Лео Сцилард: ядерщик под прикрытием

В Библиотеке имени Франклина Рузвельта в Гайд-парке хранится письмо Альберта Эйнштейна, которое позволяет многим называть ученого отцом атомной бомбы. Сам Эйнштейн, отвечая в 1951-м на вопрос японского корреспондента о своем участии в атомном проекте, дал следующий ответ: «Мое участие в создании атомной бомбы состояло в одном-единственном поступке: я подписал письмо президенту Рузвельту, в котором подчеркивалась необходимость проведения экспериментов по изучению возможности создания атомной бомбы. Я полностью отдавал себе отчет, какую опасность для человечества означал бы успех этого мероприятия. Однако вероятность, что над той же самой проблемой с надеждой на успех могли работать и немцы, заставила меня решиться на этот шаг. Я не имел другого выбора, хотя всегда был убежденным пацифистом».

Ключевым в ответе Эйнштейна было словом «подписал», на которое далеко не все обращают внимание. Меж тем инициатором и автором письма, которое позже подписал Эйнштейн, был Лео Сцилард – американский физик венгерского происхождения. Одна из известнейших цитат Сциларда звучит так: «Для успеха не надо быть умнее других, надо просто быть на день быстрее большинства». Самому Сциларду это не всегда удавалось: мимо «опаздывавшего на день» в своих открытиях ученого прошли три Нобелевские премии.

Идея о создании атомного оружия пришла Сциларду в голову после прочтения книги Герберта Уэллса «Освобожденный мир» – посвященная жизни после ядерной войны, повесть была написана, между прочим, еще в 1914 году. Впоследствии Сцилард сделал все, чтобы убедить правительство США в необходимости создания ядерной бомбы. Когда же цель была достигнута, Сцилард, ужаснувшись результату, стал убеждать власти в обратном – ни за что не использовать бомбу против гражданского населения Японии.

Лео Сцилард родился 11 февраля 1898 года в Будапеште в семье инженера Луиса Шпица, вскоре изменившего фамилию всего семейства на Сцилард. Закончив реальное училище, Лео в 1916 году поступил на инженерное отделение Будапештского технического университета, но через год был призван в армию. Отучившись в офицерской школе на артиллериста, новобранец уже готовился к отправке на фронт, но тяжело заболел гриппом и оказался в Венском госпитале. Это спасло ему жизнь: находясь в госпитале, он узнал, что его полк был практически полностью уничтожен в бою. Это навсегда внушило Сциларду глубокое отвращение ко всему военному.

На фронт он так и не попал. Болезнь протекала с осложнениями, и по состоянию здоровья Сцилард был демобилизован. Оставаться в Венгрии Лео не захотел – продолжил образование в Берлине. В то время в германской столице работали и преподавали Альберт Эйнштейн, Вальтер Герман Нернст, Макс фон Лауэ, Макс Планк и многие другие видные ученые, под влиянием которых Лео все больше увлекался физикой. Его диссертация по термодинамике «О проявлении термодинамических флуктуаций» заслужила похвалу самого Эйнштейна. В 1923 году Сциларду была присуждена докторская степень, и через год он уже работал помощником Лауэ в Берлинском институте теоретической физики.

В 1927 году Сциларда назначили приват-доцентом по физике в Берлинском университете – там он вел семинары по квантовой механике вместе с Джоном фон Нейманом. Параллельно работал консультантом в German General Electric Company, A.E.G., где построил рефрижератор, главной деталью которого стал уникальный «насос Эйнштейна-Сциларда». Первоначально разработанный для бытовых холодильников, этот насос впоследствии был усовершенствован Сцилардом и использован для перегонки жидкого натрия в качестве теплоносителя в ядерных реакторах.

Впрочем, Сцилард уже тогда задумывался об освоении атомной энергии и необходимых для этого технических устройствах – в частности, о линейном ускорителе. Заявку на его создание он подал еще в начале 1928 года. Но занятость, отсутствие финансирования и несобранность самого Сциларда привели к тому, что запатентован ускоритель был совсем другим человеком. Сцилард также стоял у истоков разработки циклотрона и электронного микроскопа – наиболее важных устройств, используемых при исследовании вещества и элементарных частиц высокой энергии. Заявку на циклотрон Лео оформил в 1929 году, а на электронный микроскоп – в 1931 году. Но, как и в истории с ускорителем, Нобелевскую премию за циклотрон получил Эрнест Лоуренс в 1939 году, а за электронный микроскоп – Эрнст Руска в 1986 году.

Когда к власти в Германии пришел Гитлер, физик уехал сначала в Вену, а затем перебрался в Великобританию. Там в октябре 33-го в его голове вновь родилась идея, реализация которой приблизила бы создание ядерного реактора на целое десятилетие: «Я подумал, что цепная реакция могла бы стать реальностью, если бы удалось найти элемент, который, поглощая один нейтрон, эмитировал бы два других. Сначала мне казалось, что таким элементом может быть бериллий, затем – некоторые другие элементы, включая и уран. Но по тем или иным причинам критический эксперимент так и не был мной осуществлен».

Правда, на этот раз причина была не в личной рассеянности. Приблизившись – пусть и теоретически – к решению тайны получения атомной энергии, Сцилард попытался представить дальнейшее развитие ситуации. Воображаемая картина оказалась настолько ужасной, что Лео даже стал просить своих коллег, видных ученых, воздержаться от публикации любых результатов их атомных исследований. Тщетно. Коллеги отмахивались от Сциларда, называя его «паникером, думающим о четвертом шаге, когда не сделан и первый». Никто не верил, что тайну создания ядерного оружия удастся решить в ближайшем будущем.

Настоящую тревогу Сцилард забил в 39-м, когда были открыты секреты деления ядра урана и цепной реакции – на основе этого вполне можно было создать атомную бомбу. Усугубляло ситуацию и то, что все эти открытия были сделаны в Берлине. Сцилард, уже к тому времени обосновавшийся в США, решил во что бы то ни стало найти средства для финансирования ядерного проекта в США. Для этого он начал вести переговоры с экономистом и крупным банкиром Александром Саксом, приближенным к Франклину Рузвельту. Тот пообещал содействие и посоветовал Лео написать письма Рузвельту – но не от своего имени, а от имени Эйнштейна.

Сцилард составил письмо на четырех листах и смог убедить Эйнштейна его подписать.
– Имеем ли мы право убивать людей посредством энергии, которая скрыта природой за семью замками и недоступна людям? – спросил его тогда Эйнштейн.
– Энергия урана будет использована исключительно для самозащиты от фашизма, – ответил Сцилард.
– Но если фашизм будет повержен до того, как мы создадим бомбу?
– Тогда она ни в коем случае не будет применена в военных целях.
В августе 1939-го письмо было передано Саксу для вручения Рузвельту.

Первого сентября того же года Германия напала на Польшу, началась Вторая мировая война. Сакс встретился с президентом и передал ему письмо лишь 11 октября. Прочитавший его Рузвельт поблагодарил Эйнштейна за активную гражданскую позицию и тут же создал «Урановый комитет», выделив первые шесть тысяч долларов на закупку графита и урана для предложенных Сцилардом экспериментов. Но на этом все и закончилось. Потребовалось еще два года, чтобы преодолеть скептическое отношение американского правительства к ядерному оружию. Лишь в августе 42-го научно-исследовательские работы «Манхэттенского проекта» были запущены в полную силу.

Все это время Сциллард проводил исследования и экспериментировал с ураном на базе Колумбийского университета, в том числе вместе с итальянским физиком Энрико Ферми. Оба были привлечены к «Манхэттенскому проекту». Правда, Ферми лишь номинально. Нобелевский лауреат, работая над мирным атомом, был лишь ширмой для общественности, тогда как Сцилард обладал всей информацией по проекту и лично следил за его безопасностью и секретностью. В декабре 1942 года Сцилард и Ферми запустили первый ядерный реактор. И вновь слава отца первого реактора досталась лишь Ферми. Хотя большинство исследователей сходятся во мнении, что в физико-химических процессах в недрах атомного реактора мало кто разбирался лучше Сциларда.

Лео стал одним из первых, кто призывал не допускать атомного противостояния стран. В марте 1945-го, когда поражение Германии было уже очевидным, Сцилард направил на имя президента меморандум: «Подумайте, что может произойти, если великие державы – США, Великобритания и СССР, – вооружившись чудовищным оружием, будут стоять друг против друга в послевоенном мире! Малейший неосторожный шаг, малейшее необдуманное действие приведут к катастрофе. Только полный отказ от военного применения, только передача новой силы в руки международной организации при участии всех стран могли бы спасти положение! Гарантии контроля за возможными злоупотреблениями подразумеваются».

Сцилард знал, что мысль об использовании атомной бомбы уже летает по коридорам военных ведомств, которым не терпелось испытать ее за пределами полигона в реальных условиях. Леон составлял петиции, под которыми подписывались его коллеги-физики, отправлял их президенту. На май 1945-го была запланирована его встреча с Элеонорой Рузвельт, на прием к которой он собирался прийти вновь с письмом от Эйнштейна. Оно вновь было составлено самим Сцилардом – там была просьба воздержаться от поспешных действий с применением атомного оружия.

Однако встрече с женой президента не суждено было состояться. В апреле 1945-го Франклин Рузвельт умер. Сцилард стал искать встречи с новым президентом, Гарри Трумэном, но тщетно. Трумэн ничего не знал о существовании «Манхэттенского проекта», а узнав, полностью доверился военным и одобрил приказ о бомбардировке Хиросимы и Нагасаки. Операция унесла сотни тысяч жизней. После этого Сцилард навсегда забросил свои исследования в области ядерной физики, занявшись проблемами молекулярной биологии.