Жюль Луи Боле де Шамле: забытый архитектор побед Короля-Солнце

В XVII веке де Шамле очень быстро взлетел на французский военный Олимп благодаря умению совмещать множество функций: он был военным, дипломатом, историком и теоретиком. Жюль Луи Боле де Шамле так никогда и не женился, не оставил после себя потомков и впоследствии затерялся в плеяде выдающихся представителей знатных фамилий, блиставших на полях сражений в эпоху Короля-Солнца.

Начало пути

Жюль Луи Боле появился на свет в 1650 году в относительно скромной семье, которая лишь незадолго до этого получила дворянство. Знатность происхождения, как известно, в те времена существенно ускоряла карьерный рост. К тому же у его отца, Александра Симона Боле, прокурора парламента Парижа, были некоторые связи при дворе, что тоже способствовало продвижению его сына. Одним из основных «патронов» семьи Боле при дворе был канцлер Мишель Летелье. И было совершенно естественным, что впоследствии Шамле получил протекцию военного министра Франсуа Мишеля Лувуа — сына Летелье. С другой стороны, Боле были лишь одной из многих дворянских семей в свите Лувуа и не входили в ближний круг министра.

Сам Жюль Луи Боле де Шамле получил хорошее по тем временам образование в иезуитском колледже Клермона. В 1670 году его отец купил для него должность маршала лагерей и армий короля (maréchal des camps et des armées du roi) — должность, по своим функциям приблизительно соответствовавшая армейскому начальнику штаба, который в первую очередь занимался организацией маршей, возведением лагерей и топографией. До и после Шамле эта должность считалась второстепенной, да и сам Жюль Луи в начале Голландской войны 1672–1678 годов был ещё молод и неопытен. Однако ему удалось достаточно быстро зарекомендовать себя с лучшей стороны и продемонстрировать компетентность на своём посту, попутно открыв в себе хорошие задатки географа и мастера логистики. Благодаря этому Шамле довольно скоро заметили такие военачальники как виконт де Тюренн и принц Конде, которые стали привлекать его для своих кампаний.

Впрочем, успех Шамле был основан не только на его несомненных военных талантах. Он преуспел в том числе и благодаря своему отменному чувству такта и знанию внутренней «кухни» французской армии. Маршал умел оставаться в хороших отношениях с такими непростыми людьми как Лувуа, Конде и Людовик XIV и даже несколько раз выступал посредником в спорах высокопоставленных особ и мирил их — как это было, например, в 1673 году во время конфликта Тюренна и Лувуа. Жюль Луи был, без сомнения, оппортунистом, умевшим прятать свои карьерные устремления за обликом скромного, сдержанного и преданного слуги. Однако, как показали его действия в ходе Голландской войны, в глубине души он всегда оставался крайне честолюбивым и амбициозным человеком.

Пером…

Обязанности Шамле как маршала лагерей делали его вхожим к самым влиятельным военным деятелям той эпохи. Пользуясь этим обстоятельством, он предлагал им свои инициативы в нужное время и благодаря этому быстро продвигался по карьерной лестнице. Например, в 1673 году именно он составил подробную реляцию о кампании де Тюренна, представив её двору: сам маршал в то время находился в ссоре с военным министром Лувуа.

Шамле смог хорошо себя зарекомендовать при дворе и получил должность главного маршала квартир (maréchal général des logis) в армии Людовика XIV в походах 1675 и 1676 годов. Это была возможность находиться непосредственно при особе короля, нередко тет-а-тет, и Шамле быстро осознал всю выгоду своего нового положения. Будучи деликатным, услужливым вельможей и тонким психологом, Шамле смог поддерживать у Людовика ощущение, будто тот превосходно выполняет свои функции как король-стратег. К концу Голландской войны маршал стал одним из главных протеже Лувуа, который без колебаний поручал ему обязанности, выходившие за рамки компетенции главного маршала квартир. Например, он занимался подготовкой осады Валансьенна в 1677 году. В битве при Касселе 11 апреля того же года именно Жюль Луи накануне сражения выбрал место для французских позиций и контролировал развёртывание войск, что позволило Филиппу Орлеанскому одержать важную победу над принцем Оранским.

В конце 1675 года Шамле взял на себя инициативу по составлению хроники операций французских армий в Нидерландах. Книги были представлены королю в 1675–1678 годах. Предназначались они в первую очередь для поддержания его морального духа и веры в собственные войска, поскольку Людовик начал беспокоиться о возможном неблагоприятном для него исходе войны.

Заручившись доверием правителя, Шамле приложил все усилия, чтобы оставаться в высших эшелонах власти как можно дольше. В относительно мирные 1678–1688 годы он сумел расширить свои функции. Теперь он выполнял обязанности придворного историка вместе со своим помощником Ла Пре, а описания кампаний, сделанные им, послужили основным источником для «Воспоминаний о Голландской войне», которые писал Людовик. После этого Шамле и Ла Пре сотрудничали с Расином и Буало — двумя новыми историографами Короля-Солнца, которые не располагали достоверной информацией о кампаниях, поскольку не находились при войсках. В их задачу входило создать официальную версию истории Голландской войны. Для этого писателям требовалось соблюсти баланс между достоверностью в описании сражений и панегирическим восхвалением талантов Людовика XIV. Шамле и Ла Пре отвечали за сбор материалов и обеспечение надлежащей интерпретации, а Расин и Буало занимались стилистической правкой текста. 31 декабря 1684 года результат их работы стал новогодним подарком королю от его фаворитки мадам де Монтеспан.

В начале войны Аугсбургской лиги 1688–1697 годов сотрудничество между Расином и Шамле продолжилось. Они даже вместе придумали проект будущей книги, посвящённой данному конфликту, но эта задумка так и не воплотилась в жизнь. Тем не менее Шамле и Ла Пре активно работали в этом направлении собственными силами и, в частности, составили подробное описание осады Намюра в 1692 году. В годы войны Шамле попробовал свои силы как автор пропагандистских брошюр, в которых он превозносил величие Франции и мощь её вооружённых сил. Его деятельность на поприще психологической войны тоже была высоко оценена Людовиком XIV.

В 1680-х годах главный маршал квартир также стал дипломатом, специализировавшимся на тайных переговорах. Например, в 1684 году он конфиденциально обсуждал практические меры по прекращению боевых действий в Испанских Нидерландах с маркизом де Грана. Летом 1688 года он отправился к папе, чтоб выступить посредником на переговорах, касавшихся избрания нового архиепископа Кёльна: Людовик XIV выдвигал своего кандидата Вильгельма де Фюрстенберга против молодого Йозефа-Климента, поддерживаемого Баварией и тамошним курфюрстом. Правда, папа отказался даже принять Шамле, и это событие ускорило вступление Франции в войну в сентябре 1688 года.

Наконец, в начале 1692 года Шамле было поручено провести секретные переговоры о мире между Францией и Савойским герцогством. Миссия потерпела неудачу, но вина лежала не на одном только Шамле: высокомерие Людовика XIV и агрессивная французская политика в предшествующие десятилетия укрепила решимость противников Франции сражаться до конца. С другой стороны, и сам маршал не отличался дипломатической гибкостью. Будучи плотью от плоти двора, он воплощал в себе всю гордыню и самоуверенность Версаля, не умел прислушиваться к доводам своих собеседников на переговорах и неизменно сводил всю аргументацию к угрозам.

… и на полях сражений

В 1683–1684 годах Шамле возобновил службу в качестве главного маршала квартир. Он действовал в тандеме с маршалом д’Юмьером, разорявшим Испанские Нидерланды в стремлении заставить испанцев признать аннексию Францией ряда территорий в 1679–1681 годах (так называемая «политика присоединений» Людовика XIV). Фактически Шамле был «серым кардиналом» кампании. Несмотря на то, что номинально Фландрской армией руководил д’Юмьер, именно главный маршал квартир был ставленником Лувуа при штабе и внимательно следил за тем, как исполнялись приказания всесильного министра.

В 1684 году в качестве награды за свои заслуги Шамле получил должность смотрителя королевских зданий (intendant des bâtiments), отвечавшего за строительство и поддержание в надлежащем состоянии королевских резиденций. Однако он не был особо заинтересован в этой работе, поэтому когда в 1688 году началась новая война, Жюль-Луи с энтузиазмом отправился на фронт.

Война Аугсбургской лиги ещё раз подчеркнула профессионализм маршала. Он сыграл решающую роль в опустошении Пфальца в 1688–1689 годах, будучи инициатором стратегии истребления и одним из главных её исполнителей. Как и во время франко-испанской войны 1683–1684 годов, он был настоящим полководцем в кампаниях 1688 и 1689 годов, в то время как командующий герцог де Дюра внимательно к нему прислушивался, зная, что за его спиной стоял Лувуа. Впрочем, эта безжалостная опустошительная стратегия не принесла долгоиграющего эффекта: уже осенью 1689 года имперцы вернули Майнц и Бонн. Однако Людовик обвинил в неудачах не Шамле и Лувуа, а де Дюра и заменил его на маршала де Лоржа. Из-за своенравного характера последнего его работа с Шамле в 1690–1691 годах была менее согласованной, чем с его предшественником. Лувуа был в ярости, и, возможно, маршал вскоре лишился бы места, однако 16 июля 1691 года всесильный министр скоропостижно скончался.

Шамле потерял своего многолетнего покровителя, однако сумел использовать это обстоятельство себе во благо и ещё больше приблизиться к королю. После 1693 года он окончательно обосновался в Версале, где стал главным советником Людовика по вопросам военной стратегии. Параллельно этому ещё с 1691 года Шамле являлся наставником маркиза де Барбезье, третьего сына покойного Лувуа, которому прочили блестящую карьеру на посту государственного секретаря по военным делам (военного министра) — должности, которую на протяжении долгих лет занимал его отец.

Выработка стратегии на кампанию была довольно сложным делом. Зимой в Версале собирался совет, на котором помимо короля присутствовали военный секретарь, Шамле, де Вобан и маршалы, которые должны были командовать на театрах военных действий. Стратегия для каждого фронта разрабатывалась коллегиально и согласовывалась, однако решающее слово всегда оставалось за королём. Как правило, Людовик склонялся к точке зрения большинства. Шамле готовил для монарха доклад, в котором суммировал все свои идеи для предстоящей кампании, и затем эти тезисы обсуждались маршалами и военным секретарём. Во время кампаний Людовик также продолжал консультироваться с Шамле и военным секретарём. Таким образом, была создана неповоротливая бюрократическая машина: командующие на фронтах практически лишались инициативы и должны были согласовывать все свои действия с королём, который в свою очередь консультировался с военным министром и Шамле. Сама по себе эта идея могла обеспечить максимальную координацию и слаженность действий. Однако на практике, когда послания с театра военных действий добирались до Версаля неделями, такой подход стал скорее обузой для французской армии.

Командующие на фронтах в свою очередь требовали личного присутствия Шамле, чтобы он мог лучше оценить оперативную обстановку. Таким образом он становился связующим звеном между королём и его военачальниками. Иногда отправиться на фронт своего советника просил и сам Людовик. Например, Шамле дважды, в 1691 и 1693 годах, посещал Италию, чтобы встретиться с военачальником Николя Катина, а в 1691 году побывал во Фландрии, где встречался с маршалом Люксембургом.

В период с 1691 по 1709 годы Шамле достиг пика своего влияния при дворе, а количество военных отчётов и планов кампаний, составленных им, превысило 270. Смерть военного секретаря Барбезье в 1701 и появление на его месте Мишеля Шамильяра никак не нарушили привычный уклад вещей: новый военный секретарь был ограничен в своих административных функциях, и при обсуждении стратегических вопросов приоритет всегда оставался за Шамле. Однако отставка Шамильяра и назначение Вуазена, вероятно, обозначили снижение влияния Шамле при дворе в пользу партии Вуазена и маршала Виллара — последний являлся ключевым французским военачальником на завершающем этапе войны за Испанское наследство.

Геополитик и стратег

Жюль Луи де Шамле отличался рациональностью и прагматизмом. Его работы оказали большое влияние на труды Анри де Рохана и Гасьена де Куртиля де Сандра — автора знаменитого апокрифа «Мемуары господина д’Артаньяна» и других произведений.

Основная его идея заключалась в том, что у каждого государства есть постоянные интересы, обусловленные его историей, географическим положением и ментальностью населения. Хороший государь должен исходить из реальных интересов страны, не отягощая себя моралью, религиозными и правовыми принципами. Во внешней политике Шамле был сторонником «превентивных войн» и уделял большое внимание вопросам пропаганды, логистики и концентрации сил. С другой стороны, он не отказывался полностью от генеральных сражений, призывая военачальников давать решающие баталии, если того требовала ситуация.

Его главным профилем, безусловно, была логистика. Шамле занимался вопросами снабжения войск и их роспуска на квартиры, заботился о подготовке личного состава, в частности гусар — нового вида французской кавалерии, появившегося в 1690-х годах. Постепенно его интересы охватывали всё новые и новые области: например, состояние военных госпиталей во время войны. Также Шамле стал одним из инициаторов учреждения в 1693 году ордена Святого Людовика, которым награждались наиболее достойные офицеры. Понимая важность финансового вопроса для войны, Шамле помогал разрабатывать проект нового подушного налога, впервые введённого в 1695 году и затрагивавшего всё население Франции, включая дворян.

После смерти Людовика XIV в 1715 году Шамле не смог найти общий язык с регентом Филиппом Орлеанским и покинул государственную службу, поселившись в местечке Бурбон-л’Аршамбо. Здесь он и скончался в июне 1719 года от сердечного приступа.

Знаменитый мемуарист герцог Сен-Симон оставил портретное описание Шамле, которого он знал лично:

«Он был высоким блондином низкого происхождения, почти деревенщиной, и при этом — остроумным и вежливым, добрым, приветливым, обязательным, бескорыстным. Его скромность не исчезла. Он был трезв, галантен, но немного холоден. Он был не склонен к придворной жизни, но идеально вписался в этот мир, оставаясь востребованным».

Людовик XIV был щедр по отношению к своему придворному стратегу и даровал ему налоговые льготы и большую пенсию, что позволяло Шамле вести довольно комфортную жизнь. Маршал, сохранивший, вероятно, свою провинциальную экономность и прагматизм, не транжирил эти деньги, предпочитая вкладывать их в недвижимость: он приобрёл земельные участки в Эльзасе, особняк в Париже, небольшой, но элегантный домик в Версале.

Полностью посвятив себя работе на благо Франции, Шамле так никогда и не женился, поэтому не имел законного наследника. Будучи человеком Лувуа, он сам впоследствии не стремился создать собственную клику при дворе, не плодил миньонов и не принимал участия в придворных интригах. Главной целью своей жизни он видел служение королю и Франции, что и делал, как умел.

Продолжение: Гвардейская конница в эпоху Людовика XIV: элитные войска и кузница офицерских кадров.