В августе 44-го, и после: война польского националистического подполья против советской власти

В это же время части Армии Крайовой, воевавшие как с немцами, так и с советскими партизанами, были разоружены войсками НКВД под Вильнюсом. Избежавшие интернирования поляки укрылись в труднопроходимых лесах и развернули против СССР партизанскую войну.

Под сенью пущ

Разоружение польских партизан под Вильнюсом стало для них полной неожиданностью. В считанные дни органы НКВД и погранвойска арестовали множество аковских командиров, а наиболее боеспособные польские бригады были интернированы. Подобной участи избежали лишь те соединения Виленско-Новогрудского округа АК, которые не успели принять участие в штурме литовской столицы и всю первую половину июля вели бои местного значения с отступавшими немецкими частями.

После известий о разоружении соратников перед аковскими командирами возник вопрос — что делать дальше. В отсутствие единого руководства каждый из них был вынужден принимать самостоятельное решение. Всерьёз поляками рассматривались четыре варианта действий: пробиваться на запад и продолжать войну с немцами на территории этнической Польши; оставаться на занимаемой территории и вести войну против СССР; демобилизовать бойцов, предоставив им право самим решать свою судьбу; вступить в просоветское Войско Польское.

В результате были реализованы все четыре варианта, причём третий оказался наиболее популярным — большинство аковцев просто разошлось по домам. АК, к началу июля насчитывавшая в Западной Белоруссии и Литве почти 17 000 вооружённых бойцов и 30 000 подпольщиков, в считанные дни сократилась до двух-трёх тысяч человек, разбитых на десятки мелких отрядов и групп.

Оставшиеся без командования части на Новогрудчине попытался подчинить себе майор АК Мацей Каленкевич («Котвич»), прошедший подготовку в Англии и прибывший в Белоруссию в феврале 1944 года. Этот человек был одним из авторов операции по захвату Вильнюса, но участия в сражении не принимал, так как за несколько дней до операции «Остра Брама» лишился правой руки в бою с немцами. В июле, после ухода части новогрудских отрядов в Польшу (в том числе и коменданта округа), «Котвич» как старший по званию принял командование на себя. Согласно его планам, находившиеся в районе Лиды польские соединения должны были объединиться в две группировки — северную и южную. Целью этих группировок провозглашалась борьба за сохранение польского присутствия на «Кресах всходних» и сопротивление попыткам советской власти их разоружить. От активных действий в отношении частей Красной армии аковцам предписывалось воздерживаться, так как СССР был военным союзником Великобритании, на которую делало ставку руководство польского подполья. «Котвич», проведший много времени в Лондоне, верил, что англичане не знают о разоружении под Вильнюсом и после войны не отдадут восточные польские воеводства Москве, более того — ему удалось убедить в этом своих офицеров.

Тем временем большое число польских отрядов сосредоточилось и в Рудницкой пуще в 70 км юго-западнее Вильнюса. В этот лесной массив направились аковцы, по разным причинам сумевшие избежать разоружения. После неудачного и кровопролитного штурма литовской столицы и внезапного интернирования боевой дух поляков был столь низок, что даже небольшим советским частям удавалось принудить их к сдаче оружия.

Первоначально руководство НКВД не предполагало вооружённого противодействия со стороны АК, ориентируясь на события апреля 1944 года на Волыни, когда бойцы из разбитой 27-й дивизии АК присоединились к просоветским полякам. Поэтому во время марша аковцев в Рудницкую пущу атак против них не предпринималось, над их колоннами летали советские самолёты, разбрасывавшие листовки с предложением сдачи. Все советские предложения были отклонены.

20 июля поляки добрались до пущи, где приняли решение о роспуске отрядов. В частях остались лишь добровольцы, из которых были сформированы два соединения примерно по 100 человек каждое — «Висиньча» под командованием капитана Эдмунда Банасиковского («Ежа») и «Сольча» под руководством поручика Адама Борычки («Тонько»). Их основу составили бойцы соединения «Яремы», потрёпанного немцами неделей ранее при попытке штурма Вильнюса. Уцелевшие аковские командиры сочли, что крупные части имеют больше шансов на успех в борьбе с регулярными советскими соединениями, однако последующие события вынудили их пересмотреть стратегию и разделить свои силы на более мелкие отряды.

Одновременно с демобилизацией аковцев вокруг пущи разворачивались значительные силы НКВД (136-й полк внутренних войск), погранвойск (97-й пограничный полк) и «истребительных батальонов», состоявших из бывших красных партизан. Эти части были предназначены для проведения чекистско-войсковой операции по ликвидации польского подполья. Операция началась в конце июля и привела к серии боестолкновений с аковцами, пытавшимися выйти из окружения, результатом стала зачистка Рудницкой пущи. Аковцы, сумевшие вырваться из блокады, пробрались в Гродненскую пущу или рассеялись по окрестным хуторам.

В 1990 году Эдмунд Банасиковский так вспоминал о событиях тех дней:

«Советы напали на нас на рассвете в субботу, 19 августа, воспользовавшись прикрытием из густого тумана. Их атака стала для нас полной неожиданностью. Ещё вечером ни население, ни наши патрули не сообщали о близком присутствии советских войск. Вероятно, они были переброшены в нашу зону ночью.

Бой с большевиками был скоротечным. Я понял, что мы окружены, и спастись можем, только прорвав кольцо окружения. Сосредоточив огонь в одном направлении, я со своими бойцами сумел прорваться в лес. Через два-три часа погони преследователи потеряли наш след, и мы смогли перевести дух. Наши потери составили два человека ранеными. Ещё несколько человек пропали без вести. Я не знаю, что с ними стало: убиты, ранены, пленены или просто заблудились? Больше я их уже не видел. После дневного марша по лесам мы провели ночь около дороги Калесники – Эйшишки. Утром я принял решение распустить отряд. Я знал, что советская армия прочёсывает леса, и наше положение безнадёжно. Избежать плена можно лишь поодиночке».

В тот же день в окрестностях Рудницкой пущи войска НКВД рассеяли и отряд капитана Болеслава Василевского («Бустромяка»), насчитывавший 80 бойцов, — его потери составили 7 убитых и 4 раненых. Потери советских войск были минимальны.

Спустя двое суток (21 августа) после серии оперативно-розыскных мероприятий, проведённых сотрудниками Радуньского районного отдела НКВД, в окрестности хутора Сурконты на четырёх грузовиках были отправлены бойцы 3-го батальона 32-го полка внутренних войск НКВД под командованием старшего лейтенанта Корниенко. Оборону в Сурконтах держал штаб майора «Котвича» — 72 бойца АК (в том числе 4 женщины). В 14:00 советские солдаты вышли на окраины хутора и были атакованы аковцами. Благодаря сети наблюдателей поляки заметили солдат, выгружавшихся из грузовиков, и успели приготовиться к отражению наступления, однако времени на отход у них уже не оставалось.

Приняв бой в выгодных для себя условиях, аковцы надеялись дождаться темноты, чтобы незаметно отойти. Открыв огонь с близкого расстояния из пулемётов и другого автоматического оружия, они в первые же минуты боя вывели из строя более 30 солдат, потеряв при этом лишь нескольких человек ранеными. Первоначально тактика аковцев себя оправдала, и бойцы НКВД прижались к земле, однако ситуация изменилась с прибытием к месту операции других подразделений 3-го батальона 32-го полка под командованием капитана Шульги. Соотношение сил оборонявшихся и наступавших резко изменилось и теперь составляло 1 к 10. Продержаться до наступления темноты полякам не удалось — их сопротивление было подавлено, около 19:00 огонь прекратился. Итогом пятичасового боя стала смерть 132 бойцов НКВД и 53 поляков (в числе погибших был и сам «Котвич»). Четверо аковцев попали в плен и позднее были осуждены, ещё нескольким полякам удалось покинуть поле боя, будучи ранеными.

Война без пощады и милосердия

Ликвидация «Котвича» лишила подполье лидера, вдохновлявшего многих поляков на борьбу за «Кресы всходни», однако сопротивление не прекратилось. Оставшись без единого управления, аковские отряды перешли к автономным действиям, нападая на небольшие группы чекистов и красноармейцев. Кроме того, аковцы убивали бывших партизан, советских активистов, жгли сельсоветы, взрывали железнодорожные и автомобильные мосты. Опираясь на конспиративную сеть, созданную в годы немецкой оккупации, польское националистическое подполье могло быстро мобилизовать для выполнения той или иной акции до двухсот человек.

В осенней кампании против СССР, как и во времена противостояния с советскими партизанами годом ранее, на первые роли вышли соединения 77-го пехотного полка АК Чеслава Зайончковского («Рагнара») и Яна Борисевича («Крыси»). Разделив свои отряды на небольшие группы, они развернули против новой власти террористическую войну. В начале сентября «Рагнар» выдвинул ультиматум лидским чекистам:

«В ответ на непрестанное беззаконное задержание беззащитного гражданского населения, изуверские убийства солдат АК довожу до сведения, что отряды АК будут противодействовать этому силой. Начиная с 2 сентября, мы прекратим движение поездов на железных дорогах. Если советские оккупационные власти будут продолжать террористические акты по отношению к беззащитному населению, то отряды АК начнут акции возмездия. Любой советский активист и солдат будет признан бандитом со всеми вытекающими из этого последствиями».

Ультиматум был отклонён, и уже в ночь с 3 на 4 сентября неподалеку от Лиды поляками был взорван железнодорожный мост. Спустя сутки прогремели взрывы на железнодорожной линии Лида – Барановичи. 6 сентября в Лиде был взорван паровоз. Люди «Рагнара», получившего у советских правоохранителей прозвище «Чёрт в очках», перешли к бескомпромиссной борьбе против советской власти.

По данным органов госбезопасности, за осень 1944 года аковцы осуществили 86 терактов, 6 диверсий и совершили 24 вооружённых нападения. Боевиками АК были убиты десятки человек — преимущественно информаторы спецслужб и сторонники советской власти.

Севернее Лиды, в окрестностях Эйшишек, развернул диверсионную деятельность отряд «Крыси», который специализировался на засадах на небольшие группы военных и нападениях на советских активистов. В конце августа аковцы обстреляли, а затем сожгли советский грузовик — среди семи убитых военнослужащих был Герой Советского Союза майор Александр Канарчик, направлявшийся в Москву для получения высокой награды.

Дважды (в октябре и декабре) бойцы «Крыси» захватывали Эйшишки, убив при этом нескольких сотрудников СМЕРШа и НКВД и освободив из местной тюрьмы десятки своих соратников.

Несколько иначе дело обстояло на Виленщине. После ликвидации отряда «Висиньча» и самороспуска соединения «Сольча» оставшиеся в подполье аковцы по приказу возродившегося в Вильнюсе польского подпольного центра сосредоточились в четырёх отрядах самообороны. Общая численность отрядов составляла всего 500 человек, всю осень 1944 года они провели в мелких стычках с солдатами НКВД, не решаясь на серьёзные акции.

Ответный удар

Диверсионно-террористическая деятельность польского подполья не осталась без ответа со стороны советских правоохранительных органов. Борьба с АК была возложена на Управление по борьбе с бандитизмом НКВД БССР. Параллельно с постоянными облавами, прочёсыванием лесов и волной мобилизации в Красную армию в регион прибывали дополнительные соединения внутренних войск — всего 18 полков общей численностью 25 000 человек. Всё более активно велась агентурно-разведывательная и поисковая деятельность.

Первый удар был нанесён в начале декабря по отряду «Рагнара». Один из участников тех событий сотрудник НКВД А. Нибуш так вспоминал о них:

«Осенью 1944 года мне было поручено возглавить оперативно-войсковую группу в Запольском сельсовете Лидского района. В её состав вошли три оперативных работника и 25 солдат. После ликвидации на хуторе Рылавцы одного из помощников «Рагнара» по прозвищу «Рыч» мы сумели установить места, в которых прячутся люди из его банды.

Вскоре к нам в руки попал один из ближайших подручных аковского командира. Было это так. Стучим в дверь. После некоторой заминки хозяин нам её открывает. Осветив помещение фонарём, вижу торчащие из-под печи чьи-то ноги. Не без сопротивления вытягиваем человека наружу. «Ни шагу из дома», — сурово приказываю хозяину дома, понимая, что ни одна живая душа не должна узнать о случившемся.

Обезоруженного бандита доставили в Белицу. На допросе он признался, что является командиром второй роты батальона «Рагнара» поручиком Ежи Баклажецем («Пазуркевич»). Забегая вперёд, скажу, что вскоре по приговору суда он был публично повешен в Лиде.

Пока же на допросе он сообщил места возможного схрона банды. Мы решили действовать самостоятельно, не успев даже сообщить о наших планах начальству. Стоянку «Рагнара» удалось обнаружить в лесу, однако после короткого боя, в котором участвовали по 10-15 человек с каждой стороны, польским партизанам удалось от нас скрыться. Тем не менее, они не знали, что «Пазуркевич» выдал нам и другое место возможного пребывания «Рагнара». 3 декабря его отряд был окружён и уничтожен в лесном массиве в окрестностях деревни Нетечь».

К операции по ликвидации группы «Рагнара», насчитывавшей 30 человек, были привлечены 1400 солдат из 34-го, 105-го и 267-го полков внутренних войск, а также десятки оперативников НКВД.

Спустя полтора месяца после тех событий был ликвидирован и отряд «Крыси». 21 января 1945 года в засаду бойцов 105-го полка внутренних войск возле деревни Ковалки (северо-западнее Лиды) попала его группа. В бою знаменитый командир был убит, а его тело выставили на рынке в Эйшишках. Аковцы, сосредоточившиеся вокруг городка, так и не решились штурмовать его в третий раз, чтобы отбить тело своего командира.

2 февраля 1945 года произошло самое крупное боестолкновение между польскими партизанами и регулярными советскими частями. В 25 км от Новогрудка в районе деревень Ровины и Кореличи сводное соединение НКВД, насчитывавшее 285 военнослужащих из 135-го, 284-го и 287-го полков, атаковало 1-й и 2-й отряды виленской самообороны под командованием Владислава Китовского («Грома») и Витольда Туронка («Тура»). 150 поляков отдыхали в деревнях после ночного перехода через Неман. Они пробирались из Налибоцкой пущи в сторону советско-польской границы и не знали о советском преследовании, начатом несколькими днями ранее. Попав в окружение, аковцы попытались вырваться из него на санях, но безуспешно. В бою, длившемся несколько часов, они потеряли 92 человека убитыми и 28 пленными, уйти удалось лишь 30 бойцам. Части НКВД потеряли 2 человека убитыми и 4 ранеными.

Поражение поляков под Кореличами-Ровинами было полным, два отряда самообороны Виленщины прекратили своё существование. Среди немногих спасшихся бойцов были и «Тур» с «Громом», которым удалось уйти в Польшу. В 1979 году Владислав Китовский так вспоминал о тех днях:

«Пока не замерзали болота, всё было не так плохо. У меня была надёжная связь с подпольем из Воложина. От него я регулярно получал информацию о передвижении советских войск, предназначенных для нашего уничтожения. В случае грозившей нам опасности я скрывал свой отряд в болотах, однако с наступлением холодов ситуация изменилась. Становилось всё хуже и хуже. Большевики постоянно бросали на нас хорошо вооружённые части, усиленные артиллерией, перевозимой на санях. В небе над нами летали их кукурузники, не давая передышки. Мы неделями не ночевали в домах и были сильно истощены. Наш обоз отягощали больные и раненые. Тем не менее, Рождество мы встретили на хуторе Стефанки, где, к счастью, обошлось без боёв. К нам даже приехал капеллан из Вильно, который передал партизанам подарки и письма от родных.

Трагедия случилась в начале февраля. В конце января мой отряд соединился с отрядом «Тура», и нас теперь стало больше сотни. Мы стояли неподалёку от Кореличей, когда были окружены противником. Битва с большевиками шла не на жизнь, а на смерть. Глубокий снег затруднял наши движения, а 30-градусные морозы мешали ровно дышать. В какой-то момент боя один из моих шести пулемётов «Максим» перевернулся, и я бросился доставать его из снега. Из-за неимоверного напряжения моё сердце в этот момент было готово вырваться из груди. Я упал на снег и увидел, что враг меня окружает. Чтобы не быть захваченным в плен, я решил застрелиться и уже потянулся к кобуре с пистолетом, когда капрал «Гржибек» вырвал у меня оружие, а поручик «Юр» повёл оставшихся в строю бойцов в контратаку. Враг отошёл. Мы прорвали окружение».

Спустя всего два дня после боя под Кореличами-Ровинами в столкновении с внутренними войсками был частично разбит и 3-й отряд самообороны Виленщины под командованием Сергея Кошчалковского («Факира»). 23 февраля при зачистке деревни Лавже под Трокелями погибли 50 аковцев и 20 местных жителей, сам населённый пункт был полностью уничтожен.

Когда война ушла на запад

Успехи органов госбезопасности в борьбе с польским националистическим подпольем вынудили его руководителей изменить тактику и отказаться от диверсионно-террористических методов. Началась «разгрузка лесов» от партизанских отрядов. Главными задачами аковцев теперь стали легализация и переход на территорию этнической Польши. Никаких иллюзий относительно того, кому отойдут земли Западной Белоруссии и Южной Литвы, у поляков уже не было, тем более что правительства СССР и Польши заключили договор об обмене населением. Согласно ему проживавшие в Белоруссии поляки переселялись в этническую Польшу, а жившие там белорусы — в БССР.

Ещё ранее (в конце января 1945 года) командующий Армией Крайовой Леопольд Окулицкий («Медведь») отдал приказ о её роспуске. Вместо этого возникла глубоко законспирированная организация «Делегатура Сил Збройных», целью которой стала борьба с советизацией Польши. Нацистская Германия в это время доживала последние месяцы, поэтому главными врагами аковцев стали советские и польские коммунисты.

В Западной Белоруссии вместо уничтоженных партизанских отрядов возникали новые. Наиболее известным из них стал «Обвуд 49/67» под командованием белоруса Анатоля Радзивонека («Олеха»), который действовал в районе Щучина. Весной 1945 года в его рядах насчитывалось 70 бойцов, которые нанесли несколько ударов по частям 34-го полка НКВД. В конце лета «Олех» распустил свой отряд. Часть бывших бойцов выехала в Польшу, сам же «Олех» решил остаться в БССР.

На Виленщине дольше других продержался 4-й отряд самообороны под командованием Чеслава Чешумского («Эдека»). Часть, состоявшая преимущественно из партизан знаменитой бригады «Лупашки», успешно действовала в районе Свенцян до июня 1945 года, когда у деревни Новосады попала в засаду и была полностью уничтожена. На поле боя остались тела 30 аковцев.

Одновременно с этими событиями большинство аковцев по приказу командования перебралось в Польшу (с оружием в руках или в эшелонах репатриантов). При переходе советско-польской границы вооружённые группы нередко вступали в бои с советскими и польскими пограничниками. В этих столкновениях аковцам из СССР оказывали помощь соратники из Гродненского инспектората Белостокского округа АК, знавшие новую границу.

Партизаны Гродненщины летом 1944 года отказались от планирования операций, подобных «Острой Браме», и после прихода Красной армии ушли в подполье. Активных действий против новых властей они не предпринимали. К противостоянию с советской властью аковцы Гродненщины перешли весной – летом 1945 года в районе Волковысска — там действовали три партизанских отряда, насчитывавшие более 100 человек. Во время проведения своих акций аковцы переодевались в красноармейскую форму и говорили между собой на русском языке — это сильно мешало советским правоохранительным органам ликвидировать отряды, которые позднее ушли в Польшу.

К концу осени 1945 года большинство польских вооружённых групп покинуло Литву и Западную Белоруссию — в СССР остались лишь самые непримиримые и те, кому идти было некуда. Их война теперь велась небольшими группами и вскоре превратилась в кампанию индивидуального террора против сотрудников госбезопасности, советских служащих и активистов. Борьба правоохранительных органов с ними продолжалась ещё долгие десять лет.

В 1944–1945 годах на Виленщине, Гродненщине и Новогрудчине против СССР воевало более 3000 аковцев (ещё около 6000 человек находилось в подполье). По разным данным, в столкновениях с войсками НКВД погибло от 2000 до 3000 бойцов и подпольщиков АК. Ещё 20 000 человек были арестованы и приговорены к различным мерам наказания. В боях с АК погибло более полутысячи советских силовиков, кроме того, поляками были убиты свыше тысячи гражданских лиц.