Тридцатилетняя война: спасение Вены

Пражская дефенестрация, произошедшая в мае 1618 года, развязала многолетнюю кровавую войну в центре Европы. С каждым месяцем в её орбиту втягивались всё новые участники, поддерживавшие ту или иную сторону. Нет ничего удивительного, что лежащая к востоку от Священной Римской империи Речь Посполитая тоже отметилась в этих событиях.

Перед выбором

Начало Тридцатилетней войны застало Речь Посполитую истощённой войнами со Швецией и Московским Царством, из которых она с большим трудом смогла выбраться только к концу 1618 года. Ввязываться в новую авантюру польский король Сигизмунд ІІІ Ваза абсолютно не желал. Ситуация усугублялась тем, что начни он, как добрый католик, активно поддерживать императора, это создаст угрозу вторжения со стороны протестантов. Если же он решит воспользоваться слабостью императора и округлить пограничные территории в свою пользу, то лишится единственного союзника в затянувшемся польско-шведском противостоянии. Сигизмунд занял нейтральную позицию. Он даже запретил вербовщикам императора Матвея нанимать солдат на польских землях, разрешив, впрочем, закупать в Польше вооружение. Имперцам же этого было недостаточно.

На основании польско-имперского пакта 1613 года эрцгерцог Фердинанд призвал Сигизмунда III официально вмешаться. Он оправдывал этот шаг угрозой для Речи Посполитой со стороны чешских протестантов и активизацией признавшего турецкий вассалитет князя Трансильвании Бетлена Габора, что могло обострить польско-турецкие отношения. С июля по октябрь 1619 года имперский посланник Адольф фон Альтхан вёл активную пропаганду среди сенаторов и магнатов. Одновременно информационную кампанию в Польше проводили иезуиты, убеждавшие шляхетское сообщество активно вмешаться в конфликт. Уже к сентябрю 1619 года их настойчивость была вознаграждена. Не желая ослабления императорской власти и усиления протестантов, Сигизмунд решил поддержать немецких католиков. Помощь выражалась в отправке одного из отрядов, находившихся на королевской службе. Речь идёт о лисовчиках, появившихся в коронной армии во времена московской Смуты.

Кто такие лисовчики?

Своим появлением и названием лисовчики обязаны литовскому шляхтичу Александру Юзефу Лисовскому. Обладавший буйным нравом пан Лисовский уже к тридцатилетнему возрасту отличился грабежами и убийствами во время жолнерской конфедерации в Литве и подвергся инфамии — частичному лишению гражданских прав. Примкнув в 1606 году с собственной козацкой хоругвью к рокошу (шляхетскому восстанию) Миколая Зебжидовского, он навсегда закрепил за собой репутацию мятежника. Жолнеры Лисовского отметились непомерными грабежами. Прекрасно понимая, что после разгрома рокошан под Гузовом в 1607 году ничего хорошего его не ожидает, Лисовский подался на восток, где в это время началась авантюра Лжедмитрия ІІ.

Осенью 1607 года Лисовский прибыл к Лжедмитрию с отрядом в 200 всадников, получил от самозванца две сотни донских казаков, а в следующем году уже имел под своим началом 700 человек. Прибывшие с ним воины довольно быстро растворились в массе местных авантюристов. Подавляющее большинство в отряде составляли «русские воры», преимущественно радикально настроенные болотниковцы — участники крестьянского восстания Ивана Болотникова 1606–1607 годов. Успешные рейды лисовчиков, приносившие им немалую добычу, способствовали массовому притоку в их ряды добровольцев, искавших славы и благосостояния под знамёнами доблестного шляхтича. В отряде Лисовского появились не только черкасы (украинские казаки), татары и донские казаки, но и оставившие шведскую службу англичане, шотландцы и ирландцы. Желавших присоединиться к отряду было настолько много, что принимали даже не всех.

Успехи Лисовского привели к тому, что с него была снята инфамия, а затем он даже официально поступил на воинскую службу. Бывший мятежник в 1614 году получил должность полковника и «пшиповедный лист» на формирование собственного полка, за жолнерами которого закрепилось название лисовчики. Списочная численность солдат должна была достигать 600 человек, но в реальности под началом Лисовского состояло от 2000 до 3000 мужчин, воевавших не за жолд, а за свою долю добычи.

Характерной чертой тактики лисовчиков была скорость передвижения. В походе отряд не использовал повозки, на которых традиционно перевозились припасы и снаряжение. Всё необходимое лисовчики навьючивали на коней и в конном строю совершали форсированные марши, достигая победы внезапным нападением. Если же противник оказывал сопротивление, лисовчики, не стыдясь, отступали в расчёте захватить добычу в другом месте. Наиболее известным военным мероприятием Лисовского был рейд 1615 года, во время которого его люди со второй половины февраля до конца декабря прошли с боями более 3000 км, причём около 1700 км они прошли всего за два месяца в зимних условиях. Лисовский удостоился аудиенции у Сигизмунда ІІІ и даже получил деньги на подготовку нового рейда, но внезапно умер осенью 1616 года.

Отряд полковника продолжал наводить страх даже после его смерти. Под командованием Кшиштофа Ходкевича лисовчики совершили рейд по Северским землям, а затем, уже под командованием Миколая Чапиньского, участвовали в московском походе королевича Владислава. Деулинское перемирие оставило их без работы, а заодно создало Речи Посполитой проблему: отряд своевольных жолнеров, ставших лагерем в районе Ковно, являлся постоянной угрозой для окрестного населения.

Именно поэтому Сигизмунд III, поддавшись в конце концов на просьбы Вены о найме войск, согласился передать полк лисовчиков под имперские знамёна. Король отдельно оговорил, чтобы они именовались солдатами императора Фердинанда. Лисовчики были переведены в окрестности Браилова в Брацлавском воеводстве, откуда должны были выступить на помощь Вене.

Зять кровавой графини

Целью похода лисовчиков стала не осаждаемая имперская столица, а Трансильвания. Причину следует искать в деятельности Дьёрдя Другета Хомоннаи. Выходец из знатного венгерского рода, имевший большое влияние в Трансильвании (его популярности не повредило даже раскрытие преступлений, совершённых его тёщей — кровавой графиней Батори), Дьёрдь Хомоннаи являлся одним из претендентов на трансильванский престол. В своё время он перешёл в католичество и стал активным сторонником Габсбургов в Трансильвании. Когда Бетлен Габор занял антигабсбургскую позицию, Хомоннаи попытался вооружённым путем захватить власть, но был разбит войсками Дьёрдя Ракоци и бежал в Польшу, где имел давние связи с родами магнатов Мнишеков и Стадницких. С помощью лисовчиков он рассчитывал занять трансильванский престол — это вывело бы Трансильванию из союза с мятежной Чехией и привело бы в лагерь католических сил. Сигизмунд ІІІ не возражал против того, чтобы именно Хомоннаи встал во главе похода. Таким образом, действия лисовчиков выглядели исключительно внутривенгерским делом. Лишь после оказания помощи Хомоннаи они должны были идти к столице империи.

Узнав, что им предстоит действовать в горном районе, где расположено множество вражеских крепостей, лисовчики заартачились. Валентий Рогавский, бывший в то время командиром полка лисовчиков, потребовал, чтобы каждому участнику похода (в то время речь шла о 5000 человек) была установлена оплата в 15 злотых в квартал, а также выдано право на военную добычу, причём деньги следовало выплатить немедленно. Хомоннаи нужной суммы не имел, и представитель польского короля Адам Липский, который должен был сопровождать венгерского претендента, выплатил половину требуемого из королевской казны. Удовлетворившись полученной долей, лисовчики начали готовиться к походу. К первоначальным участникам стали массово присоединяться новые добровольцы. Общая численность выступивших в Трансильванию воинов колебалась в районе 8000–10 000 мужчин. Часть из них (те, кто получил деньги от Хомоннаи) признавала своим вождём венгерского магната, а другая — Валентия Рогавского и Адама Липского.

На этот раз, выступив в поход, лисовчики не спешили демонстрировать скорость передвижения, зато не забывали про грабежи. Передвигаясь по землям Речи Посполитой, они обстоятельно разоряли всё на своём пути, не особо заботясь, что это владения их собственного короля. Они до такой степени разграбили окрестности Кросна и Беча, что малопольская шляхта обратилась к Сигизмунду ІІІ с жалобой. Королю пришлось надавить на Хомоннаи и Липского, чтобы те наконец увели своевольных солдат за пределы Речи Посполитой. Посулив громадную добычу, командиры смогли направить армию в Трансильванию. Правда, там их уже ждали.

Битва под Гуменным

Пока лисовчики собирались в поход, вести о нём достигли Трансильвании. Бетлен Габор приказал Дьёрдю Ракоци перекрыть карпатские перевалы, чтобы воспрепятствовать вторжению неприятеля. В конце октября 1619 года лисовчики подошли к Карпатам, но их первая попытка пройти через перевалы провалилась. Подробности неизвестны. В. Бернацкий предполагает, что лисовчики подверглись атаке из засады и были отброшены. В любом случае столкновение не было кровопролитным, и отступившие лисовчики, сохранив боеспособность, вновь попытались прорваться.

На этот раз им сопутствовала удача. Лисовчики перешли через Карпаты (вероятно, Лупковским перевалом) и оказались словацких землях, в северной части Трансильванского княжества. Хомоннаи немедленно направился к Гуменному — давней резиденции графов Другетов. Понимая, куда намеревается идти венгерский магнат, Ракоци поспешил вновь перекрыть ему дорогу. В его распоряжении было около 2500 тяжеловооружённых всадников, 2500 лёгких кавалеристов и 2000 пехотинцев. Неизвестно, имелась ли у трансильванцев артиллерия, но, если допустить возможность её наличия, это могли быть только лёгкие орудия.

Двигаясь на юг вдоль реки Лаборец, лисовчики в начале третьей декады ноября прибыли в окрестности Гуменного. Узнав от разведчиков, что трансильванцы под командованием Ракоци заняли позиции на лесистых холмах вдоль долины, по которой должен был проходить путь лисовчиков, они по совету Хомоннаи решили не принимать бой, а наконец-то воспользоваться превосходством в скорости и обойти вражеские позиции, чтобы внезапно атаковать Гуменное. Расчёт был на то, что мещане, зная, что от лисовчиков их отделяет армия Ракоци, не ожидали нападения. Если же не удастся захватить город, целью атаки становился лагерь трансильванцев.

Разделив войско на две части, лисовчики обошли позиции противника с запада и востока. Во время обходного марша один из отрядов наткнулся на трансильванский разъезд. Лисовчики одержали победу, однако Ракоци узнал об обходном манёвре. Он тут же приказал оставить позиции и направился к Гуменному. Однако к этому времени лисовчики соединились и дали бой трансильванцам.

23 ноября произошло решающее сражение. После первых стычек передовых отрядов трансильванцы пошли в конную атаку. Тяжёлая кавалерия без труда опрокинула лисовчиков и погналась за отступающим врагом. Вслед за ними поспешили и остальные трансильванские войска, не желавшие упустить свою долю добычи. Но радость их была кратковременной. Привыкшие к манёвренной войне лисовчики использовали бегство как военную хитрость. Преследователи расстроили свои ряды и попали под контратаку резерва Хомоннаи.

Эту традиционную точку зрения на событие пытается опровергнуть Х. Виснер. По его мнению, бегство не было притворным, но ситуацию спас находившийся на пути лагерь лисовчиков. Трансильванцы бросились его грабить, увлеклись добычей и позволили противнику перегруппироваться и перейти в контратаку. Нехватка источников не позволяет разрешить эту дилемму. В любом случае внезапная яростная контратака всех сил лисовчиков с разных сторон привела к поражению венгров.

Решающий удар возглавил находившийся в резерве Ярош Клецковский. Если всадники ещё могли спастись бегством, то пехота не имела такой возможности и была почти полностью уничтожена. Потери Ракоци в этом бою достигли 3000 человек.

Последствия победы

Победа под Гуменным открыла лисовчикам дорогу на Трансильванию и Вену. Они преследовали остатки войск Ракоци и осадили их в близлежащей Маковице, родовом замке Ракоци. Хомоннаи и Рогавский разбили лагерь под стенами замка, занимаясь не столько осадой (без артиллерии захватить замок было невозможно), сколько разграблением окрестностей. Отдельные отряды лисовчиков доходили до Токая. Как только размер добычи стал сокращаться, они направились к Кошице, опустошая и грабя местность на своём пути. Хомоннаи такое поведение не нравилось: один из его главных врагов был осаждён в замке и в случае снятия осады мог вновь собрать армию. Но лисовчиков это интересовало меньше всего. Впрочем, идти на Вену им тоже не хотелось. Куда безопаснее было грабить оставшиеся без защиты словацкие земли.

К Сигизмунду ІІІ отправились послы, сообщившие, что дорога на Вену трудна, а наступление будут задерживать многочисленные замки и крепости, поэтому для успешного движения вперёд необходимо выслать помощь в виде нескольких кварцяных хоругвей, а также дополнительные суммы на содержание армии. В противном случае лисовчики обещали прекратить поход и вернуться в Речь Посполитую. Возмущённый король заявил, что ни о каких дополнительных выплатах речи быть не может. Вопрос о воинской помощи он даже не рассматривал. Сигизмунд потребовал продолжить поход и соединиться с имперской армией. В случае же возвращения в Речь Посполитую он пригрозил использовать против лисовчиков коронное войско.

Получив послание от короля, лисовчики собрали военный совет. Ситуация ухудшалась с каждым днём: Дьёрдь Ракоци собирал новое войско, в Словакию направлялись новые отряды трансильванцев, был объявлен сбор дворянского ополчения. Взвесив все «за» и «против», лисовчики решили, что лучшим вариантом будет всё же возвращение в Польшу. Однако полного единства среди них, судя по всему, не было, поскольку отряд разделился на четыре части, во главе которых находились В. Рогавский, Я. Клецковский, И. Калиновский и С. Еджейовский. Граф Хомоннаи остался со своими местными сторонниками в Словакии. Стоит отметить, что он полностью расплатился с теми лисовчиками, которых завербовал за собственные деньги.

Вступив в пределы Польши, лисовчики сразу же наткнулись на наспех собранные коронным кравчим Станиславом Любомирским поветовые роты, поддержанные кварцяными хоругвями. Группа В. Рогавского почти полным составом вошла в состав кварцяного войска, по-видимому, разделившись между несколькими хоругвями. Остальные группы вступили в бой с коронным войском, но после первых столкновений предпочли уйти в Силезию. Под руководством Я. Клецковского они соединились с императорской армией и приняли участие в дальнейших военных действиях Тридцатилетней войны, оставив после себя в Германии недобрую славу.

Получив известие о разгроме Ракоци под Гуменным, Бетлен Габор начал подумывать о возвращении домой, опасаясь, как бы в погоне за добычей не растерять собственное добро. Окончательно к этому решению его подтолкнула эпидемия чумы, вспыхнувшая в лагере союзников под Веной. 5 декабря 1619 года правитель Трансильвании покинул чехов и начал отступление к Пресбургу. Его примеру последовали солдаты из Моравии и Силезии. Оставшимся в одиночестве чехам ничего не оставалось, как снова снять осаду имперской столицы и бесславно возвратиться в Прагу. Вена была спасена, а в польском военном лексиконе появился термин «первое спасение Вены».

Продолжение следует: Тридцатилетняя война: дилемма императора Фердинанда