Три главных «хозяйственных фронта» Советской армии: кирпич, асфальт и свиньи

В предыдущей статье мы раскрыли масштабы участия Вооружённых сил СССР в ежегодных «битвах за урожай» и рассказали о том, как это разрушало систему боевой и мобилизационной готовности. Но кроме этого в войсках существовало несколько постоянных направлений хозяйственной деятельности, каждое из которых по своим масштабам не уступало отраслевому гражданскому министерству. Из-за этого внутри Министерства обороны постепенно выстроилась целая индустрия, а офицеры, особо отличившиеся на ниве обеспечения, продвигались по карьерной лестнице быстрее других. Эта часть нашего цикла — о дармовом труде в Советской армии.

Главком трудовой армии

Сразу отметим, что речь не идёт о послевоенном восстановлении страны или участии войск в ликвидации последствий стихийных бедствий и техногенных катастроф. Эти случаи иногда полностью останавливали процессы боевой подготовки в войсках, но они входят в круг задач, ради которых создана армия. Широкомасштабное применение Вооружённых сил СССР в ежегодных тушениях лесных и торфяных пожаров, а также борьба с последствиями катастрофы на Чернобыльской АЭС и землетрясений в Средней Азии и Закавказье, было тяжёлой, но необходимой миссией Министерства обороны. Кстати говоря, на Западе дела обстояли точно так же. Например, ликвидация последствий огромных наводнений в Нидерландах не раз становилась первоочередной задачей Военного комитета НАТО, ради выполнения которой отодвигали все остальные приоритеты, отменяли манёвры и открывали военные склады с запасами, необходимыми для помощи пострадавшим.

В этой статье мы поговорим о практике применения солдат на гражданских хозяйственных работах, широко распространённой с древних времен. Египетские фараоны и римские императоры в мирное время использовали солдат для строительства различных объектов инфраструктуры (храмов, крепостей, дорог и виадуков), и это считалось само собой разумеющимся. Со временем от этой практики отошли, так как армии стали небольшими по численности и элитарными по своему составу. Даже в современных армиях третьего мира не рискуют принуждать личный состав работать — военные там являются частью власти, и в ответ на принуждение таскать цемент могут устроить переворот. После разложения государственного аппарата во многих странах Азии, Африки и Латинской Америки военные всё равно не работали, предпочитая превратиться в полубандитские группировки. Исключением стали социалистические страны, где смогли успешно вернуться к древнеримским традициям. Последний Министр обороны СССР Маршал Советского Союза Д.Т. Язов в интервью незадолго до своей смерти поведал о масштабах этого явления:

«…Когда меня назначили министром, Горбачёв вызывает меня и говорит: надо сокращать армию. Пять армейских управлений сократили. Сократили два управления военных округов — Приволжского и Среднеазиатского. Сократили несколько дивизий. И вместо всего этого создали военно-строительные соединения и объединения.

Горбачёв предложил: давайте создадим корпус (дорожный) для строительства в Нечерноземье. Создали корпус. Плюс к этому четыре железнодорожных корпуса работали тогда на народное хозяйство. Два корпуса БАМ строили, а ещё два корпуса проводили железные дороги в Тюменской области к нефтяным вышкам. Одна железнодорожная бригада в Монголии трудилась, ещё одна — в Азербайджане.

Но этого ему показалось мало. Предлагает: давайте создадим рисовые дивизии. Рисовую дивизию мы имели в Куйбышеве, два рисовых батальона в Крыму и шесть — в Краснодарском крае. Мы специально организовали два военных совхоза, которые для космонавтов, жителей Ленинска (Байконура) выращивали рис. А 500 военных строительных отрядов работали на заводах промышленности, особенно на химических предприятиях».

Если воспринимать слова Язова буквально, то может сложиться впечатление, что во всём виновен Горбачёв. Но Язов, к концу своей военной карьеры превратившийся в маршала-прораба (точнее, по его собственным словам, «старшего прораба») на строительстве президентской дачи в Форосе, не смог бы никого ввести в заблуждение. Уже на момент его назначения министром обороны в 1987 году военное ведомство лишь напоминало вооружённые силы. К концу 80-х годов до 1,5 млн человек, числившихся в штате Минобороны СССР, служили во вспомогательных войсках, так или иначе занятых в гражданской экономике. Этим трудовая повинность не исчерпывалась, так как в войсках имелись собственные хозяйственные работы не меньшего масштаба. Бегло пройдёмся по этим «отраслям экономики».

«1-й Хозяйственный фронт»: строительство

В аппарате руководства Минобороны СССР предусматривалась должность Заместителя Министра обороны по строительству и расквартированию войск, в подчинении которого находились несколько главков:

• Главное военно-строительное управление Министерства обороны;
• Главное управление специального строительства Министерства обороны;
• Главное квартирно-эксплуатационное управление Министерства обороны;
• Центральное организационно-плановое управление капитального строительства Министерства обороны.

Эти управления выступали в роли, как заказчиков, так и подрядчиков строительства. Ниже по иерархии — при каждом военном округе и флоте — находились исполнители в лице строительных управлений. К 1991 году имелось несколько сотен строительных организаций: свыше 60 так называемых управлений инженерных работ (УИР), более 400 управлений начальника работ (УНР), около 500 отдельных военно-строительных отрядов, а также предприятия строительной индустрии (железобетонные комбинаты, кирпичные заводы и т.п.).

По признанию Начальника Генерального штаба Маршала Советского Союза С.Ф. Ахромеева, в 1985 году численность военных строителей достигала миллиона человек. Подразумевалось, что они будут строить объекты военного назначения, но это только подразумевалось — в реальности эта масса военных работала в интересах 22 гражданских министерств и ведомств. Детальное рассмотрение ситуации повергает в шок. Например, в архивном деле с директивами, докладами и донесениями по формированию, переформированию и расформированию соединений и частей Киевского военного округа за 1982-1984 годы порядка 40% документов посвящены именно военным строителям. Из них почти половина — это директивы по отправке строительных частей на «стройки социализма» в распоряжение других военных округов. Приведём несколько примеров.

Директива Организационно-мобилизационного управления штаба КВО №15/1/04612 от 10 марта 1982 года предписывала 276-му военно-строительному отряду Министерства промышленного строительства УССР (штат №41/109-Б: 22 офицера, 22 прапорщика, 1 сержант, 600 военных строителей и 19 служащих) передислоцироваться из города Лозовая Харьковской области в Астраханскую область (Северо-Кавказский военный округ) на фонды и в распоряжение организации «Астраханьпромгазстрой» Министерства промышленного строительства СССР.

Директива того же ведомства №15/1/04633 от 21 апреля 1982 года предписывала 1195-му военно-строительному отряду Министерства строительства предприятий тяжёлой индустрии СССР, содержавшемуся по штату №41/109-В (19 офицеров, 18 прапорщиков, 1 сержант, 464 военных строителя и 17 служащих) к 15 июня 1982 года передислоцироваться из Кривого Рога в село Сухоивановка Васильевского района Запорожской области (Одесский военный округ) в распоряжение и на фонды комбината «Запорожстрой» для участия в строительстве Таврического горно-обогатительного комбината. Интересно, что на этой стройке работали и союзники по Варшавскому договору.

Части и учреждения Главного управления специального строительства предназначались для постройки секретных объектов. Например, в 70-е годы порядка 200 тысяч его личного состава было занято на строительстве позиционных районов базирования межконтинентальных баллистических ракет. Ещё 36 тысяч солдат и сержантов и 3 тысячи офицеров в 1978 году были направлены на постройку наземного комплекса объектов системы «Энергия-Буран» на космодроме Байконур. Одновременно строились радиолокационные станции предупреждения о ракетном нападении — по 38-40 тысяч человек на каждой стройке! Параллельно со всем этим, по согласованию между Председателем Совета Министров СССР А.Н. Косыгиным и Министром обороны СССР Маршалом Советского Союза А.А. Гречко, Главное управление специального строительства Минобороны занималось строительством прядильно-ткацких фабрик в Ивановской области. Построив десять таких предприятий, спецстроители получили положительную оценку Министерства лёгкой промышленности СССР и дополнительный запрос на строительство более 250 тысяч кв. м жилья, профтехучилища, дворца культуры и других объектов соцкультбыта для ткачих. И если бы только для них…

В 1990 году из-за крайне негативной реакции общества Президент СССР М.С. Горбачёв принял решение о расформировании в 1992 году всех военно-строительных отрядов. Фактически это случилось уже после распада СССР в рамках сокращения вооружённых сил. А в 1991 году с расформированием не торопились — некем было заменить дармовую рабочую силу. Например, в Белорусском военном округе в 1991 году успели расформировать только три части: один строительно-технический батальон, подчинявшийся «Полесводстрою», и два военно-строительных отряда (из подчинения Министерства связи БССР и треста «Белстрой»).

«2-й Хозяйственный фронт»: дорожная инфраструктура

Ещё одной «отраслью» военного ведомства были строительство и ремонт дорог и дорожной инфраструктуры. С 1971 года Минобороны развернуло строительство автомобильных дорог с твёрдым покрытием в Забайкалье, Казахстане и на Дальнем Востоке. В короткие сроки на базе главных строительных управлений Минобороны сформировали четыре дорожно-строительные бригады, которые уже с весны 1971 года приступили к строительству дорог и необходимой для этого промышленной базы. С 1977 года силами 146-й и 160-й бригад началось строительство известной автомобильной дороги «Амур» (Чита-Хабаровск), продолжавшееся тридцать лет. В 1988 году было создано Центральное дорожно-строительное управление Минобороны СССР, предназначенное для строительства дорог общего пользования в рамках программы «Дороги Нечерноземья». В 1990 году в Нечерноземье работали 21 дорожно-строительная бригада и 8 ремонтно-восстановительных батальонов. Более 20 тысяч км дорог было построено военными дорожниками на севере — в Архангельской, Вологодской, Костромской областях и Коми АССР. Всего для строительства асфальто-бетонных и асфальтовых дорог гражданского назначения Минобороны выделило почти 100 тысяч человек и огромное количество войсковой техники.

Для сравнения отметим, что при подготовке к прорыву немецкой обороны с Сандомирского плацдарма в 1944 году было построено 56,6 км новых и отремонтировано 88,1 км старых дорог, сделан бревенчатый настил на две колеи на участке 31,5 км, вновь построено и отремонтировано 30 мостов общей длиной 1602 м. В январе 1945 года благодаря этому плацдарму развилось наступление, приведшее к освобождению Польши и вступлению на территорию Германии. В 70-80-е годы дорожно-строительные части Прикарпатского военного округа ежегодно строили для гражданских нужд в разы больше, чем потребовалось на Сандомирском плацдарме. Неудивительно, что у призывников в дополнение к стройбатам в «чёрный список» попала служба в автомобильных, дорожно-строительных и трубопроводных войсках.

Отдельной «статьёй наказания» шла служба в железнодорожных войсках с их «стройкой века» — Байкало-Амурской магистралью. Желающие попасть на эту стройку имели для этого массу возможностей, но добровольцев не хватало, поэтому строительство самого трудного Восточного участка (от станции Тында до Комсомольска-на-Амуре) было поручено военным. Его осуществляло Главное управление железнодорожных войск через управления 1-го (пгт Чегдомын) и 35-го (станция Тында) железнодорожных корпусов. Для повышения оперативности управления в составе этого главка в 1978 году сформировали Управление по строительству БАМа и железных дорог Востока, а в июле 1980 года к нему добавили трест по строительству объектов промышленно-гражданского назначения «УргалБАМтрансстрой», подчинённый непосредственно Начальнику Железнодорожных войск.

1-й корпус первоначально включал четыре бригады железнодорожных войск: 37-ю и 1-ю на станции Ургал, 7-ю на станции Березовая, а также 39-ю, пришедшую на БАМ своим ходом. Чуть позже корпусу добавили 33-ю бригаду и эскадрилью вертолётов Ми-8. 35-й корпус включал три бригады: 35-ю, 42-ю и 50-ю. Кроме того, на БАМе трудились два мостовых железнодорожных полка. Строительство было сколь трудным, столь и опасным для здоровья и даже жизни — например, в автомобильной катастрофе погиб командир 35-го корпуса генерал-майор А.Я. Милько с женой.

В 1984 году, когда состоялась укладка «золотого» звена, и открылось сквозное движение по магистрали, для войск ничего не изменилось. Они продолжали обустраивать пути, а также выполнять большой объём работ по развитию посёлков и городов вдоль БАМа. Сначала всё строилось на скорую руку, и теперь требовалось создать хоть какое-то подобие инфраструктуры.

Железнодорожные войска также участвовали в строительстве Западно-Карельской и Трансмонгольской магистралей, линий Кизел-Пермь, Абакан-Тайшет, Ивдель-Обь, Морозовская-Цимлянская. В свободное от «ударных строек» время солдаты 70-80-х годов оборудовали железнодорожные участки, возводили жилые дома и станции на Московско-Казанской и Московско-Рижской линиях. Во всех этих мероприятиях участвовали курсанты училищ железнодорожных войск, которым под видом практического обучения до 70% времени учёбы приходилось заниматься работой на стройках. В офицерской среде ходила шутка, что их готовят сразу в военнопленные.

Железнодорожные войска были одними из старейших в армии (после пехоты, кавалерии, артиллерии, военных инженеров и сапёров), но если бы они занимались именно тем, ради чего задумывались, их не требовалось бы так много. Объёмы строительства железных дорог в интересах действующей армии и стратегического тыла во время Великой Отечественной войны серьёзно уступали масштабному строительству для гражданских нужд, проведённому силами военных железнодорожников в любую из пятилеток эпохи развитого социализма 70-80-х годов. Похоже, формирование железнодорожных корпусов было сделано только ради использования солдат там, где гражданские работники требовали за свой труд повышенных денежных выплат. Апофеозом всего этого в 1990 году стало постоянное дежурство войсковых подразделений по 200-300 человек в международном аэропорту «Шереметьево» (Москва) для разгрузки приходившей из-за рубежа гуманитарной помощи. Видимо, больше занять в этой логистике было некого.

«3-й Хозяйственный фронт»: самообеспечение войск

В первую очередь, речь идёт о строительстве объектов Минобороны, которое Центр переложил непосредственно на войска. Дело в том, что помимо проектно-изыскательских работ, землеустройства и прочего Москва возлагала на округа и флоты тяжёлую задачу обеспечения объектов военными строителями и техникой. Для этого войска массово снимались с боевой подготовки и направлялись на строительство объектов так называемым «хозяйственным способом» — собственными силами и подручными средствами. Импровизированные стройотряды формировались из временно откомандированных военнослужащих с нестроительными военно-учётными специальностями при недостаточном количестве землеройной и автомобильной техники и их малой мощности. Чтобы рассчитаться за строительные материалы и наём недостающей строительной техники, командиры направляли часть личного состава на гражданские предприятия для выполнения различной низкоквалифицированной работы. Это было обычной и широко распространённой практикой во всех округах и флотах, так как никаких иных ресурсов, кроме дешёвой солдатской рабсилы, войсковые части не имели.

Корни этого негативного явления следует искать не только в экономической слабости СССР, неспособного обеспечить нужды столь крупных вооружённых сил. Гораздо больше в этом повинно пренебрежительное отношение командования к личному составу. Министр обороны Д.Ф. Устинов рассказывал, как в его бытность наркомом вооружений во время Великой Отечественной войны рабочим с семьями было достаточно палаток за заводской оградой. Главком ВМФ адмирал флота С.Г. Горшков добавлял: «Надо своевременно принять организационные меры по базированию на новом месте соединения кораблей, а моряки сами смогут там устроиться и обжиться». Они искренне не понимали, что времена и люди изменились — из-за этого войскам приходилось тратить массу сил на решение непрофильных задач.

Показателен пример с 173-й бригадой противолодочных кораблей Камчатской военной флотилии. Несмотря на то, что эта бригада по своему составу превышала всю 10-ю оперативную эскадру Тихоокеанского флота, у неё не было ни одного берегового штата. Тем не менее, силами экипажей кораблей были построены штаб бригады, учебный центр на 40 классов, 300-местный актовый зал, гараж на 20 машин, склад сухой провизии на полгода для всей бригады, овощехранилище, медчасть и береговая ремонтно-техническая станция. При этом часть площадей отвоевали у моря, забив в грунт сваи. Всем этим нештатным береговым хозяйством руководили мичманы из экипажа плавмастерской ПМ-25.

Как это выглядело в сухопутных войсках, хорошо видно на примере директивы Организационно-мобилизационного управления штаба КВО №15/1/04053 от 14 января 1982 года. Во исполнение директивы Генштаба №156/275-Ш от 12 декабря 1981 года ею предписывалось для выполнения плана строительных и монтажных работ на объектах капитального строительства подрядным и хозяйственным способом выделить из состава войск округа 1200 военнослужащих на период с 15 января по 1 декабря 1982 года. На строительство складов и заборов в местах дислокации соединений отряжались по 90 человек от 17-й и 22-й гвардейских, 41-й танковой и 47-й мотострелковой дивизий, 120 человек от 42-й гвардейской танковой дивизии, 60 человек от 25-й гвардейской мотострелковой дивизии, а также по 30 человек от 72-й гвардейской мотострелковой, 75-й гвардейской танковой дивизий и 162-й ракетной бригады. Ещё 600 человек предписывалось выделить от частей 6-й гвардейской танковой армии на усмотрение командарма.

Такая работа была обыденностью не только для многих танкистов и ракетчиков, но и для элитных частей и соединений. Так, ВДВ в середине 70-х годов своими руками построили пять аэродромов 1-го класса для самолётов военно-транспортной авиации (вблизи пунктов постоянной дислокации воздушно-десантных дивизий). Несколько призывов десантников успешно освоили профессии бетонщиков и разнорабочих. Делалось это по личной инициативе Командующего ВДВ генерала В.Ф. Маргелова. За это министр обороны Гречко не раз ставил Маргелова в пример Главкомату ВВС, не проявлявшему подобных талантов в самостоятельном строительстве авиабаз.

Не отставал от десантников и спецназ. В 1978 году решением командующего войсками Дальневосточного военного округа генерала И.М. Третьяка в округе была объявлена «великая стройка». Все войсковые части обязывались построить боксы для хранения автомобилей. 14-я отдельная бригада специального назначения в Уссурийске отложила оружие, приостановила спецподготовку, бросила учить китайский язык и, засучив рукава, с честью выполнила ответственное поручение. А в 1980 году разведчики своими силами выстроили склады. К сожалению, этот пример из истории спецназа — скорее, правило, чем исключение.

Выполнение строительных планов хозспособом находилось на строгом контроле командующих. Те, кто не проявлял должного рвения, подвергались взысканиям. В качестве примера можно привести приказ командующего 8-й танковой армией генерал-майора Л.С. Золотова №229 от 19 октября 1988 года «О ходе капитального строительства хозяйственным способом и задачах по вводу объектов в эксплуатацию в 1988 году». В нём констатировалось, что план ввода объектов за 9 месяцев сорван. Командирам частей и соединений накладывались взыскания. Отдельным из них, пытавшимся занимать солдат боевой подготовкой, а не строительными работами, командарм сделал особое внушение:

«Обращаю внимание командиров войсковых частей 18876 и 16580 (23-я и 30-я гвардейская танковые дивизии — прим. автора) генерал-майора Антропова Е.А. и полковника Фёдорова Ю.И. на недопонимание важной роли строительства объектов хозспособом, являющегося прямым отражением в решении вопросов боевой и мобилизационной готовности частей, и низкую требовательность к подчинённым, организующим выполнение работ на объектах».

Налицо подмена понятий — с точки зрения командующих, солдатские стройки приравнивались к поддержанию боевой и мобилизационной готовности. На этом фоне меркнет даже труд римских легионеров, строивших виадуки в промежутках между войнами — в Древнем Риме это не считалось формой боевой готовности войск. Помимо всего прочего, требовалось не забыть врыть в землю чаны для капусты — это регулировалось ежегодными приказами командующих по заготовке овощей на зиму. Чаны с квашеной капустой были постоянным источником небоевых потерь Советской армии, так как их чистка перед закладкой нового урожая сопровождалась отравлениями из-за скапливающихся газов. Например, в августе 1987 года в 17-й гвардейской танковой дивизии (Кривой Рог) в таком чане погибли двое солдат.

Перейдём к ещё одной важной «экономической отрасли» военного ведомства — самообеспечению продовольствием. В 1990 году в Вооружённых силах СССР имелось 83 военных совхоза, 80 специальных молочных ферм, а также около 9 тысяч подсобных хозяйств войсковых частей, предприятий и учреждений. Отдельной строкой шли военные охотничьи и лесные хозяйства, военные лесничества, но сводных данных по ним автору этой статьи найти не удалось.

Отметим, что все подсобные хозяйства были нештатными, и для работы в них отбирали личный состав боевых подразделений. Это было грубым нарушением, за которое командира могли серьёзно наказать. Показателен пример 173-й бригады противолодочных кораблей на Камчатке, где имелся нештатный свинарник на 300 голов. Для ухода за свиньями с кораблей сняли четырёх матросов, а их служебные обязанности согласно корабельному расписанию переложили на остальных. Когда комиссия попыталась наказать командира бригады за использование матросов не по назначению, ей устроил разнос начальник политического отдела Камчатской флотилии контр-адмирал В.А. Лукьянов: «А кто у него будет ухаживать на свинарнике? У него же нет береговой базы». Хотелось бы спросить адмирала, кто и зачем посадил комбрига «на шпагат» между соблюдением требований приказов и боевых расписаний и обеспечением личного состава продовольствием.

Разумеется, командование знало, что в войсковых частях по штату не существует никаких подсобных хозяйств, хряков и свиноводов. Это не мешало направлять в войска директивы, где требовалось ежегодно производить на подсобных хозяйствах до 15 кг мяса на каждого военнослужащего. Генерал-полковник М.П. Бурлаков вспоминал, что когда в декабре 1990 года он принял командование советскими войсками в Германии, там содержалось 44 тысячи свиней.

Существовали и другие подобные директивы относительно продовольствия. Так, главком ВМФ Горшков предписывал командирам организовывать рыбную ловлю для улучшения питания личного состава. Кстати говоря, рыба превратилась в нечто похожее на валюту в межокружной и межфлотской «торговле». Согласно директивам из Москвы, округам в европейской части СССР предписывалось обеспечивать овощами объединения армии и флота, дислоцирующиеся на Крайнем Севере и в регионах с суровым климатом. Например, Киевский военный округ на протяжении двадцати лет каждую осень отряжал солдат и курсантов в помощь овощеводческим предприятиям, чтобы «заработанный» таким образом картофель отправить на Северный флот. В свою очередь, моряки в долгу не оставались и присылали рыбу.

Думается, что после всего изложенного мало кто удивится, почему до начала войны в Афганистане у советских генералов чаще встречались не боевые награды, а ордена Ленина и Трудового Красного Знамени, а у офицеров, прапорщиков и солдат — медали «За трудовую доблесть», «За освоение целинных земель», «За строительство Байкало-Амурской магистрали» и «За преобразование Нечерноземья РСФСР». На каких фронтах «воевали» — такие и награды.

Продолжение: Трудовая повинность на передовой Варшавского договора