«Солдат Христа» в союзе с большевиками

Последние недели 1925 года ознаменовались новым витком китайских междоусобных войн. Ключевые игроки центрального Китая — «Нанкинский воевода» Сунь Чуаньфан, «Нефритовый генерал» У Пейфу и «Христианский генерал» Фэн Юйсян — готовились к совместному удару по позициям сильнейшего милитариста Поднебесной хозяина Маньчжурии «Старого маршала» Чжан Цзолиня. Тем временем внутри маньчжурских войск начался открытый мятеж.

Единственный успех китайской кавалерии

23 ноября 1925 года хозяин Маньчжурии сумел упредить выступление заговорщиков из «младомукденской» группировки и арестовать часть её лидеров во главе с собственным сыном Чжан Сюэляном. Однако фактический глава «младомукденцев» генерал Го Сунлин сумел бежать из столицы Маньчжурии в город Тяньцзинь к своим войскам. Спустя четверо суток, 27 ноября, генерал Го открыто объявил войну «Старому маршалу».

Заговорщик располагал семью дивизиями и двумя артиллерийскими бригадами 2-й армии мукденских войск — около 50 000 солдат при сотне орудий и сотне пулемётов. Генерал Го объявил о том, что выступает против «деспотического правления Чжан Цзолиня» и «за облегчение участи народа в Маньчжурии», свои войска он торжественно переименовал в «Национальную армию Северо-Востока». Сразу после известий о выступлении генерала Го против «Старого маршала» на пекинской площади Тяньаньмэнь начался многотысячный митинг в поддержку мятежников.

Далеко не все генералы 2-й армии поддержали мятеж. Один из них — генерал Цзян — плюнул в лицо Го, за что был немедленно расстрелян. Этот факт сразу же стала использовать пропаганда «Старого маршала» как пример «крайней жестокости». Впрочем, и сам хозяин Маньчжурии не отличался щепетильностью — он приказал отрубить голову престарелому отцу генерала Го, а за голову самого мятежника назначил награду в две тонны серебра.

Изначально мятеж поддержал ещё один влиятельный генерал из «младомукденской» группировки — Ли Цзинлинь, «дубань» (военный губернатор) столичной провинции Чжили. Однако почти сразу сказалось влияние могущественной Японии на политическую ситуацию в северо-восточном Китае. Японцы рассматривали хозяина Маньчжурии Чжан Цзолиня как более предпочтительного партнёра, и их дипломаты совместно со «Старым маршалом» уговорили столичного «дубаня» отказаться от мятежа.

Впрочем, и один генерал Го с наспех подготовленным выступлением представлял смертельную опасность для «Старого маршала», большинство войск которого были скованы начавшимся наступлением враждебных генеральских группировок на позициях южнее и западнее Пекина. Не теряя времени даром, генерал Го попытался сразу прорваться из приморского Тяньцзиня к маньчжурской столице городу Мукдену (ныне — Шэньян). Уже в декабре 1925 года начались бои в долине реки Ляохэ, где двумя десятилетиями ранее разворачивались события русско-японской войны.

В отличие от остального Китая, в Маньчжурии зимой стоят крепкие морозы. К 20 декабря мятежные войска генерала Го, разгромив несколько отрядов «Старого маршала», по льду перешли реку Ляохэ и захватили стратегический железнодорожный мост всего в 40 км от Мукдена. Судьба столицы Маньчжурии висела на волоске, и Чжан Цзолинь на всякий случай перебрался в Далянь — на территорию экстерриториальной японской концессии.

Пытаясь остановить наступление мятежников, хозяин Маньчжурии бросил в бой последний резерв — авиаэскадрилью «Летающих тигров». Самолёты попеременно сбрасывали на войска Го бомбы и листовки с призывами к верности, но в итоге ход событий вновь решила не сила оружия и пропаганды, а заговоры и большая политика. Пока шли бои, внутри мятежа созрел новый мятеж — не зря Чжан Цзолинь за декабрь 1925 года потратил почти 11 т серебра из своей казны и 7,5 млн иен, спешно занятых в японских банках под обещание уступок в зоне Китайско-Восточной железной дороги.

Начальником артиллерии мятежного генерала Го был генерал Чжэ Цзохуа, за три недели боёв этот «младомукденец» решил договориться со «старомукденцами». По сведениям советской разведки, решающую роль вновь сыграли японские агенты и деньги. В разгар боёв на подступах к столице Маньчжурии тяжёлая артиллерия генерала Го открыла огонь по его же позициям.

«Старый маршал» Чжан Цзолинь вновь проявил себя умелым вождём. Мятеж внутри мятежа был удачно согласован с контратакой маньчжурской кавалерии — перейдя по льду Ляохэ, конница разгромила штаб генерала Го. Советские военные специалисты считали этот рейд единственным примером удачных действий китайской кавалерии — довольно слабой и не снискавшей успехов на полях междоусобных сражений.

Разгромленный генерал Го Сунлин попытался скрыться в здании японского консульства в ближайшем городке Синьминь, но был выдан японцами и тут же убит. Обезглавленные трупы генерала Го, его жены и многих его сторонников вскоре были выставлены в центре Мукдена на площади у конфуцианского храма, в котором посмертно воздавались почести генералу Цзяну, ценой жизни сохранившему верность хозяину Маньчжурии.

«Бородатые Ма» и «Образцовый губернатор»

Успешное подавление мятежа генерала Го спасло жизнь и власть Чжан Цзолиня. Но тем временем его основные войска и союзники оказались под скоординированным ударом трёх главных соперников за власть в Поднебесной — «Нанкинского воеводы» Сунь Чуаньфана, «Нефритового генерала» У Пейфу и «Христианского генерала» Фэн Юйсяна.

К началу 1926 года войска хозяина Маньчжурии по численности примерно вдвое уступали общим силам его противников. Войска Чжан Цзолиня и его главного союзника «Генерала собачье мясо» Чжан Цзунчана контролировали территорию с населением около 60 млн человек и насчитывали 250 000 штыков и сабель: 19 пехотных и 3 кавалерийских дивизии, 37 отдельных пехотных и кавалерийских бригад, на вооружении которых имелось около 700 пулемётов и 500 орудий (в том числе уникальная для тогдашнего Китая тяжёлая полевая артиллерия — четыре десятка 150-мм японских и немецких гаубиц). Кроме того, у «Старого маршала» имелся ударный кулак из девяти бронепоездов, пять из которых были построены и обслуживались русскими белогвардейцами-эмигрантами.

«Нефритовый генерал» У Пейфу, некогда претендовавший на власть во всей Поднебесной, после поражений прошлых лет сумел частично восстановить свои силы. Его группировка опиралась на провинции Хунань и Хубей в центральном Китае, контролировала территорию с населением около 50 млн человек и располагала армией в 135 000 штыков при 120 пулемётах и 180 орудиях.

«Нанкинский воевода» Сунь Чуаньфан, бывший самый сильный союзник «Нефритового генерала», к началу 1926 года стал самостоятельным игроком и неустойчиво контролировал богатейшие приморские провинции Китая с населением около 100 млн человек. Его группировка насчитывала 220 000 штыков при четырёх сотнях пулемётов и таком же количестве орудий.

Три «национальных армии» под командованием «Христианского генерала» Фэн Юйсяна опирались на провинции к западу от Пекина и насчитывали 9 пехотных дивизий и дюжину отдельных бригад общей численностью в 120 000 штыков.

Стоит помнить, что этими силами отнюдь не исчерпывались все «генеральские группировки», делившие и грабившие Китай в то время. Совершенно отдельно существовали «милитаристы» на далёком юге Китая, занятые своими внутренними междоусобицами, самостоятельными чувствовали себя генералы в отдалённых провинциях Синьцзяна, Сычуани и Юньнани. Почти не обращая внимания на события в центре страны, они то вступали в союзы, то враждовали друг с другом за контроль над территориями. Типичным представителем таких относительно мелких «феодалов» была «армия семей Ма» или «армия бородатых Ма» — группировка генералов-родственников из мусульман-китайцев, контролировавшая часть провинции Ганьсу на границе с Синьцзяном.

Ещё одним по-своему уникальным представителем этих «мелких феодалов» был «Образцовый губернатор» Ян Сишань, контролировавший провинцию Шаньси, расположенную в 200 км к юго-востоку от Пекина. В народе его прозвали «образцовым» не за хорошую жизнь 13 млн китайцев, населявших Шаньси в то время, а потому что Ян был единственным генералом-«феодалом», умудрявшимся контролировать свою провинцию почти тридцать лет.

«Образцовый губернатор» опирался на дюжину сравнительно хорошо вооружённых дивизий общей численностью в 50 000-60 000 солдат. В 1925-1926 годах он лавировал между Чжан Цзолинем и Фэн Юйсяном, периодически заключая союзы то с одним, то с другим. Свою личную гвардию Ян Сишань поголовно вооружил швейцарскими пистолетами-пулемётами Бергманна-Шмайсера и классическими пистолетами Маузера. И пистолеты-пулемёты, и «маузеры» были изготовлены по спецзаказу, предусмотрительно под общий маузеровский патрон.

Потери и премии «русской бригады»

Новый виток междоусобной борьбы китайских генералов «русская бригада» Константина Нечаева встретила в провинции Шаньдун в 400 км к югу от Пекина — осенью 1925 года шло переформирование этого отряда наёмников в полноценную дивизию. Поскольку все войска враждовавших между собой «милитаристов» формально считались регулярной армией Китайской республики, новое «русское» формирование стало 65-й дивизией.

Дивизия состояла из трёх бригад двухполкового состава — двух пехотных и одной кавалерийской. Одна пехотная бригада являлась полностью русской, вторая — укомплектовывалась китайцами, но с русскими офицерами. Кавалерийская бригада была смешанного состава, но под командованием русских. Любопытно, что в русской пехотной бригаде один полк почти полностью состоял из башкир, бывших бойцов Уфимской стрелковой дивизии армии Колчака. При этом башкирами на китайской службе командовал грузинский князь Георгий Сидамонидзе, бывший штабс-капитан царской армии и полковник колчаковских войск.

22 октября 1925 года командир русских наёмников Нечаев получил чин генерал-лейтенанта китайской армии, а бывший белогвардейский полковник Иннокентий Костров, чьи бронепоезда в начале того года входили в Шанхай, стал генерал-майором. Впрочем, носить погоны китайского генерала Кострову пришлось недолго — неожиданно начавшееся общее наступление противников «Старого маршала» и мятеж в его тылу привели к значительным потерям у русских «кондотьеров». В ноябре севернее Нанкина войска «Нефритового генерала» У Пейфу и «Нанкинского воеводы» Сунь Чуаньфана смогли уничтожить три «русских» бронепоезда. По мнению самих русских наёмников, это произошло из-за измены и паники китайских солдат из войск «Генерала собачье мясо» Чжан Цзунчана. В упорной рукопашной схватке погибло несколько сотен русских солдат китайской службы, включая генерала Кострова. Если попавших в плен китайских солдат победители обычно тут же зачисляли к себе на службу, то с пленными русскими наёмниками не церемонились. Один из уцелевших вспоминал:

«Озлобленные упорным сопротивлением, китайцы по одному перекололи, перестреляли, перерезали всех, кто ещё был жив и кто не догадался или не смог сам себе пустить заранее пулю в лоб…»

В то же время «Старый маршал» Чжан Цзолинь, видя массовую измену своих китайских войск, оценил стойкость и вынужденную верность русских — в декабре всем бывшим белогвардейцам из дивизии Нечаева выдали по 250 долларов премии (серебряными мексиканскими и китайскими монетами); премия за верность, выданная китайским солдатам, была в десять раз меньшей.

Союз «доброго солдата Христа» с большевиками

В результате мятежа «младомукденцев» генерала Го и скоординированного наступления трёх его сильнейших противников к концу 1925 года хозяин Маньчжурии лишился контроля над важнейшими мегаполисами Китая: Пекином, Нанкином, Шанхаем и Тяньцзинем. Пекин и Тяньцзинь (крупнейший город на побережье Жёлтого моря) заняли дивизии «Христианского генерала» Фэн Юйсяна.

Однако, подавив мятеж генерала Го, «Старый маршал» сумел перейти в контрнаступление. В марте 1926 года ударами с двух сторон (с севера — войска Чжан Цзолиня, с юга — войска «Генерала собачье мясо» Чжан Цзунчана) был отбит Тяньцзинь. В этом наступлении вновь особенно отличились русские наёмники генерала Нечаева, при этом впервые в Китае по обе стороны фронта в боях участвовали выходцы из России. Дело в том, что при штабе Фэн Юйсяна с мая 1925 года работала группа военных советников из СССР. Три десятка опытных красных военспецов возглавлял 27-летний комкор Виталий Примаков, завершивший гражданскую войну в России командиром конного корпуса и награждённый двумя орденами Красного Знамени.

Союз «доброго солдата Христа», как называл самого себя Фэн Юйсян, исповедовавший религию протестантов-методистов, и большевиков-атеистов мог показаться странным только на первый взгляд. Во-первых, «Христианский генерал» был совсем не чужд социальной риторики, активно выдвигая лозунги о «народной демократии» и борьбе с «иностранными колонизаторами», порой высказывая симпатии к социализму. Во-вторых, Москва давно искала в северном Китае противовес силам Чжан Цзолиня, рассматривая ориентировавшегося на японцев хозяина Маньчжурии как слишком опасного соседа. Лидерам СССР военная помощь Фэн Юйсяну представлялась удачной возможностью ослабить силы маньчжурского диктатора и заодно легализовать китайских коммунистов на территории, подконтрольной «Христианскому генералу».

Третьим немаловажным фактором была возможность руками «Христианского генерала» разгромить или ослабить «русскую бригаду» Нечаева, которую в Советском Союзе считали потенциально опасной как возможную точку концентрации продолжателей «белого дела». Поэтому с марта 1925 года в «национальную армию» Фэн Юйсяна негласно пошла военная помощь из СССР — за следующие 18 месяцев он получил 40 000 винтовок, 48 орудий, 230 пулемётов, 3 самолёта, 42 млн патронов и 10 000 ручных гранат.

Первая бомбардировка Пекина и орден Чудесного колоса

Наличие советских военспецов у Фэн Юйсяна и опытных белоэмигрантов у Чжан Цзолиня привело к тому, что развернувшиеся в феврале-марте 1926 года бои за Тяньцзинь стали наиболее ожесточёнными за все предшествующие годы китайских междоусобиц. «Они идут во весь рост, изредка стреляя. В этом молодцеватом наступлении видно большое неуважение к врагу и привычка быть победителями», — так описывал комкор Примаков атаку «нечаевцев» под Тяньцзинем. Окрестности этого большого города не раз переходили из рук в руки, противники применяли рискованные и нестандартные для тогдашнего Китая решения. Чжан Цзолинь, пользуясь наличием нескольких канонерских лодок, даже высадил с моря трёхтысячный десант, который захватил многострадальные форты Дагу, прикрывавшие Тяньцзинь с побережья (это был их четвёртый захват со времён «опиумных войн»). По совету Примакова «Христианский генерал» мобилизовал все найденные в Пекине автомобили и стремительно перебросил под Тяньцзинь одну из своих лучших дивизий: вражеский десант был разгромлен.

В боях за Тяньцзинь обе стороны применяли самодельные бронепоезда и аэропланы. Наступавшая в авангарде «русская» 65-я дивизия понесла серьёзные потери, был тяжело ранен сам генерал-лейтенант Нечаев. Однако к 23 марта 1926 года город пал, и ударные части русских наёмников были перенацелены на Пекин.

3-6 апреля столица Китая впервые в истории подверглась воздушной бомбардировке. Несколько аэропланов Чжан Цзолиня не прицельно сбросили бомбы на жилые кварталы, вызвав пожары и панику. 15 апреля три «русских» бронепоезда под командованием бывшего колчаковского капитана Ивана Мрачковского вошли в Пекин. За эти успехи раненый генерал Нечаев был награждён официальной наградой бессильной Китайской республики — орденом Чудесного колоса в драгоценном сиянии 2-й степени.

Не умаляя значения боеспособности наёмников Нечаева, необходимо отметить, что поражение войск Фэн Юйсяна предопределили не столько боевые способности двух-трёх тысяч русских белоэмигрантов, сколько возникший в начале 1926 года союз старых врагов — «Нефритового генерала» У Пейфу и Чжан Цзолиня. Почуяв запах удачи, У Пейфу изменил недавним договорённостям в Ханькоу и ударил в тыл своему союзнику Фэн Юйсяну, скованному боями с хозяином Маньчжурии. В итоге сильно потрёпанные войска «Христианского генерала» поспешно отошли от Пекина на запад, во Внутреннюю Монголию. Сам же Фэн Юйсян поспешил в СССР за политической и военной помощью.

«Добрый солдат Христа» всегда был склонен не только к показной скромности и «близости к народу», но и к некоторой экзальтации. Прибыв в Москву, он радостно сообщил советским и иностранным журналистам, что собирается пойти простым рабочим на завод, «дабы в среде трудящихся пролетариев пройти основательную политическую школу». Одновременно с «рабочими» планами Фэн Юйсян запросил у советских руководителей огромную военно-техническую помощь, просто ошеломив своими аппетитами Политбюро ЦК ВКП(б).

Специальная комиссия по Китаю, созданная из аналитиков военной разведки и Коминтерна, докладывала Сталину:

«Фэн — самая крупная военно-политическая фигура национального движения Северного и Центрального Китая. Он не чета заурядным китайским милитаристам, видящим в армиях лишь доходные коммерческие предприятия. Но его стремления не ясны…»

В Кремле Фэн Юйсяна оценили в целом скептически, но приняли на высшем уровне и согласились продолжить помощь оружием и советниками. Впрочем, главное внимание советских лидеров в то время было уже направлено на далёкий юг Поднебесной, где почти в двух тысячах километров от Пекина, в Кантоне (Гуанчжоу), не без помощи СССР рождалась новая военно-политическая сила, которая в ближайшие два года резко изменит судьбу и политическую карту всего Китая.

Продолжение следует: «Академия Вампу»: как военные советники из СССР создавали колыбель Народно-освободительной армии Китая и вооруженных сил Тайваня.