Ватутин против Манштейна: бои на киевско-житомирском направлении

Для советских исследователей, разумеется, самым главным событием года стала битва на Курской дуге, а из последующих — освобождение Киева. Писать же о дальнейших событиях приходилось, умерив громкость фанфар. Организованный фельдмаршалом Манштейном немецкий контрудар можно было сколько угодно называть «не достигшим своих целей», но тот факт, что отбитый у немцев Житомир пришлось вновь оставлять, прорываясь из окружения, изрядно портил глянцевую картинку, особенно с учётом чувствительности советской военно-исторической науки к результатам борьбы за крупные населённые пункты.

При этом для противоположной стороны бои в районе Фастова и Житомира тоже не стали поводом для бури мемуарных восторгов. Хотя вермахту и удалось добиться нескольких тактических успехов, результат на фоне привлечённых сил и понесённых потерь на фоне триумфов первых лет войны выглядел крайне бледно.

Не приходится удивляться, что описание успеха под Житомиром выглядело дежурным рассказом об уничтожении очередных бесчисленных орд большевиков, почти сразу же восстановивших свою численность за счёт столь же бесчисленных резервов. Характерным примером подобного подхода является, например, фрагмент из воспоминаний одного из высших командиров танковых войск вермахта генерал-майора Фридриха-Вильгельма фон Меллентина (Friedrich Wilhelm von Mellenthin), на тот момент занимавшего должность начальника штаба XLVIII танкового корпуса:

«Успех ни в коем случае нельзя было считать полным, так как русские сумели очень искусно вывести из окружения значительную часть своих сил. Практически в эти долгие и тёмные зимние ночи было невозможно помешать выходу даже крупных подразделений противника из кольца окружения, потому что в нём было много разрывов. Как принято у русских, из окружения были выведены, прежде всего, штабы, офицерский состав и некоторые специальные подразделения, а основная масса солдат была оставлена на произвол судьбы. Во всём районе Брусилова не было захвачено ни одного штаба, а среди убитых не оказалось ни одного старшего офицера. Таким путём русские сохраняли кадры для новых соединений. Их отправляли в тыл, где они получали свежие войска из неисчерпаемых резервов Красной армии».

Как обычно бывает в таких случаях, истина была где-то рядом. Немцы показали, что, несмотря на длительное отступление и ряд поражений, вермахт все ещё является сильным и опасным противником, но и Красная армия была уже совсем другой.

Курортная дивизия

Для того чтобы в полной мере оценить значение ряда узловых точек, за которые велись ожесточённые бои в конце осени — начале зимы 1943 года, достаточно взглянуть на карту Украины, но не привычную военную, а почвенную. Территории, обозначающие знаменитый украинский чернозём, наверняка порадуют глаз аграриев, но осенью или зимой обязательно вызовут приступ головной боли у танкиста или снабженца. И командующий Воронежским фронтом, с 16 октября 1943 года переименованным в 1-й Украинский, генерал армии Н.Ф. Ватутин, и командующий группой армий «Юг» генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн (Erich von Manstein) отлично понимали, что в этих условиях владение железными дорогами и крупными узловыми станциями, способными обеспечить выгрузку и снабжение войск, является важней составляющей победы.

Козырем группы армий «Юг» в предстоящей схватке должна была стать свежая 25-я танковая дивизия (тд).

Дивизия формировалась в 1942 году в Норвегии и пополнялась во Франции. Дефицит опытных командных кадров привёл к тому, что в первый бой дивизию должен был повести генерал-лейтенант Адольф фон Шелль (Adolf von Schell). 50-летний генерал возглавил соединение в 1943 году и успел до первой встречи с противником довести его до вполне приличного состояния. Минусом ситуации было то, что Адольф фон Шелль до этого никогда и ничем не командовал в боевых условиях. В 1938–1942 гг. он был комиссаром по транспорту в ведомстве четырёхлетнего плана, а затем до своего назначения командиром 25-й тд являлся инспектором моторизации сухопутных войск. Злые языки утверждали, что фон Шелль слетел с тёплой должности из-за каких-то политических интриг, однако генерал-инспектор танковых войск Гейнц Гудериан (Heinz Wilhelm Guderian) решил дать шанс старому другу. Только протекцией можно объяснить новую должность фон Шелля, которому доверили вести в бой свежую дивизию, которая к концу мая 1943 года получила 5000 новобранцев 1925 года рождения. Видимо, где-то в душе Гудериан ещё жил воспоминаниями о своих победах 1941 года. Его не смутило даже то, что в 25-ю тд попал один из его сыновей, которому пришлось идти в первый бой под командованием бывшего транспортного чиновника.

Впрочем, при изучении списка офицеров 25-й тд поневоле возникает впечатление, что дивизия изначально была тёплым местечком для представителей многих аристократических и высокопоставленных фамилий Третьего рейха, и никто изначально не планировал снимать её с тихого и безопасного западного направления и бросать в горнило восточного фронта.

9-й танковый полк (тп) дивизии возглавлял полковник Манфред фон Штрахвиц (Manfred von Strachwitz), брат легендарного «танкового графа» Гиацинта фон Штрахвица (Hyazinth von Strachwitz). Полковник, хотя прежде и воевал на восточном фронте в 18-й тд, но на момент, когда повёл 9-й тп в бой, уже год как не участвовал в активных боевых действиях. Полк не был полным и состоял из штаба и 2-го батальона.

146-й панцергренадёрский полк (гп) возглавил полковник Курт Тройхаупт (Kurt Treuhaupt), который до этого служил исключительно в немецких оккупационных войсках в Норвегии и боевого опыта не имел. Соседним 147-м пгп командовал полковник Ирнфрид фон Вехмар (Irnfried von Wechmar). Отличившийся в должности командира разведывательного батальона в кампаниях против Польши, Франции и в Африке, он в начале 1942 года был отозван с фронта и благодаря своему журналистскому таланту служил в отделе пропаганды немецкой армии. В итоге журналист-пропагандист получил звание полковника и возглавил панцергренадёрский полк.

Другими подвижными соединениями дивизии были 25-й танковый разведывательный батальон, 87-й истребительно-противотанковый дивизион, 87-й сапёрный батальон, 91-й танковый артиллерийский полк.

Незадолго до отъезда на фронт, в начале октября 1943 года, 25-я тд передала около 550 грузовиков и 200 мотоциклов вновь формируемой после разгрома под Сталинградом 14-й тд. Это, конечно же, негативно сказалось на мобильности дивизии. В том же октябре дивизия получила 92 танка Pz.Kpfw.IV.

На 1 октября 25-я тд имела 14 531 человек личного состава, однако пополнения продолжали поступать. Перед отъездом на фронт дивизия имела следующий состав: 93 Pz.Kpfw.IV, восемь командирских танков, 10 штурмовых орудий в составе 3-й батареи 87-го истребительно-противотанкового дивизиона, 10 огнемётных танков Pz.Kpfw.III. Кроме того, в составе дивизии числилось 24 противотанковых орудия Pak 40 и 50 орудий дивизионной артиллерии, в том числе 12 «Веспе» и 6 «Хуммелей». В дивизии имелось около 210 бронемашин и бронетранспортёров, в основном в составе 1-го батальона 146-го пгп, частей 25-го разведывательного батальона и 3-й роты 87-го сапёрного батальона.

Наконец, в качестве усиления 2 октября 1943 года 25-й тд подчинили 509-й тяжёлый танковый батальон (ттб). На тот момент в нём числилось 45 Pz.Kpfw.VI «Тигр». Интересно, что ещё 17 октября при проверке батальон был признан небоеспособным, что выглядит странно, так как его командир гауптман Ганнибал фон Люттихау (Hannibal von Lüttichau) до этого командовал 500-м учебным ттб. К моменту начала боев батальон оказался без командира, так как фон Люттихау «за успехи в боевой и политической подготовке» отозвали, а новый командир гауптман Курт Гирга (Kurt Gierga), заслуживший Рыцарский крест в Африке, ещё не успел приехать из Италии. Именно поэтому, когда выяснилось, что русские взяли Фастов, и ситуация обостряется, командиры 25-й тд и 2-й тд СС «Дас Райх» растащили «Тигры» по принципу кто сколько смог, и 509-й ттб дрался уже разрозненно.

Вновь дадим слово генералу фон Меллентину:

«Учитывая создавшуюся критическую обстановку западнее Киева, командование группы армий «Юг» решило сразу после выгрузки направить всю технику на колёсном ходу в район боевых действий. Вечером 6 ноября дивизия получила приказ командующего 4-й танковой армией с максимальной быстротой совершить марш к Фастову и удержать его любой ценой совместными усилиями с полком танковой дивизии СС «Рейх»».

Рывок к Фастову

Как уже было сказано выше, значение железнодорожных узлов отлично понимал не только Манштейн, но и Ватутин. Поэтому главная ударная сила 1-го Украинского фронта, 3-я гвардейская танковая армия генерал-лейтенанта П.С. Рыбалко, получила задачу: после преодоления 38-й армией всей тактической глубины обороны противника войти в прорыв. Затем, обходя Киев с запада и развивая успех в направлении Фастова и Белой Церкви, к исходу второго дня наступления выйти в район Будаевка — Вита-Почтовая — Хотиев — Жуляны, и на четвёртый день операции взять Фастов. Для этого штаб 3-й гвардейской танковой армии решил использовать 91-ю отдельную танковую бригаду (отбр) полковника И.И. Якубовского.

К началу Киевско-Фастовской операции 91-я отбр имела хорошо подготовленный и опытный личный состав. Так, все три командира батальонов являлись участниками боев под Сталинградом и Орлом, в мотострелковом батальоне два командира рот были ветеранами Сталинграда, ещё один успел поучаствовать в боях под Орлом. Также высок был процент командиров с опытом боев в управлении бригады и штабах частей, а также на более низовых командных должностях и наиболее важных подразделениях.

Бригада была полностью укомплектована танками (53 Т-34), а вот автомашин имелось только 61 вместо положенных по штату 125, причём из имеющихся 40% были трофеями Сталинградской битвы. Марши с Букринского плацдарма и обратно за Днепр обошлись 91-й отбр в шесть боевых машин, причём одна «тридцатьчетвёрка» при переправе утонула в Днепре.

В 07:00 6 ноября 91-я отбр выступила из района сосредоточения у дачного посёлка Святошино (сейчас жилой массив на западной окраине Киева). К этому моменту на ходу имелось 47 боеспособных танков. Впереди шли машины 345-го танкового батальона — две «тридцатьчетвёрки» в разведдозоре, взвод танков в головной походной заставе, затем обе роты. За ними двигалась оперативная группа штаба бригады с командиром, затем мотострелковый батальон, истребительный противотанковый батальон, миномётная рота, рота ПТР. Замыкал колонну 344-й танковый батальон, второй эшелон управления бригады и тыловой дозор в составе двух танков. Через некоторое время пришлось выделить взвод танков с десантом автоматчиков в боковое охранение слева — справа была река Ирпень и густой лес.

Арьергардные заслоны отходящих немецких частей для свежей танковой бригады серьёзной угрозы не составляли. Куда большая опасность исходила от авиации, ударами которой немцы пытались задержать продвижение советских танков. По данным штаба бригады, только за 6 ноября было отмечено 10 налётов «по 50–60 самолётов каждый». Тем не менее, потери за весь день интенсивных бомбёжек составили всего три сгоревшие автомашины. Судя по всему, люфтваффе, как и советская авиация в 1941 году, получили приказ «остановить танки», что привело к схожему эффекту: «Противник на протяжении всего дня, пытаясь бомбить танковые батальоны, бомбил хвосты боевых порядков, бросая свой груз впустую».

В 18:00 того же дня передовые части 91-й отбр достигли восточной окраины Фастова. По воспоминаниям фон Меллентина, гарнизон Фастова состоял из «двух батальонов войск охраны тыла и одного батальона, сформированного из возвращающихся из отпуска солдат». Данные 91-й отбр рисуют более внушительную картину: «зенитная дивизия в количестве 64 орудий, до дивизиона полевой артиллерии среднего калибра, до 20 танков, из них восемь типа «Тигр», девять самоходных пушек разных марок, в том числе «Фердинанды», до полка пехоты».

В любом случае, организованная система обороны и огневые средства гарнизона Фастова были сконцентрированы на восточной окраине города. Воспользовавшись этим и общей неразберихой ночного боя, полковник Якубовский организовал обходной манёвр. Пока головной танковый батальон с ротой танкодесантников отвлекали внимание немцев с восточной стороны, основные силы бригады обошли город и через Малую Снетинку и Снегуровку ворвались на северную окраину. Характерно, что в докладе бригады описаны лишь действия её собственных частей, хотя к этому моменту под Фастовом они были не одни.

К 02:00 бой докатился до станции, а к утру 7 ноября танкисты полностью овладели городом. Первый этап сражения за Фастов окончился победой Красной армии, но это было лишь начало.

Продолжение следует: Бои в начале ноября 1943 года на Правобережье Днепра: «а скажут, что нас было четверо…»