитрости и ума».

Придуманный Матерном план состоял в том, чтобы в начале марта, когда горожане карнавальным шествием справляли праздник в честь Матери богов, ввести своих людей в город под видом императорских гвардейцев. Сам он, одетый в форму трибуна преторианцев, намеревался затесаться в императорскую свиту и собственной рукой умертвить Коммода.

Сегодня сложно сказать, насколько реалистичным был этот план. Его осуществлению, как это часто бывает, помешала случайность. Некоторые люди Матерна прибыли в Рим раньше времени. Здесь они попались на глаза городской страже, были взяты под наблюдение, затем арестованы и под пыткой во всём признались. Один из них указал на убежище главаря. Ночью стража окружила дом, разбойник был захвачен во сне и немедленно обезглавлен. Та же участь постигла других его сообщников, которые подверглись заслуженному наказанию.