Крымская война (1853-1856): китайские пираты и игра по разным правилам

Картина сложившейся накануне Крымской войны обстановки на Тихом океане и Дальнем Востоке будет неполной без упоминания одного факта, который почти неизвестен нашему читателю. Дело в том, что могущественная британская Ост-Индская компания (ОИК) не могла выделить сколь-нибудь приличного наряда сил на войну против русских, поскольку основные ее подразделения были заняты борьбой с китайскими пиратами. В целом же столкновение между Россией и ее противниками на Тихом океане происходило совсем не так, как представляло себе британское военное руководство. Ведь, используя Крымскую войну как предлог, на Дальнем Востоке русские решали задачи, фактически никак с этой войной не связанные.

Пираты Южно-Китайского моря

После Первой Опиумной войны англичане, получившие Гонконг, практически игнорировали пиратскую угрозу. Причины этого понятны: пираты в тех водах чаще всего нападали на слабо защищенные китайские джонки с товаром. Похожее отношение к пиратам было и у американцев, французов, голландцев, португальцев, получивших доступ к рынку Китая.

Более того, в 1840-х британские торговцы часто входили в сделки с пиратами, поставляли им оружие, использовали в качестве конвоиров своих торговых судов. В 1847 году в Гонконге разразился крупный скандал – оказалось, что почти все местные предприниматели замешаны в связях с пиратами, а это было не только опасно с точки зрения правопорядка, но и сильно ударило по налогам и сборам. Поэтому был принят первый Антипиратский акт. Согласно этому документу китайские суда могли поднимать английский флаг, дабы прикрываться им от атак. В крупных реках создавались патрули из военных кораблей и кораблей ОИК, которые боролись с разбойниками, а их услуги оплачивались купцами, везущими товары в данном конкретном конвое.

Таким образом, вместо централизованного финансирования была введена система полузаконных поборов с купцов, что спровоцировало волну злоупотреблений и разбирательств. Недаром китайские торговцы назвали такое эскортирование «защитой тигра», в том смысле, что еще неизвестно, защитит ли тебя тигр, или сам съест.

Дело осложнялось тем, что китайские власти, которые по идее должны были охранять прибрежное судоходство в своих водах, флота не имели вообще. А местная береговая охрана была насквозь коррумпирована и чаще всего сама же с пиратами сотрудничала.

В конце 1840-х годов было проведено несколько рейдов против пиратов, однако это не ослабило, а даже усилило пиратство в Южно-Китайском море. И новый раунд борьбы пиратов и купцов начался в 1850-х годах, когда пиратство приобрело гигантский размах. Все побережье от Гонконга до Бирмы было одним большим рассадником пиратских гнезд и малин. Пираты не ограничивались нападениями на корабли: на суше они грабили деревни, захватывали целые области, где собирали налоги и установили свое правление.

Далее история Берберийского Берега повторилась с пугающей точностью. У пиратов появились отступники-европейцы и американцы, которые вывели китайцев в океан. Так, самым известным американцем на службе у пиратов был моряк Элай Боггс, за поимку которого в Гонконге предлагали 1000 долларов. К 1853 году Боггс владел прибрежной флотилией в 50 джонок и двумя клиперами для дальних рейсов. Основной своей задачей он видел нападения на европейские суда, везущие опиум, поскольку наркотик можно было реализовать на территории Китая с громадной прибылью.

Всего за свою карьеру Боггс захватил 29 голландских и 27 английских судов. Он устроил в Южно-Китайском море настоящий террор. Когда Боггс был пойман после ожесточенного боя в 1857 году, он при задержании убил или ранил 15 солдат береговой охраны Гонконга, лично застрелил трех заложников, и успокоить его смогли, только оглушив прикладом по голове. На суде он утверждал, что является всего лишь мелким торговцем рыбой, однако улики были неоспоримы, и суд приговорил его к виселице.

В 1853–1856 годах в водах у Гонконга и Сингапура действовал другой «джентльмен удачи» европейского происхождения – Балли Хейз. Он стал первооткрывателем нового бизнеса. Помимо реализации награбленного добра, он продавал в рабство аборигенам Тихоокеанских островов и пойманных матросов. Нет, ну а что такого? Что может быть лучше прибыли? Только двойная прибыль.

Хейза всерьез подозревали в грабеже и уничтожении в августе 1853 года корабля «Мадагаскар» с двумя тоннами золота на борту. Он также был последним капитаном клипера «Рейнбоу», неизвестно куда пропавшего в 1848 году. При этом Хейз открыто работал в Гонконге в 1853–55 годах, проводил махинации на аукционах, получал кредиты под подложные документы о грузе, и т.д. В 1857 году, не дожидаясь расследования властями своей деятельности, он переместил свой «бизнес» к берегам Австралии.

Примерно в это же время в дело вступили и рыбаки с островов около Макао, получившие прозвище «ладронес». Эти граждане рассудили просто – на данном этапе пиратство, безусловно, выгоднее рыболовства, а значит надо сменить профессию и уйти с головой в новое занятие. Они стали настоящей проблемой для китайской торговли в Кантоне, и местный наместник в 1854 году решил нанять против них… китайских пиратов. Китайские пираты согласились по двум причинам: во-первых, деньги никогда лишними не бывают, а во-вторых, уничтожить конкурентов – святое дело. Летом 1854 года они внезапно скоординировано напали на убежища «ладронес» и вырезали их подчистую.

Нельзя сказать, что англичане совсем не боролись с пиратами. Боролись, конечно. Например, 10 мая 1853 года 12-пушечный шлюп «Рэттлер» атаковал флот из 30 джонок и лорчей у Нэм Квана (побережье на границе Китая и Вьетнама). В результате скоротечного боя 3 джонки были потоплены, 1 лорча и 4 джонки захвачены, остальные бросились к берегу, но там их ждала китайская береговая охрана. Как результат – из 1000 пиратов 500 было убито, ибо ни англичане, ни китайцы пленных не брали принципиально.

Невольные «союзники» России

Осенью 1854 года серьезной проблемой для Роял Неви стали пираты с Тайваня. Дело в том, что на Формозе находились единственные известные в то время угольные копи в регионе. Из-за нападений китайских пиратов подвоз угля в Гонконг и Шанхай сократился с 1000 тонн в неделю до 200–100 тонн, при этом другие ближайшие известные месторождения угля находились либо на другой стороне Тихого океана, у Ванкувера, либо в Индии, в Раджастхане. То есть пираты, не подозревая, опосредованно вмешались в англо-русскую войну на Тихом океане, и более того – сыграли в ней стратегическую роль.

Помимо англичан, пострадали и американцы, ведь как мы помним из предыдущей части, во флоте Пэрри очень многие суда были паровыми, то есть требовали угля. В июле 1855 года была проведена крупнейшая англо-американская операция против пиратства на Тайване. Британские силы для нее были выдернуты не откуда-нибудь, а как раз из состава Вест-Индской эскадры адмирала Стирлинга. То есть рейд против пиратов ослабил силы, которые шли к Сахалину участвовать в боевых действиях против русских.

В 1854 году, как раз когда Крымская война началась, на реке Чжунцзян была организована крупнейшая антипиратская кампания, поскольку к тому времени пираты уже грабили всех без разбора. Закупив на вырученные деньги новейшее оружие и оснастив джонки современными пушками (от 6 до 18 единиц на корабль), они стали настолько грозной силой, что Роял Неви был вынужден выделить 12-пушечный бриг «Биттен» и два вооруженных парохода «Конфусиус» и «Пушан», переданных китайской береговой страже.

Отследить пиратские малины удалось только к следующему году. 18 августа 1855 года «Пушан» и «Биттен» атаковали пиратский флот из 37 джонок и 2 лорчей. Пиратские джонки оказались вооружены длинными 18-фунтовыми пушками и сосредоточили огонь на бриге, определив его как источник повышенной опасности. В результате «Биттен» до сближения получил несколько попаданий и повреждения различной степени тяжести. Лишь сблизившись с противником, бриг смог открыть ответный огонь, потопив сразу две джонки. Остальные бежали на мелководье и продолжили обстрел уже оттуда. Однако английский бриг смог найти фарватер и приблизиться к неприятелю, в результате были потоплены еще 2 лорчи и 5 джонок. По оценкам кэптена Тернера патруль уничтожил до 300 пиратов.

Не менее интересно продолжение этой истории. Пиратский флот ночью поднялся вверх по реке, где захватил несколько торговых судов, требуя за них выкуп 100 тысяч долларов. Чтобы власти быстрее принимали решение, одного китайского моряка пираты разрубили на 12 частей и отослали на берег в корзине. При этом они еще и заставили экипажи кораблей заплатить им по 1200 долларов с судна. Те экипажи, которые не смогли найти требуемой суммы, были убиты, а их корабли сожжены.

20 августа «Пушан» и «Биттен» направились вверх по реке на освобождение торговых судов. Вскоре они наткнулись на группу из 13 пиратских джонок, из которых 10 были потоплены, 1 сдалась, а остальные сбежали. Брать в плен сдавшихся пиратов не стали – просто расстреляли джонку картечью на большой воде.

30 августа была поймана и потоплена еще одна пиратская джонка. В сентябре флотилия Элайи Боггса захватила 7 торговых судов, при этом пароход сопровождения «Иглет» не смог им помешать. Для их освобождения к бригу «Рэттлер» присоединился американский винтовой шлюп «Поухэтэн», и все три корабля в гавани Тай-Хо атаковали флот Боггса, включавший 50 джонок и 2500 пиратов.

Пираты хорошо укрепили свою позицию, катера с десантом были встречены шквальным огнем из пушек и гингальсов, 9 человек были убиты и 6 – ранены. 14 джонок англичане и американцы последовательно брали на абордаж, причем сопротивление было очень ожесточенным. В бою европейцам удалось схватить самого Эли Боггса и сжечь 20 джонок. 500 разбойников погибло, вдвое больше попало в плен.

Ну а теперь вернемся к российским фрегатам. Читателям, прочитавшим предыдущую статью цикла о войне на Тихом океане, скорее всего уже ясно, что проблема русских фрегатов не была раздута британским Адмиралтейством из ничего. Наоборот, в контексте угроз в тихоокеанском регионе она грозила перерасти в разряд неразрешимых проблем. Здесь же кратко напомним читателям основные тезисы.

Две небольшие эскадры англичан и французов имели зоной ответственности два океана – Индийский и Тихий, при этом силы русских оценивались примерно равными сильнейшей из двух союзных эскадр (эскадре Прайса). При этом совершенно непонятной была позиция США, и большой флот «черных кораблей» Пэрри сильно нервировал руководство Роял Неви. Соглашение между Российско-американской компанией и британской Компанией Гудзонова залива исключило для Королевского флота возможность нападения на владения Русско-Американской компании. Довольно большой наряд сил пришлось выделить (и держать всю войну) против китайских пиратов, защищая прибрежное судоходство. Добавьте сюда гипотетически возможное появление у Гонконга или у берегов Австралии русских крейсеров. Ей богу, ведь есть от чего схватиться за голову, правда?

Так почему российские корабли так и не сделали того, чего так боялись англичане? Была ли логика в действиях русских? Ответ будет однозначно положительным – да, была. И чтобы ее понять, давайте теперь мысленно перенесемся в Иркутск, Нерчинск или Николаевск-на-Амуре, и совершенно забудем все то, что мы знаем о проблемах союзников на Тихом океане.

Здесь нам придется изучить уже не столько иностранные, сколько наши документы и исследования. Началось все в 1848 году, когда Геннадий Иванович Невельской на транспорте «Байкал» отбыл из Кронштадта к берегам Дальнего Востока для исследования Сахалина и устья Амура. 12 мая 1849 года он прибыл в Петропавловск, где получил инструкцию, описывающую цели экспедиции:

• из Петропавловска идти к северной части Сахалина, где осмотреть, нет ли здесь закрытой гавани или хорошего рейда;
• определить с севера вход в лиман Амура и обследовать северную часть лимана, особенно между мысами Ромберга и Головачева;
• обследовать устье реки Амур, состояние входа на некотором протяжении, поискать место для защищенной стояки в устье;
• описать берега Амура и лимана в географическом и статистическом отношениях;
• исследовать берег Охотского моря и Константиновского залива и привести эти места в ясность и определенность, необходимую для безопасного плавания судов в Охотском море;
• определить состояние южной части лимана: выяснить, справедливо ли убеждение, что Сахалин полуостров; если это убеждение ошибочно, то исследовать пролив, отделяющий Сахалин от материка, а также исследовать, нет ли тут места, удобного для защиты входа в лиман с юга.

30 мая 1849 года «Байкал» снялся с якоря в Петропавловской бухте и направился в сторону острова Сахалин. 11 июля Невельской обнаружил устье Амура и вошел в Амурский лиман, а далее обогнул Сахалин, тем самым доказав, что он остров.

В 1850 году Невельской на судне «Охотск» организовал первый русский пост в устье Амура – Петровское. Но главное было не в этом – стало понятно, что Амур судоходен на всем своем протяжениии, в чем до экспедиции Невельского были большие сомнения. Это открытие имело далеко идущие последствия. Дело в том, что Камчатка, Чукотка, Русская Америка и побережье Охотского моря были до этого фактически оторваны от центральной России, имея с ней только неудобное сухопутное сообщение. Поэтому эти регионы жили либо на самообеспечении, либо снабжались из Америки или Китая. Собственно та же знаменитая колония Форт-Росс в Калифорнии была основана Российско-Американской компанией, чтобы решить проблему снабжения Аляски хлебом. Из-за того, что колония не смогла достичь нужного результата, да еще стала убыточной, ее и продали американцу Джону Саттеру.

Теперь же появился нормальный водный путь, по которому из достаточно давно освоенного русскими Забайкалья можно было доставлять провиант, припасы, военное снаряжение и людей как в Приамурье, так и на Камчатку или Аляску. Это открытие сполна оценил генерал-губернатор Восточной Сибири Николай Николаевич Муравьев. Собственно «амурские сплавы», о которых упоминалось в предыдущих частях, – это и есть попытка контролировать все течение Амура вплоть до устья.

Но вот проблема: согласно Нерчинскому договору 1689 года Россия могла иметь судоходство на Амуре только до реки Аргунь, далее официально была китайская территория. Поэтому у губернатора Муравьева и Невельского созрел дерзкий план – присоединить к России весь левый берег Амура и установить по нему сплошное судоходство от истока до устья. Против выступали многие, в том числе и министр иностранных дел Российской империи Нессельроде, который писал:

«Сомнительно, чтобы китайцы уступили берег Амура без войны…»

И после начала Крымской войны, поняв, что Петербургу теперь не до него, Муравьев решил действовать на свой страх и риск. Под грохот сражений в европейской части России он планировал присоединить все левобережье Амура, что и начал делать в мае 1854 года.

Для Китая действия Муравьева оказались полной неожиданностью, тем более что там продолжалось восстание тайпинов, и перебросить на север войска китайцы не могли. При этом Муравьев, указывая на опыт первой Опиумной войны заявлял, что хочет оседлать устье Амура, чтобы в него не вошли англичане, и тем самым защитить и Россию, и Китай. Китайские послы начали писать Нессельроде:

«Вы завладеваете насильно территориями Срединного государства и, как кажется, вовсе не для отражения англичан…»,

однако на тот момент ни царю, ни его министру до Сибири дела не было, ведь враг стоял под Петербургом.

Таким образом, Муравьев, стягивая все силы к устью Амура, и сухопутные, и морские, просто хотел застолбить и защитить территориальные приобретения, которые были просто необходимы России и давали возможность наладить водное сообщение со всеми отдаленными областями на востоке империи. По сути англичане играли с русскими в шахматы, а русские играли в шашки, при этом понимая, что противник играет в совсем другую игру. То есть русские как раз понимали ход мыслей англичан, но англичане, в свою очередь, ход мыслей русских – нет.

Весь 1855 год они посвятили поиску российских фрегатов, подозревая, что те ушли в теплые моря, поскольку там переждать зиму гораздо легче, чем в замерзающих портах Петропавловска или Охотска. Русские же все три фрегата перевели в залив де Кастри, поближе к Амуру, и при этом имели одно существенное преимущество – знали, что Татарский пролив – это пролив, и что Сахалин – остров, тогда как англичане такой информацией не обладали.

Таким образом, к 1855 году Россия сосредоточила в устье Амура 44-пушечный фрегат «Аврора», 16-пушечный корвет «Оливуца», 6-пушечную винтовую шхуну «Восток», транспорты «Двина», «Иртыш», «Байкал», шхуну «Хеда», тендер «Камчадал» и пароход «Аргунь», надежно защищавшие вход в реку. Кроме того, сюда было переброшено до 10 тысяч человек, в основном военных и казаков с семьями, которые могли отразить любое нападение с суши или десант. Генерал Завойко говорил:

«без принятых Россией мер неприятельские паровые суда безнаказанно поднимались бы уже вверх по реке и проникли бы до внутренних областей ваших и наших».

Уже после Крымской войны Россия, используя новое столкновение Китая и Англии, смогла расширить свои приобретения по реке Уссури, и присоединить обширные области на Дальнем Востоке.

Таким образом, на Тихом океане с началом Крымской войны Россия решала совершенно другие задачи, нежели предполагали англичане. Неудивительно, что проводимые русскими действия и мероприятия абсолютно сбили противника с толку.

Продолжение следует: Крымская война (1853-1856): Белое море.