Осада Буды 1541 год: губительная медлительность и преступное тщеславие

В мае 1541 года сильная армия Фердинанда Габсбурга взяла в осаду Буду, которую защищал малочисленный венгерский гарнизон под руководством отца Дьёрдя, возглавлявшего регентство Заполья. Попытка взять город за счёт политической интриги, в которой из запольинской партии выводилась королева Изабелла Ягеллон, не удалась. Королевскому военачальнику Вильгельму фон Роггендорфу пришлось вести полноценную осаду.

Лагерь на кладбище

После того как дипломатия не дала результатов, Роггендорф расставил войска и орудия и приступил к осаде. Войсковой лагерь перенесли на Еврейское кладбище (в новое время Кристинаварош, I район Будапешта), что дало отцу Дьёрдю Мартинуцци повод принести «публичные извинения» Роггендорфу за то, что назвал того безумным: мол, трудно не поразиться мудрости и прозорливости воеводы, который выбирает кладбище местом лагеря для себя и армии.

Орудия были расставлены так, что почти не обстреливали южную и восточную стороны крепости, как неудобные для приступа. Исключение составили позиции на горе Геллерта, где добавлены были батареи на северном склоне и у его подножия. С этих позиций осаждающие открыли огонь по новому ронделю и по водяной башне, невдалеке от которой в нижнем городе располагались и конюшни. Новые батареи были устроены на Орлиной горе (Шаш-хедь, в немецких источниках Адлерсберг), откуда начали обстрел западной городской стены между Субботними и Еврейскими воротами. Венгры Петера Переньи и богемцы Здислава Липпы были размещены против северо-восточной стороны крепости; их батареи вели огонь по Субботним воротам и по дворцу семьи Орсагов, возвышавшемуся над ними.

Обстрел оказался сильным, и вскоре стена была тяжело повреждена у королевских садов и у церкви Св. Иоанна близ Еврейских ворот. Большую часть разрушений причинили ядра, но стену обваливала и тяжесть присыпаемого к ней изнутри земляного вала, которым защитники надеялись исправить повреждения.

Основные силы флота под началом Иеронима Зараи, заменившего Мария Специакассо, стояли в заводях близ Пешта.

Приготовления Константинополя

Ещё 1 декабря 1540 года султан Сулейман выехал с сыновьями и с 3000 янычар в Адрианополь, где занимался подготовкой венгерского похода, и вернулся в столицу лишь 4 апреля 1541 года. Узнав, что собирается армия Роггендорфа, султан 29 марта выслал третьего визиря Мехмед-пашу в Адрианополь, откуда тот должен был выйти с 1000 конных и 2000 янычар, а также с румелийским корпусом, присоединить войска семендрийского наместника Мехмед-паши (Яхъя-оглы) и боснийского наместника Улама-паши — и спешить к Буде выручать королеву Изабеллу и венгерских союзников. Гарнизоны на Саве и Драве должны были навести прочные наплавные мосты для войска Мехмед-паши и главного войска, с которым собирался позднее идти сам султан.

Примерно в середине мая великий визирь Лютфи утратил султанскую милость, и тот заменил его 80-летним евнухом Сулейман-пашой (он же Акаман), прежде командовавшим под Диу. Хосрев-паша, румелийский наместник, в ходе последовавших кадровых перестановок стал четвёртым визирём.

В конце мая корпус в 3500 янычар, 700 спаги и 600 всадников конного ополчения под началом Сулейман-паши отправился в Персию для подавления мятежа лористанского наместника Гази и курдского вождя Грегора.

Мехмед-паша после выхода из Адрианополя за несколько дней дошёл до Софии, где подождал, пока там собрались румелийские войска и артиллерия. Выйдя из Софии, вскоре войско Мехмед-паши перешло по наплавному мосту Саву, вошло в Сирмийскую землю, где встало лагерем. Здесь войско стояло 20 дней; сюда собирались военные и грузовые корабли и свозились припасы, пока не пришли вести о бедственном положении и голоде в Буде. Тогда Мехмед-паша незамедлительно снял лагерь, перешёл по наплавному мосту Драву и двинулся к Буде.

Пример отца Дьёрдя

К 1 июня в городской стене Буды на протяжении нескольких сотен шагов образовалась брешь, пригодная для приступа даже с короткими лестницами. Осаждающим следовало использовать численное превосходство в немедленном приступе, однако близилась ночь, а ночью, как утверждал Йовий, немцы не желают ничего предпринимать и считают почётными лишь раны, полученные при свете дня. Штурм назначили на следующий день. Удобный момент был упущен. Более того, лестницы, которые готовили для штурма осаждающие, были плохо спрятаны, и осаждённые их заметили и тем были предупреждены. Гарнизон и мещане Буды, вдохновляемые отцом Дьёрдем, всю ночь готовили оружие и боеприпасы, копали рвы, укрепляли стены и насыпали внутренние стены.

На следующий день, 2 июня, немцы с утра пошли на штурм на участке у королевских садов и церкви Св. Иоанна, и вскоре отряд под началом Отто фон Дискау (Фотискуса) прорвался через внутреннюю стену и закрепился в одном из домов, стоящих у стены близ церкви. Другие немецкие отряды заняли ещё некоторые дома и пытались прорваться на «бастион» (рондель).

Но сказалось и время, упущенное 1 июня, за которое защитники успели усилить укрепления и подготовить оборону, и боевой дух осаждённых, возглавляемых на этом участке лично отцом Дьёрдем, который «снял рясу и надел зелёный кафтан, и латы, и шлем с перьями». Защитники оказали упорное сопротивление; «горожане и даже женщины засыпали наступающих градом камней». После нескольких часов тяжёлого боя осаждающие были отброшены за стены.

Венгры и богемцы под началом Переньи также атаковали в тот день на своём участке и также неудачно; обороной здесь руководили Петрович и Урбан Баттяни. Была отражена и атака речников-«насадистов» под началом Зараи, направленная по Еврейской улице в Речном (Нижнем) городе, а сам Зараи получил тяжёлое ранение и вскоре умер.

Потери осаждающих составили 800 человек убитыми и ранеными — по другим источникам, «224 убитых и много раненых». Как вскоре писал в Рим папский нунций из Вены, «если не прислать новых людей, этими солдатами Буды не взять».

И всё же ещё 9 июня Фердинанд в письме сестре Марии Венгерской выражал уверенность в успехе своего предприятия: как он считал, у него под Будой было 20 000 войска и сильная артиллерия, полностью блокированный город испытывал нехватку воды и продовольствия, а самих защитников оставалось не более 2400.

Теперь, как писал Фердинанд 9 июня, его воеводы поведут атаку со стороны водяной башни, т.е. ронделя у реки. Также Фердинанд пытался созвать ополчение со своих земель в Рааб (ныне венгерский Дьёр) к 24 июня; Моравия, как и некоторые имперские князья, также одобрила «хорошую помощь». Фердинанд надеялся взять Буду до прихода турок.

После неудачи штурма 2 июня Роггендорф попробовал пустить в ход мины, но защитники отвечали успешными контрминами, поскольку имели в распоряжении горняков из трансильванской Надьбаньи (ныне румынская Байя-Марэ; в немецких источниках Фрауэнбах), «опытных в добыче золота и серебра… коих по предусмотрительности отца Дьёрдя доставили в Буду в преддверии осады». 9 июня защитники совершили первую из вылазок, во время которой перебили до 50 осаждающих.

Однако тяготы и лишения осады сказывались, и горожане начали поговаривать, что надо бы сдаться, пока дёшево предлагают, но до поры отцу Дьёрдю удавалось успокаивать их «проникновенными речами, напоминавшими проповеди». Кроме того, предусмотрев долгую осаду и обеспечив немалый запас провизии, отец Дьёрдь вначале поставил дело так, что выдавали её понемногу. Теперь же он «открыл склады, и вновь повсюду настали довольство и сытость». Тем не менее недовольство «правлением монаха» среди значительных горожан зрело и далее.

Молдавия и Трансильвания

25 мая в Сучаву вернулась из трансильванского Чичо семья князя Петра, встреченная князем лично. Вскоре после того князь Пётр получил приказ султана, какой ранее должен был получить князь Стефан — идти на войну с воеводой Майлатом в Трансильвании.

В Трансильвании воевода Майлат, не проглядевший угрозу со стороны Молдавии, усиливал укрепления Фогараша и с 15 мая сосредотачивал войска, рассчитывая затянуть войну в опоре на эту сильную крепость.

В июне князь Пётр со всем своим войском перешёл Карпаты перевалом Ойтуз и соединился в Трансильвании с войском валашского великого князя Радула и османским корпусом под началом Кючюк-Бали-бега (Чюбали-бей в молдавских источниках; Ахмед, санджак Никополя), что составило армию в 50 000 или 60 000 конницы. Войско Петра везло в обозе 15 квинталов (до 750 кг) пороха для осады Быстрицы и прочих крепостей.

17 или 18 июня воевода Майлат разослал по стране грамоты, в которых объявлял себя верным королевским слугой и призывал «воевать с «Петром-воеводой», т.е. созывал всеобщее ополчение. 25 июня передовые разъезды молдавского войска появились в Секейской земле у Шептеличей (венгерское Сепши или Сепшисендьёрдь, ныне румынский Сфынту-Георге, в немецких источниках Санкт-Георген). 29 июня в Секейской земле был сам князь Пётр. 1 июля валашские и османские войска грабили Орбайскую область Секейской земли. Майлат, ввиду невыгодного соотношения сил, отступил с войском в Фогараш и заперся там. Битва «молдавского войска с венгерским», которая якобы состоялась 20 июня, как сообщают позднейшие «Молдавские хроники», и в которой «оба войска героически сражались, а Майлат был пленён», места не имела.

Провалившийся заговор

В мае-июне не без ведома королевы Изабеллы в Буде составился заговор, в который вошли городской судья Иоанн Ачади (Атсади) и члены городского совета вице-судья Петер Пальцан (Пальцан-Филетински), Григорий и Фома Борнемиса, Франц и Бенедикт Бачи, Петер Корчольяш, Фома Дрейлингер и многие другие представители знати.

До поры заговорщиков сдерживала присяга, всенародно принесённая малолетнему Иоанну Сигизмунду, но нарастало и недовольство нехваткой продовольствия (в городе начали есть лошадей) и опасностями осады.

Вскоре в Буду пришло письмо от султана, сообщавшего, что на выручку городу спешит войско, и призывавшее стойко держаться до его прихода. Теперь высокопоставленные горожане уверились в том, что отец Дьёрдь вовсе не желает сохранить город для Иоанна Сигизмунда, а играет на руку султану (в чём фактически были правы), так что сдаться Фердинанду не окажется клятвопреступлением. Окончательно их сомнения развеяла королева Изабелла, якобы сказавшая о венгерских вельможах, оказавшихся в Буде: «Не тревожьтесь о них, ибо они неверные, которые давно меня и сына предали туркам, и только и ждут, что прихода султана».

К Роггендорфу был тайно выслан Григорий Борнемиса, чтобы «обсудить, как сделать, чтобы Буда и королева не попали в турецкие руки и чтобы Буда перешла под руку Фердинанда на достойных условиях». Борнемиса должен был предъявить Роггендорфу ряд требований: помилование и сохранение земель и имущества для всех знатных венгров, оказавшихся в Буде на момент сдачи, если те не станут более воевать против Фердинанда; для всех лиц сохранение прав и свобод, в том числе земельных; и чтобы немцам более не давать ни начальства в крепостях, ни контроля над собираемыми налогами; и чтобы королева немедленно сдала всё требуемое от неё по Варадинскому договору.

Также Борнемиса огласил требование, чтобы Буду занимали не немецкие войска Роггендорфа, а Переньи, Середи, Бебек, Ньяри и Реваи и с ними их личные отряды в 700 пеших и гусаров, чтобы немцы не разрушали и не грабили. Роггендорф на всё согласился и дал письменную клятву.

План, составленный с участием представителей Фердинанда, Мирандола и Сигизмунда Герберштейна, которые должны были принять сдачу, предполагал, что в ночь на 14 июня Фома Борнемиса откроет воротца на речной стороне стены, на кладбищенском участке близ церкви Св. Девы Марии или Марии Немецкой, и впустит в город 1000 венгерских солдат под началом Франца Реваи.

Роггендорф, однако, решил поступить по-своему, то ли не доверяя венграм, то ли желая присвоить всю славу. Он, якобы, скрыл дело от своих венгерских военачальников и при этом взял сына Переньи, Михаила, в заложники успеха своего предприятия. Вместо венгров Роггендорф послал с собственным сыном Христофором четыре роты (500 человек) отборных немецких ландскнехтов из пештского гарнизона.

Изменив первоначальный план, Роггендорф всё погубил. Его солдаты действительно обнаружили воротца открытыми, но Фома Борнемиса, который дожидался поблизости и должен был стать проводником, услышал лишь немецкую речь и не нашёл среди солдат Реваи, так что никуда их не повёл и скрылся.

Солдаты, вошедшие в город, но оставшиеся без проводника, были через какое-то время обнаружены и признаны за чужаков. Поднялась тревога, и дежурный отряд под началом самого Петровича с помощью горожан атаковал солдат Фердинанда и отбросил их за стены. Многие погибли в толкотне у узкого прохода. Есть мнение, что отец Дьёрдь не позже чем за день знал о готовящейся вылазке, и потому ему с Петровичем удалось организовать действенный отпор.

Примечательно, что высокопоставленные заговорщики, кроме одного, смогли убежать вместе с отступающими немцами, а их дома и имущество начали грабить и разорять солдаты гарнизона и горожане, однако отец Дьёрдь приказал это прекратить. Оставшиеся виновные и подозреваемые были арестованы; их имущество, как и имущество сбежавших, было конфисковано, и многие из них были казнены. Франц Бачи — единственный, кого удалось схватить из высокопоставленных заговорщиков, — был четвертован.

Продолжение следует: Война за Венгрию в 1541 году: десятая война султана Сулеймана.

В титуле статьи Вильгельм фон Роггендорф на портрете XVI века