Штрихи к портрету Юрия Пименова: первые шаги, странствия по миру и параллельные пути

На первый взгляд, в творческой биографии Юрия Пименова всё предельно ясно. Автор картин «Даешь индустриализацию!», «Работницы Уралмаша», «Новая Москва» и т. п. стал народным художником СССР, лауреатом Ленинской и дважды лауреатом Сталинской премий, был награжден орденами Ленина и Трудового Красного Знамени. Напрашивается вывод: Пименов был конъюнктурщиком, и государство его щедро отблагодарило.

Но есть в биографии Юрия Пименова факты, которые расшатывают эту простую конструкцию.

1. Первые шаги

Юрий Пименов родился в 1903 году в Москве. Его отец был помощником присяжного поверенного, а мать происходила из купеческого рода. Учитель рисования в гимназии заметил талант мальчика и помог ему поступить в Замоскворецкую школу рисования. Немало времени подросток проводил в Третьяковской галерее, возле пейзажей Саврасова, Сомова, Левитана. Вряд ли он тогда мог представить, что через два десятка лет сам напишет картину, которая займет место в одном из залов Третьяковки. Кроме того, Юра Пименов был завсегдатаем галереи Сергея Щукина. И также, любуясь полотнами импрессионистов, скорее всего, не предполагал, что выберет именно это направление живописи. Но — не сразу.

2. Вперед!

В 1920-м Юрий Пименов поступил во ВХУТЕМАС (Высшие художественно-технические мастерские), там он учился у Сергея Милютина, Вадима Фалилеева и Владимира Фаворского. Но на дальнейшее творчество Пименова повлияли не только учителя, но и соученики — Александр Дейнека, Александр Тышлер, Петр Вильямс, Андрей Гончаров.

В 1925-м группа выпускников Вхутемаса основала ОСТ — Общество художников-станковистов. В числе учредителей были Юрий Пименов и его однокашники Вильямс и Дейнека.

ОСТ-овцы отвергали реализм в духе передвижников, их работы по стилистике были близки к конструктивизму и европейскому экспрессионизму. Главной темой станковистов стала жизнь молодой советской страны — труд, спорт и т. п. Картины Пименова в этот период — яркие и динамичные, их отличает графичность и четкость композиции.

В этих работах — и взгляд на жизнь молодого художника (Пименову немногим за двадцать), и, безусловно, отклик на соцзаказ. Да и госзаказ тоже. К примеру, картину «Даешь тяжелую индустрию!» Юрий Пименов написал для выставки художественных произведений к 10-летию Октября (и получил за нее премию). Работы для этой экспозиции выполнялись по госзаказу. Правда, художники сами выбирали темы, но, разумеется, их согласовывали с комиссией.

Однако награды на крупных выставках не означали безусловного успеха. Многие работы Пименова подвергались острой критике, их называли чересчур плакатными; об «Инвалидах войны», к примеру, писали, что эта картина «не имеет ничего общего с нашей действительностью», а в его «Беге» увидели искажение облика советского человека. Но главное — членов ОСТа в целом упрекали в буржуазности и формализме. Правда, тогда, во второй половине 1920-х, такие обвинения еще не звучали приговором.

3. Странствия по миру

В 1920−30-х советское государство еще не отгородилось железным занавесом, а напротив, стремилось презентовать во всем мире свои достижения, в том числе и в искусстве. Так что молодых художников критиковали за буржуазность, но в то же время они могли участвовать в крупных международных выставках и выезжать за рубеж.

Так, Юрий Пименов принимал участие в международной передвижной выставке в Нью-Йорке (1932 г.), в токийской выставке «Женщина и дети» (1933 г.), а также в групповых выставках художников в русском павильоне на Венецианской биеннале (в 1928-м, 1930-м, 1932-м, а также в 1950-х и 1970-х).

В 1937 году он получил медаль на Всемирной выставке в Париже, а в 1939-м возглавил группу, создавшую гигантское панно «Физкультурный парад» для советского павильона на Всемирной выставке в Нью-Йорке.

4. Попутчица

В 1931 году Юрий Пименов женился на машинистке-стенографистке Наталье Бернадской. Они прожили вместе всю жизнь. Наталья Константиновна стала не просто женой художника и, как это часто бывает, его моделью и музой, но и помощником. Она училась у Пименова, со временем сама стала художником театра и помогала мужу в создании театральных костюмов.

Пименов писал: «В моей жизни жена помогает мне чрезвычайно. Она всегда моя лучшая модель, — вспоминая свои работы, сделанные за многие годы, я вижу то ее фигуру, то ее волосы или руки. (…) Она всегда давала мне верные советы, когда надо было принять самые честные, а следовательно, самые правильные решения. И выручала в трудное время болезни и в обязательные для художника годы неудач. И просто жила рядом…».

«Трудное время болезни» и «годы неудач», о которых упоминал Юрий Пименов, наступили для него в начале 1930-х. Жизнь вокруг менялась, причем не в лучшую для художника сторону.

5. Крутой поворот

В 1931 году в Обществе станковистов произошел раскол. Часть ОСТовцев образовала новую группу под названием «Изобригада». В нее вошел и Юрий Пименов. Члены «Изобригады» в своей программе заявили, что будут избавляться от «буржуазного влияния» и укреплять «пролетарский сектор в искусстве». Но Пименова по-прежнему критиковали за формализм.

Надо сказать, что критика, даже самая безжалостная, в 1920-х была лишь частью творческой полемики и не приводила к каким-либо репрессиям. Но постепенно ситуация стала иной. В 1932-м постановлением партии все существовавшие творческие объединения были ликвидированы. Взамен был создан единый для всех Московский областной союз советских художников (со временем он станет Московским отделением Союза советских художников).

В 1934 году на Первом съезде советских писателей единственно верным методом для всей советской культуры был признан социалистический реализм.

Дискуссии вокруг сугубо творческих вопросов и критика художественных произведений все чаще приобретали политический подтекст.
Пименов заболел. Его друг, художник Александр Лабас впоследствии писал о том, что Пименова укусила бешеная собака, он не верил в успешность лечения и был в угнетенном состоянии духа. Но проблемы были не только со здоровьем.
Сам Юрий Пименов вспоминал: «Это было мое трудное время. У меня расползлись нервы, я совсем не мог работать. К тому же меня постигли и профессиональные беды: одну книжку, которую я иллюстрировал, за рисунки признали формалистической, и я оказался без денег и без работы, так как после этой книжки работы в журналах мне не давали, и мы существовали на те деньги, которые стенографией зарабатывала моя жена».

Пименов часами ходил по Москве или уезжал за город. То ли во время этих долгих прогулок, то ли в разговорах с женой он нашел для себя новый путь. Юрий Пименов отказывается от индустриальной и спортивной тематики и обращается к теме города и человека — к обычной жизни, а не трудовым подвигам.

Но главное — он коренным образом меняет стиль.

Из его полотен уходят плакатность и экспрессия, взамен появляются нежные прозрачные краски и мелкие мазки в духе импрессионистов.

Почему он сделал такой поворот? Возможно, Пименов позволил критикам убедить себя в том, что он грешит формализмом и «как-то мало двигается вперед» (так писал Игорь Грабарь). А может, он и в самом деле перерос раннее увлечение экспрессионизмом, или же увидел мир иначе после тяжелой болезни. А может быть, Пименов просто не мог больше оставаться без работы и жить на заработки любимой жены?..

Так или иначе, наступил перелом. Юрий Пименов не просто изменил манеру письма — он уничтожил многие ранние работы. Причем даже те картины, которые уже находились в музеях. Художнику удалось забрать их из музейных собраний после обещания предоставить взамен новые работы. В итоге многие значимые произведения Пименова 1920-х сохранились лишь на фотографиях.

6. Дороги

В 1937-м Юрий Пименов написал картину «Новая Москва». Это полотно прославило художника, четко определило и его живописную манеру, и тему. Пименов смотрит на жизнь родного города — его людей, новостройки и новый быт — с любовью и без пафоса. Здесь же прозвучала и тема дороги, которая станет для Юрия Пименова одной из главных.

«Меня всегда интересовали и дороги, и люди. Эти темы — люди на дорогах; дороги, уходящие куда-то, — можно понимать локально, а можно и очень широко, как широкие понятия «дороги жизни».

Художник дважды возвращается к композиции «Новой Москвы» — в 1944-м и 1960-м.

Асфальтированное столичное шоссе, протоптанные в снегу тропинки, колеи фронтовых путей и мостки — теме дороги как символу человеческой судьбы Пименов был верен всю жизнь.

7. Параллельные пути

Юрий Пименов много и более чем успешно работал в театре и кинематографе. Еще будучи студентом Вхутемаса, Пименов делал иллюстрации для различных журналов, в том числе — для «Советского экрана». А во второй половине 1920-х он начал работать в театре, был художником-оформителем, создавал декорации и костюмы, писал мир закулисья.

«Именно театр давал мне много работы в ту пору, когда моя живопись „не шла“, когда меня прорабатывали за „импрессионистичность“ и обвиняли в тысячах несуществующих формалистических грехов. Тогда театр просто помогал мне жить. Это был хлеб мой насущный, это была и моя любовь».

Кстати, две Сталинские премии (в 1947-м и 1950-м) художник получил именно за оформление театральных спектаклей.

Также Юрий Пименов работал в кино — к примеру, делал декорации для «Кубанских казаков», участвовал в создании фильма «Красное и черное». Но главное — Пименов стал мастером рекламного киноплаката.

8. Светлый путь

Может показаться, что после создания «Новой Москвы» перед Пименовым развернулся светлый путь (кстати, именно так назывался фильм Григория Александрова, вышедший на экраны в 1940-м; в нем героиня Любови Орловой, как на картине Пименова, едет по Москве, а затем летит над столицей в открытом авто).

На самом деле, Пименов так и не обратился к соцреализму. Сам он свою манеру письма определял как «реалистический импрессионизм». Но импрессионизм в СССР никогда не был «благонадежным» направлением.

В конце 1930-х критика воздавала должное великим французским мастерам прошлого, но неоимпрессионистов не жаловала. Ну, а после 1946 года, когда в СССР развернулась кампания борьбы с преклонением перед Западом, импрессионизм однозначно оценивали как реакционное течение в буржуазном искусстве.

Тем не менее, Юрий Пименов остался верен себе. Он продолжал писать любимую Москву — уже не пафосные «сталинки», а новостройки на окраинах.

Он писал не «социалистическое строительство», а новые дома, которым не приходилось дрожать от бомбежек, в которых не будет тесноты коммуналок. Он любовался молодыми и красивыми людьми, видел их счастье и любовь. И можно сегодня, из другой эпохи, не соглашаться с оптимизмом Пименова и вменять ему в вину то, что за цикл работ «Новые кварталы» он получил Ленинскую премию. А можно просто разделить с ним радость от нового дня, летнего дождя и от тарелки с малиной на столе. И в сотый раз убедиться в справедливости выражения: красота — в глазах смотрящего.