Накануне Хмельницкого восстания

В конце 1640-х годов казацкие и крестьянские массы, населявшие украинские земли Речи Посполитой, находились на грани восстания, и польские «верхи» не могли не понимать этого. К тому же, королевский трон в то время занимал Владислав IV. Слабым, ленивым или неспособным властителем этого человека назвать трудно – во всяком случае, внешнюю политику он проводил активно и умело. Особое место в этой политике отводилось украинскому казачеству.

Окончательное решение «татарского вопроса»?

Пока Речь Посполитая была в силе, отношения с соседями у неё складывались по-разному, и векторов политики Варшава имела предостаточно. Как ни странно, запад со времён Тевтонского ордена был относительно «тихим» – XVI-й и почти весь XVII век немцы вели себя довольно мирно, забыв про былой Drang nach Osten. Зато юг, север и восток скучать не давали. На севере периодически появлялись шведы, которым очень не нравилось, что польские короли из династии Ваза хотят быть и шведскими правителями. На востоке Московское государство значительно усилилось со времён Смуты и в 1632–1634 годах впервые попыталось вернуть себе Смоленск. Попытка не удалась, Смоленская война была русскими проиграна, однако было очевидно, что новые столкновения с Речью Посполитой неизбежны.

На юге противников было сразу двое. Османская империя к середине XVII века уже прошла пик своего могущества, но всё ещё оставалась сильным врагом. Однако поражение под Хотином 1621 года урезонило турок, и с тех пор между Портой и Речью Посполитой установился хрупкий мир. А вот вассалы османов – татары – несмотря на несоизмеримо меньшую военную мощь, были для Речи Посполитой худшим из зол. Набеговая экономика Крымского ханства зависела от количества награбленного добра и захваченного ясыря, поэтому мирной жизни с соседями у крымцев не могло быть в принципе. Частичным решением этой проблемы стали регулярные выплаты степным «рэкетирам», именовавшиеся «поминками».

Татары с удовольствием брали «поминки», но, судя по всему, их хватало не всем, так как периодически «частные» отряды отдельных мурз вторгались в земли Речи Посполитой и подвергали их грабежу. В 1644 году крымцы вихрем прошлись по южным землям Московского государства, угнали более 10 000 человек и планировали вскоре проделать то же самое в Речи Посполитой. Однако польская армия не оплошала и сумела перехватить татар под Охматовом. В прямом столкновении орда потерпела поражение, попыталась уйти и была окончательно разгромлена при переправе через речку Синюху. Погибло до 4000 крымцев, и на этот раз татарского грабежа удалось избежать.

После этого политика «умиротворения» и пассивной обороны начала терять поддержку в верхах Речи Посполитой. В то же время, для похода на Крым требовались значительные силы и благоприятная политическая обстановка. К тому же, османы вполне могли заступиться за своих вассалов – так что готовиться предстояло не к карательной акции, а к большой войне. Король Владислав это осознавал и исподволь готовил страну к конфликту.

Почему исподволь? Напомним, что в Речи Посполитой в то время царил «золотой покой». Польское зерно текло на запад, им кормилось пол-Европы, а шляхта Речи Посполитой богатела и жаждала красивой жизни. Променять безбедное существование на погони за татарской конницей, голод и жажду в выжженной степи мало кто желал.

Всех этих вопросов могло не возникнуть, если бы король Речи Посполитой был «нормальным» абсолютистским владыкой, господином над всеми своими подданными от канцлера до золотаря. В этом случае можно было бы отделаться от возражений афоризмом «Государство – это я» и отправить армию воевать. Увы, согласно «Генриковым артикулам», король Речи Посполитой являлся всего лишь первым среди равных и для осуществления серьёзных внешнеполитических шагов должен был действовать хитро. Владислав решил реализовать план, который иначе как авантюрным назвать трудно:

1. Татарам перестают платить «поминки».
2. Рано или поздно обиженные крымцы осуществляют набег на южные земли Речи Посполитой.
3. Набег необходимо отбить: загодя приготовленные войска должны уничтожить вражескую конницу (желательно полностью).
4. Король и высшая аристократия дают оценку случившемуся: «Татары преступили законы Божьи и человеческие!» Врага нужно наказать – решить проблему раз и навсегда, разорив разбойничье ханство масштабным походом.
5. «Вставай, страна огромная» – все в поход!

Поскольку южные рубежи страны являлись сферой влияния магнатов, Владислав полагал, что, оказавшись под ударом, они забудут о личных интересах и, во избежание новых «сюрпризов», отправят в поход частные армии, которые по качеству не уступали коронному войску. Таким образом, король намеревался руками магнатов уничтожить Крымское ханство, руками крымцев ослабить магнатов и в итоге оказаться сильнейшим игроком на политической карте Речи Посполитой. После этого можно было приступать к созданию более приемлемого для монарха государственного строя, известного как абсолютизм.

Важную роль в плане польского короля играли казаки – их чайки должны были стать ударной силой на море.

С кем дружить?

Благоприятной для Владислава была и внутриполитическая ситуация – его полностью поддерживал один из богатейших и могущественнейших магнатов Речи Посполитой. Великий коронный гетман и краковский каштелян Станислав Конецпольский был прирождённым полководцем и дипломатом, обладал немалой харизмой и при этом оставался верным слугой монарха. Его влияния и связей должно было хватить для лоббирования идеи крымского похода в Сейме, а полководческий дар позволял возглавить армию вторжения. Для ведения дел в парламенте Владислав имел и собственную «говорящую голову» – преданного канцлера Ежи Оссолинского.

Вдобавок к этому, перед реализацией масштабных планов монарх старался расширить свою команду путём вовлечения в неё наиболее полезных людей. Иеремия Вишневецкий в 1645–1646 годах получает поддержку короля в судебных делах и пост воеводы Русского, Якуб Собесский заступает на высший светский пост в Речи Посполитой, становясь каштеляном Краковским. Лев Сапега становится польным гетманом Литовским, Ежи Тышкевич – маршалком Литовским. Нельзя сказать, что все магнаты немедленно воспылали любовью к монарху и единогласно поддержали его политику, но определённых успехов Владислав добился.

Слишком сильно задирать южных соседей поляки не стали. С одной стороны, выплаты «поминок» прекратились – таким образом, у татар появился повод для негодования. С другой – были приняты дипломатические меры с целью ослабить поддержку Крымского ханства Турцией. Для этого Конецпольский отправил послание в Стамбул – султану дали понять, что если ещё хоть раз татарские кони помнут украинские поля, король снимет для запорожцев все ограничения на набеги и грабежи.

Султана подобные перспективы радовать не могли, и он дал согласие отвадить татар от рубежей Речи Посполитой. А чтобы крымские отряды «не скучали», набеги были незамедлительно переправлены на Русское царство, с которым у Речи Посполитой в то время шли переговоры об организации антитатарского союза. Уже в 1646 году Иеремия Вишневецкий со своей конницей накрывает нагруженную добычей татарскую орду, возвращающуюся из русских пределов, разбивает её и возвращает царю огромный ясырь. Отношения с восточным соседом улучшились, и поляки стали планировать создание наступательного русско-польского союза.

Переговоры велись и с Венецией – традиционным врагом османов. Чтобы получить от венецианцев финансовую помощь, Владислав не жалел красок на описание сверхэффективных морских походов казаков, которые якобы беспрерывно бьют турок и татар и нуждаются лишь в деньгах. О том, что после запретов 1638 года казаки не ходили в морские походы уже почти десять лет, король предпочёл умолчать.

Крах королевских планов

Однако с казаками дело не ладилось. Несмотря на то, что «вольные лыцари» считали себя верными слугами короля, с татарами им делить было нечего – гораздо больше казаков раздражало самоуправство польских властей. В 1640-х годах стороны активно вели переговоры. Поляки знали об этом и рассчитывали на дипломатическое искусство Конецпольского, который должен был договориться с казацкой старшиной и убедить её присоединиться к походу на юг.

Однако у судьбы были другие планы на коронного гетмана. В начале 1646 года 55-летний Станислав Конецпольский женится на 15-летней Софье Опалинской. Этот брак оказался недолгим – через два месяца после венчания гетман умер. Внезапная смерть Конецпольского полностью спутала карты «партии войны» и королю лично – движение разом лишилось талантливого, влиятельного, умного и харизматичного лидера. К тому же, с казаками собирался договариваться именно гетман, а теперь это пришлось делать самому королю. Владислав принимает казацкую делегацию, и тут в игру входит новая фигура. Не самым главным, не самым влиятельным и не самым известным в этом посольстве был отставной войсковой писарь, сотник Чигиринского полка Богдан Зиновий Хмельницкий.

Как было сказано выше, к переговорам с казаками Владислав не готовился, а потому пошёл по пути наименьшего сопротивления, пообещав им буквально «златые горы». Согласно его обещанию, с украинских земель должны были уйти королевские войска, а численность реестра планировалось увеличить с 6000 до 12 000 человек (и это в мирное время!). По сути, Ординация Войска Запорожского 1638 года если не отменялась, то существенно ограничивалась. Далее шли обещания венецианского посла, который предлагал казакам 6000 талеров единовременно (как писал Николай Костомаров – по 100 талеров на каждую из 60 запорожских «чаек») и 60 000 талеров в течение двух лет.

Ещё больше венецианцы предлагали самому Владиславу IV – Речь Посполитая должна была стать основной ударной силой в будущем конфликте, поэтому король долго торговался, запрашивая всё большие суммы за своё участие. Сошлись на 600 000 талерах, которые Венеция обязывалась выплатить в течение двух лет. Свою роль в переговорах сыграла непоследовательность венецианского посла, который сначала снизил сумму до 400 000 талеров, но затем снова увеличил её до 600 000, чтобы не потерять союзника.

Однако без утверждения Сеймом королевские обещания не стоили ничего, а со смертью Конецпольского выяснилось, что парламент был лоялен королю только благодаря усилиям великого гетмана. После смерти соратника Владислав с грустью осознал, что все дары и привилегии магнатерии пошли прахом: «королята» всё приняли, после чего отказали монарху в поддержке. Даже железный Иеремия Вишневецкий решил, что «своя рубаха ближе к телу», отказался занять место Конецпольского и занялся личными делами в Лубнах. Окончательным крахом новой политики стало заседание Сейма в сентябре 1646 года, на котором планы Владислава были отвергнуты. Обиднее всего было то, что ещё до этого король начал нанимать войска для будущего похода. Интересно, что в вопросах найма королю незамедлительно начали «вставлять палки в колёса» – так, Великий канцлер литовский Альбрехт Станислав Радзивилл запретил в землях Великого княжества Литовского всякий найм в королевское войско, и в этом его поддержал… Ежи Оссолинский, ранее вернейший соратник короля. Стало очевидным, что магнаты войны не хотят.

Столкнувшись с прямым противодействием магнатов, Владислав вернулся к идее провоцирования татар на набег, дабы возродить в землевладельцах угасшее чувство патриотизма. Крымское посольство выслали из Варшавы, с Москвой велись переговоры о дележе «крымского наследства». Ежи Оссолинский пытался договориться с казаками по схеме «утром стулья, вечером деньги», но казаки не желали воевать за обещания благ в будущем и в поход не выступили. Наконец, осенью 1647 года Иеремия Вишневецкий и Александр Конецпольский (сын покойного Станислава Конецпольского) осуществили два небольших похода на Очаков и Перекоп. В следующем, 1648 году крымский хан должен был ответить. Но где, как и какими силами?

А что же Хмельницкий?

В 1646 году Хмельницкий был на Сечи фигурой не первого ряда, хотя былая должность писаря и сам факт включения в делегацию к самому королю не оставляют сомнений в том, что заслуг у него хватало. Впрочем, в то время наш герой вёл относительно спокойную жизнь, хозяйствуя на своём хуторе Суботов под Чигирином. Ещё в 1620-е годы он женился на Анне Сомко, а приблизительно в 1645–1647 годах овдовел. В 1646 году, побывав в Варшаве в составе казацкого посольства, Хмельницкий с товарищами получил важное задание – оперируя полученными деньгами, готовить морской поход. Казалось бы, человек на «государевой службе», облечён высоким доверием. Однако не стоит забывать о том, что Сейм решений короля не утвердил – таким образом, монарх (и Хмельницкий от его имени) фактически действовал на свой страх и риск.

Но война войной, а любви все возрасты покорны. Весной 1647 года Хмельницкий сошёлся с некоей женщиной, ни имя, ни происхождение которой доподлинно не известны. Вероятно, её звали Гелена Коморовская, и происходила она из шляхетского рода. Дальнейшая история более или менее известна: на супругу Хмельницкого «положил глаз» чигиринский подстароста Данило Чаплинский. Этот человек напал на Суботов, ограбил и сжёг его, выкрал Гелену, избил старшего сына Хмельницкого (Тимофея) и отправился восвояси. По своему статусу обидчик и потерпевший были равны, но проблема состояла в том, что Чаплинский находился под покровительством вышеупомянутого Александра Конецпольского, который сделал всё возможное, чтобы его протеже большого ущерба не понёс. Чаплинского пожурили за нападение на хутор, заставили выплатить 150 злотых компенсации (смехотворная сумма за такие убытки) и замяли дело.

Поскольку королевские замыслы держались от шляхты в секрете, ни Конецпольский, ни Чаплинский не знали, с кем имеют дело. Зато им было известно то, что Хмельницкий разъезжает в разные концы Украины, на Сечь и ведёт какие-то переговоры. От ненужного и опасного человека было решено избавиться – сначала Богдана пытаются убить во время выхода Чигиринской сотни в поход, а затем обвиняют в подготовке бунта и сажают в тюрьму, лишив имущества. Впрочем, по просьбе Гелены и казацкой старшины вскоре он был отпущен на поруки к своему куму Станиславу Михаилу Кричевскому. Теперь Хмельницкий был свободен и готовился отомстить за все обиды.

Вождь милостью Божьей

Примерно к этому времени относится апокрифическая история о том, что обиженный Хмельницкий отправился в Варшаву искать правды у короля, и тот задал ему вопрос: «…саблю и силу имеете, и что вам за себя встать воспрещает?» Впрочем, серьёзных подтверждений эта версия не имеет.

Кроме сомнительного королевского благословения у Хмельницкого были вполне конкретные королевские грамоты на сбор войска. Изначально грамоты хранились у другого делегата – полковника Ивана Барабаша, который, судя по всему, был неравнодушен к выпивке. В итоге во время одного из возлияний в декабре 1647 года королевские бумаги попали к Хмельницкому. С этими бумагами и двумя сыновьями Богдан бежал на Низ. Авторитетный казак, бывший войсковый писарь, харизматичный лидер, обиженный властью, да ещё и с полномочиями от самого Владислава IV – сама судьба сделала его вождём разгоравшегося бунта.

В январе 1648 года, оказавшись на территории бывшей Томаковской Сечи, Хмельницкий пытается собрать сторонников на острове Бучка. На его сторону переходит Корсунский полк, защищавший от татарских набегов так называемый «Чёрный шлях». Поляки отреагировали оперативно: коронный гетман Николай Потоцкий немедля начал стягивать к лагерю восставших лояльные полки (Чигиринский, Черкасский, Переяславский и Каневский). Несмотря на численное превосходство (вместе с драгунскими частями и гарнизоном крепости Кодак гетман собрал около 20 000 человек, в то время как у Хмельницкого даже к исходу весны было не более 8000), на решительный штурм Потоцкий не решился – штурмовать остров без флота было невозможно. Постояв и бесплодно поагитировав восставших, лоялисты отошли к Черкассам и Корсуню. В это время Хмельницкий ждал лишь одного – результата переговоров с ханом.

Таким образом, «казацко-крестьянское народное восстание» начиналось как татарский набег с участием относительно небольшого казацкого отряда. Основные силы должен был выставить именно хан Ислам III Гирей, поэтому Хмельницкий пытался договориться с ним как можно скорее. Хан пребывал в раздумьях с февраля до конца весны, а задачей Хмельницкого было добиться его поддержки и продержаться до подхода татар. Так или иначе, казацкий вождь в этом преуспел – татарское войско вышло из Крыма и двинулось на соединение с восставшими.

Продолжение следует: Первые победы Хмельницкого.