Крымская война (1853-1856): Белое море

Подробно поговорив в предыдущих статьях о Тихоокеанском театре боевых действий Крымской войны, давайте теперь перенесемся на берега Белого моря. Здесь крейсера англичан и их союзников оказались в соответствии с планом морской блокады России на всех направлениях. Архангельск, естественно, был лакомым кусочком, который союзники пропустить не могли. В ходе войны у англичан появились и более амбициозные планы, вроде «освобождения Финляндии», к которому следовало привлечь и нейтральную Швецию. Но обо всем по порядку.

Союзники в Белом море

19 июня 1854 года в Белом море появился отряд кэптена Эразмуса Омманея в составе 26-пушечного фрегата «Эвридик» и двух паровых шлюпов – «Миранда» (15 пушек) и «Бриск» (16 пушек).

Архангельский губернатор Роман Платонович Бойль имел в своем распоряжении в общей сложности 25 тысяч штыков, из которых 6000 было сосредоточено в самом Архангельске. Город также обладал большим количеством батарей, хорошо укрепленной Новодвинской крепостью, 16-пушечным бригом «Новая Земля», который был списан из флота в 1853-м и использовался в качестве брандвахты, и флотилией из 20 канонерских лодок (каждая лодка несла по две 18- или 24 фунтовых пушки). Планы у русских были сугубо оборонительные: наступательные действия вести с таким нарядом сил казалось невозможным.

Согласно же указаниям британского Адмиралтейства от 8 мая 1854 года главной задачей, поставленной отряду Омманея, был перехват русских торговых судов, идущих из Архангельска. Кэптен провел рекогносцировку в горле Белого моря и отписал Адмиралтейству, что наличными силами атака города и порта невозможна, и попросил подкрепления. На помощь Омманею были направлены французские 40-пушечный фрегат «Психея» капитана Жильбера и 20-пушечный бриг «Бомануар».

Однако корабли Жильбера присоединились к англичанам только 11 августа 1854 года. Почему? Причин тут две. Первая – французское Адмиралтейство считало, что в мае месяце навигация в Белом море невозможна. Объяснялась эта уверенность полным незнанием данного театра военных действий, ибо даже торговые французские корабли весь XIX век появлялись в Архангельске только эпизодически. Причина номер два – снабжение. Дело в том, что паровым судам, в отличие от парусных, нужно снабжение углем. С учетом того, что ни в ближайшей местности, ни в Норвегии пополнить запасы угля было невозможно (пробовали покупать в городке Хаммерфесте, однако у жителей оказались запасы угля только для отопления своих квартир), получалось, что нужно фрахтовать угольщики, которые доставляли бы уголь на эскадру.

Кроме того – а где взять в этом богом забытом месте провиант? Опять-таки, либо брать с собой большие запасы, либо пытаться снабжаться в Норвегии, либо пробовать покупать его у местных (которых еще надо найти). В результате появился уморительный документ под названием «Moniteur de la Flotte» («Инструкция по флоту»), где капитан Жильбер призывал местных жителей, которые желают по собственной инициативе продать провиант союзникам, без стеснения обращаться к ним по этому вопросу. В письме сообщалось, что «французы и англичане готовы купить как зерно, так и муку, а кроме того – мясо птиц или животных, а так же рыбу по любой разумной цене».

Ответом на это была прокламация губернатора Бойля, которая говорила, что губернатор верит в русских крестьян, которые не немые и трусливые существа, готовые сотрудничать с врагом, а настоящие патриоты своей Родины. Тех, кто все же пойдет на сделку с противником, губернатор как минимум, обещал сослать в Сибирь, а как максимум – приговорить к смерти.

В результате в сентябре 1854 года союзникам пришлось устраивать целые охотничьи десанты, дабы обеспечить себя каким-то мясом, а также перейти со столь милой сердцу говядины на оленину. Большая проблема была и с хлебом, даже ржаным, с фруктами и овощами.

Планов громадьё

Но давайте пока вернемся в июнь 1854 года, ибо до подхода кораблей Жильбера еще два месяца. До прихода французов особых дел у Омманея не было. Если вернуться к Архангельску – была еще одна существенная причина, по которой нападение на него было невозможно. Речь идет о наносных мелях-плывунах в устье Северной Двины. Как говорили критики в Парламенте, хотя английские торговцы с давних пор плавали в Архангельск, никто из военных не удосужился у них проконсультироваться по поводу гидрографии данного района. Ведь даже самый глубокий канал, ведущий в Архангельск, имеет глубины менее 6 футов, тогда как самый небольшой из кораблей Омманея имел полную осадку в 15 футов. Один из парламентариев прямо сказал, что отправка таких кораблей к Архангельску – это

«акт исключительной тупости и глупости как Адмиралтейства, так и Первого Лорда».

Собственно, это и подтвердилось в начале июля 1854 года. На военном совете Омманей, совещаясь с кэптеном Лайоном («Миранда») и коммандером Сеймуром («Бриск»), предложил после исследования песчаного бара в Березовом канале спустить с судов паровые шлюпки и вооруженные лодки с десантом, которые вошли бы в Двину и атаковали бы порт и сам город.

Проблемы возникли почти сразу же. Во время промеров глубин было выяснено, что ни «Бриск», ни «Миранда», не говоря уж об «Эвредик», войти в канал не смогут. Кроме того, английские лодки вскоре были обнаружены русскими. Русская конная артиллерия подъехала и начала обстрел, а со стороны порта в атаку двинулись русские канонерские лодки. В результате английские шлюпки убрались из канала со всей возможной скоростью.

Разведка показала, что ни один из британских кораблей не может подойти достаточно близко к берегу, чтобы поддержать десант артиллерийским огнем. Остальные же каналы оказались еще более мелководными. Таким образом, фиаско с десантом в Архангельске было полным. Но имитацию бурной деятельности нужно было изобразить, и для этого имелось несколько подходящих целей.

Первой такой целью являлся городок Кола, расположенный в месте, где река Тулома впадает в мелководную Кольскую губу, в 30 милях от Баренцева моря. Именно эта мелководность Кольской губы и сыграла с русскими плохую шутку. Губернатор Бойль прислал в Колу только 100 ружей и небольшой отряд солдат-инвалидов, мотивируя это тем, что англичане, в случае гипотетической атаки, будут вынуждены искать фарватер. Берега же вокруг крутые, и перестрелять их можно довольно легко, прячась в густых лесах по берегу реки. Да и, скорее всего, они просто не пройдут и сядут на мель.

Вторым возможным объектом нападения был Соловецкий монастырь, который имел не только крепкие стены, но и орудия времен XVI века, оставленные на крепостных стенах в качестве исторического раритета. Правда, после осмотра вооружения из 20 монастырских пушек годными к стрельбе было признано три 3-фунтовых орудия. 16 мая 1854 года Бойль перекинул на Соловки восемь 6-фунтовок с комплектом по 60 ядер на каждое. Гарнизон монастыря насчитывал 53 солдата-инвалида, охранявших заключенных. Кроме того, для отражения возможной атаки был сформирован сводный отряд из монахов, вольнонаемных рабочих и 20 заключенных. Батареи возглавил присланный с Большой Земли инженерный офицер Друшлевский.

Ситуация повторилась. Как и на Тихом океане, атаки англичан на Колу и Соловки были вызваны боязнью возможных русских каперов, которые могли бы нанести большой вред британской торговле. Но, как известно, лучший метод уничтожения каперов – это уничтожение их баз. Если корсару некуда прийти, отремонтироваться, пополнить экипаж, сбыть добычу и закупить провиант – он обречен.

Торговать нельзя блокировать

При этом в каждом нейтральном судне британцы подозревали русского капера, что не на шутку напугало французов, поскольку доставкой беломорских товаров во Францию и французских товаров в Архангельск в основном занимались датские и ганноверские корабли. С началом войны датчане и ганноверцы поступили просто – они начали на русских товарах перебивать лейблы на свои и продавать их как товары собственного производства. Так мир узнал о существовании датских осетров и ганноверской паюсной икры. Более того, встревоженный морской министр (и одновременно министр по торговле и делам колоний) Теодор Дюко обратился к Омманею и Жильберу с просьбой не задерживать и пропускать без досмотра все датские и ганноверские корабли, чтобы не разрушать торговлю Франции.

Отдельно стоит упомянуть и об американских торговцах, которые имели большой бизнес с русскими. Здесь уже испугались сами англичане, ибо, как уже упоминалось в предыдущих частях, позиция США на начало войны была совершенно неясной, и лишний инцидент мог перерасти в полноценный военный конфликт между Англией и Соединенными Штатами. Поэтому американцев трогать и останавливать запретило британское Адмиралтейство.

Кроме того, в сильном минусе оказались британские коммерсанты. Дело в том, что начиная с XVIII века англичане чаще всего закупались в России по предоплате, причем проводили ее заранее – за полгода или три месяца. Так вот, до начала войны деньги были перечислены, а товаров… не предвиделось, по крайней мере, до окончания конфликта. В Парламенте Англии появилось довольно большое лобби торговцев, которые требовали снятия блокады с русских портов в Белом море, если русские… разрешат отгрузку уже оплаченных товаров!

Набрать большинство голосов этот законопроект не смог, но 2 июня 1854 года (напомним, что Англия и Франция объявили России войну в конце марта 1854-го) британский посол в Петербурге передал немного ошарашенному Николаю I просьбу «об отпуске английским коммерсантам уже оплаченных ими товаров». Лорд Бомон на приеме у премьер-министра Абердина ничтоже сумняшеся высказал предложение, что, конечно же, Адмиралтейство «имеет право блокировать любой русский порт безо всякого уведомления противника», но давайте все же будем рыцарями – и о блокаде будем уведомлять за два месяца, чтобы английские торговцы успели закончить все свои дела в данном регионе.

После долгого спора, который касался в первую очередь сроков, Абердин все же согласился, поэтому о блокаде Архангельска было объявлено заранее, 14 июня 1854 года. Это позволило русским отправить в начале июня загруженный товарами гигантский торговый конвой в 400 кораблей, который избежал досмотра и проверки со стороны Омменея. При этом нейтралам (американцам, датчанами и ганноверцами) объявлялось, что полностью блокирован порт будет только 13 августа, а до этого момента блокада вроде как бы есть, а вроде как бы и нет. Если учесть, что навигация на Белом море заканчивается в районе 15 сентября, выходит, что весь 1854 год Архангельск свободно торговал безо всякого ущемления коммерсантов как с российской, так и с любой другой стороны.

Итог борьбы с русской торговлей выглядел и смешно, и грустно одновременно: союзниками было захвачено несколько небольших судов, имевших на борту в общей сложности 30 тонн муки и 40 тонн рыбы. Общая стоимость захваченных грузов составила менее 700 фунтов. Захват этих судов позволил России поднять большой шум по поводу того, что союзники намеренно морят голодом немногочисленное население Карелии и Кольского полуострова. Наши дипломаты утверждали, что захваченные корабли были направлены в Баренцево море для снабжения поселений русских пионеров и лопарей, и теперь этим людям из-за действий союзной эскадры грозит голод.

Дело в том, что англичане считали возможным захватывать царскую, государственную собственность, а вот частную предпочитали не трогать. В «Таймс» был описан интересный эпизод: десантная партия с «Миранды» неожиданно столкнулась с русским крестьянином, бредущим по дороге с коровой. Командир партии предложил крестьянину купить у него корову, на что тот помотал головой и сказал, что продать корову не может – она царёва. Тогда командир сказал, что в этом случае корову просто отберет, поскольку государство Англия воюет с государством Россией. Крестьянин недолго думая схватился за топор и убил одного из морских пехотинцев, после чего был застрелен.

Шведский «компромисс»

Но если бы только борьбой с возможным каперством и нападениями на малозащищенные пункты дело ограничилось! Нет! Как мы помним, Грэхэм, а за ним и Вуд просто бурлили идеями. Грэхэм задумал, ни больше, ни меньше – «операцию по освобождению Финляндии»! Идея заключалась в следующем. В Северной Норвегии должен был быть высажен экспедиционный корпус, имевший задачу завоевать Северную Финляндию. Проблема была только в том, что свободных войск у англичан не было от слова «вообще».

И тогда Пальмерстон предложил… настроить Швецию против России, чтобы она вторглась в район Печенеги и Кольского полуострова. Шведы с интересом выслушали предложения, обещали подумать над вопросом, но сразу попросили англичан отказаться от досмотра шведских судов, идущих из Архангельска. Причем сделать это прямо сейчас. Пальмерстон и Абердин скрепя сердце согласились, отговорившись от Грэхэма и Вуда афоризмом, что

«настоящим компромиссом обычно бывают недовольны все стороны».

Продолжение следует: Крымская война (1853-1856): Скандинавский фланг.