Поменять Пекин на Шанхай: новый виток китайских междоусобных войн в середине 20-х годов

войска «Старого маршала» Чжан Цзолиня начали генеральное наступление на Пекин, контролировавшийся войсками «Нефритового генерала» У Пейфу. В историю китайских междоусобиц XX века эти события вошли как «Вторая чжили-фэнтянская война» – по названиям генеральских группировок, боровшихся за контроль над Поднебесной. В войсках «Старого маршала», наступавших на столицу, заметную роль играл отряд русских наёмников, состоявший из белогвардейцев-эмигрантов.

Русская «ударная бригада»

Росту боеспособности и технической оснащённости вооружённых сил Чжан Цзолиня способствовал не только экономический потенциал подвластной ему Маньчжурии, имевшей довольно развитую по китайским меркам промышленность, но и близость Японии и России. Японские инструкторы оказали своему бывшему агенту немалую помощь в военной и технической подготовке. Еще более ценными и удобными в этом смысле оказались многочисленные русские белоэмигранты из бывших армий Колчака, наводнившие Маньчжурию после 1922 года.

Многие белые офицеры, бежавшие в Китай после победы большевиков, не имея средств к существованию и обладая только военной профессией, были готовы служить за деньги в армиях китайских «милитаристов». Территориально наиболее близким из них оказался маньчжурский властитель Чжан Цзолинь, остро нуждавшийся в опытных армейских кадрах после поражения 1922 года в «Первой чжили-фэнтянской войне». К тому же, часть соратников «Старого маршала» давно имела личные связи с Россией – например, Чжан Цзунчан, сотрудничавший с царской разведкой ещё в годы Русско-японской войны.

В итоге несколько тысяч бежавших из России белогвардейских солдат и офицеров начали служить в войсках Чжан Цзолина на строевых, технических и преподавательских должностях. Русские эмигранты принесли с собой ранее неизвестный в Китае опыт боёв Первой мировой войны и специфический опыт русской гражданской войны, отличавшейся от китайских междоусобиц куда большим напряжением и решительностью борьбы.

Наиболее известным из эмигрантов на службе «Старого маршала» стал бывший полковник русской императорской армии Константин Нечаев. Во время гражданской войны в России он получил генеральский чин в войсках Колчака, а после эмиграции в маньчжурский Харбин дослужился до звания генерала уже в войсках Чжан Цзолиня. В 1924–1925 годах отряд Нечаева, со временем переформированный в отдельную «ударную бригаду», будет успешно сражаться против войск «Нефритового генерала» У Пейфу – опытные и обозлённые эмигранты окажутся боеспособнее китайских солдат.

Русские эмигранты служили и в других частях и военных училищах Чжан Цзолиня – некоторые из них достигли немалых высот на китайской службе. При этом русские интриговали не меньше своих китайских «коллег»: участвовали в постоянных заговорах конкурирующих генеральских групп из клики Чжан Цзолиня или грызлись за выгодные должности в штабах со своими же собратьями по эмиграции.

Весьма показательной стала судьба бывшего полковника русской императорской армии Евгения Грегори. Послужив Колчаку и барону Унгерну, к середине 20-х годов он оказался на службе у Чжан Цзолиня – сначала преподавателем в Мукденской военной академии, а затем инструктором артиллерии при штабе хозяина Маньчжурии. Эту должность Грегори получил, «подсидев» другого русского эмигранта – колчаковского генерала Георгия Клерже.

У полковника Грегори было одно значительное преимущество перед большинством белоэмигрантов – отличное знание китайского языка. В 1926 году он даже составит для военных училищ Чжан Цзолиня внушительный китайско-русский «Словарь военных терминов». Однако вскоре после выхода в свет этой весьма интересной работы Евгений Грегори покончит с собой, обвинённый своими же коллегами-эмигрантами в работе на советскую разведку.

Но вернёмся в осень 1924 года, когда войска хозяина Маньчжурии двинулись к Пекину. «Русский отряд» Константина Нечаева, насчитывавший несколько сотен бойцов, уже 18 сентября (в первый же день боёв) атаковал позиции 9-й дивизии «Нефритового генерала» У Пейфу под Шанхайгуанем, где знаменитая Великая Китайская стена упирается в берег Жёлтого моря. Русские атаковали вместе с ротой волонтёров, сформированной из офицеров японской армии, желавших получить боевой опыт.

Один из белоэмигрантов вспоминал: «Слух о движении в числе мукденских армий Русского отряда быстро докатился в преувеличенном виде до противника, и неприятельские войска были охвачены трепетным ужасом». Если это и преувеличение, то небольшое – опытные белоэмигранты сразу доказали свою боеспособность. Из захваченных трофеев отряд Нечаева создал «бронепоезд», обложив железнодорожные вагоны и платформы мешками с песком и вооружив их пушкой, миномётом и несколькими пулемётами. Именно этот импровизированный бронепоезд в конце октября 1924 года первым ворвался в город Шанхайгуань, обеспечив его захват войсками Чжан Цзолиня.

«Добрый солдат Христа» захватывает Пекин

Однако успехам хозяина Маньчжурии способствовали не только опытные русские наёмники – в разгар боёв «Нефритовому генералу» У Пейфу пришлось снимать с фронта войска и бросать их к Пекину, где 23 октября 1924 года поднял мятеж один из прежде верных ему генералов.

Фэн Юйсян – генерал, захвативший столицу Поднебесной, отличался авантюрной биографией даже на фоне самых знаменитых «милитаристов» Китая с их непростыми судьбами. Достаточно сказать, что по одному из слухов, Фэн Юйсян, носивший прозвище «Христианский генерал», был родом то ли из Галиции, то ли из Закарпатья и якобы носил имя Иреней Фендь. Этот слух был откровенной сказкой – мятежный генерал всё же был этническим ханьцем, но реальная биография «доброго солдата Христа», как Фэн Юйсян порой называл самого себя, действительно похожа на авантюрный роман. Ещё одиннадцатилетним мальчиком он успел послужить в армии империи Цин во время Японо-китайской войны 1894–1895 годов, затем работал лесорубом в Канаде, а во время китайской революции участвовал в боестолкновениях в самых разных провинциях Китая.

Осенью 1924 года Фэн Юйсян в генеральском чине командовал в войсках У Пейфу отдельной армией, располагавшейся в окрестностях Пекина и, по английским данным, насчитывавшей 93 000 солдат при 256 пушках и 106 пулемётах. На фоне прочих «милитаристов» генерал Фэн выделялся демонстративной приверженностью христианству. Будучи крещённым проповедниками из конфессии методистов, он активно насаждал это вероисповедание и среди своих солдат. Спустя полвека после тайпинов в Китае вновь набирало популярность увлечение западным христианством – на фоне кризиса древней государственности и прежних конфуцианских традиций многим китайцам казалось, что западное вероисповедание может стать толчком к модернизации их раздробленной и отсталой родины.

Сложно сказать, насколько искренен в поклонении Христу был сам Фэн Юйсян, но он не без успеха использовал христианскую религию и мораль для укрепления дисциплины своих дивизий и пропаганды на подконтрольных территориях. Особо восторженные христиане-миссионеры из США даже сравнивали дисциплинированных солдат Фэна с фанатиками-протестантами из армии Кромвеля эпохи английской революции XVII столетия. Правда, были и иные свидетельства – например, что солдат «христианского генерала» крестят формально, поливая водой из шланга…

Так или иначе, 23 октября 1924 года дисциплинированные и неплохо организованные части «Христианского генерала» Фэн Юйсяна взяли под контроль центр Пекина и арестовали «Президента-взяточника» Цао Куня, служившего политическим знаменем коалиции «Нефритового генерала» У Пейфу. Переворот был явно скоординирован с наступлением войск маньчжурского «Старого маршала» Чжан Цзолиня – вскоре советская разведка доложит в Москву, что Фэн Юйсян получил через Чжан Цзолиня полтора миллиона иен от правительства Японии, которое было заинтересовано в разгроме коалиции У Пейфу, слишком явно ориентировавшейся на Великобританию и США.

Лу и Ци воюют за Шанхай

Вероятно, генерал Фэн не слишком-то верил в Христа, но вот противником старой маньчжурской династии он был открытым и последовательным. Именно части Фэна в октябре 1924 года окончательно изгнали из Пекина свиту малолетнего Пу И, последнего монарха империи Цин. Контроль над столицей, арест «Президента-взяточника» и изгнание последнего императора тут же сделали генерала Фэн Юйсяна весьма популярной фигурой в раздробленном Китае и лидером собственной генеральской группировки.

В то же время потеря Пекина и первые поражения от наступающих из Маньчжурии войск Чжан Цзолиня привели к стремительному ослаблению коалиции «Нефритового генерала» У Пейфу. Потеряв за октябрь 1924 года почти 40 000 солдат (в основном, дезертирами и пленными), генерал У был прижат частями Фэн Юйсяна и Чжан Цзолиня к Жёлтому морю в городе Тяньцзинь. Погрузив на корабли остатки личной армии в виде двух тысяч солдат, 3 ноября 1924 года «Нефритовый генерал», недавно считавшийся перспективным объединителем Китая, бежал в Шанхай.

Богатейший город Шанхай стал единственным трофеем «Нефритового генерала» во время междоусобицы, развернувшейся осенью 1924 года. До этого Шанхаем (точнее, его китайской частью за пределами контролируемых европейцами экстерриториальных «сеттельментов», составлявших лучшую часть города) почти семь лет владел один из генералов-«феодалов» Лу Юнсян. Ещё в годы антиманьчжурской революции 1911 года он начинал как «военный комиссар» шанхайских противников монархии, а в 1919 году купил у бессильного пекинского правительства титул губернатора приморской провинции Чжэцзян, расположенной южнее Шанхая.

Однако сам город Шанхай формально относился к провинции Цзянсу, губернатором которой в 1920 году стал генерал Ци Сеюань – сторонник У Пейфу, получивший (точнее, купивший) губернаторский титул у «Президента-взяточника» Цао Куня. Естественно, что генерал Ци тут же возжелал отнять числившийся в «его» провинции богатейший мегаполис у генерала Лу.

Осенью 1920 года войска Лу и Ци уже стояли друг против друга, готовясь к атаке и блокировав сухопутное сообщение Шанхая с остальным Китаем. Однако падение торговых оборотов огромного мегаполиса привело к тому, что финансовые тузы Поднебесной и иностранные дипломаты быстро примирили враждующих генералов, уговорив их не начинать масштабные боевые действия, которые помешали бы торговле одного из крупнейших тихоокеанских портов. Вялотекущее соперничество провинциальных «феодалов» длилось еще четыре года, и лишь в сентябре 1924 года, когда крупнейшие группировки отвлеклись на драку за Пекин, генералы Лу и Ци развернули настоящие бои за Шанхай.

Надо сказать, что группировка генерала У Пейфу, хотя и считалась самой мощной в стране (до осени 1924 года), но, по сути, была отрезана от крупнейших китайских портов. Это подрывало финансовую и военную базу У Пейфу, и в итоге он подтолкнул своего вассала Ци Сеюаня к тому, чтобы тот занял Шанхай. Атака на главный торговый порт Китая велась на деньги, полученные в кредит у американских банкиров. Для ее политического подкрепления 9 сентября 1924 года указом «Президента-взяточника» Цао Куня генерал Лу Юнсян был обвинён в сепаратизме, лишён всех должностей, чинов и орденов, а подчиненных ему солдат и офицеров (ведь войска всех генералов формально числились одной единой армией «Китайской республики») призвали не поддерживать «сепаратиста» Лу Юнсяна.

Фронт боестолкновений протянулся по большой дуге к западу от Шанхая между рекой Янцзы и большим озером Тайху на расстоянии почти 60 км от центра города (сегодня это окраины мегаполиса Большого Шанхая). В сентябре 1924 года войска Ци Сеюаня трижды атаковали городок Лохэ на южном берегу Янцзы, контролировавший фарватер и судоходство по главной реке Китая. Лу Юнсян серьёзно укрепил Лохэ – если бы он потерял его, войска Ци Сеюаня тут же дошли бы до центра Шанхая по водам Янцзы. В этом районе со времен тайпинов не было никаких беспорядков, и по китайским меркам он считался весьма благоустроенным и богатым.

Некоторое время Лу Юнсян стойко держался, но в октябре 1924 года «Нефритовый генерал» У Пейфу, несмотря на тяжелые бои под Пекином, двинул свои резервы против Шанхая. Этим резервом были личные дивизии «Нанкинского воеводы» – так в народе прозвали генерала Сунь Чуаньфана, наиболее сильного из союзников У Пейфу.

По английским данным, защищавшие Шанхай войска Лу Юнсяна насчитывали 61 000 бойцов, 162 пушки и 32 пулемёта. В то же время объединённые силы «Нанкинского воеводы» и генерала Ци, двинувшиеся на город в октябре, достигали численности в 144 000 человек при 484 пушках и 248 пулемётах. Перевес был таков, что войска генерала Лу были разбиты на подступах к городу 10–12 октября, а сам Лу Юнсян со свитой ближайших людей погрузился на японское судно и бежал Маньчжурию, к «Старому маршалу» Чжан Цзолиню.

Это был крупнейший успех коалиции У Пейфу – получилось, что в октябре 1924 года она ещё контролировала Пекин и уже контролировала Шанхай. «Нефритовый генерал» не подозревал, что спустя всего три недели ему самому, потеряв Пекин из-за измены «Христианского генерала» Фэн Юйсяна, придётся бежать в только что отбитый у врага Шанхай.

В самом Шанхае осенью 1924 года никаких боев не велось. Как только началась война генералов Лу и Ци, находившиеся в городе английский, французский, американский и японский консулы заявили официальным китайским представителям, что потребуют в полной мере возместить любой ущерб, если он будет нанесён иностранным подданным в районе Шанхая, а главное – потребовали объявить Шанхай и 30-мильную зону вокруг него нейтральной территорией. Представители разорванной генералами «Китайской республики» согласились на все предложения иностранных дипломатов, выторговав лишь то, что береговые батареи и форты Усуна (морские ворота Шанхая) будут переданы под контроль «третьей незаинтересованной в деле нейтральной стороны».

Иностранцы тут же усилили свои войска и флоты в районе Шанхая. Англичане прислали батальон индусов, французы – полк колониальных войск из Вьетнама, американцы – батальон морской пехоты. Кроме того, в Шанхае был на всякий случай организован добровольческий отряд из проживавших в городе иностранцев. Общее командование силами европейцев в Шанхае поручили британскому адмиралу.

Кстати, Япония в тех событиях неформально поддерживала прежнего хозяина Шанхая генерала Лу Юнсяна (ориентировавшегося на «Старого маршала» Чжан Цзолиня), а англичане и американцы покровительствовали Ци Сеюаню (вассалу «Нефритового генерала» У Пейфу). Но за «нейтралитет» Шанхая японцы, европейцы и американцы выступали совместно – слишком большое значение для их экономик имел торговый оборот и промышленный потенциал этого города.

Коалиция генерала У Пейфу в лице «Нанкинского воеводы» контролировала Шанхай всего три месяца. В январе 1925 года наступление на приморский мегаполис начали войска Чжан Цзолиня – в авангарде войск под командованием «Генерала собачье мясо» Чжан Цзунчана вновь шла «русская бригада» Константина Нечаева.

Продолжение следует: Игра генерала Го.