Поль Дельво: скелет в шкафу или чего ждут женщины на картинах бельгийского художника

Он писал не вещи и объекты, а истории. С самого с детства некоторые вещи волновали Поля Дельво (Paul Delvaux, 1897−1994) особенно остро. Вокзалы и поезда, «каркасы» людей, женщины, древнегреческий пантеон и воспетые Гомером похождения… Все это он сумел свить в единую Вселенную из многочисленных дорог, ведущих к пониманию своих образов.

Назад обернешься – на рельсах проснешься

В начале путешествия по вселенной художника нас, как полагается, встречает вокзал. Правда, не во Франции, а в Брюсселе. Во времена увлечения экспрессионизмом и неоимпрессионизмом на первых ступенях творчества, Поля Дельво прозвали «станционным» художником, ведь с юности его воображение будоражили параллели рельс, вокзалы и поезда, которые он привык наблюдать из окна своей детской. Написанные в коричнево-серой холодной цветовой гамме, они напоминают реминисценции из кинолент. Людей в железнодорожных декорациях он писал безликими, будто доставал их из памяти, припоминая лишь общие черты силуэтов.

Написанные в коричнево-серой холодной цветовой гамме, они напоминают реминисценции из кинолент. Людей в железнодорожных декорациях он писал безликими, будто доставал их из памяти, припоминая лишь общие черты силуэтов.

Позже Дельво начал использовать ночные перроны в сюрреалистических картинах вместе с одинокими женскими фигурами, стоящими в пол-оборота или повернутыми к зрителю спиной. Они похожи на сомнамбул в «Нигдешней» стране. Бродят не бодрствующие люди, а выпущенное на волю крепким сном их никем не услышанное подсознательное.

Налево пойдешь – женщин обретешь

В одном из рассказов сборника мирового классика аргентинской литературы Хулио Кортасара «Сиеста вдвоем» идет речь об альбоме с иллюстрациями неизвестного автора, на которых «…женщины куда-то идут или сидят, или лежат на траве, а то и прямо в зале ожидания на вокзале, смотрят друг на друга большущими глазами при полной луне, но на картинках луны не видно. Везде полнолуние, везде голые женщины, они идут навстречу друг другу, как слепые, будто ничего и никого не видят, будто совсем-совсем одинокие, а иногда какие-то мужчины в черных костюмах или серых плащах смотрят, как эти женщины ходят туда-сюда, а другие мужчины, все почему-то в котелках, рассматривают в лупу какие-то редкие камни…» Все они, кажется, сошли на страницы рассказа с картин Дельво.

Французский поет и писатель Андре Бретон полагал, что художник превращает мир в «царство женщин». Биографы объясняют это тем, что мать Дельво воспитывала его в строгости, не предусматривающей интимного общения с противоположным полом. Оттого женщина превратилась в недоступный объект тягостного вожделения. В 30-ых годах автор пережил тяжелое расставание с возлюбленной Тэм, причиной которому опять-таки послужило давление со стороны семьи. 20 лет спустя отношения возобновились, однако этому предшествовали годы болезненной пассивной эротики.

Сначала Дельво написал свою несостоявшуюся свадьбу, а после стал приоткрывать дверь в мир женской гомосексуальности, ставшей константой его живописи и рисунков.

Лесбийские отношения воспринимались им как нечто более сокровенное и спонтанное, нежели интимная связь между противоположными полами. На картине «Подруги» мужской персонаж, прототипом которого является сам художник, остается как бы за бортом, подчеркивая недоступность женщины для автора.

Обратная сторона медали — женское соперничество, которому Дельво посвятил цикл «Споры».

…Музыка, свободные от посетителей залы, превращающиеся в освещенные луной аллеи, простирающие белоснежные руки восставших с холстов фемин… Вот, где мне особенно остро хотелось задержаться, последовать за ними, стать частью их матриархального и иррационального макрокосма. А порой — наоборот, побыть в роли растерянного героя Марчелло Мастрояни из кинофантасмагории Феллини «Город женщин», попавшего в таинственный и враждебный мир.

Направо пойдешь – с Одиссеем уплывешь

Подростком Дельво не засыпал без очередной главы до дыр зачитанных «Илиады» или «Одиссеи», а после — рисовал бесчисленное количество батальных сцен из жизни римских солдат. Ничто так не удовлетворяло его эстетических запросов и тяги к гармонии, как античность.

В 1925 году художник взялся за первую нашептанную античностью картину — «Возвращение Улисса». С тех пор эпицентр его фантазии переносится в древний мир, проявляясь в реальности узорами архитектурных подвигов, скульптурными позами героинь и мифологическими сюжетами на полотнах. «Дворец в руинах» — первая серьезная работа, решительно демонстрирующая тягу автора к далекому прошлому и увлечение картинами Джорджио де Кирико с его классическими итальянскими площадями и театрально-поэтической атмосферой. Помимо этого, определенно читается новое направление — на сюрреализм. Так он постепенно очутился в своем собственном Ренессансе. Кстати, зодчество в жизни Дельво предшествовало живописи: поначалу в брюссельской Королевской академии искусств он изучал архитектуру.

Увиденное, прочитанное и прожитое художником трансформировалось в уникальное мироощущение. Среди наиболее часто используемых им архитектурных элементов — лестница, колонны, своды.

Прямо пойдешь – скелет найдешь

В школьные годы, Дельво обходил стороной музыкальный класс, в котором хранился скелет. Позже, когда близкое знакомство стало неизбежным, увиденный экспонат так въелся в его сознание, что он пронес его сквозь множество работ, используя как в конце экспрессионистического периода, так и на закате 50-ых.

В «скелетном зале» «Кантини» персонажи «художника-рентгена», как ни в чем ни бывало, занимаются своими делами — стреляются на дуэли («Дуэль скелетов», 1934), танцуют, сидят в библиотеке. К более поздним «скелетным похождениям» Дельво добавляет религиозные мотивы.

Полотна будто вдыхают в легкие зрителя мистическое предчувствие. Атмосфера непонятного ожидания, состояния сна, сопоставление, казалось бы, несопоставимых элементов в его живописи вписывают Дельво в сюрреалистический контекст. Знакомство с Сальводором Дали, Максом Эрнстом, Рене Магриттом и создателем манифеста сюрреалистов, Андре Бретоном художник, безусловно, водил. Но за исключением нескольких случаев (к примеру, международной выставки сюрреалистов в Париже) держался особняком. Так уникальный в истории бельгийского искусства персонаж сохранял творческую независимость.

Интимное

С конца 20-ых Поль Дельво пишет обнаженных женщин. Меланхоличные и задумчивые — на полотнах «Женщина в зеркале» «Бюст молодой женщины лежа», прозрачные — на акварелях «Леда», «Этюд для Пигмалиона»…

На картине «Акрополь» (1966) нагие девы начинают готовиться к только им известному ритуалу, будто участницы тайного общества.

Полотно «Спящая Венера» (1944) было написано во время бомбардировок Германии. Тревожности общей атмосферы противопоставляется спокойствие и безмятежный сон Венеры.

Другой вариант «Спящей Венеры» позволяет нам побыть вуаяристами. Вместе с нами лежащую обнаженную женщину рассматривают одетые люди. К такому приему, еще больше подчеркивающему наготу, автор прибегает часто.

…ну, а если все же заблудитесь, ищите распахнутые двери — их на картинах Дельво множество. Только вернуться не забудьте!