Какой вклад внес Федор Ушаков в развитие отечественной морской тактики

Фидониси

Давайте кратко разберём все морские сражения этой войны. Начнём со сражения у Фидониси в июле 1788 года. Александр Чернышёв пишет:

«1 и 2 июля флоты находились вблизи друг друга и лавировали, стараясь выиграть ветер. 3 июля у острова Фидониси бывший на ветре капудан-паша, имевший подавляющее превосходство в силах, после 13 часов атаковал наш флот, спускаясь в двух колоннах и направив на каждый из кораблей и больших фрегатов по пяти противников. Авангард под командованием Хасан-паши атаковал русский авангард под командой капитана бригадирского ранга Ф. Ф. Ушакова — линейный корабль «Св. Павел» и фрегаты «Берислав» (капитан 2-го ранга Я. Н. Саблин), «Стрела» (капитан-лейтенант М. Н. Нелединский) и «Кинбурн» (капитан 2-го ранга Н. П. Кумани). Турецкие кордебаталия и арьергард спускались на русский центр и арьергард, чтобы не дать возможность им оказать поддержку своему авангарду. Заняв выгодную позицию, Хасан-паша сохранял дистанцию, с которой русские фрегаты с 12-фунтовыми пушками не могли вести эффективную стрельбу. Его попытка отрезать два вышедших вперёд фрегата русского авангарда «Берислав» и «Стрела» не удалась».

В сражении при Фидониси с обеих сторон использовалась линейная тактика. Дистанция боя составляла не менее 500–600 метров, так как русские 12-фунтовки (а это довольно крупные орудия) не могли вести эффективную стрельбу. Попытка младшего флагмана эскадры, бригадира Ушакова, обойти голову турецкой линии и поставить авангард турок в два огня также вполне вписывается в постулаты как русского Морского устава 1720 года, так и линейной тактики. Сомневающимся в этом следует обратиться к трудам Павла Госта или Брайана Танстолла.

Новшество здесь было другое: младший флагман, наверное, впервые в русском флоте взял на себя инициативу! В Уставе была прописана чёткая иерархия, инициатива нижестоящих не приветствовалась, и Ушаков нарушил именно эти пункты. Причём нарушил грамотно и — победил.

Керченский пролив

В сражении в Керченском проливе 8 июля 1790 года Ушаков уже был полноправным командующим. Это тоже был бой в линиях, но концовка его необычна для нашего флота:«корабли сблизились на дистанцию, что картеча из малых пушек могла быть действительна».

То есть противники сошлись на дальность картечного выстрела, а это 75–100 ярдов (то есть до 100 метров). Ушаков просто перешёл в ближний бой, что стало для турок неприятным откровением: они не выдержали стрельбы с близкой дистанции и отошли.

Тендра

Сражение у Тендры произошло 28–29 августа 1790 года.

«Желая использовать свою выгоду внезапного нападения, Ф. Ф. Ушаков, приказав поставить все паруса, спускался на неприятеля в походном порядке тремя колоннами, не теряя времени на перестроение в боевой порядок.

Заметив в девятом часу приближение русских, турки, не ожидавшие нападения, спешили рубить канаты и, вступая под паруса, пытались уклониться от боя, направляясь к устьям Дуная. Ф. Ф. Ушаков, придерживаясь к ветру и прибавив парусов, взял такой курс, чтобы отрезать отставшие корабли арьергарда неприятеля. Капудан-паша, тот же Хусейн, при котором советником был опытный адмирал Саид-бей, поворотил на правый галс и, строясь в линию баталии, пошёл на помощь отрезанным кораблям. Чтобы оказать помощь своему арьергарду, Хусейн около 12 часов повернул через фордевинд на правый галс и начал выстраивать эскадру в кильватерную колонну. Ф. Ф. Ушаков, продолжая преследование, перестроил свою эскадру, которая шла в трёх кильватерных колоннах, в линию баталии на левом галсе. После перестроения эскадра повернула «все вдруг» на 180° и, находясь на ветре, легла на правый галс параллельно турецкой эскадре».

Отметим ещё один тактический приём, явно почерпнутый Ушаковым у Кингсбергена или англичан, — атака в походных колоннах. Но, как видим, турки успели выстроить линию, и нашим кораблям тоже пришлось совершить перестроение.

В 15:00 28 августа Ушаков опять сближается с турками на дистанцию картечного выстрела (75–100 метров). Турки не выдержали, и Ушаков смог разрезать их строй надвое.

На следующий день бой возобновился. Последовал приказ общей погони, и лучшие ходоки Черноморского флота смогли нагнать повреждённые во время боя «Мелек-и Бахри» и «Мансурие». В 10:00 50-пушечный «Апостол Андрей» нагнал «Мелек-и Бахри» и вступил с ним в бой. Вскоре к обстрелу «подранка» присоединился однотипный «Георгий Победоносец», а через 20 минут 66-пушечный «Преображение Господне» атаковал несчастного турка с другого борта. Османский корабль смело оборонялся, но оказался быстро подавлен огромным преимуществом, и никто не пришёл ему на помощь.

Через полчаса за «Мелек-и Бахри» взялся и флагманский 84-пушечный «Рождество Христово». Ушаков просигналил своим кораблям отойти от турецкого судна, не мешать друг другу в обстреле и заняться другими неприятельскими кораблями. Турок к тому времени представлял собой страшное зрелище: разбитый остов, все мачты сбиты, из портов шли клубы дыма. «Рождество Христово» прошёл чуть вперёд, обрезал противнику нос и дал продольный залп. На верхнюю палубу высыпали матросы с поднятыми руками, моля о пощаде. Из люков показались языки пламени, и Ушаков отдал приказ спустить шлюпки, чтобы спасать турок, прыгающих в воду.

Что касается «Мансурие», он тоже сопротивлялся до последнего. К 14:00 корабль оказался в окружении. Русские корабли, сменяя друг друга, всаживали ядра в неподвижный, без мачт, флагман алжирской эскадры. Подошедший «Рождество Христово» встал бортом к носу «Мансурие», намереваясь произвести продольный залп, и Саид-бей приказал сдаться. Позже корабль привели в Севастополь, где его отремонтировали и поставили в строй под именем «Леонтий Мученик».

Таким образом, решительное сближение с противником на дистанцию картечного выстрела стало залогом победы. Сам Фёдор Фёдорович объяснял это обстоятельство следующими словами: «противник силен, но нерегулярен», то есть индивидуально сильные корабли не имеют осмысленного командования, плохо выполняют манёвры, и т. д. В этом плане более управляемая эскадра Черноморского флота имела преимущество.

Калиакрия

В сражении при Калиакрии 11 августа 1791 года адмирал Ушаков неожиданно для противника прошёл в походном строю между берегом и турецким флотом. Это позволило ему занять наветренное положение и привело флот Хуссейна в замешательство.

Увидев, что Сейди-Али взял на себя инициативу и выстроил линию баталии вслед за своим кораблём, Ушаков на корабле «Рождество Христово» (80-пушечный, самый сильный в нашем флоте) вышел из линии и направился в голову строя, чтобы самому атаковать «алжирца». Повреждение и выход из строя корабля Сейди-Али и сильный огонь (опять с короткой дистанции, 75–100 метров) всех 16 кораблей русской линии привели к постепенному отступлению всего турецкого флота.

Новшества локального характера

В этих четырёх сражениях Ушаков применил большой арсенал манёвров в рамках все той же линейной тактики. Сюда относится и охват головы противника, и переход на близкую дистанцию боя, и атака в походных колоннах, и общая погоня. При этом, хотя все эти приёмы относились к обычной линейной тактике, они противоречили Уставу 1720 года.

Понятно, что пришлось если и не трогать сам Устав, то хотя бы внести обновления в Сигнальную книгу. Из книги Мордвинова «Адмирал Ушаков»:

«Такие приёмы Ушакова, как атака по флагманским кораблям противника, нападение на неприятельский флот с меньшими силами, его расчленение и окружение по частям с последующим уничтожением, получили отражение в 16 артикулах Сигнальной книги. Вопросу использования кораблей резерва (опыт сражений Керченского, под Тендрой и Калиакрией) посвящён специальный раздел Сигнальной книги, где в шести артикулах показываются примерные случаи использования корпуса резерва.

Преследование противника без соблюдения порядка номеров (опыт сражений под Керчью, Тендрой, Калиакрией) нашло своё отражение также в шести артикулах Сигнальной книги. И, наконец, почти половину книги занимает раздел «О прибрежных действиях: т. е. о свозе десанта, атаке крепостей и укреплённых кораблей в портах». В этом разделе, состоящем почти из 200 артикулов, много общего с практикой ушаковских действий как под Корфу, так и в Итальянской кампании».

Но в сам Устав эти новшества не вошли. И если капитаны в эскадре Ушакова понимали, что имеется в виду под тем или иным новым маневром, то офицеры того же Балтийского флота — нет.

В 1788 году началась русско-шведская война. В Гогландском сражении, согласно приказу командующего Балтийским флотом Самуила Карловича Грейга, было приказано сближаться на дистанцию до кабельтова (185 метров), причём часть кораблей этот приказ не исполнила. А после смерти Грейга зимой 1788 года новый комфлота Чичагов перешёл к буквальному следованию Морскому уставу. Ревельское сражение проходило как чисто оборонительный бой с дистанцией 3–4 кабельтовых, то есть примерно с 700 метров. Красногорское сражение велось на дистанции в 2–3,5 кабельтовых (360–650 метров).

В Выборгском сражении отряд Повалишина, принявший главное участие в бою, сражался на дистанции 2 кабельтова (360 метров). Отсюда и понятен выбор Потёмкина в пользу Ушакова. Из письма Екатерине II:

«с каким бы ещё адмиралом я мог ввести правило драться на ближней дистанции? А у него — линия начинает бой в 120 саженях (218 метров. — Прим. автора)!».

Но самое интересное в другом. Несмотря на устаревшую тактику ведения боя, Россия выиграла все сражения парусных кораблей в русско-шведской войне 1788–1790 годов. И для того, чтобы понять, почему, наверное, есть смысл сравнить русские руководящие документы со шведскими уставами и инструкциями по походу и бою. Насколько известно автору, такая работа до сих пор не проделана историками. Впрочем, исходя из анализа действий шведского флота в период с 1640 по 1790 год, можно с большой степенью вероятности утверждать, что там с развитием тактики дело обстояло ещё хуже, чем в России.

Новый Устав, или всё насмарку

Впрочем, к 1790-м годам стало понятно, что написание нового Морского устава давно назрело. И он был создан в 1797 году адмиралом Григорием Григорьевичем Кушелевым на основании… морских забав тогда ещё цесаревича Павла на Белом озере в Гатчине. Из описания «Манёвра на гатчинских водах» весной 1796 года:

«Флот был разделён на три эскадры — авангард, кордебаталия, арьергард. Кордебаталия под командованием генерал-майора С. И. Плещеева состояла из яхты «Надёжная» и пяти яликов; авангард, возглавляемый полковником Г. Г. Кушелевым, — из трешхаута «Твёрдый» и четырёх яликов; арьергард, под командованием полковника А. А. Аракчеева — из трешхаута «Храбрый» и четырёх яликов.

Весь флот собрался на малом озере и, разделившись по эскадрам, двинулся в большое через три пролива. Выйдя в большое озеро, флот продолжал движение тремя линиями мимо храма Венеры, а затем выстроился в одну линию и открыл пальбу. Достигнув зелёных мостов, флот повернул назад и выстроил линию фронта. Когда он снова подошел к храму Венеры, с главного судна, яхты «Надёжная», был дан сигнал, искать удобного места для высадки десанта. Пока авангард исполнял данный приказ, остальной флот лежал на дрейфе и производил огонь по берегу. Когда же место было выбрано, все суда приблизились к берегу. Флагманские суда продолжали огонь, а малые стали свозить десант. Далее действие разворачивалось уже на суше. Заканчивалось оно отступлением полковника Кушелева, его отходом к берегу, посадкой на суда и перестрелкой отступающего флота с оставшимися в береговом укреплении».

Есть большие подозрения, что основную работу по уставу проделал генерал-майор Сергей Иванович Плещеев, который с 1765 по 1770 год служил в британском флоте. Так вот, Плещеев или Кушелев, не думая долго, просто взяли и перевели на русский британские Articles of war и Fighting instructions образца 1734 года.

Вместе с этим Уставом в наш флот пришли довольно нужные новшества: скажем, построение в линию с шагом в 0,5 кабельтова, принятое в британском флоте, открытие огня в бою с половины пушечного выстрела (с 200 ярдов, а не с 400, как ранее), использование резервной эскадры и т. д.

Но это был чужой Устав, к тому же уже устаревший и совершенно не подходящий под нашу Сигнальную книгу со всеми её изменениями. И новое руководство решило просто: оно отказалось от старой Книги и написало новую! Причём чрезвычайно переусложнённую: 1500 сигналов, как шутил тот же Ушаков, «есть попытка предусмотреть все возможные случаи, которые не могут произойти на море».

Перенося старый британский Устав на русскую почву, Кушелев и его последователи просто отвергали весь наработанный русскими опыт 1768–1791 годов. То есть вся работа Спиридова, Ушакова, Грейга, Чичагова пошла насмарку! Новые системы сигналов, регулирующие действия наших эскадр в типовых ситуациях, которые случались с нашим флотом, оказались просто проигнорированы.

Возьмём, например, статью 40 инструкций: «в случае понесения противником больших потерь – организация атаки с последующим абордированием последнего». Совершенно явно, что тут вылезают уши британского флота, действовавшего подобным образом при Пассаро или Лагосе. В ситуациях 1768–1791 годов у российского флота не было ни одной ситуации, когда такая атака была нужна. Более того, подобная атака при Чесме привела к гибели «Ефстафия».

Особо стоит сказать о Сигнальной книге. В этот момент все крупнейшие европейские флоты (английский, французский, голландский) переходили на числовую систему. В ней сигнальным флагам назначаются цифры от 0 до 9, и основные приказы вполне можно передать числовыми сочетаниями, выраженными во флажных сигналах.

Новая российская сигнальная книга использовала сочетания флагов и выстрелов, что заранее обрекало эскадру на потерю управления в бою. В самом деле: вот флагманский корабль в бою дал залп — это он по противнику стрелял или что-то хотел передать? А может, одна пушка передавала сигнал, а остальные стреляли по врагу?

При этом в 1790 году числовая таблица сигналов была составлена и у нас вице-адмиралом Сухотиным. Но из-за слепого копирования Устава людьми, совершенно далёкими от флота, военные моряки в очередной раз получили большей частью оторванные от реальности инструкции.

Продолжение следует:  Закономерный итог: Крымская война обнажила проблемы развития тактики флота.