Вторая опиумная война: одолеть врага малой кровью

Найдя под занавес 1856 года удобные поводы для начала очередной войны против Китая, европейцы столкнулись с нехваткой сил. Всю весну 1857 года англичане и французы, имевшие богатый опыт боевого взаимодействия в недавней войне против России, собирали свой флот и войска в Сингапуре и Гонконге, после чего двинулись на Кантон…

Неспешное начало войны

Грандиозное восстание туземных солдат-сипаев, неожиданно вспыхнувшее в Индии, заставило англичан вернуть почти все свои пехотные части в Калькутту. Однако в Китае находились крупные британские морские силы – летом 1857 года они составляли 40 вымпелов: 24 корабля (от линейных до корветов) и 16 канонерских лодок с мелкой осадкой, предназначенных для действий на реках. Французская эскадра, собравшаяся 15 июля у Гонконга, состояла из шести боевых кораблей, двух транспортов и четырёх винтовых канонерских лодок.

Англичанами командовал адмирал Майкл Сеймур, за два года до этого раненый на Балтике взрывом русской мины. Французов возглавлял ветеран осады Севастополя адмирал Шарль Риго де Женуйльи. Союзники испытывали крайнюю нехватку пехоты, что обрекло англо-французскую эскадру на полугодовое бездействие.

Е Минчэнь, наместник южных провинций империи Цин, расценив эту паузу как неспособность «варваров» далее вести войну, не стал восстанавливать гуандунскую флотилию и впятеро сократил численность добровольцев. Отрезанный от императора (находившегося в Пекине) государством тайпинов и европейской эскадрой, Е Минчэнь был местным полубогом и, по-видимому, искренне считал себя выдающимся государственным деятелем, победителем и мятежников, и англичан.

К концу 1857 года британцы получили долгожданные пехотные подкрепления, и представители Франции и Англии тут же предъявили Е Минчэню, а в его лице и всей Цинской империи, целый список требований – допуск иностранцев в Кантон, «возмещение убытков» и, главное, пересмотр договоров 1842 года. Получив фактический отказ, союзники приступили к полномасштабным боевым действиям.

Прежний план «полицейской» войны с блокированием Императорского канала, как это происходило в 1842 году, теперь не сработал бы – канал был блокирован тайпинами (кроме того, рядом с ним находились крупные силы китайской армии). Поэтому союзники попытались воздействовать на китайские власти путём установления контроля над районом Кантона.

15 декабря 1857 года англо-французская эскадра, спокойно миновав разрушенные ранее форты, подошла к крупнейшему мегаполису китайского юга. Пехотный десант расположился в укреплённом лагере на большом острове Хэнань, находившемся напротив города. В течение двух дней союзники проводили разведку и рекогносцировку позиций и местности вокруг Кантона.

Повторить план атаки, проведённой в мае 1841 года, не представлялось возможным – помня о прошлой войне, китайцы блокировали место высадки десанта затопленными джонками, усилили береговыми батареями и тщательно охраняли. Французский командующий Риго де Женуйльи по-прежнему считал пехотные силы союзников недостаточными для штурма города с миллионным населением, но согласился с осторожным планом атаки (без полного окружения города), который позволял в случае неудачи быстро отступить на корабли, а в Европе представить операцию как большую разведку боем.

На пятнадцатикилометровой крепостной стене Кантона высотой 8–9 м с четырёхугольными башнями к моменту атаки города располагались 574 железных и бронзовых орудия. В данном случае речь идёт о средневековой артиллерии – пушки заряжались одновременно несколькими чугунными ядрами разных калибров, располагались между зубцами стены на низких деревянных лафетах и были лишены приспособлений для прицеливания. Шесть кирпичных фортов за пределами города были вооружены десять-шестнадцатью аналогичными пушками каждый. Как упоминалось выше, другие форты на реке были разрушены во время предыдущих боёв. Кроме того, стены Кантона защищали «гингальсы» – мелкокалиберные пушки на бамбуковых подставках. В черте городской стены у северных ворот находилась двугорбая высота, господствовавшая над всем городом – на ней стояла пятиэтажная пагода и были устроены дополнительные артиллерийские батареи.

В городе находился значительный гарнизон под командованием маньчжурского генерала Мукэдэна, состоявший из 2000 воинов маньчжурских «восьмизнамённых» и 6000 воинов китайских «зелёнознамённых» войск, а также 3000 ополченцев из окрестностей города. Русские военные специалисты тех лет А. Бутаков и А. Тизенгаузен писали:

«Часть этих войск уже в продолжение целого года участвовали в стычках с английскими войсками, приобретя в результате некоторый боевой опыт, заставлявший союзников относиться к ним с осмотрительностью»

Штурм

Атака Кантона была спланирована следующим образом: в ночь на 28 декабря 1857 года передовые части и сапёры занимали пункт высадки к востоку от города, затем с рассвета 28 и до вечера 29 декабря было решено производить бомбардировку города флотом с южной стороны (планировалось задействовать 112 корабельных орудий, многие из которых простреливали всё городское пространство). На рассвете 28 декабря на берег высаживались основные силы союзников – правый фланг занимали французы, в центре и на левом фланге располагались английские войска.

Во время атаки центром и правым флангом передового восточного укрепления (форта Линь) левому флангу следовало удерживать китайцев от контрудара со стороны восточных ворот города. После взятия форта Линь войска на ночь занимали бивуаки под прикрытием сильных пикетов. На рассвете 29 декабря планировалось осуществить общую атаку северной стены Кантона при содействии полевых орудий. После захвата стены войска, закрепив за собой восточные городские ворота, должны были овладеть господствующей над городом высотой и оттуда открыть артиллерийский огонь по наружным фортам.

Штурм прошёл без существенных отклонений от плана – лишь неожиданная посадка на мель английских канонерок с десантом на несколько часов задержала захват форта Линь. Высадке англо-французских сил китайские войска не препятствовали. Солдаты империи Цин, рассыпанные в густые стрелковые цепи, отступили за городскую стену без боя, оказав некоторое сопротивление лишь в двух пригородных деревнях.

29 декабря в 7 часов утра началась атака городских стен. Английская и французская батареи полевых орудий пробили две бреши на расстоянии 800 м друг от друга. Сапёры сделали проходы через заполненный водой ров, а цепи стрелков открыли огонь и сбили китайских аркебузиров и лучников со стен. Заняв таким образом северный участок стены, союзники сразу же начали атаку на господствующую высоту, где находились две китайские артбатареи.

Атакам европейской пехоты очень помогал меткий и хорошо организованный огонь тяжёлых корабельных пушек, практически парализовавший китайскую оборону. Маньчжурские и китайские войска оказывали слабое сопротивление и отступали, нигде не приняв штыкового боя и предпочитая стрельбу с дальних расстояний из фитильных ружей и луков, которая была почти бесполезной.

Китайская средневековая артиллерия не причинила союзникам практически никакого вреда. 11 000 солдат и ополченцев весьма средней боеспособности даже по меркам китайской армии не имели никаких шансов против 6000 штыков лучшей на тот момент европейской пехоты, поддерживаемой самой современной артиллерией лучшего в мире флота.

К двум часам дня всё было кончено – европейцы захватили высоту, все городские ворота, близлежащие форты и ключевые пункты внутри города. При захвате одного из крупнейших населённых пунктов мира союзники потеряли убитыми и ранеными 110 человек, при этом потери китайских войск были также невелики, превышая европейские приблизительно в пять раз. Потери мирного населения от артиллерийского обстрела никто не считал.

Арест китайского полководца

Падение Кантона не сделало Е Минчэня более сговорчивым. Высокомерно игнорируя суровую действительность, он заперся в своём дворце, не вступая ни в какие переговоры с представителями «варваров». Тогда союзники ворвались во дворец, арестовали Е Минчэня и подобно многим другим антигероям «полицейских» войн вывезли его в индийскую Калькутту.

В то время ещё не существовало международных трибуналов, иначе бы Е Минченю устроили показательный процесс где-нибудь в Париже или Лондоне. Британцы просто посадили его под арест, и знатный пленник, как и все цинские чиновники не чуждый высокому искусству, в заточении писал лирические стихи, без ложной скромности именуя себя в них «Су У за морем».

Су У – легендарный государственный деятель Китая, который в I веке до н. э. был направлен с дипломатической миссией к хану гуннов в южную Сибирь. За несговорчивость гунны задержали его у себя на девятнадцать лет, но так и не смогли склонить на свою сторону, и мудрец Су У, пасший овец в заснеженной Сибири, стал китайским символом преданности Родине перед лицом могущественных варваров.

Через год Е Минчэнь умер в заточении. Тем временем европейские оккупанты передали управление Кантоном и всей провинцией Гуандун в руки гражданского губернатора Бо Гуя и разбитого генерала Мукэдэна, поставив их под наблюдение англо-французской комиссии и даже придав им в поддержку четыре сотни английских солдат. Высокопоставленные коллаборационисты тут же приступили к разоружению ополченцев, заявив, что так они «оберегают народ».

Европейцы полагали, что занятие Кантона сделает пекинский двор более сговорчивым. Они предложили цинскому императору направить своих уполномоченных для переговоров в Шанхай, угрожая возобновить боевые действия в других районах Китая. Пекинский двор ничего не ответил, зато официально сместил со своего поста Е Минчэня, к тому времени уже отконвоированного в Калькутту. «Полицейская» война продолжилась.

Союзники ищут путь на Пекин

К концу апреля 1858 года англо-французская эскадра, выйдя на север из находившегося под европейским контролем порта Шанхая, достигла Бохайского залива и крейсировала у берегов столичной провинции Чжили. Отсюда, через форты Дагу в устье реки Пейхо (Байхе) и расположенный выше по реке город Тяньцзинь, пролегал наиболее короткий и удобный путь к Пекину.

Союзники надеялись, что вид грозной эскадры сделает китайского императора куда более сговорчивым, и дело обойдётся без большой войны. За англо-французскими силами наблюдали посланник США, снабжённый двумя военными фрегатами, а также русский дипломат граф Евфимий Путятин, находившийся на паровом корвете «Америка». Обе страны, сохраняя нейтралитет, старались не упустить свои интересы в Китае.

Невнятные переговоры англо-французских представителей с пекинскими чиновниками продлились месяц. Помимо непомерных экономических требований европейцев, камнем преткновения служил и дипломатический церемониал. Господствовавшая над Китаем небольшая народность маньчжуров, опираясь на традиции схоластического конфуцианства, использовала абсолютно непререкаемый церемониал как важнейшее орудие идеологического господства над миллионами китайцев. Маньчжурский император был не просто монархом Китая, священным властелином всего человеческого мира. Любые иные народы и государства считались его варварскими вассалами. Их посланники были обязаны многократно падать ниц и, «затаив дыхание, ожидать повеления», не только перед самим императором, но и перед его уполномоченными и наместниками (эта процедура называлась «коу-тоу» и считалась репетицией возможной аудиенции у повелителя мира).

Однако европейские представители, считая Цинскую империю отсталой варварской страной, соглашались лишь преклонить колено пред императором, напрочь отказываясь соблюдать и понимать ритуалы «коу-тоу». Но для китайцев это было не просто ритуалом – отказ допустить иностранцев в Кантон и Пекин был вызван, главным образом, опасением, что они не будут соблюдать извечный церемониал, а это, с точки зрения цинского правительства, таило в себе опасность для престижа императорской власти. Столь радикальное несовпадение мировоззрений делало неизбежным продолжение «полицейской» войны…

Продолжение следует: Вторая опиумная война: пробный штурм Пекина.