![От Марии Магдалины до «Прекрасной ирландки»: самые известные рыжики в истории искусств](https://homsk.com/upload/media/posts/2019-09/02/ot-marii-magdaliny-do-prekrasnoj-irlandki-samye-izvestnye-ryzhiki-v-istorii-iskusstv_1567432975-b.jpg)
Рыжие волосы редкость, но почему мы считаем их носителей особенно притягательными или прирождённо похотливыми? Почему Боттичелли решил дать своей Венере — богине секса, красоты и любви — длинные пряди цвета спелой ржи? Что побудило Россетти преследовать по улице Алексу Уайлдинг — женщину, которую он потом изобразил на картине «La Ghirlandata» (1873) и других работах — и умолять её позировать? (По словам Джеки Коллис Харви, автора книги «Красный. История рыжих», Россетти был «абсолютно классическим примером человека, помешанного на рыжих, неконтролируемо помешанного».)
![](https://homsk.com/upload/media/entries/2019-09/02/15884-entry-1-1567432975.jpg)
На начальном этапе эволюции люди развили способность различать красные, зелёные и синие цвета, что помогало им (среди прочего) выбирать спелые, ярко окрашенные фрукты в преимущественно зелёной листве. «И это ещё до всех ассоциаций с огнём, теплом, солнцем и кровью», — продолжает Харви. Таким образом, красный — это очень «интуитивный» цвет, связанный с выживанием, сексом и сильными эмоциями.
![](https://homsk.com/upload/media/entries/2019-09/02/15884-entry-3-1567432975.jpg)
Мария Магдалина из Нового Завета, которая долгое время считалась раскаявшейся блудницей, — одна из самых ранних и наиболее распространённых фигур в истории западного искусства, которую изображают с рыжими волосами, что передаёт её греховную суть. Независимо от того, сидит ли она смиренно с Библией, как у Пьеро ди Козимо в конце XV века, или раскинулась обнажённой в пещере, как её написал Жюль Жозеф Лефевр в 1876 году, огненно-рыжие волосы этой женщины всегда были точкой притяжения.
На картине Караваджо «Марфа и Мария Магдалина» (ок. 1598) зритель видит момент её духовного превращения из блудницы в благочестивую верующую. Её рыжие волосы становятся артефактом прошлого, которое она оставляет, чтобы последовать за Христом.
![](https://homsk.com/upload/media/entries/2019-09/02/15884-entry-5-1567432975.jpg)
![](https://homsk.com/upload/media/entries/2019-09/02/15884-entry-6-1567432975.jpg)
Представление Марии Магдалины как женщины, одновременно олицетворяющей грех, добродетель, похоть и целомудрие, несомненно, вызывает определённый эстетический и культурный конфликт. Во многих отношениях он отражает полярную стигматизацию рыжих в нашем обществе. Ангельские или демонские, потусторонние или приземлённые — волосы цвета меди сообщают о крайностях. Чаще всего интерпретации — независимо от того, «хорошие» или «плохие» — связаны с двумя понятиями: пол и класс.
![](https://homsk.com/upload/media/entries/2019-09/02/15884-entry-8-1567432975.jpg)
Если огненные волосы делают чувственными и экзотичными женщин (Мария Магдалина может быть и грешна, но она, по крайней мере, «чертовски» привлекательна), то практически не добавляют шарма противоположному полу. «Факт в том, что этот цвет работает как эталон женской красоты, но становится своего рода недостатком применимо к мужчинам», — пишет Харви. Черта, которая делает рыжеволосых женщин притягательными, по иронии судьбы наделяет рыжеволосых мужчин непривлекательностью. Такими в течение многих веков изображали предателей, воров, правонарушителей и прочих презираемых — и это сформировало стереотип, от которого часто страдают мужчины с «пылающими» шевелюрами.
![](https://homsk.com/upload/media/entries/2019-09/02/15884-entry-10-1567432975.jpg)
Иуда Искариот, ученик, предавший Иисуса, вместе с Марией Магдалиной входит в число библейских персонажей, чьи волосы чаще всего красят в красный. В этом случае цвет не идеализирует фигуру и не делает её сексуальной — это признак вырождения. Такое представление о рыжеволосых людях как предателях родилось из антисемитских убеждений в средневековой Европе, когда «евреи были убийцами Христа и похитителями христианских детей», поясняет Харви в своей книге. Предубеждение против евреев стало предубеждением против рыжих волос. Веснушки в средневековой Германии часто называли Judasdreck («грязь Иуды»), подтверждая веру в то, что физические атрибуты, часто дополняющие с рыжие волосы, сигнализируют, что человеку доверять нельзя.
Так же обстояло дело и на Руси. В русском языке существует множество неприятных пословиц о рыжих, например, «рыжий да красный — человек опасный» или «с чёрным баню не топи, с рыжим дружбу не води». В довершение всего указом Петра I рыжеволосым запрещалось занимать руководящие должности и свидетельствовать в судах: «…понеже Бог шельму метит!».
![](https://homsk.com/upload/media/entries/2019-09/02/15884-entry-12-1567432976.jpg)
На холсте Антониса ван Дейка (чьи собственные волосы были медного цвета) под названием «Поцелуй Иуды» (1618/20) изображён момент, когда апостол-предатель целует Иисуса на Елеонской горе, и таким образом показывает римлянам, кого нужно арестовать. Это барочное изображение динамично и живо: широкая диагональ, созданная толпой фигур, устремлённых к Христу, привлекает внимание к его лицу, к которому тянется Иуда. Его собственное лицо полускрыто шевелюрой рыжих волос, спутанных с такого же цвета бородой. Они в свою очередь сливаются с тоном кожи и одеяний, обособляя фигуру Иуды и ставя её в центр внимания.
![](https://homsk.com/upload/media/entries/2019-09/02/15884-entry-14-1567432976.jpg)
Ещё одного рудого Иуду можно найти на алтаре «Оплакивание Христа» (ок. 1520/25) Йоса ван Клеве. В нижней части произведения, в «Тайной вечере», его острый нос и скулы повёрнуты к Иисусу, а в бороде и шевелюре видны медные оттенки. В истории искусства не редкость и то, что Христос предстаёт с каштановыми волосами, но здесь его черты мягкие, идеализированные, что создает контраст с грубой морщинистой кожей и жёсткими кудрями Иуды. Причём, как ни парадоксально, рыжие волосы на Иисусе считались признаком моральной чистоты.
В эпоху Возрождения рыжина подходила только для грешников и святых, но ни для кого иного.
Художники эпохи модерна в XIX — XX веках также использовали символику рыжих волос. Некоторые живописцы продолжили традицию превращения Иисуса в беззащитного рыжика, чтобы показать его инаковость и божественность. В шедевре Винсента Ван Гога «Пьета (по мотивам Делакруа)» (1889) изображён Христос, чьи пряди по цвету похожи на волосы художника. Невинного ребёнка с картины художника-прерафаэлита Джона Эверетта Милле «Христос в доме своих родителей» (1849/50) Чарльз Диккенс раскритиковал как «кривошеего, хнычущего рыжеволосого мальчика в ночной рубашке».
![](https://homsk.com/upload/media/entries/2019-09/02/15884-entry-16-1567432976.jpg)
Если рыжие волосы у Иисуса наводят на мысль о потустороннем мире, у Марии — о похоти, у Иуды — о вырождении, то цвет волос в откровенных изображениях парижской ночной жизни конца XIX века у Эдгара Дега и Анри де Тулуз-Лотрека ничего подобного не означает. У рыжих Тулуз-Лотрека нет идеализированных тел Магдалины Лефевра и гламурного блеска «Увенчанной гирляндой» Россетти. Вместо этого их работы представляют собой мрачный взгляд на мрачные реалии парижских антрепренёров и проституток.
![](https://homsk.com/upload/media/entries/2019-09/02/15884-entry-18-1567432976.jpg)
«Рю де Мулен, медицинский осмотр» (1894) Тулуз-Лотрека — этот набросок маслом на картоне представляет двух женщин, стоящих друг за другом. Их чулки спущены к бедрам, блузки собраны под грудью, щеки покраснели. Первая, блондинка, выглядит так, словно сейчас упадёт от изнеможения, в то время как вторая — с ярко-рыжей шевелюрой — держится более самоуверенно. Их проверяют на сифилис — это ежемесячное требование для работы в борделе (отсюда и отсутствие нижнего белья). Неестественно яркий оттенок причёски — это не столько художественное преувеличение Тулуз-Лотрека, сколько точная передача окрашенных хной волос, которые предпочитали многие проститутки и актёры. Такой вид помогал им выделиться в борделе или на сцене.
![](https://homsk.com/upload/media/entries/2019-09/02/15884-entry-20-1567432976.jpg)
Рассказ о рыжих в истории искусства будет неполным без упоминания о Джоанне (Джо) Хиффернан — модели, которую её возлюбленный Гюстав Курбе изобразил в «Прекрасной ирландке» и «Спящих». На протяжении десятилетий большинство искусствоведов были убеждены, что она же позировала для скандального полотна «Происхождение мира» (1866), созданного по заказу по заказу турецкого дипломата и коллекционера Халил-бея, который собирал эротические картины. Однако всех смущало то, что тёмные волосы на картине Курбе не соответствуют пылающим рыжим кудрям Хиффернан.
Лишь недавно свидетельства, найденные в переписке между французскими писателями Александром Дюма — сыном автора «Трёх мушкетёров» — и Жордж Санд, указали на бывшую танцовщицу Парижской оперы Констанс Кеньё. Она была любовницей Халил-бея как раз в период написания полотна. Французского историка Клода Шоппа озадачило одно предложение в письме Дюма: «Необязательно было изображать самое деликатное и самое громкое [интервью] мадемуазель Кеньё из Оперы». И лишь когда учёный сверился с рукописным оригиналом, он понял, что в его транскрипции произошла ошибка. Слово «интервью» было на самом деле «интерьером», то есть писатель имел в виду «внутреннюю часть» танцовщицы.
![](https://homsk.com/upload/media/entries/2019-09/02/15884-entry-22-1567432976.jpg)
Рыжих можно считать красивыми или непривлекательными, святыми или демоническими. От королевы Елизаветы I до Сансы Старк история рыжих волос в визуальной культуре несёт в себе рассказы о предубеждении и вожделении.