Жаркое Рождество 1941 года словацких оккупантов

По состоянию на конец ноября 1941 года на фронте находились 21-й пехотный полк (два батальона), один батальон 20-го полка и все части усиления Подвижной дивизии (11-й артдивизион, три батареи горных орудий, лёгкая зенитная батарея, сапёрная рота, батальон связи). Остальные части (штаб 20-го полка с одним батальоном и 11-й разведывательный дивизион) дислоцировались в районе Таганрога, охраняя побережье Азовского моря. Моторизованная дивизия, лишившаяся за несколько месяцев 80% своих транспортных средств и значительной части артиллерии, превратилась в обычное пехотное соединение.

На новых позициях

Перед рассветом 1 декабря 1941 года части Подвижной дивизии начали отход на новые позиции, находившиеся примерно в 20 км западнее – на берегу реки Миус. Стремясь замедлить продвижение Красной армии, сапёры заминировали мосты на дорогах, а в населённых пунктах Желобок, Новая Надежда и Нововоронполь оставили множество ловушек вроде связок гранат, прикреплённых к дверям домов, или мин под порогами. Отход прошёл организованно и без потерь, хотя пришлось бросить несколько неисправных автомобилей. На новой позиции части расположились так:

• северный участок – II/21-й пехотный батальон с 2/11-й артбатареей и 21-й батареей горных орудий. Блокировал направления Малопетровский – Новая Надежда и Елизаветинский – Голодаевка (это крупное село с 1937 года официально именовалось Куйбышево, но словаки использовали старое название);
• центр – II/20-й пехотный батальон с 20-й батареей горных орудий, блокировавший направления Ольховский – Голодаевка и Ольховский – Крепаки;
• южный фланг – I/21-й пехотный батальон с 1/11-й артбатареей и 11-й батареей горных орудий. Эти силы перекрывали направления Ново-Бахмутский – Голодаевка и Ново-Бахмутский – Желобок.

Новые позиции Подвижной дивизии находились на возвышенности, восточный склон которой круто спускался к долине Миуса. Эта долина, поросшая ивняком и лиственными перелесками, имела в ширину 1-1,5 км. Ширина самой реки в сухой сезон составляла лишь около 5 м, глубина – 0,5 м, но весной и осенью Миус разливался, заполняя всю долину. По обоим берегам реки располагались сёла и хутора, причём значительная часть жителей населённых пунктов, находившихся на восточном берегу, ушла вместе с немецкими и словацкими войсками.

Заняв новые позиции, словаки приступили к их оборудованию, что оказалось нелёгким делом. Мёрзлый грунт с трудом поддавался шанцевому инструменту. Весь первый день ушёл на то, чтобы отрыть окопы для стрельбы из положения лёжа, а постройка блиндажей заняла почти неделю. Ввиду малой численности словацких частей сплошная линия траншей отсутствовала, а оборона состояла из опорных пунктов, каждый из которых занимало пехотное отделение, усиленное станковым пулемётом или противотанковой пушкой. Расстояние между такими опорными пунктами составляло 50-70 м. Каждый опорный пункт имел блиндаж, связанный ходами сообщений с окопами, сами же окопы были приспособлены для круговой обороны. В целом, позиция словаков была удобной для обороны, хотя заросли долины Миуса несколько ограничивали обзор. В то же время, словаки сильно страдали от морозов. Из-за нехватки зимнего обмундирования росло число заболевших простудными заболеваниями и ревматизмом.

С 3 декабря ещё недостроенные позиции Подвижной дивизии оказались под обстрелом противника, возобновившего огневой контакт со словаками. Около 18:00 наблюдатели засекли пожары в Желобке, Новой Надежде и Нововоронполе – сработали оставленные сапёрами минные ловушки. С 4 декабря, помимо пулемётов и миномётов, по словацким позициям работала артиллерия. Батареи Подвижной дивизии тоже не дремали, разбив несколько советских обозов. К словацким позициям начали приближаться советские разведывательные группы, некоторые из них проникали на западный берег Миуса. Поначалу все попытки прощупать оборону Подвижной дивизии успешно пресекались, а в ночь на 5 декабря словаки даже взяли пятерых пленных из состава 295-й стрелковой дивизии. При этом командир Подвижной дивизии полковник Августин Маляр прекрасно понимал, что в случае полномасштабного наступления противостоять советскому натиску будет трудно. По согласованию с немецким командованием Маляр приказал частям, находившимся на Азовском побережье, присоединиться к основным силам дивизии. Кроме того, 5 декабря в распоряжение Маляра прибыли две немецкие сапёрные роты, которые оказали словакам немалую помощь в оборудовании позиций и установке перед ними минных заграждений.

Первые атаки на словацкие позиции были предприняты 7 декабря между 4 и 5 часами утра. На некоторых участках дело дошло до ручных гранат и рукопашных схваток, но все атаки были отбиты – равно как и предпринятые позже (между 9 и 10 часами) попытки прорвать оборону II/21-го батальона и 7/20-й роты. Словаки отмечали слабую дисциплину красноармейцев – начиная атаку правильной цепью, они быстро сбивались в группы численностью 10-30 человек, становившиеся лёгкими мишенями для пулемётов и миномётов. После того, как атаки прекратились, советская артиллерия открыла сильный, но неприцельный огонь по словацким позициям. Артиллерийская перестрелка продолжалась и на следующий день, причём 5/11-й батарее (105-мм пушки vz. 35) удалось накрыть одну из советских батарей (уничтожена вследствие детонации боеприпасов).

8 декабря в Подвижную дивизию прибыл с визитом министр национальной обороны Словакии генерал Чатлош. Он привёз остро необходимое бойцам теплое бельё и обмундирование – температура в те дни опускалась до 30 градусов ниже нуля. Высокий визитёр находился в расположении дивизии до утра 10 декабря – и в этот период, словно по заказу, советские войска не пытались атаковать. Стоило Чатлошу покинуть линию фронта, как около 9:30 10 декабря возобновились атаки на северный фланг Подвижной дивизии. Все они были успешно отражены благодаря поддержке артиллерии. Имелись случаи перехода отдельных красноармейцев на словацкую сторону. Словаки отмечали, что противостоявшая им 295-я СД была укомплектована, главным образом, 30-50-летними резервистами с Украины, не горевшими желанием сражаться за советскую власть.

11 декабря 2/11-я батарея получила пополнение – трофейную советскую 122-мм гаубицу образца 1938 года (М-30). Орудие привели в порядок и использовали по назначению – благо снарядов к нему имелось достаточно. Это был далеко не единственный эпизод применения трофейного оружия – например, словацкие пехотинцы охотно использовали пистолеты-пулемёты ППД и самозарядные винтовки СВТ.

Тем временем подразделения Азовской группы продолжали движение к основным силам. Перемещение затруднялось острой нехваткой автотранспорта и оттепелью, внезапно сменившей трескучие морозы. Тем не менее, вечером 12 декабря до расположения Подвижной дивизии добрались 11-й разведдивизион и пулемётная рота I/20-го батальона (его пехотные роты растянулись по трассе марша, утопая в грязи). Подход Азовской группы позволил полковнику Маляру реорганизовать оборону. С 15 декабря на фронте располагались четыре батальона в таком порядке (с севера на юг): II/21-й, I/21-й, II/20-й и I/20-й. Ширина фронта, занимаемого дивизией, составляла 12 км. Позиции находились на расстоянии 100-600 м от западного берега Миуса. Каждый батальон держал на первой линии две роты (I/21-й – лишь одну), остальные подразделения, равно как и 11-й разведывательный дивизион, находились в резерве.

К середине декабря советское наступление выдохлось – стало ясно, что попытка окружить немецкую 1-ю танковую армию провалилась. На участке Подвижной дивизии установилось затишье. Впрочем, долго отдыхать словакам не пришлось.

Рождественское наступление

Несколько дней затишья словаки потратили на укрепление своих позиций. Улучшению морально-психологического состояния бойцов способствовала организованная на родине кампания рождественских подарков – каждый солдат и офицер получил посылку с необходимыми на фронте мелочами (шоколадом, сигаретами, зажигалками, туалетными принадлежностями, бумагой для писем, бельём, а порой – и бутылочкой сливовицы), а также письмом от гражданина Словакии.

Святой вечер и рождественская ночь прошли спокойно, но советское командование уже готовило новый удар по южному крылу Подвижной дивизии в направлении на Калиновку. В дополнение к «старым знакомым» – 295-й СД – на участок Подвижной дивизии подтянули 96-ю СД, занявшую позиции на южном фланге; севернее, в районе Голодаевки, расположилась 99-я СД. По данным словацкой разведки, обе новоприбывшие дивизии были укомплектованы резервистами с Кавказа, не отличавшимися высоким боевым духом. Кроме того, красноармейцам не хватало автоматического вооружения: на роту приходилось 4-10 самозарядных винтовок и 1-3 ручных пулемёта, на батальон – 1-2 станковых пулемёта. Вместе с тем, численное превосходство было на стороне советских войск. К тому же, помимо штатной артиллерии дивизий, против словацких позиций расположились батареи гвардейских реактивных миномётов, а для поддержки удара стрелковых частей выделили 132-ю танковую бригаду, располагавшую полусотней боевых машин (в том числе Т-34 и КВ).

Ранним утром 25 декабря (в 6:00) на всём участке 20-го пехотного полка началось советское наступление. Предварял его мощнейший артиллерийский и миномётный обстрел, равного которому по силе словакам ещё не приходилось ощущать на себе. Тем не менее, словацкая пехота при поддержке собственной артиллерии сумела отразить первый натиск. Около 10 часов утра к руслу Миуса подтянулись новые советские части из Голодаевки – теперь атакам подверглись и позиции 21-го полка. Основные усилия были сосредоточены на южном фланге Подвижной дивизии – её стыке с 5-й дивизий СС «Викинг», а точнее – с полком «Германия». Советское командование бросило в атаку 11 танков, но те не смогли форсировать Миус и оказались под огнём словацкой артиллерии, уничтожившей два из них. Попыталась поддержать наступавших и советская авиация – шесть истребителей выполнили несколько заходов, проштурмовав словацкие позиции.

К полудню атакующие окончательно выдохлись, и к 12:30 на всей полосе Подвижной дивизии установилось затишье. Однако у соседей справа дела шли неважно: полк «Германия» не выдержал танковой атаки, оголив правый фланг Подвижной дивизии в районе населённого пункта Скелянский. Полковник Маляр направил в этот район часть своих резервов, но полк «Германия» в ночном бою с 25 на 26 декабря сумел восстановить статус-кво.

Перед рассветом 26 декабря атаки на словацкие позиции возобновились. Около 5 часов утра подразделения 206-го стрелкового полка 99-й СД, переправившись через Миус, атаковали позиции I/20-го батальона южнее дороги Голодаевка – Ново-Бахмутский. В предрассветной тьме дело дошло до рукопашного боя. Даже артиллеристам батарей, приданных I/20-му батальону, пришлось взяться за штыки и гранаты. Одна из словацких рот, располагавшаяся по обе стороны дороги, оказалась окружённой с трёх сторон. Находясь под интенсивным миномётным обстрелом, рота несла потери – примерно четверть её бойцов получили ранения, трижды был ранен командир роты. В такой ситуации он приказал прорываться из окружения, что и было сделано. Бо́льшая часть личного состава роты сумела выйти к своим, но в обороне Подвижной дивизии образовалась брешь шириной 700 м, которую немедленно заполнили подразделения 99-й СД. К счастью для словаков, командиры соседних рот надпоручики Ридль и Кужка сохранили хладнокровие. Быстро развернув своих бойцов, они открыли фланговый пулемётный и миномётный огонь по наступавшим красноармейцам. Рота Кужки даже пыталась контратаковать, но особых успехов не добилась, а её командир был ранен и эвакуирован в тыл.

На наблюдательный пункт Ридля прибыл полковник Маляр. Оценив обстановку, он приказал организовать контратаку силами своего резерва – 11-го разведывательного дивизиона, а также 2/20-й и 7/20-й пехотных рот. Контратака должна была начаться в 9:00, а её исходным пунктом являлся хутор Ново-Ольховский. В 6:00 из Ново-Бахмутского начала выдвижение к исходному рубежу 2/20-я рота, а полчаса спустя из хутора Холодный вышла 7/20-я рота. 11-й разведдивизион находился в Алексеевке, в 5 км от места прорыва, но его командир майор Ярослав Кмицикевич практически саботировал указания командира дивизии – он заявил своим бойцам, что выполнить приказ придётся, но лишний раз рисковать своей жизнью не следует. Не стоит удивляться, что ведущую роль в контрударе, начавшемся после непродолжительного миномётного обстрела, сыграли пехотные роты. Всё, чего удалось добиться словакам – это уменьшить ширину бреши в обороне до 300 м.

Около 16 часов словацкий контрудар захлебнулся, а через три часа началась новая советская атака. Под сильным натиском 2/20-я и 7/20-я роты начали отступать. Маляр бросил в бой свои последние резервы – два взвода сапёров. Около 22 часов в бой вступила немецкая сапёрная рота, пришедшая на выручку 2/20-й роте. К 23 часам обе резервные пехотные роты вышли на позиции по сторонам дороги Голодаевка – Ново-Бахмутский, восстановив линию фронта. В то же время между ними оставалась брешь шириной примерно 300 м. Её должен был заполнить 11-й разведдивизион, однако большинство его бойцов ушли на ночь в ближайшие населённые пункты. На позиции при 17-градусном морозе остались лишь майор Кмицикевич, один из его офицеров и полтора десятка бойцов. Опасным оставалось и положение на южном фланге Подвижной дивизии – полк «Германия» вновь был отброшен на 3 км, и словаки утратили контакт со своим соседом справа. Командиры батальонов организовали «пожарные команды» – сборные взводы из писарей, телефонистов и прочих тыловиков. Два таких взвода собрал из своего штаба и полковник Маляр. 27 декабря около 1:30 контакт с полком «Германия» удалось восстановить, и ситуация на южном фланге Подвижной дивизии стабилизировалась.

Утром 27 декабря положение в месте прорыва позиций Подвижной дивизии оставалось критическим. Полтора десятка бойцов 11-го разведдивизиона, пролежав всю ночь в снегу, полностью утратили боеспособность и не могли противодействовать просачиванию советских подразделений в тыл. С 5 часов утра возобновился обстрел словацких позиций советской артиллерией, располагавшейся у Голодаевки. К тому же, несмотря на метель и сильный мороз, советская авиация высадила небольшой парашютный десант в словацком тылу у села Белояровка. Хотя десантников поддерживала советская авиация, эту угрозу удалось ликвидировать силами резерва – сапёрами и связистами. К полудню 40 парашютистов были взяты в плен у Успенки, спастись удалось лишь двоим – их спрятали местные жители.

Ситуация на участке Подвижной дивизии вызвала обоснованное беспокойство командования 1-й танковой армии. Видя, что словаки не могут самостоятельно ликвидировать угрозу, оно сформировало смешанную боевую группу из подразделений 16-й танковой дивизии и 5-й дивизии СС «Викинг». В 15:15 удар по Голодаевке нанесли штурмовики Ju 87. Этот эпизод стал едва ли не первым упоминанием об участии люфтваффе в декабрьских боях на словацком участке фронта, а вот о действиях советской авиации (разведывательных полётах, штурмовках и прочем) словаки писали довольно часто. Только 27 декабря их наблюдатели зафиксировали 120 самолёто-пролётов советской авиации.

В 17:00 десять танков немецкой 16-й ТД двинулись в атаку на юг из района Ново-Бахмутский. Когда танки пересекли линию, на которой уже более суток лежали в снегу бойцы роты Ридля, те поднялись и бросились вслед за танками. Немецким танкистам и словацким пехотинцам понадобилось менее часа, чтобы ликвидировать прорыв в обороне.

В рождественских боях Подвижная дивизия понесла ощутимые потери. Погиб 41 человек (в том числе 3 офицера), 174 (из них 7 офицеров) получили ранения, а ещё 61 (включая одного офицера) пропал без вести.

Поскольку немецкое командование осознавало слабость Подвижной дивизии, занимавшей фронт, несоизмеримый с её возможностями, 28 декабря оно усилило словацкое соединение боевой группой «Веллер», примерно равной батальону. Эта группа расположилась на южном фланге, позволив уплотнить боевые порядки Подвижной дивизии, а позже была выведена в дивизионный резерв. В январе 1942 года дивизии придали 844-й тяжёлый артдивизион вермахта. Часть, располагавшая 105-мм пушками и 150-мм гаубицами, существенно усилила Подвижную дивизию – её единственный 11-й артдивизион располагал в то время лишь 9 орудиями. 21 января южный участок фронта Подвижной дивизии был передан 5-й дивизии СС «Викинг». Словаков здесь сменил финский батальон полка «Нордланд».

Январь и начало февраля 1942 года Подвижная дивизия провела на своих позициях на реке Миус. На фронте царило затишье, прерывавшееся лишь периодическими налётами советской авиации и обоюдными разведывательными вылазками.