Джеральд Даррелл на защите фауны: почему английский натуралист ценил животных больше, чем людей, и не скрывал этого

Любитель животных

Джеральд Даррелл в детстве.

Джеральд Даррелл стал пятым, самым младшим ребёнком Луизы Флоренс Дикси и Лоуренса Сэмюэля Даррелла. Он родился в Индии и ещё в раннем детстве побывал в зоопарке. Позже натуралист скажет о том, что именно первое посещение зоопарка пробудило в нём любовь к животным, которую он сохранил до конца своих дней.

На греческом острове Корфу, куда семья переехала, когда Джеральду было 10 лет, он начал собирать своих первых животных. Именно представителям фауны он посвятит всю свою жизнь, отдавая им большую часть своего времени и сил.

Старший брат натуралиста писатель Лоуренс Даррелл считал Джеральда немного не от мира сего. Его пугали постоянные экспедиции брата, а иногда он вовсе считал, что провидение лишило Джеральда разума, ибо не может нормальный человек постоянно «скакать по джунглям», где кишат змеи и водятся куда более опасные существа.

Впрочем, сам зоолог считал людей гораздо более опасными, чем животных. Именно от представителей «царей природы» можно было ожидать любого подвоха. А туземцы в его представлении могли быть только двух видов: «людоеды» и «не людоеды».

Невероятные истории

Джеральд Даррелл.

Ещё в детстве Джеральд усвоил простую истину о том, что представители коренных народов категорически не терпят со стороны белых людей никаких проявлений фамильярности и панибратства. Подружиться с туземцами ему никогда не удавалось, и отношения зоолога с ними строились на единственно понятном языке, товарно-денежном. Правда, иногда к ним добавлялись не совсем цензурные выражения или даже угрозы.

Ещё в молодости Даррелл побывал в Камеруне, где занимался поисками волосатых лягушек. Он со всей группой разбил свой походный лагерь на территории, принадлежащей туземцам. Именно это племя предпочитало жить обособлено, не вступая в контакт со своими согражданами. Вожди его решили не пускать на территорию никакую чужую культуру, предпочитая сохранять собственную самобытность.

Впервые Даррелл услышал об этом племени от других, более цивилизованных туземцев. А уже на следующий день увидел и следы их пребывания чуть в стороне от звериной тропы.

Рядом с углями от костра лежало множество костей и даже какие-то спутанные волосы. По реакции своих сопровождающих Джеральд понял: ему лучше поскорее покинуть это место. Тем более, что они сами с ужасом смотрели на место недавней стоянки неизвестного племени и словно даже окаменели от страха. Было понятно: здесь останавливалось племя людоедов и вокруг костра разбросаны останки несчастного съеденного человека.

Должно было пройти ещё какое-то время до того дня, как Джеральд Даррелл услышит на местном рынке историю о довольно жестоком розыгрыше, устроенном туземцами белому путешественнику.

Ему была подложена в палатку туша погибшего крокодила, которого вполне можно было принять за живого. Тем более, что из пасти животного весьма натуралистично свисала часть одеяла, которую крокодил не успел съесть. Слуги белого путешественника, бросившись на крики хозяина о помощи, мужественно «сражались» с зубастым чудовищем, устроив для «господина» целый спектакль.

Они кричали, боролись с чудищем, оттаскивали его в кусты, а затем делали вид, будто убивают крокодила. В благодарность за «спасение» путешественник выдал своим гидам-туземцам весьма щедрую денежную компенсацию.

Только тогда Джеральд Даррелл понял, как виртуозно была перед ним разыграна устрашающая сцена с местом привала племени людоедов. При этом туземцы мстили белому господину за моральный урон, который наносил «цивилизованный человек» местному населению своим раздутым превосходством и надменным жестким обращением.

Возможно, хотели они отомстить и Дарреллу за его нелюбовь и довольно жёсткое обращение. До конца жизни натуралиста в 1995 году, он всё же любил животных больше людей. По мнению учёного, животные всегда прямолинейны и честны, в отличие от людей. Животные никогда не делают вид, будто обладают разумом, не изобретают нервнопаралитические газы и не имеют претензий. В общем-то они куда больше достойны любви, чем люди.

***

Многие с детства любят книжки Джеральда Даррелла, посвящённые его детству и юности, вроде «Моя семья и другие звери» или «Филе из палтуса». Дарреллы предстают в них своеобразной, но очень дружной и любящей семьёй, которой мудро руководит лучшая в мире мама. На самом деле, конечно, Джеральд описал своё детство скорее пристрастно, чем точно. Беспокойная семья Дарреллов была далека от идеала, а способы мамы выращивать детей могли дать или гениев, или преступников. В общем-то, получилось и то, и другое.