Маршалы квартир в армии Людовика XIV: должностные обязанности и место в военной иерархии

Первые вели войска в бой, а вторые выполняли административные функции, осуществляли надзор и занимались вопросами материально-технического обеспечения действующей армии. На стыке этих двух типов армейских офицеров появилась должность главного маршала квартир (maréchal général des logis), которая по своим функциям приблизительно соответствовала позиции начальника штаба армии. Эта должность хотя и была весьма прибыльной, но приносила немало головной боли своему обладателю.

Два громких имени

История знает множество имён ярких французских полководцев. Однако главные маршалы квартир, увы, не так широко известны даже тем, кто интересуется эпохой Людовика XIV, хотя порой их вклад в победу едва ли не превосходил заслуги тех, кто руководил войсками в сражении. Эпоха Короля-Солнце подарила миру двух выдающихся штабистов и главных маршалов лагерей — Жюля-Луи Боле де Шамле (1650–1719) и Жака-Франсуа де Шастене, маркиза де Пюисегюра (1655–1743). Последний отличился в этой должности, ассистируя в 1690-х годах маршалу Люксембургу во время войны Аугсбургской лиги и вышел на пенсию в 1734 году в звании маршала Франции. Параллельно он занимался воспитанием герцога Бургундского, входил в военный совет в годы регентства герцога Орлеанского после смерти Людовика XIV и написал трактат «Искусство войны», который был опубликован в 1748 году, уже после смерти маршала.

Шамле начал карьеру в качестве главного маршала квартир во время Голландской войны (1672–1678) и быстро приобрёл известность как толковый логист и один из лучших штабных офицеров своей эпохи. К 1678 году он стал незаменимым советником военного министра Лувуа и самого Людовика. Знаменитый мемуарист Великого века герцог Сен-Симон даже утверждал, что Шамле мог бы стать преемником Лувуа на посту министра после смерти последнего в 1691 году. Он был незаменим в том, что стало известно как «кабинетная война», а также выполнял другие задачи: организовывал секретные дипломатические миссии, составлял пропагандистские брошюры и т.д., для чего тесно сотрудничал с Расином и Буало. Таким образом, должность главного маршала лагерей могла принести существенное продвижение по карьерной лестнице и доказывала, что не всегда необходимо лично вести в бой солдат, чтобы выигрывать кампании.

Происхождение должности

Официальное название должности менялось на протяжении XVII и XVIII веков, точно так же, как в современной русскоязычной науке нет устоявшегося его перевода. Самым полным, вероятно, является «маршал квартир, лагерей и армий короля» — именно такая формулировка обычно использовалась в официальных бумагах, обозначая функции, которые выполнял Шамле. В то же время в ходу был и упрощённый вариант — «главный маршал квартир».

Функции, присущие этой должности, изначально выполняли маршалы Франции. В 1591 году Генрих IV учредил специальную должность, которую в том же году закрепил в лагере в Шартре за Тибо де Буа и Пьером Фуже д’Экресом. Их задача состояла в том, чтобы организовать квартиры для пехоты, поскольку в кавалерии ещё со времён Карла IX существовала должность главного маршала квартир кавалерии (maréchal général des logis de la cavalerie). Обязанности, исполняемые такими офицерами, по большей части соответствовали должности главных интендантов в иностранных армиях: они отвечали за организацию и возведение лагеря, состояние армии на марше и её снабжение такими вещами первой необходимости, как оружие, порох, провизия, корм для лошадей и т.д. Но вскоре власть маршала квартир стала распространяться на все части армии. В сущности, он был третьим по важности офицером после командующего и маршала лагеря (maréchal de camp).

Начиная с 1664 года должность можно было приобретать за деньги, что позволило Александру Симону Боле купить её у Клода Лангле для своего сына, Жюля-Луи де Шамле. Поскольку это было не воинское звание, а должность, в отсутствие этого человека его функции мог исполнять опытный офицер, обычно полковник или «мэтр де кам» (mestre de camp — устаревшее название данного чина). Очевидно, такая практика объяснялась тем, что должность можно было приобретать за деньги, и это отнюдь не гарантировало наличия высоких организационных способностей у её владельца.

Особым был и статус «маршала квартир, лагерей и армий короля». С одной стороны, обладатель должности находился вне иерархии армейских офицеров, поскольку он теоретически не имел полномочий командовать войсками в бою. Одновременно он частично находился и вне военной административной иерархии, зависевшей от военного министерства и ведавшей вопросами материального обеспечения. Фактически он получал приказы только от командующего армией, что оставляло большую свободу действий. Ранг маршала квартир приблизительно равнялся бригадиру. Он получал аналогичное жалование, которое составляло 2 500 ливров в год, если не было боевых действий. Однако во время кампании маршал квартир получал 500 ливров в месяц и 22 рациона хлеба и фуража в день. Кроме того, в его распоряжении находились два помощника — фурье.

Во время сражения роль главного маршала квартир была второстепенной, поскольку он не участвовал в бою и не имел власти над войсками. Маршал находился при особе главнокомандующего, чтобы в случае крайней необходимости исполнять функции курьера и передавать приказы командирам флангов и взаимодействовать с ними. Такую работу в связке, например, продемонстрировали Шамле и будущий маршал Виллар в битве при Касселе в 1677 году. Отодвинутый на второй план во время сражения, главный маршал лагерей был крайне важной фигурой, организовывавшей марши и лагеря для армии.

Лагеря и марши

По сведениям аббата Лежандра, маршал Тюренн говаривал:

«Пусть Шамле отвечает за лагерь, Сент-Илер — за артиллерию, Жакье — за провизию, и пусть у меня будет тридцать тысяч ветеранов, и тогда не найдётся силы, которую я не смогу одолеть».

Главный маршал квартир играл ведущую роль во время перемещения армии. Как только главнокомандующий намечал маршрут и конечную точку назначения, маршал проводил рекогносцировку местности для определения наиболее удобных путей движения и места для лагеря. На основании этих сведений он составлял маршевые приказы — подробные маршруты для каждой колонны. Затем он представлял их на одобрение главнокомандующему и накануне дня выступления передавал их по штабам: генерал-майору пехоты, маршалу квартир кавалерии, интенданту армии, главному вагенмейстеру (vaguemestre général) — начальнику почтовой службы, главному прево (grand prévôt) — главному военному судье, капитану дозорных разъездов. Ещё одна копия подавалась генерал-лейтенанту, который руководил армией непосредственно на марше.

В то же время у каждого командующего было собственное отношение к составлению и утверждению маршрутных приказов. Например, легендарный Тюренн был известен пренебрежением к канцелярщине, благодаря чему регулярно вступал в конфликты с Лувуа, требовавшим строгой отчётности. Также маршал не всегда доверял своим младшим офицерам и, как правило, держал свои планы в секрете до самого последнего момента. Во время кампаний 1672 и 1673 годов в Германии в штабе Тюренна маршевые приказы практически не составлялись, по крайней мере в том виде, в каком следовало это делать. Маршал предпочитал отдавать распоряжения устно некоторым наиболее преданным офицерам или лично писать индивидуальные инструкции для каждого из своих командиров. Затем Шамле (а главным маршалом квартир в армии Тюренна был именно он) лично передавал эти распоряжения по подразделениям.

У Конде, при особе которого Шамле служил в мае-июне 1672 года и в 1674 году, всё обстояло иначе. Принц издавал огромное количество инструкций для всех частей армии, причём расписывал в них все обстоятельства до мелочей. В 1675 году, во время кампании в Нидерландах, Шамле находился при Людовике XIV. Король проявлял большой интерес к выработке единого стандарта составления маршевых приказов. За основу был взят образец, использовавшийся годом ранее в армии Конде.

Главная сложность с маршами и лагерями заключалась в том, что армия должна была иметь структуру, близкую к боевому порядку, чтобы в случае неожиданного появления неприятеля она могла максимально быстро развернуться для сражения. Строжайше запрещалось дробить армию на несколько частей. В результате движение войска существенно замедлялось.

Во время кампании 1674 года армия Конде, насчитывавшая примерно 45 000 человек и 10 000 лошадей, размещалась в вытянутых лагерях длиной 3,5–4,5 км и шириной не более 500 м. Разметка территории для лагеря также входила в обязанности главного маршала квартир. Вместе с маршалом лагеря он указывал генерал-майору пехоты и маршалу квартир кавалерии места, где должны были расположиться их отряды, которые последовательно подходили к предназначенным для них квадратам. Штаб-квартира размещалась в центре, как и артиллерийский парк, госпиталь и склад с провиантом. В каждой линии палаток кавалерия располагалась по краям, а пехота — в центре. Старшие офицеры и полковники размещались согласно их армейским рангам. Если армия намеревалась стоять на одном месте в течение длительного времени, вокруг лагеря выкапывались траншеи и оборудовались палисады. Если сделать это не было возможности или времени, то сооружалось нечто наподобие вагенбурга из телег. Лагеря старались возводить рядом с естественными препятствиями вроде рек или болот: было важно иметь доступ к питьевой воде и некоторому количеству древесины для подготовки траншей и разведения костров.

С учётом соблюдения всех этих условий организация лагеря представляла собой довольно сложный процесс, отнимавший много времени, и это ограничивало продолжительность маршей. На марше армия, которая шагала в порядке, позволявшем быстро развернуться для сражения, делилась на три колонны. Порой было проблематично отыскать три дороги, чтобы эти части двигались параллельно. В результате главный тракт предназначался центральной колонне, где находились артиллерия и обоз армии, в то время как основная часть войска в двух оставшихся колоннах двигалась по более узким дорогам или вообще по пересечённой местности. Впереди армии шли крестьяне или пионеры, которые засыпали канавы и ломали препятствия на пути маршевых колонн. За ними приглядывали фурье, докладывавшие обо всём лично главному маршалу лагерей. Он, в свою очередь, должен был оперативно предупреждать главнокомандующего о подозрительных переправах, проходах и теснинах на пути армии, чтобы тот мог послать обсервационный отряд и проверить, нет ли там засады.

Скорость движения армии на марше, как уже упоминалось, была достаточно низкой и во многом зависела от скорости, с которой могли перемещаться телеги и артиллерия. В среднем армия проходила 4–5 лье (16–20 км) в день. В порядке исключения удавалось увеличивать дневную норму до 7–8 лье, однако практиковать такое постоянно было невозможно, иначе войска уставали и теряли боеспособность.

Карты и планы

Чтобы выполнять свои обязанности надлежащим образом, главный маршал должен был регулярно отправлять отряды на разведку, чтобы они собирали сведения об окрестностях. Опираясь на эту информацию, он мог выбрать хорошее место для лагеря и проложить маршрут движения армии на ближайшие дни. Современник писал:

«Главный маршал квартир должен был, прежде всего, быть отменным географом и иметь в своём распоряжении правильные карты».

В каждом месте, где останавливалась французская армия, проводилась топографическая зарисовка местности и активно использовались карты предыдущих кампаний, ведь любая ошибка могла стоить катастрофы. Нередко к картам готовились приложения, где подробно описывались те или иные ориентиры (броды, кресты, деревья нетипичной формы и т.д.), особенности местности и характер населения. Скрупулёзно упоминались все аббатства, замки и деревни в округе: или они могли быть заняты силами неприятеля, или же их можно было использовать в качестве квартир. Таким образом, военные логисты внесли в географию едва ли не больший вклад, чем гражданские топографы и путешественники.

Во время осад главный маршал составлял подробные планы фортификационных сооружений и окружающей местности. Он также давал к ним исчерпывающие описания: какие высоты доминировали над крепостью, какие водоемы можно было использовать для затопления и т.д. Когда город брался в кольцо осады, часто составлялась подробная карта лагеря осаждающих и расположения их войск.

Все картографические документы можно разделить на несколько категорий. Первую составляли карты и планы, взятые на войну из Парижа или Версаля. Они, как правило, были подготовлены в ходе предыдущих войн. Есть свидетельства о том, что новый главный маршал квартир, приобретая должность, получал вместе с ней и карты от предыдущего владельца, то есть их рабочие бумаги не являлись личным имуществом. Например, Шамле в 1669–1670 годах унаследовал карты от Фуже, своего предшественника. Вторую категорию составляли карты, подготовленные прямо в разгар кампании. Их рисовали на местах, и они в целом отличались гораздо более низким качеством исполнения. Такие карты, как правило, не предполагалось долго хранить: при первой же возможности их качественно перерисовывали, а от оригиналов избавлялись. И, наконец, третья категория — карты, которые готовили специально для доклада при дворе, с указанием маршрутов движения войск. Это были красиво оформленные карты, некоторые представляли собой образцы искусства, ведь им надлежало подчеркнуть престиж королевского дома.

Главный маршал квартир должен был уметь налаживать хорошие отношения с людьми разных званий и социального происхождения. Он находился в тесном контакте и с высшим командованием, и со средним офицерским звеном, и с некоторыми младшими офицерами — интендантами и фурье. Главный маршал должен был проявлять тактичность, поскольку порой ему приходилось работать с людьми очень сложного характера, такими, например, как принц Конде.

Должность главного маршала лагерей была очень требовательна к своему держателю. В XVIII столетии стала популярной практика, при которой главные маршалы рассматривали своё назначение только как способ иметь постоянный доход. Оставаясь при дворе, они перепоручали свои функции какому-нибудь опытному подчинённому. Впоследствии эта должность стала наследственной и из сугубо практической превратилась в красивый и доходный статус.