Потерянная колония Роанок: правдивая история первого английского поселения в Америке

Сейчас, более четырехсот лет спустя после событий, имеет хождение множество версий того, как это произошло. Некоторые из них — весьма художественны. Например, такая: «Солдаты тихо ступали по земле, держа аркебузы наизготовку. Час назад они увидели сигнал — взвившийся дым костра, знак того, что их зовут на помощь. Пока отряд прибыл на место, уже стемнело. Под ногами хлюпала вода, и эти звуки громом отзывались в мертвой тишине. Осторожно заходя в дома (двери были открыты), военные видели, что на столах горели свечи, а на очаге догорала приготовленная еда — жители поселка Роанок явно собирались сесть поужинать. 116 человек — мужчин, женщин, маленьких детей — исчезли, испарились, как будто их никогда не было. Вместе с ними пропали и домашние животные — солдаты не нашли ни одной собаки или курицы. Дойдя до самого края зловещей деревни, командир подал команду остановиться — на дереве возле дома священника, освещенное пламенем факела, белело вырезанное на коре слово — непонятное и от этого страшное — «кроатон».

Рассказ имеет дополнение, выполненное уже в несколько более сухом и деловитом стиле: «Командир английского отряда рассказал губернатору Джону Уайту об исчезновении поселка, но тот ему не поверил и приказал устроить дополнительные поиски. Всего в 1590 году на североамериканский остров Роанок было направлено четыре поисковые экспедиции. Последнюю возглавлял уполномоченный королевы Елизаветы I Уолтер Рейлиф. Не было найдено даже капли крови, пряди волос или лоскута разорванной одежды, что указывало бы на атаку врагов. Окрестные леса тщательно исследовали в поисках свежих могил, но ни одного трупа тоже не нашли. Племя местных индейцев-кроатонов дружило с колонистами, но на всякий случай обыскали их деревню на соседнем острове. Это не дало результатов. В итоге Уайт послал королеве депешу: «Они не могли исчезнуть просто так, что не осталось даже следа. Их забрал дьявол». Позднее Рейлиф уже по собственной инициативе искал поселенцев, перекопал всю землю на месте деревни, но через 14 лет окончательно забросил поиски. Бесследное исчезновение всех колонистов Роанока считается одной из главных тайн в истории человечества.

 … Те версии, что уже приводились, легко рассыпаются в прах, пираты никогда не доплывали до северных морей, хлипкими шхунами колонисты не владели — в 1587 году они приплыли на остров на трех кораблях (и в день пропажи людей все корабли были в порту). Нападение индейцев тоже не могло застать их врасплох — поселенцы Роанока были тяжело вооружены и хорошо охраняли поселок. У нас нет внятного объяснения этому случаю».

 Наш разоблачительный сеанс мы начнем, процитировав свидетельство очевидца, к которому явно восходит первый из уже приведенных нами отрывков, так что читатель будет иметь возможность сравнить. Рассказчик — упомянутый во втором отрывке губернатор Джон Уайт.

 «К вечеру 15 августа (1590 г. — Н. Б.) мы стали на якорь у Хатораска, на глубине в 5 морских саженей и в трех лигах от берега... На острове Роанок, около того самого места, где в 1587 году я покинул колонию, мы заметили густой дым, поднимающийся к небу, каковой дым вселил в нас надежду, что часть колонии осталась на месте, ожидая моего возвращения из Англии...

 Мы подготовили две шлюпки и все оснащение и отплыли от Хатораска в количестве 19 человек, но не успели добраться до того места, где должны были пребывать наши колонисты, как в одночасье потемнело, мы миновали лишних четверть мили, и там, в стороне северной оконечности острова, узрели меж деревьев свет большого костра, в каковом направлении и стали тотчас двигаться. Будучи напротив костра, мы бросили дрек и подали сигнал трубой, а затем сыграли на оной же немалое количество английских мелодий и звали колонистов на разные голоса, но нам никто не ответил. Как рассвело, мы высадились на берег и, подойдя к огню, обнаружили, что горела там дрянная трава да трухлявые стволы разные. Оттуда мы прошли лесом к той части острова, что расположена против Дасамонгвепека, и затем обогнули северную оконечность острова и вернулись к месту, где я покинул колонию в году 1587.

По пути мы видели отпечатки ног двух или же трех дикарей, похоже, ночные, и когда мы вышли к песчаной косе, то заметили близ оной дерево, на коре коего курьезным манером три большие латинские буквы вырезаны были — КРО... Как я уезжал в Англию, так мы условились, что товарищам моим никоим образом не должно упускать случая писать или вырезывать на стволах деревьев название места, в коем они обретаться будут, ибо к приезду моему хотели они съехать с Роанока того миль на пятьдесят в глубь страны.

...И прошли мы тогда к поляне, где дома ранее воздвигнуты были, но дома те снесены оказались, а само место огорожено было частоколом высоким из великих стволов, куртины же и фланкеры кругом подобны фортификационным оказались, а на одном из великих стволов, что направо от входа, коры вовсе не было, и в пяти футах от земли изрядными заглавными буквами высечено было — КРОАТОН, и не было рядом никакого знака бедствия.

 Пройдя затем внутрь частокола, узрели мы там немало брусков железных, да две чушки свинцовые, да четыре капкана, да много разных тяжелых штук, там и сям разбросанных и в сорной траве обильной почти не видных. Оттуда мы прошли берегом к устью ручья, дабы отыскать шлюпку какую или пинассу, но не обнаружили и следа их, равно как не нашли ни фальконетов, ни пушек малых, кои я оставил колонистам, отъезжая. Возвращаясь, мы встретили некоторых из наших моряков, которые сказали, что они нашли несколько сундуков, в свое время закопанных, а потом вырытых и разбитых; что многие предметы испорчены и разбросаны вокруг и не оставлено неиспорченным ничего из тех вещей, применение которых было известно дикарям. Вскоре капитан Кук и я подошли к концу траншеи, сделанной два года назад капитаном Амадасом; там мы увидели пять сундуков, которые поселенцы тогда тщательно запрятали. Среди них — три, принадлежавшие мне, а вокруг разбросанные, сломанные и пришедшие в негодность вещи: книги без обложек, карты и картины, сгнившие и испорченные дождем, мой доспех, почти полностью съеденный ржавчиной… ».

Прошу прощения у читателя за некоторую стилистическую неоднородность текста. Я позволила себе состыковать две пересекающиеся, но не идентичные цитаты, взятые из разных переводов одних и тех же записок. Первая была мною найдена на сайте журнала «Вокруг света», вторая — в книге Л.Ю. Слезкина «Легенда, утопия и быль в ранней американской истории».

 Надо сказать, создатели современных мифов как-то плохо отдают себе отчет, что колония на острове Роанок, названная в честь королевы-девственницы Виргинией, была первой английской колонией в Новом Свете. Никаких других английских поселений там не было. Из сочиненного мифотворцами рассказа както трудно понять — губернатором чего именно был Джон Уайт, раздающий приказы солдатам и отсылающий депеши королеве. Между тем, Джон Уайт был губернатором именно исчезнувшей колонии, оставившим ее, как он думал, на год, а вышло что на три. Раньше оказии через океан не случилось. Все подчиненные ему люди, которым он мог отдавать какие-либо приказы, пропали в неизвестном направлении. «Командир английского отряда», высадившийся на Роаноке, подчинялся капитану судна. Джон Уайт был на корабле простым пассажиром и ничего никому не мог приказывать, только просить.

Теперь поговорим о другом персонаже легенды, «уполномоченном королевы Елизаветы I Уолтере Рейлифе», чуть ли не собственноручно перекапывавшем остров Роанок на протяжении следующих 14 лет в поисках следов колонистов. Вот интересно, откуда взялась эта цифра? Что до самого «уполномоченного королевы», то, очевидно, его прототипом служил никто иной, как сэр Уолтер Рэли, прославленный флотоводец, путешественник и поэт елизаветинской эпохи. В принципе, против такой передачи его фамилии возразить особо нечего. Всего известно около 80 вариантов написания имени Уолтера Рэли. Даже в английском языке встречаются такие разнообразные версии как Raleigh, Ralegh, Rawleighe или Wrawley. Испанцы называли его Guaterral. В работах российских историков встречаются такие версии как «Вальтер Ралей», «Роли», «Рейли». Но дело не в фамилии, а в фактах биографии.

 Уолтер Рэли и правда имеет отношение к колонии Виргиния на острове Роанок. Его принято считать ее основателем. На мой взгляд, не вполне справедливо (при всем уважении и даже благоговении к сэру Уолтеру). Рэли никогда не был на острове Роанок, и он даже не был первым инициатором английской колонизации в Новом Свете. Он лишь подхватил инициативу своего брата сэра Хэмфри Гилберта. Роль Уолтера Рэли в этом деле в основном сводилась к обеспечению благосклонного внимания королевы и организации финансирования. Тоже, конечно, немало, но все же, мне кажется, основателем колонии более справедливо считать того, кто там бывал, сам строил форт и жилища, руководил поселенцами. Но давайте расскажем всю историю по порядку.

Старший единоутробный брат Уолтера Рэли — Хэмфри Гилберт — много лет размышлял о возможности для Англии совершить прыжок в Новый Свет и там закрепиться. Еще в 1566 г. он пытался привлечь высочайшее внимание к своему проекту исследования северной части Америки. Однако на тот момент более актуальным считался вопрос успешной колонизации Ирландии — и Гилберта отправили туда. За верную службу на Зеленом острове его возвели в рыцари. В 1577 г. сэр Хэмфри выдвинул план по захвату рыболовных флотов Испании, Португалии и Франции, оккупации Санто-Доминго и Кубы, а также перехвату судов, перевозящих американское серебро в Испанию. А в следующем, 1478 г., он возглавил экспедицию, целью которой было основать в Новом Свете английское поселение. С братом отправился и Уолтер, тогда еще мало кому известный, но подающий большие надежды молодой человек. В этом предприятии братьев постигла неудача. Сильный шторм не позволил даже приблизиться к американскому побережью, и корабли вынуждены были вернуться в Англию.

 Спустя несколько лет молодой Уолтер, один из самых блестящих фехтовальщиков и острословов английской столицы, обратил на себя благосклонное внимание королевы — и с тех пор оказывал мощную поддержку проектам брата. 11 июня 1583 г. в море вышла ведомая Гилбертом эскадра: 5 кораблей и 260 человек. На этот раз сэр Уолтер остался в Лондоне. Переход через Атлантику снова был не безмятежным. Из-за непогоды потеряли одно судно, но четыре уцелевших корабля в начале августа прибыли к Ньюфаундленду, близ которого в то время ловили рыбу все кому не лень. Гилберт решил положить конец этой рыбацкой вольнице, конфисковал у рыбаков их улов в пользу английской короны и объявил Ньюфаундленд английским владением.

 На месте временной деревушки, которую обычно покидали, как только заканчивался рыболовецкий сезон, попытались основать постоянное английское поселение, но из этой затеи ничего толком не вышло. Сил для полноценного освоения острова оказалось недостаточно, Гилберт принял решение вернуться в Англию, чтобы на следующий год возобновить попытку с более крупными силами и лучшей организацией. На обратном пути эскадра вновь попала в жестокий шторм. «В понедельник, 9 сентября, после полудня, — рассказал потом один из капитанов, спутников Гилберта, — фрегат, захлестываемый волнами, едва не пошел ко дну, но тогда ему удалось удержаться. Делая ободряющие знаки, генерал, сидя на корме с Библией в руке, крикнул нам на «Лань» (мы как раз приблизились настолько, что могли слышать друг друга): «Море и суша одинаково ведут в небо!». Повторяя эти слова, столь приличествующие воину, я могу засвидетельствовать, что он был непоколебим в своей вере в Иисуса Христа.

 В ту же ночь понедельника, около полуночи или чуть позже, огни фрегата, шедшего впереди, неожиданно исчезли, и он стал невидим. Тогда же наш марсовый крикнул, что корабль генерала затонул. Так оно и было: в тот самый момент море поглотило фрегат».

 Королева Елизавета и прежде считала, что сэр Хэмфри Гилберт отважен, но, увы, не слишком удачлив. Теперь мнение, что его начинаниям не сопутствует везение, трагически подтвердилось, но сэр Уолтер был полон решимости довести проект брата до конца и основать на противоположном берегу Атлантического океана английскую колонию. Теперь он предполагал искать место для поселения несколько южнее, где природа менее сурова. Елизавета, после некоторых колебаний, поддержала фаворита. В марте 1584 г. Уолтер Рэли получил королевский патент на открытие и приобретение «варварских стран и земель, не принадлежащих какомулибо христианскому государю».

 27 апреля 1584 г. из Западной Англии отплыли два барка. Их капитанами были Филипп Амадас и Артур Бэрлоу. Уолтер Рэли подготовил эту экспедицию на собственные средства, и капитаны должны были отчитываться лично перед ним. Сначала корабли достигли Канарских островов, потом взяли курс на Вест-Индию, и лишь достигнув Багамских островов, повернули к северу. Туда, где не было испанских колоний. Артур Бэрлоу писал отчет для Уолтера Рэли: «2 июля мы вошли в прибрежные воды, где пахло так чудесно и так сильно, словно мы оказались в центре прекрасного сада, где в изобилии цвели все сорта ароматных цветов… Прошли еще около 20 английских миль, прежде чем обнаружили проход, или реку, впадающую в море… Мы вошли в нее не без труда и бросили якорь приблизительно на расстоянии трех аркебузных выстрелов от устья по ее левую сторону. Возблагодарив Бога за наше благополучное прибытие, мы спустили наши боты и отправились осматривать ближайший берег». Это было совсем не похоже на суровый Ньюфаундленд, столь негостеприимный к их предшественникам.

Спустя несколько дней англичане познакомились с туземцами. «К нам подошло несколько лодок, — рассказывал Бэрлоу, — в одной из них находился брат короля, сопровождаемый 30 или 50 воинами, людьми красивыми и добрыми и столь же воспитанными и вежливыми, как европейцы. Имя королевского брата — Гранганимео, самого короля именовали Винджина». Сразу же возникла бойкая меновая торговля. Вождь положил глаз на большое оловянное блюдо, которое он собирался использовать в качестве нагрудного панциря, и предложил за него 20 шкур крупных животных.

 Для поселения выбрали небольшой остров, расположенный во вдающемся в берег заливе. Индейцы называли остров Роанок, европейцы дали своему поселению имя Виргиния, но в наши дни колонию чаще называют по имени острова, поскольку название Виргиния потом закрепилось за другой частью североамериканского континента, той, где была предпринята вторая, более удачная попытка колонизации. Остров не был необитаем. На нем располагалось весьма солидное поселение индейцев, которые поначалу не имели ничего против соседей. «В его северной части, — рассказывает Бэрлоу, — находилась деревня из девяти домов, построенных из кедра, обнесенная вокруг палисадом из заостренных стволов, который служит им защитой от врагов. Вход в деревню сделан очень искусно — в виде вращающегося копья. Когда мы подплыли туда, навстречу нам выбежала жена Гранганимео, брата короля, и приветствовала нас очень радостно и дружелюбно. Ее мужа не было дома. Нескольким из своих людей она приказала вынести наши лодки на берег, так как на море было большое волнение. Другим она велела вынести нас самих на спинах на берег, а третьим спрятать весла в доме, чтобы они не пропали. Когда мы вошли в первую комнату дома, состоявшего из пяти комнат, она посадила нас у большого костра, после чего сняла нашу одежду, постирала ее и высушила. Несколько женщин стянули с нас чулки и выстирали их. Другие вымыли нам ноги теплой водой. Хозяйка при этом проявляла большую заботу, старалась, чтобы все было сделано наилучшим образом… с нами обращались со всей любовью и добротой, а также со всей возможной щедростью (на свой манер). Мы встретили людей самых добрых, любящих и доверчивых, лишенных всякого коварства и неспособных к предательству, живущих, как в золотом веке».

 Как видим, начиналось все идиллически. Корабли возвратились в Англию с известием, что наилучшее место для поселения ими найдено. 9 апреля 1585 г. из Плимута вышло семь кораблей и направились в Роанок. Рэли вложил в эту новую экспедицию 40 тыс. фунтов стерлингов собственных средств, королева тоже участвовала в деле. Эскадру возглавлял Ричард Гренвилл, двоюродный брат Рэли и Гилберта. В июле корабли достигли острова Роанок и основали, наконец, первое английское поселение в Америке. В нем насчитывалось 160 жителей. Эскадра простояла близ только что основанной колонии до конца августа, затем Гренвилл пожелал колонистам удачи и ушел в Англию, пообещав вернуться через год.

Когда летом 1586 г. Гренвилл вновь бросил якорь у острова Роанок, он с удивлением обнаружил, что колония брошена и ни одного английского поселенца на острове не осталось. Времени на детальное расследование случившегося у капитана не было. Предполагалось, что он только закинет в Виргинию дополнительный запас продовольствия. Однако явных следов насилия в поселке не нашли. Посидев и поразмыслив, Гренвилл пришел к выводу, что колонисты отправились в экспедицию в глубь материка и скоро вернутся. Он решил оставить в форте провизию под охраной пятнадцати человек, а сам отплыл в Англию.

 Если вы читаете внимательно и обращаете внимание на даты, вы, вероятно, уже поняли, что речь идет не о том таинственном исчезновении, с описания которого начался наш рассказ. Загадка первой пропажи поселенцев разъяснилась довольно быстро. Дело в том, что идиллия в отношениях с индейцами продержалась недолго. Удивляться этому особенно не приходится. Как портятся вначале вроде бы безоблачные отношения с туземцами — хорошо видно хотя бы на примере печальной истории капитана Кука. Когда он впервые прибыл на Гавайские острова, его встретили не просто дружески, но восторженно, приняли его за странствующего по морям бога счастья и изобилия Лоно. Кук прогостил немножко и направился в северную часть Тихого океана, на поиски СевероЗападного морского прохода. Когда почти год спустя он вернулся, встреча была лучше прежнего. Но на этот раз команда была измотана долгим полярным плаванием, и капитан решил задержаться.

Недели через две гостям начали намекать, что они утомили хозяев. Особой агрессии гавайцы при этом не проявляли, просто при каждом удобном случае говорили морякам, как хорошо они теперь выглядят, и у них нет причин дольше задерживаться на берегу. Европейцы начали чувствовать себя неуютно, и Кук принял решение покинуть Гавайи. Когда английские корабли подняли якоря и направились в океан, туземцы проводили их весьма тепло, хотя, возможно, к чувствам, воодушевлявшим собравшуюся на берегу толпу, теперь примешивалась радость от того, что гости, наконец, уходят. Очень может быть, что заявись бог Лоно на Гавайи снова через год-другой, его приняли бы с прежним радушием, но, увы, все сложилось иначе. Пару дней спустя корабли попали в жестокий шторм, «Резолюшн» потерял фок-мачту, и Кук был вынужден вернуться в гавань для капитального ремонта. Когда через шесть дней после торжественных проводов обитель бога счастья и плодородия вновь показалась на горизонте, туземцы в восторг не пришли. Англичан приняли более чем холодно, участившиеся ссоры скоро переросли в открытый конфликт, закончившийся гибелью капитана. Вот, собственно и ответ на сакраментальный вопрос «Почему аборигены съели Кука, хотя вообще-то его любили?».

Очевидно, первый губернатор колонии Виргиния Ральф Лейн почувствовал аналогичный опасный перелом, когда туземцы пока не угрожают, но уже не проявляют прежнего дружелюбия. Собственно, удивление в этой ситуации должна вызывать не враждебность аборигенов, а непонимание европейцев, что если вас радушно приняли в качестве гостей, это еще не значит, что вас готовы принять в качестве хозяев или даже постоянных жильцов. Судите сами: если на вашем пороге внезапно появится ваша тетя Чарли из Бразилии, вы, вполне возможно, искренне обрадуетесь, пригласите ее к столу и устроите в лучшей комнате, но возмутитесь, если она сообщит, что собирается остаться у вас навсегда. Вы возмутитесь, даже если тетушка ведет себя кротко, ест, что дают, помогает чистить картошку и мыть посуду. И вы тем более возмутитесь, если она постоянно требует к себе внимания, пытается командовать, кричит и топает ногами. А английские колонисты ногами, безусловно, топали.

 В отчете, который губернатор Лейн писал для Уолтера Рэли, о намерениях индейского вождя говорится следующее: «Ему советовали, да и сам он задумал то же самое, — в качестве верного средства погубить нас в марте 1586 года: убежать от нас со всеми своими дикарями». То есть, вредить колонистам индейцы не собирались, они больше не желали им помогать. Они до такой степени не хотели иметь с ними дела, что готовы были бросить свою землю и свои жилища и уйти на материк, лишь бы их оставили в покое. Пришельцы же на этом этапе колонизации вовсе не рассчитывали обрабатывать плодородную землю Виргинии самостоятельно. Впрочем, будем справедливы, не из чего не следует, что они не хотели ее обрабатывать вообще. Скорее, они не собирались этого делать ближайшие год-два, полагаясь на индейцев. Когда отношения с местными жителями подпортились, над колонией нависла угроза голода и, в более отдаленной перспективе, угроза нападения. Впрочем, отношения были испорчены не безнадежно. Из записок колонистов, среди которых был и прославившийся впоследствии ученый Томас Хэрриот, автор трактата «Краткое и достоверное описание земли Виргинии», следует, что в окрестностях обитали как враждебные, так и дружественные племена, а внутри одного племени можно было выделить проанглийские и антианглийские партии.

Как бы то ни было, губернатор Лейн пришел к выводу, что положение поселенцев крайне ненадежно и колонию необходимо эвакуировать. Он был встревожен до такой степени, что не стал дожидаться Гренвилла, а воспользовался тем, что на остров Роанок завернула возвращающаяся из каперского рейда эскадра Френсиса Дрейка. Именно Дрейк доставил незадачливых колонистов назад в Англию, о чем Гренвилл узнал лишь несколько месяцев спустя. Скорее всего, его матросы успели наболтать с три короба о таинственном исчезновении и заложить первый камень в основание легенды о проклятом острове Роанок. Моряцкие байки живут долго, особенно если история повторяется. В нашем случае она повторилась трижды.

 Гренвилл вновь вернулся на Роанок летом 1587 г. и привез 117 новых колонистов и нового губернатора, того самого Джона Уайта. И вновь застал форт пустым, на этот раз со следами разрушения. «Июля двадцать второго числа мы благополучно прибыли в Хатораск, где наш флагманский корабль и пинасса бросили якорь, — рассказывает Уайт. — Губернатор (Уайт иногда говорит о себе в третьем лице — Н. Б.) в сопровождении сорока лучших людей своих перешел на пинассу, намереваясь немедленно отправиться к Роаноку, где надеялся отыскать тех пятнадцать англичан, кои были оставлены на острове сэром Ричардом Гринвиллом год назад.

 Однако сей же час, как наша пинасса отчалила от флагманского корабля, джентльмен, что был ответствен за возвращение в Англию, заручился поддержкой Фернандо и воззвал к матросам на пинассе, требуя от них при возвращении за следующей партией не брать на борт первых сорок колонистов, но оставить их на острове, исключая губернатора и еще двух или трех человек по его усмотрению, ибо лето на исходе, и ни в коем другом месте он высаживать колонистов на берег не будет. И тогда слова капитана убедили всех матросов, как на пинассе, так и на судне, и увещевания губернатора не помогли, и, не тратя времени на споры, он направился на Роанок, дабы тем же вечером, на заходе солнца, сойти на берег в том самом месте, где были оставлены 15 наших соотечественников, но не нашел никого из них, не нашел никаких свидетельств их присутствия там, если не считать того, что мы нашли кости одного из тех пятнадцати, убитого дикарями задолго до нас.

Июля 23 числа губернатор с несколькими своими людьми прошел к северной оконечности острова, где стоял форт капитана Ральфа Лейна со всем необходимым оснащением и в окрестностях коего располагались приличные жилые дома, построенные год назад. Там мы мыслили разузнать что-нибудь о наших людях или же найти какие-либо следы их пребывания, но, когда пришли туда, мы обнаружили, что форт разрушен до основания, зато все дома целы и невредимы, разве что их нижние комнаты и развалины форта заросли побегами дынь, и тогда мы вернулись к своим, больше не чая увидеть кого-либо из тех пятнадцати в живых.

В тот же день мною был отдан приказ, чтобы все до последнего человека отправились на починку домов, кои мы нашли нетронутыми, а также начали строить новые коттеджи в количестве, потребном для поселения».

 В данном случае, опять-таки, ничего труднообъяснимого не произошло. Пятнадцать человек подверглись нападению индейцев и не смогли удержать форт. После опроса туземного населения удалось выяснить, что на почти пустую крепость напали индейцы, которые не являлись соплеменниками рассказчиков. По крайней мере, те так уверяли. Неподалеку от форта была устроена засада, а два воина приблизились к частоколу якобы для того, чтобы вести переговоры. Навстречу вышли двое англичан. Один был убит на месте. Очевидно, это был тот самый человек, тело которого удалось найти. Второй успел призвать на помощь товарищей, и все вместе начали пробиваться к берегу. У них получилось погрузиться в шлюпки и отплыть. Сначала они высадились на крохотном островке между Роаноком и Порт-Фердинандо (Хатораском), но затем, видимо, немного придя в себя, пустились в дальнейшее плавание в неизвестном направлении. Последующая их судьба покрыта полным мраком. Они могли погибнуть в прибрежных волнах, могли быть убиты индейцами где-нибудь в другом месте, могли быть приняты каким-нибудь племенем и остаться с ним до конца своих дней, могли, наконец, встретить европейское судно и даже добраться на нем до цивилизованных мест, но не спешить вернуться на королевскую службу. Словом, вариантов довольно много, и удивляться отсутствию сведений о беглецах особо не приходится.

 Эта история наглядно подтвердила, что тревога Ральфа Лейна была не напрасна. Кроме того, новые колонисты рассчитывали найти на острове Роанок запасы продовольствия, оставленные Гренвиллом под охраной пятнадцати человек, а нашли разоренный форт. Но они были полны решимости и смотрели в будущее не без оптимизма, собирались учесть ошибки предшественников и как следует взяться за земледелие, заимствуя кое-какие навыки у индейцев. Все же, учитывая чрезвычайное происшествие, было решено отправить губернатора назад в Англию, чтобы он походил по инстанциям и привез на Роанок дополнительные запасы продовольствия и еще поселенцев. Чем больше колония, тем больше шансов отбить нападение индейцев, если оно вновь случится.

 Таким образом, когда Джон Уайт покидал Америку, и он, и оставляемые им поселенцы вполне допускали возможность нападения, а также не исключали, что еще до возвращения губернатора колонию придется перенести в другое место и, как мы видели, договорились о способах оставить послание на этот случай.

 Эскадра Гренвилла вновь вернулась в Англию, и я не думаю, что его матросы упустили случай разнести по портовым кабакам жуткую историю о том, как они дважды находили проклятый остров Роанок пустым, после того, как всего за год перед тем оставляли там людей, снабженных припасами и отлично вооруженных. Наверное, это здорово вредило миссии Уайта. К тому же время выдалось горячее, великим мира сего, в том числе и куратору колонии Уолтеру Рэли, было не до проблем поселенцев. Испанский король готовил против Англии армаду, столь неудачно названную Непобедимой. Но ведь вплоть до мая 1588 г. никто точно не знал, что название неудачное.

 Когда Непобедимая армада оказалась побеждена, это здорово усилило позиции Англии на мировой арене, однако плавание через океан отнюдь не стало безопасным для англичан. Испанию, конечно, потрепали, но вести морскую войну она была пока в состоянии. Корабли, на которых Джон Уайт вновь пытался пересечь Атлантику с востока на запад, несколько раз возвращались в порт, завидев вдали испанские паруса. Или, наоборот, капитан забывал все на свете и бросался вдогонку за вожделенной добычей. Наконец, некие Уоттсы, владельцы судов, идущих в Вест-Индию, разрешили своим морякам дать на обратном пути крюк и закинуть Джона Уайта на остров Роанок. Губернатор возвращался один, без подкрепления. Он достиг оставленной им летом 1587 г. колонии 15 августа 1590 г. Что он там увидел, мы уже знаем.

Ну а теперь поговорим о «непонятном и от этого страшном» слове «кроатон». Ныне оно прочно вошло в массовую культуру стиля хоррор. Вот, Стивену Кингу понравилась идея, что кроатон — это злобный дух, овладевающий сознанием человека и заставляющего совершать немотивированные убийства. Подвергшиеся нападению этого духа колонисты истребили друг друга. Создатели сериала «Сверхъестественное» несколько изменили версию, хоть и не особо существенно. Они поведали человечеству, что кроатон — это смертельный демонический вирус, переносящийся через кровь. Этот вирус сводит людей с ума и заставляет людей проявлять агрессивные действия, вплоть до братоубийства. Зараженный (так называемый «Крот») пытается заразить этим вирусом как можно больше людей, чтобы вирус распространялся дальше. Вирус выявляется по наличию серы в крови. Побочным эффектом от действия вируса является неудержимое стремление писать слово «кроатон» на стволах деревьев, заборах, стенах домов и тому подобных вертикальных поверхностях.

На самом деле ничего непонятного и тем более страшного в слове «кроатон» нет. Это всего-навсего название обитавшего в окрестностях колонии Виргиния племени индейцев, вроде бы дружественного колонистам, а также название еще одного острова, расположенного недалеко от Роанока. Из того, что мы знаем, логичнее всего предположить, что поселенцы решили перебраться на остров Кроатон и, как было договорено, оставили свой новый «адрес» вырезанным на стволе дерева. Уайт именно так это послание и понял, но поиски на Кроатоне ни к чему не привели. Куда же делись колонисты? Версий можно назвать множество. Перегруженная пинасса, небольшое парусно-гребное судно, которое обычно используют во вспомогательных целях, была потоплена внезапно налетевшим шквалом. Колонисты были перебиты индейцами во время высадки, когда они не имели возможность эффективно использовать свою не столь уж мощную артиллерию. Их захватили пираты, которые, на самом деле, забирались гораздо севернее и частенько появлялись близ Ньюфаундленда. Их могло захватить испанское военное судно, специально крейсировавшее вдоль берега в поисках английской колонии. Наконец, возможно, что никто на колонистов не нападал, они сами приняли решение уйти в глубь континента и раствориться среди местного населения, так, чтобы бывшие соотечественники их не нашли. Ничего особенно удивительного в таком решении нет. Елизаветинская Англия — отнюдь не рай земной. Для низов — нищета, безземелье, свирепые законы против бродяжничества. Для верхушки — политические интриги и постоянная угроза быть обвиненным в заговоре. Так стоит ли распространять цивилизацию по эту сторону океана? Не лучше ли скрыться от властей, найти приют у дружественных индейцев, зажить жизнью вольной и дикой? Из пришельцев и чужаков превратиться в братьев, если не по крови, то по образу жизни?

 Искать первопоселенцев, конечно, искали, но не слишком долго. У привезших в Роанок Джона Уайта капитанов дел было по горло. Уолтер Рэли, возможно, и послал бы спасательную экспедицию, после того как покончил с самыми неотложными делами по организации каперских рейдов, но вот незадача! В следующем 1591 г. он потерял благоволение королевы и угодил в Тауэр. Елизавета узнала, что ее блестящий фаворит тайно обвенчан с одной из фрейлин королевского двора. До эшафота, правда, дело в тот раз не дошло. В Англию из организованного Уолтером Рэли каперского рейда очень кстати вернулся корабль, доверху набитый испанским золотом и серебром. На вложенные 3 тысячи фунтов королева получила 90 тысяч фунтов прибыли. После окончания подсчетов гнев Прекрасной Дамы на коварного изменщика слегка поостыл, но не утих окончательно. Его еще немного подержали в Тауэре, а потом велели отправляться в Южную Америку и найти для обожаемой государыни Золотую страну Эльдорадо в джунглях Ориноко. Когда в 1596 г. сэр Уолтер возвращался из этой экспедиции, он думал свернуть к северу и поискать следы пропавших колонистов, но его намерению помешала крайне неблагоприятная погода. Много лет спустя кое-кто из индейцев Северной Каролины вроде бы рассказывал, что помнит, как в их вигвамах жили европейцы. После того, как остров Роанок опустел в третий раз, никто не стал вновь устраивать поселение на этом несчастливом месте. Первая выжившая английская колония в Америке, также носящая название Виргиния, была основана несколько севернее в начале царствования Якова I.

 Вот интересно, что в современных художественно-мистических вариациях на эту тему никто не обыгрывает троекратного исчезновения колонии. А ведь какая выигрышная деталь! Но мы опять проявим занудство и отметим, что ничего необъяснимого с точки зрения скучной материалистической науки тут нет. Это молния, говорят, не бьет дважды в одно и то же место, а если вы станете, раз за разом, возводить дом на одном и том же болоте, не заботясь о фундаменте, он будет проваливаться и три и десять раз, пока вам не надоест это глупое занятие. Первый губернатор Виргинии эвакуировал колонию, потому что находил ситуацию опасной, хотя должен был понимать, что за проваленный проект его по головке не погладят. Следующие белые обитатели острова Роанок подверглись нападению и были вынуждены бежать. Поселенцы третьей волны отчетливо осознавали сложность положения и послали своего губернатора за помощью, помощи не дождались и снялись с места в поисках большей безопасности. Очевидно, что все это следствие одного и того же обстоятельства. Судьба, постигшая колонию, скорее закономерна, чем таинственна. Кстати сказать, одно время и Виргиния Вторая была очень близка к такому концу. Англичане нелегко приживались на американском континенте в туземном окружении. В действительно успешный проект североамериканская колонизация превратилась лишь к концу XVII в.