Война в Анголе

Почему же Португалия не последовала примеру сильнейших европейских государств, распрощавшихся в 60-х годах XX века со своими колониями в Африке?

«Ветер перемен» над Африкой

1960 год, когда независимость обрели сразу 17 африканских стран, вошёл в историю как «Год Африки». 3 февраля этого года британский премьер-министр Гарольд Макмиллан выступил в Кейптауне с программной речью перед депутатами парламента Южно-Африканского Союза:

«Ветер перемен дует по всему континенту и, нравится нам или нет, данный рост политического самосознания является объективным фактом. Мы должны принять этот факт как должное и учитывать в нашей политике».

Констатировав пробуждение национального самосознания народов Африки, Макмиллан заключил, что процесс появления новых государств на просторах континента является неизбежным.

Эпоха европейских колониальных империй подходила к концу. В течение нескольких лет Великобритания и Франция предоставили независимость почти всем своим африканским колониям. Бельгии пришлось уступить перед международным давлением и дать независимость Конго. Испания вынуждена была пойти на переговоры по своим колониям. И только одна из европейских стран, имевших колониальные владения в Африке, не спешила присоединяться к процессу деколонизации.

Метрополия и Заморская Португалия

Правивший Португалией с 30-х годов авторитарный режим премьер-министра Антониу Салазара в советской прессе было принято именовать «фашистским», что не совсем верно.

Салазар одинаково клеймил и «либеральную идеологию», и «международный коммунизм», отстаивал консервативные ценности «старого порядка», заключённые в символической триаде «Бог, Семья и Отечество», и всегда дистанцировался от тоталитарных режимов вроде нацисткой Германии или фашистской Италии. При этом он сохранял традиционные близкие отношения с Великобританией.

Формально «Новое государство» (как официально назывался режим Салазара) строилось на доктрине корпоративизма («унитарная корпоративная республика»). Но на практике в салазаровской Португалии существовали и определённая свобода прессы, и плюрализм мнений, а оппозиция участвовала в выборах.

При Салазаре Португалия стала стабильными дееспособным государством и даже добилась заметных экономических успехов, использовав благоприятную экономическую конъюнктуру во время Второй мировой войны. Вероятно, не просто так, несмотря на все усилия либералов и левых, в 2007 году португальцы именно Салазара назвали «величайшим португальцем в истории».

На просторах Африки владениями Португалии являлись Ангола, Мозамбик, Сан-Томе и Принсипи, Португальская Гвинея (современная Гвинея-Бисау) и острова Зелёного мыса (современное государство Кабо-Верде).

Начиная с 1951 года в их отношении не использовался термин «колонии». Включённый летом 1951 года в Конституцию раздел VII называл их «заморскими провинциями» и «неотъемлемой частью португальского государства» — уникальной страны, раскинувшейся сразу на трёх континентах.

«Наша Империя является единым организмом, который не может быть разделён. Ни моря, ни расы не могут разрушить национального единства».

Убеждённость в уникальности Португальской колониальной империи и её коренных отличиях от колониальных империй других европейских стран была краеугольным камнем мировоззрения португальцев, выраженного в концепции «лузотропикализма». Она гласила, что благодаря стойкой приверженности католицизму и отсутствию какого бы то ни было расизма португальцы являются лучшими колонизаторами среди европейцев и способны нести высокую цивилизаторскую миссию «объединения человечества под знаменем мира, справедливости и любви».

И это не было простыми лозунгами. Португальские колонии в Африке всегда отличались большим процентом смешанных браков. А картины работодателя-негра и трудящихся на него белых работников поражали европейских путешественников в португальских колониях ещё в XIX столетии.

Психологическая основа стремления Португалии к сохранению колоний наиболее ярко была выражена университетским профессором (и преемником Салазара на посту премьер-министра) Марселу Каэтану, в середине 30-х годов написавшим:

«Африка для нас не поле для капиталистической эксплуатации… Африка для нас моральное оправдание и причина существования нашего государства. Без неё мы – маленькая нация, с ней мы – великая страна».

Ангола к началу 60-х годов

Самой ценной из африканских заморских провинций Португалии являлась Ангола, дававшая пятую часть национального дохода страны за счёт экспорта меди, алмазов, кофе и хлопка. Также у берегов Анголы вёлся активный поиск нефти. К 1960 году в Анголе жило 200 тысяч белых и 4 миллиона негров.

Африканское население делилось на две категории – «ассимиладуш» и «индегенаш». Первые обладали «всеми правами и обязанностями португальского гражданина». Для вхождения в категорию «ассимилированных» туземцы должны были продемонстрировать умение читать и писать по-португальски, носить европейскую одежду, исповедовать христианство. К категории «ассимиладуш» относились около 30 тысяч человек, или 0,74% от всего чернокожего населения Анголы.

«Неассимилированные» туземцы были ограничены в правах. Они обязаны были трудиться (ибо труд способствует прогрессу) по указанию властей, не имели права брать кредиты в банках и совершать крупные покупки, не могли без разрешения покидать место постоянного проживания. Система принудительного труда африканцев на плантациях, в шахтах, строительстве дорог вызывала большое недовольство местного население и осуждение со стороны международного сообщества. Всякая политическая активность чернокожих внутри страны подавлялась, в результате чего к началу 60-х годов за пределами Анголы сложилось несколько активных групп политэмигрантов.

Левые во главе с Агостиньо Нето создали в Конакри, столице Гвинеи (бывшей французской колонии), Народное движение за освобождение Анголы (МПЛА), связанное с СССР и Кубой. Националисты во главе с Холденом Роберто группировались в столице Конго Леопольдвиле, где был создан Союз народов Анголы (УПА), установивший связи с США и рядом африканских режимов. Обе группировки активно готовились к началу вооружённой борьбы против португальских колонизаторов.

«Хлопковая война» в Касанже

К началу 1961 года в Анголе находилось около 10 тысяч военнослужащих. Правда, 7000 из них представляли собой местные территориальные части, укомплектованные белыми колонистами и «ассимилированными» неграми. Их боеспособность была невысока.

Войска метрополии насчитывали 3000 человек и были представлены тремя касадорскими батальонами, тремя ротами специальных касадоров (особые части, предназначение для контрпартизанских действий) и ротой фузилёров (морской пехоты). Касадоры (аналог «егерей» или «рейнджеров») – название португальских легкопехотных частей времён Наполеоновских войн. При Салазаре данное название было возрождено для воинских частей постоянной готовности, предназначенных для охраны границ и поддержания порядка в колониях. После революции 1974 года название было упразднено как связанное с диктаторским режимом.

Постоянные авиабазы в Луанде и Негаже были созданы только к концу 1960 года, на них размещалось небольшое количество морских разведчиков PV-2 Harpoon и лёгких штурмовиков T-6 Texan. Кроме того, в состав ВВС в Анголе входили лёгкие самолёты-разведчики Auster AOP.9.

Именно этим силам пришлось столкнуться с первыми проблемами в Анголе, когда в январе 1961 года вспыхнули беспорядки на хлопковых плантациях на северо-востоке Анголы, в регионе Байша-ди-Касанже (округ Маланже). Африканские рабочие отказывались работать, сжигали хлопок, ломали инструменты. Собираясь толпами, они блокировали дороги, разрушали мосты, нападали на лавки и угрожали белым.

В регион были направлены 63-я и 64-я роты специальных касадоров, которые к концу февраля, после ряда стычек, восстановили порядок. Погибло два португальских солдата и 243 африканца. Португальские офицеры констатировали, что причиной беспорядков были многочисленные злоупотребления со стороны администраторов хлопковой компании «Котонанг», управлявшей плантациями.

Февральский мятеж в Луанде

В первые часы 4 февраля 1961 года в столице Анголы Луанде несколько сотен африканцев, вооружённых мачете и копьями, внезапно атаковали полицейские участки, тюрьму, управление политической полиции ПИДЕ и радиостанцию. Все нападения были отбиты. В ходе беспорядков были убиты 7 полицейских и 40 нападавших.

На другой день, после похорон полицейских, толпы возбуждённых белых отправились громить африканские предместья Луанды. Произошли новые стычки со стрельбой и новыми жертвами.

6 февраля португальская полиция провела масштабные зачистки в африканских предместьях, в ходе которых было задержано более 3000 человек. Но на рассвете 10 февраля в Луанде произошли новые нападения на тюрьмы, полицейские участки и аэропорт. За нападения взяла ответственность МПЛА, объявив о «начале вооружённой борьбы в Анголе». 4 февраля в современной Анголе до сих пор отмечается как государственный праздник – День начала освободительной войны.

В действительности, ни МПЛА, ни какая-либо другая эмигрантская группировка не имели отношения к нападениям. Они были организованы группой учащихся католической семинарии Сан-Домингуш, чьим лидером был популярный в народе священник-мулат Жоаким Невиш, желавший организовать «акт, чтобы весь мир увидел, что ангольцы хотят независимости». После повторного нападения полиции удалось схватить большинство участников его группы, около 50 человек в итоге пропало без вести. Сам священник Невиш был выслан в монастырь в Португалию.

Начало войны

Пока происходили эти события в Луанде, в лагерях на территории бывшего Бельгийского Конго готовились к началу партизанских действий отряды УПА. Всего было подготовлено от 4000 до 5000 партизан, которыми командовал Жуан Перейра, бывший младший лейтенант ангольских колониальных частей.

Местность на севере Анголы, за исключением узкой прибрежной полосы, была идеальной для партизанской войны. Она включает мангровые болота вдоль устья Конго, мозаику лесов и саванн в треугольнике Бембе, влажный лес от Кармоны до реки Кванза и страну саванн на восток и запад от гор вокруг Кандулы и Намбвангонгу. Благоприятствовало партизанам и то, что эти края по обе стороны границы заселяет народность баконго – именно её представители и составляли основу сил УПА.

Начиная с 10 марта партизаны УПА начали пересекать границу. На рассвете 15 марта 1961 года одновременно в десятках мест северных округов Уиже, Заир, Северная Кванза и Луанда группы из нескольких десятков боевиков, вооружённых пистолетами, ружьями и мачете, напали на полицейские посты, торговые поселения, католические миссии, фермы белых колонистов. Они убивали белых и африканцев, не относившихся к народности баконго. В последующие дни нападения продолжались. Боевики УПА появились даже в 40 километрах от Луанды. Фермы и плантации сжигались, шахты затапливались.

Было убито до 500 белых и 20 000 африканцев. Убийства совершались с варварской жестокостью, с отрубанием голов, кастрацией и потрошением трупов. Африканцы верили, что белого человека недостаточно просто убить – чтобы он не воскрес, нужно было лишить его жизненно важных органов.

За несколько дней власть Португалии на севере Анголы рухнула, а уцелевшие белые колонисты бежали в Луанду. Рассказы беженцев породили панику в столице Анголы. Банды белых устраивали погромы в африканских пригородах, убивая вызывавших подозрение (для этого иногда хватало умения читать) африканцев, и даже утопили в море машину консула США в знак протеста против американской политики. Другие же белые поспешно распродавали имущество и покупали билеты в Европу.

Начиная вторжение в Анголу, лидеры УПА во главе с Холденом Роберто были уверены, что достаточно одного решительного удара, чтобы заставить португальцев бросить Анголу. Как бельгийцы бросили Конго. Но Португалия повела себя по-другому.

Реакция в Португалии и в мире

Вести из Анголы, подкреплённые ужасающими фотографиями, шокировали всё португальское общество, поставив перед ним вопрос: «Сражаться или уйти?». Группа высокопоставленных военных во главе с министром обороны генералом Ботелью Монизом, начальником штаба ВВС генералом Альбукерки ди Фрейташем и заместителем министра армии полковником Коштой Гомешом считала, что Португалия должна подчиниться «ветру перемен», пойти на либерализацию колониальной политики и преобразовать империю в содружество независимых наций наподобие Британского Содружества. По их мнению, другого выхода просто не было – военного решения проблема не имела, поскольку страна не выдержит затяжной войны в колониях.

Заручившись поддержкой посла США в Лиссабоне Эльбрика, военные попытались заставить президента Америку Томаша отправить Салазара в отставку. Но попытка переворота провалилась. Подразделения парашютистов под командованием бригадного генерала Сантуша Кошты и полковника ВВС Каулзы ди Арриаги арестовали заговорщиков.

13 апреля Салазар провёл реорганизацию правительства, в стране была развёрнута шумная пропагандистская кампания. Её символом стала песня «Ангола – наша!», которая начала исполнятся вместо национального гимна. Португалия решила сражаться.

Следует отметить, что ситуация в португальских колониях давно была предметом пристального внимания международного сообщества. 15 декабря 1960 года Генассамблея ООН приняла резолюцию № 1542, признававшую заморские провинции Португалии «несамоуправляющимися территориями». Таким образом, они подпадали под резолюцию 1514, обязывающую все страны-члены ООН принять меры по предоставлению таким территориям права на самоопределение. Только Бразилия, Бельгия, ЮАР, Франция и Испания проголосовали «против». США и Великобритания воздержались.

На протяжении 1961 года вопрос о положении в португальских колониях несколько раз рассматривался на заседаниях Совета безопасности ООН, принявшего ряд резолюций с осуждением португальских действий в колониях и призывом к скорейшему предоставлению независимости Анголе и другим колониям. При этом за эти резолюции вместе голосовали и СССР, и США.

Многие страны третьего мира в это время разрывают дипломатические отношения с Португалией. Даже союзники по НАТО стараются дистанцироваться от одиозного режима. Фактически страна попадает в международную изоляцию. Её единственными союзниками в африканских делах оказываются Южно-Африканская Республика, Родезия и Катанга.

Отвоевание Севера

17 марта 1961 года в Анголу прибыли первые подкрепления из материковой Португалии – 52 касадора-парашютиста под командованием капитана Кошты Кампуша.

21 апреля на пирсе Обидуш в Лиссабоне массы патриотически настроенных граждан во главе с президентом Томашем провожали военный транспорт «Ньяса», на котором в Анголу отправились первые крупные подкрепления. Вскоре такие проводы в Лиссабонском порту стали обычным делом.

2 мая 1961 года «Ньяса» прибыла в Луанду, за ней пришли и другие корабли. Всего в мае-августе в Анголу было переброшено более 20 тысяч португальских военнослужащих из метрополии: батальон касадоров-парашютистов, батальон фузилёров, 19 батальонов касадоров, два кавалерийских эскадрона с бронемашинами «Феррет», 5 артиллерийских батарей, части ВВС и ВМС.

Помимо войск, не забыли португальцы и о божественном подкреплении – в Анголу была направлена чтимая статуя Фатимской Богоматери.

Военная и гражданская администрация в Анголе были объединены. Генерал-губернатором стал генерал ВВС Венасиу Десландеш, сражавшийся добровольцем на стороне Франко в испанской гражданской войне. Военными операциями на севере Анголы руководил командующий 3-м военным округом генерал Карлуш Сильва Фрейре, преподаватель военной академии, считавшийся лучшим генералом Салазара.

В конце мая, по мере завершения сезона дождей, португальские войска начали операции по восстановлению контроля над северными районами Анголы. Власти в Лиссабоне требовали завершения операции за три месяца: «Абсолютно необходимо восстановить мир в Анголе до открытия Генеральной ассамблеи ООН в середине сентября».

Португальские военные, в свою очередь, делали заявления о решимости «уничтожить террористов, как диких зверей».

На первом этапе была поставлена задача перекрытия конголезской границы. Несколько военных колонн касадоров при поддержке авиации, артиллерии и бронетехники двинулись по дорогам вглубь страны. Продвигались медленно – партизаны разрушали мосты, перегораживали дороги поваленными деревьями и глубокими ямами, постоянно устраивали засады. Морские пехотинцы-фузилёры осуществляли высадки с моря.

В боевых условиях вскрывалась масса проблем. Так, оказалось невозможным поддержание радиосвязи между самолётами и наступавшими наземными частями, ибо армия и ВВС использовали разные радиочастоты. Связь приходилось поддерживать методами Первой мировой войны – выкладыванием надписей на полянах в лесу и сбрасыванием записок, привязанных к булыжникам, с самолётов.

Импровизировать пришлось и в других делах. Например, у ВВС на первых порах не было бомб, и португальцы сбрасывали с самолётов стеклянные банки, в которые клали гранаты с выдернутой чекой. При ударе о землю банка разбивалась, а граната взрывалась.

Импровизированные БТРы португальцы получали из военных грузовиков «Форд Канада», которые обшивали 10-мм стальными листами, а в крыше кабины делали люк для пулемётчика.

Африканцы тоже использовали разное импровизированное оружие. Португальским солдатам хорошо запомнились «каньянгулуш» ангольских партизан. Они представляли собой примитивное стрелковое оружие, сделанное из куска водопроводной трубы, в который засыпались порох и пригоршня гвоздей. Точностью такое оружие не отличалось, но в случае попадания оставляло страшные рваные раны.

Контроль над конголезской границей был восстановлен к началу июля 1961 года, фузилёры приступили к патрулированию пограничных рек на резиновых лодках.

Следующей целью стал основной оплот повстанцев УПА – лесистые горы вокруг городка Намбвангонго в двухстах километрах северо-восточнее Луанды. Окружив район, португальские войска (96-й и 114-й батальоны касадоров и 149-й кавалерийский эскадрон с приданными артиллерийскими и инженерными подразделениями) двинулись к «повстанческой столице» тремя колоннами.

В середине дня 9 августа 1961 года подразделения 96-го батальона касадоров под командованием подполковника Арманду Масаниты после короткого боя вошли в Намбвангонго и водрузили португальский флаг над городской церковью.

Для перехвата отступавших на север партизан УПА утром 11 августа впервые в португальской военной истории был высажен воздушный десант в боевых условиях. 1-я рота касадоров-парашютистов под командованием капитана Жоао Лейтау была десантирована в районе деревни Квипедру. Повстанцы в страхе бежали, а парашютисты захватили большое количество документов УПА.

До конца августа продолжалась зачистка пещер в окрестностях Намбвангонго, где укрывались партизаны. При этом было захвачено несколько командиров УПА. В сентябре португальские части восстановили контроль над оставшимися населёнными пунктами на севере Анголы. Отряды УПА отступили на территорию Конго. Вместе с ними бежало и около 150 тысяч мирных жителей.

Конец и начало

7 октября 1961 года генерал-губернатор Десландеш объявил о завершении «военной фазы операции на севере Анголы» и о переходе к восстановлению нормальной жизни заморской провинции. Новый либеральный министр заморских дел Адриану Морейра провёл целый ряд давно назревших реформ. Было отменено деление жителей заморских провинций на две категории, все они получили полноценные гражданские права. Также была упразднена система принудительного труда и прописки.

Однако эти запоздалые меры уже не могли остановить запущенный маховик вооружённого противостояния. Оно перешло в новую стадию классической партизанской войны, пусть португальским военным и запретили строго-настрого называть происходящее «войной». Как гласил циркуляр министерства обороны, «на данной территории осуществляется операция по поддержанию общественной безопасности».

Уже 27 ноября генерал-губернатор Десландеш вынужден был признать факт «возобновления террористической активности» на севере Анголы. К концу 1961 года численность португальских войск в Анголе достигла 33 с половиной тысяч – фактически здесь находились две трети всей португальской армии. Безвозвратные потери португальской армии за 1961 год составили 240 погибших. В числе прочих, при крушении самолёта в ноябре 1961 года на севере Анголы погиб и командующий генерал Фрейре.