Собирались ли немцы переправляться через Неву и помешал ли Гитлер своим генералам захватить Ленинград: мифы сентября 1941 года

Миф 1: немцы не собирались переправляться через Неву

Сравнительно недавно в переводе Ю.М. Лебедева вышли фрагменты военных дневников Ф. Гальдера и командующего группой армий «Север» Вильгельма Риттера фон Лееба. В комментариях к тексту дневников, а в случае с Леебом это частичные заимствования из оценок обстановки, приведенных в журнале боевых действий группы армий «Север», автор перевода делает вывод об отказе немцев от переправы через Неву. Как это произошло и почему – автор перевода не уточняет. Более того, в одной из других своих работ он вообще утверждает, что немецких планов по преодолению Невы не обнаружено.

Как это обычно бывает, для понимания истинного положения дел в этом случае достаточно лишь внимательно оценить имеющуюся в распоряжении исследователей обширную документальную базу. Во-первых, уже приказ на окружение Ленинграда четко определял задачу переправы через Неву. Во-вторых, сами немцы от переправы в сентябре 1941 года не отказывались – советские войска им просто не дали этого сделать. Задача на осуществление переправы ставилась и в конце сентября 1941 года. А планы, в которых переправа через Неву и захват плацдарма на ее правом берегу фигурировали как важная часть замысла, разрабатывались немцами и на протяжении 1942 года.

Но что же именно произошло в сентябре 1941 года, позволив появиться уже в наше время подобным домыслам? Доподлинно известно, что немцы решили создать плацдарм на правом берегу в районе железнодорожного моста, то есть там, где можно было рассчитывать на удобную переправу. Сделать это должна была 122-я пехотная дивизия, в то время подчиненная XXXIX моторизованному корпусу. Но именно на этом участке прочно держал оборону 1-й стрелковый полк 1-й стрелковой дивизии НКВД, которым командовал майор Александр Иванович Тарашкевич. Немцы так ничего и не смогли поделать с его бойцами. Полк Тарашкевича организованно отошел на правый берег по приказу в ночь с 7 на 8 сентября, и как раз в этот самый момент переправа через Неву была отложена немецким командованием до более благоприятных времен. Спустя почти год Тарашкевич был награжден за бои начала сентября 1941 года. Правда, на его наградном кто-то из штабных оставил надпись:

«Дела 1941 г. Дела давно минувших дней».

Таким образом, многочисленные доступные в наше время документы позволяют сделать вывод, что планы противника о переправе через Неву существовали и были сорваны по вполне объективная причинам. И очень часто, как показывает вышеописанный пример, эти причины заключались в сопротивлении войск Ленинградского фронта.

Миф 2: стоп-приказ под Ленинградом

Еще один миф сентября 1941 года связан с пресловутым «стоп-приказом», который, якобы, и решил судьбу Ленинграда. Идея ошибочности решения А. Гитлера и отданного на его основе приказа немецким войскам остановиться на ленинградском направлении появилась не на пустом месте. Когда дело касается остановки наступления на Ленинград и передачи частей из группы армий «Север», то даже свидетельства времен войны несут на себе определенный эмоциональный оттенок. Попробуем разобраться в этом сложном вопросе.

9 сентября немецкие 18-я армия и 4-я танковая группа начали наступление с целью выхода на заданные рубежи, окружения Ленинграда и уничтожения войск Ленинградского фронта. Кое-где немецкие войска действовали неплохо, но в целом быстрого прорыва советской обороны не получилось. При этом достаточно серьезных успехов частью своих сил добился XXXI моторизованный корпус.

Еще накануне, 6 сентября, командующий группой армий «Север» фон Лееб оказался перед перспективой передать свои подвижные соединения для наступления на Москву. Касалось это не только войск, наступающих на Ленинград, а еще и войск 16-й армии, действующей южнее озера Ильмень. Приказ о выводе из состава группы армий «Север» части подвижных соединений из Верховного командования сухопутных войск (ОКХ) пришел в самый разгар наступления под Ленинградом, 11 сентября.

После этого командующий 4-й танковой группы Эрих фон Гепнер выразил явное недовольство решением окружить Ленинград (а не брать его). В письме своей жене он отмечал, что в этот самый момент появились признаки победы. Командир XXXXI корпуса Георг-Ханс Рейнхардт, корпус которого входил в состав выводимых из боя соединений, также писал своей жене о чувстве «горького разочарования». Оба письма были датированы 12 сентября. 22 сентября, Рейнхардт уже писал о своем сожалении в связи с тем, что в тот самый момент, когда оборона на подступах к Ленинграду была прорвана, и его корпус мог ринуться вперед, поступил приказ остановиться.

Этим же чувством разочарования пропитаны и материалы, раскрывающие действия войск группы армий «Север» при наступлении на Ленинград, подготовленные пленными немцами в рамках «Генеральского проекта». Сам Рейнхардт тоже попал в плен к американцам, а в создании этого труда, видимо, принял участие и Эрхард Раус, командовавший в сентябре 1941 года 6-й танковой дивизией в корпусе Рейнхардта. Судя по всему, семена недовольства решением немецкого командования ограничиться осадой Ленинграда (пускай и на ближних подступах к нему) начали прорастать именно на этой почве. Благодаря этому после окончания войны у немецких генералов появился шанс создать её собственную историю.

Неудивительно, что был найден целый сонм свидетельств в пользу того, что именно ошибочное решение об остановке наступления не позволило взять Ленинград. Такую точку зрения высказывал Гюнтер Блюментрит, чей очерк был опубликован в книге «Роковые решения». А благодаря Паулю Карелю и Вернеру Хаупту эта версия стала чуть ли не каноничной.

И только Вальтер Шаль де Больё, бывший начальник штаба танковой группы, единственный из немецких авторов в своей книге честно признаёт факт наличия приказа группы армий «Север», согласно которому предполагалось продвижение 4-й танковой группы лишь до линии Урицк-Купчино-Александровская слобода. Также де Больё упоминает о том, что именно это было задачей танковой группы, о которой штаб знал с конца августа. Правда, сам Шаль де Больё считал, что Гепнер решился бы войти в Ленинград несмотря на распоряжение свыше. Он даже специально отметил это в примечаниях.

Что к этой картине могут добавить доступные документы? Приказы на окружение Ленинграда и приказы по 4-й танковой группе четко устанавливают тот круг задач, которым должен был заниматься корпус Рейнхардта. По ним видно, что корпус имел весьма ограниченную задачу, заключавшуюся в захвате Дудергофских высот и продвижении силами одной дивизии до предместий Пушкина. Что касается оккупации самого Ленинграда, то этим должна была заниматься уже 18-я армия.

Также из известных ныне документов известно, что к 12 сентября 1941 года единственной до конца не выполненной задачей дивизий корпуса Рейнхардта был прорыв до восточных окраин Пушкина. Танковые и моторизованные дивизии в любом случае не должны были участвовать в самом последнем наступлении на Ленинград. Под «самым последним» здесь понимается выход на третий рубеж окружения, т.е. захват Колпино и районов современного Санкт-Петербурга.

Удобный предлог

Если говорить о том, как воспринимал сложившуюся ситуацию сам Рейнхардт, то он действительно считал, что шанс войти в город у него есть. Об этом он доложил наверх, в штаб 4-й танковой группы. Однако предложение вести наступление на Ленинград и вступить в город находилось уже за пределами поставленных перед войсками Рейнхардта задач. Более того, оно свидетельствовало о том, что Гепнер имеет среди подчиненных себе командиров весьма самонадеянного лидера.

12 сентября Рейнхардт получил приказ не переходить линию Петергоф-Пушкин (современное Волхонское шоссе) лично от Гепнера. Приказ был дан устно. Был ли это тот самый «стоп-приказ»? Скорее всего, нет. Войска Рейнхардта еще полностью не подтянулись к указанному рубежу. Ни о какой остановке наступления всей танковой группы или 18-й армии речь не шла. Как уже говорилось выше, корпус Рейнхардта свою задачу почти выполнил. Более того, на следующий день его войска даже попытались взять Пулковские высоты, но были отбиты, а также сами были контратакованы как раз с участка западнее Пушкина. В штабе Гепнера понимали, что сил у Рейнхардта для дальнейшего наступления пока недостаточно. И обнаружив, что Пулковские высоты все же обороняются, немцы решили сосредоточиться на более реалистичной задаче. Тем более, что наступление войск 4-й танковой группы кое-где серьезно буксовало.

Еще более важно то, что 14 сентября Рейнхардт лично обсуждал с Гепнером возможности дальнейшего наступления. Его корпус получил задачу содействовать наступление соседей справа на Пушкин. И только на следующий день XXXXI корпус получил особые указания для вывода его из боя. Конечно, можно предположить, что, если бы Рейнхардт имел возможность задействовать свою 6-ю танковую дивизию для штурма Пулковских высот или для удара на другом направлении, все могло сложиться иначе. Но в момент получения распоряжения о грядущем выводе это соединение было связано боями за Красногвардейск.

Определенное влияние намеченный вывод из боя оказал на то, что с 17 по 23 сентября серьезных попыток взять Пулковские высоты немцами не предпринималось. А назначенное на 17 сентября наступление было отменено. Это, конечно, была ошибка противника, но Гитлер не имел к ней никакого отношения. От «лишней» боевой активности танковых и подвижных частей немецкие штабисты отказались в пользу сохранения их боевого потенциала перед маршем. Что касается дальнейших планов 18-й армии по занятию Ленинграда, немецкое командование вынуждено было отказаться от их воплощения в жизнь из-за сильного сопротивления советских войск. Решение о приостановке наступления немецких пехотных частей было вынужденным. И к теме продолжения активных действий противник будет еще не раз возвращаться в будущем.

Получается, что, добившись определенного и весьма крупного успеха, Рейнхардт несколько переусердствовал и вышел за рамки ранее полученных приказов. И хотя распоряжение о выводе немецких подвижных соединений из боя сыграло определенную роль в сентябрьских событиях под Ленинградом, эта роль была не совсем такой, какой ее описывали немецкие генералы после войны. Само же решение об отводе подвижных соединений было бы принято в любом случае, и обусловлено оно было вовсе не «ошибкой Гитлера», а объективными обстоятельствами.

Однако тот осадок, который остался у Рейнхардта и у некоторых его подчиненных, в итоге и породил еще один миф Битвы за Ленинград. К тому же Ханс-Георг Рейнхардт еще и имел возможность распространять свою точку зрения, будучи одно время председателем Общества военной истории. После войны немецким генералам было очень удобно утверждать, что все сентябрьское наступление под Ленинградом якобы оказалось сорвано из-за одного неправильного решения Гитлера.