Влияние Первой мировой на природу

В годы Первой мировой войны окружающая среда подверглась невероятному давлению. С одной стороны, новые формы сражений изменили неузнаваемо ландшафт театров военных действий, с другой — неустанная работа в тылу потребовала предельной концентрации всех ресурсов и способствовала истощению природных ресурсов в воюющих странах.

Количество использованного вооружения

Можно выделить несколько факторов, сыгравших ключевую роль в разрушении довоенных экосистем на театрах военных действий. Прежде всего, это использование миллионов снарядов самых разных типов. Так, согласно официальным подсчётам, за годы войны только британская армия получила около 258 млн снарядов для сухопутной артиллерии разных типов и 100 млн гранат, а ведь были ещё авиабомбы, миллиарды патронов для винтовок и пулемётов, боеприпасы для кораблей и т.д.

Только в апреле-мае 1917 года во время битвы под Аррасом британцы сделали 4,2 млн выстрелов из артиллерийских орудий; во время третьей битвы под Ипром, известной как «битва при Пашендейле», с июля по октябрь стабильно в неделю делалось более 2 млн выстрелов, во время Мессинской операции — 3,2 млн. Понятно, что усилия Франции, Германии, Австро-Венгрии и России были сопоставимы с британскими, и порядок чисел был одинаковый. Вся эта масса взрывчатых веществ обрушивалась на достаточно небольшие участки суши, уничтожая и превращая в пыль весь прежний ландшафт. Вместе с живой силой противника и его укреплениями страдали и природные объекты, оказавшиеся на линии огня.

Вторым серьёзным фактором, предопределившим разрушение природной среды на фронте, стало скопление на довольно небольшой площади (линия фронта была сильно вытянутой, но не слишком широкой) десятков миллионов людей. Местность, где были сгруппированы войска, чаще всего не была изначально приспособлена для размещения такого количества живой силы, а к людям прибавлялись ещё и животные, прежде всего, десятки тысяч лошадей из кавалерийских и транспортных подразделений. Леса, горы, поля и луга, находившиеся в сельскохозяйственном обороте, стали домом для солдат, которые, конечно, не особо церемонились, когда им нужно было, например, дерево в качестве топлива или строительного материала.

Правда, до того, как армии зарылись в землю, война многими воспринималась как большой поход, вроде тех, что устраивало в начале ХХ века новомодное скаутское движение или члены похожих на скаутов отрядов «перелётных птиц» из Германии. Марк Блок, ставший после войны известным историком-медиевистом, вспоминал, как в августе 1914 года наслаждался «рыбалкой, купанием в реке, отдыхом на траве». Впрочем, уже через пару недель такой идиллии всё сменилось изнурительными переходами, стычками, непрекращающимся артиллерийским огнём и прочими приметами большой войны. От скаутской гармонии с природой солдаты перешли к её целенаправленному изменению и перекраиванию под свои нужды.

Влияние войны на фронтовой ландшафт

Историк Тейт Келлер, посвятивший данной теме несколько публикаций, отмечает, что нигде давление на окружающую среду не достигало таких величин, как на Западном фронте. На полосе в 500 км, протянувшейся от Швейцарии до Северного моря, было постоянно сосредоточено несколько миллионов человек с каждой стороны. Наверное, что-то похожее по концентрации живой силы можно было видеть на Итальянском фронте в долине реки Изонцо (Соча).

Келлер пишет, что на Западном фронте окружающая среда была противоречива. Ландшафт казался чем-то ужасным, похожей на ад равниной с расколотыми и вывороченными деревьями, лугами, иногда буквально покрытыми запёкшейся кровью солдат, и, одновременно, приятным местом с полянами, покрытыми ярко-зелёной травой и полными ярких цветов, и участками с нетронутой дикой природой. Фронтовая полоса обрывалась, и начиналось царство сельской идиллии с полями пшеницы, кукурузы или свёклы. Для Эрнста Юнгера, например, подобный контраст составлял один из самых приятных моментов войны.

Так, во Фландрии он наблюдал, как «слева и справа от военной дороги зеленели богатые, ухоженные поля и сочные, влажные, окаймлённые живыми изгородями луга. Рассыпанные вдали виднелись крестьянские дворы с низкими соломенными и черепичными крышами, на стенах для просушки были развешаны пучки табачных листьев». Сельское хозяйство, отмечает Келлер, было гораздо более значительным фактором изменения окружающей среды, чем война. Но тщательно обработанные поля соответствовали мирной пасторальной эстетике, в отличие от искажённой природы поля битвы, где сталкивалась индустриальная мощь стран-противников, и где природа, как и люди, нещадно уничтожалась.

Книга Юнгера «В стальных грозах» полна описаний невероятного ландшафта войны, сосуществовавшего рядом с мирным сельским пейзажем:

«Лощина оказалась всего лишь рядом огромных воронок, наполненных клочьями мундиров, оружием и мертвецами; местность вокруг, насколько хватало обзора, вся была изрыта тяжёлыми снарядами. Напрасно глаза пытались отыскать хоть один жалкий стебелёк. Разворошённое поле битвы являло собой жуткое зрелище. Среди живых бойцов лежали мёртвые. Раскапывая «лисьи норы», мы обнаружили, что они располагались друг над другом слоями».

Юнгеру вторят другие авторы. Француз Ролан Доржелес, автор романа «Деревянные кресты», запомнил и описал похожий ландшафт:

«…Это та же равнина, но она вся взрыта вплоть до белого песчаника; это опустошённая земля без деревца, без крыши, без признака живого существа, и повсюду на ней крошечные пятна: трупы, трупы, трупы…»

Мелкие реки и ручьи в ходе боевых действий часто загрязнялись до такой степени, что использовать воду было невозможно. Поиски питьевой воды стали для командования на всех фронтах источником постоянных забот. В ходе войны войска развернули поисковые геологические партии, искавшие подземные источники пригодной для питья воды. Так, например, поступила немецкая армия, чьи военные топографы провели тщательную работу по нанесению на карты всех водоёмов и мест, где было возможно бурение скважин.

Кроме водоёмов сильно пострадали также леса. Они, как говорилось выше, служили источником топлива и строительного материала. Также они часто страдали от обстрелов. Судя по фотографиям и рисункам, треснувшее, сломанное дерево могло бы по праву стать символом Западного фронта. Иногда войска целенаправленно уничтожали лесные массивы. Так, на Восточном фронте немцы вырубили примерно 5% Беловежской пущи, отправив в Германию 5 млн кубометров ценной древесины.

После войны французское правительство начало, в том числе на деньги из германских репараций, программу по восстановлению лесов вдоль бывшей линии фронта. Несмотря на то, что до войны большая часть лесов там была представлена лиственными деревьями (лесной бук, граб, дуб), было решено возродить лесные массивы с помощью менее прихотливых и лучше приживающихся на истощённой почве хвойных деревьев — прежде всего, чёрной или обыкновенной сосны. Это, как отмечает тот же Келлер, сделало новые леса более однообразными, а значит, менее устойчивыми к вредителям и болезням. Тем не менее, за несколько десятилетий посадки распространились, даже без участия человека, на покинутые сельскохозяйственные земли, и площадь лесов приблизилась к предвоенным значениям.

Серьёзные изменения произошли также с почвой, которая была значительно повреждена теми миллионами снарядов, о которых говорилось выше. Верхний слой был практически уничтожен. Многочисленные воронки стали причиной ветровой и водной эрозии. Географ Дж. П. Хапи, специально исследовавший место Верденского сражения, отметил, что самому сильному изменению подверглась т.н. «ничья земля» между окопами, наиболее интенсивно простреливаемая.

Изменения в природе в связи с интенсивной экономической деятельностью

Леса пострадали не только в прифронтовой полосе. Нужда в древесине вынудила Британию активно вырубать леса как на островах метрополии (180 тыс. га — примерно половина всех лесных массивов — были сведены в 1916-1918 гг. и частично восстановились только через 50 лет), так и в колониях (прежде всего в Индии). Как указывает Келлер, индийская древесина шла на фронты на Ближнем Востоке, в Египет и Месопотамию.

Война также заставила активизироваться лесопромышленность Западной Канады, которая через Панамский канал начала поставлять древесину в метрополию. Франция, напротив, берегла лес (пусть и случайно), поскольку мобилизация свела заготовки на нет. Зато с прибытием американцев французские леса были основательно прорежены. Впрочем, американцы и у себя заготовили много древесины, поскольку миллионный корпус Першинга очень нуждался в ней.

Германия была, наверное, единственной западноевропейской страной, сохранившей свои леса практически нетронутыми, но за счёт, как указывалось выше, жестоких вырубок на оккупированных территориях.

Не только природа Европы испытала на себе влияние войны. Далёкие от театров военных действий регионы стали объектами хищнического освоения ресурсов. Так, в Малайзии была усилена добыча олова открытым способом с использованием местных водоемов для промыва руды. На склонах холмов и гор в нескольких провинциях полуострова Малакка начали активно вырубать леса, чтобы улучшить доступ к воде. Речки, стекающие с холмов, были загрязнены отходами, что поставило под угрозу жизнь местного населения, а на шахтах в ужасных условиях работали китайцы.

Дерева, металлов, продовольствия — всего этого не хватало в Европе. Колонии и доминионы Антанты уже были задействованы в мобилизации ресурсов, принёсшей много бед окружающей среде. Следующими на очереди оказались нейтральные страны — как например, зависимые от европейского капитала государства Латинской Америки. К примеру, Бразилия, номинально участвовавшая в войне против Германии, резко увеличила вырубку лесов, чтобы продать древесину, а на освободившихся землях развернуть сельскохозяйственные предприятия. Так, в штате Минас-Жерайс посевная площадь за счёт варварской вырубки лесов увеличилась на 500%.

Заключение

Первая мировая война заставила интенсифицировать производство сырья для военной промышленности по всему миру. Этот резкий скачок привёл к множеству экологических кризисов по всему миру. Глобальная экономическая система, окончательно сформировавшаяся из-за войны, стала причиной и начала глобальной проблемы нехватки ресурсов, и загрязнения окружающей среды. Военный ландшафт Европы (выкорчеванные деревья, загрязнённая почва, отравленные водоёмы), индустриальный по своей природе, распространился теперь и на те страны, где никаких военных действий не было. Однако сами по себе добыча и переработка сырья стали теперь одной из важнейших сторон войны.