Храм Сатурна.
Пиранези родился в 1720 году. Место его появления на свет – предмет споров. До последнего времени считалось, что это было местечко Мольяно-Венето, но современные исследователи склоняются к тому, что будущий творец «бумажной архитектуры» с первых секунд своей жизни и до двадцатилетнего возраста жил в Венеции.
Пиранези никогда не планировал становиться гравером. И уж тем более не думал, что его прославит это ремесло. И уж точно даже предвидеть не мог, что окажется настоящим революционером офорта, что оттиски с его медных досок разлетятся от солнечной Испании до заснеженной России…
Вид строящегося моста Блэкфрайерс через Темзу.
Его отец был архитектором, сам Джованни с юных лет мечтал продолжить семейное дело, в то время как его брат избрал путь монаха-доминиканца. Он был первым учителем Пиранези, обучал его латыни и истории. А их родной дядя работал в «Магистрате вод» в Венеции – несмотря на романтичное название, организация занималась реставрацией исторических зданий и восстановлением мостов. Именно любимый дядюшка поспособствовал началу архитектурной карьеры племянника. В двадцатилетнем возрасте Пиранези, уже попавший под влияние мрачного очарования венецианских пейзажистов, оказался в Риме, где работал чертежником. Он много и охотно учился, постигал тайны гравюры, перспективы, строительства… И уже спустя три года представил на суд публики свой первый альбом архитектурных офортов.
Гравюры, посвященные Риму.
В его работах причудливость барокко сочеталась с рациональностью классицизма. Рука чертежника и фантазия художника, соединившись, породили одновременно фантастические и предельно реалистичные архитектурные образы. Ни одна из этих гравюр не повествовала о реально существующем месте, все они были головокружительно невозможны и в то же время детальны, точны, невероятно техничны. Уже в этом альбоме появляются первые признаки «воображаемых тюрем». А еще через пару лет увидели свет его работы, посвященные Древнему Риму…
Античный Капитолий.
В промежутке между созданием крупных серий гравюр Пиранези пытался найти работу в качестве архитектора, но в те годы ни в Риме, ни в Венеции крупномасштабных проектов для него не нашлось.
Понте Магнифико.
Зато Пиранези вполне успешно занимался археологией, посещал Помпеи, исследовал храмы в Пестуме. Он с увлечением коллекционировал предметы античности, археологические находки, особенно древнеримские. Посещая раскопки, Пиранези стремился детально воссоздать образы древней архитектуры (пусть и частенько шел на поводу у своего воображения). Колонны и капители, вазоны и архи, надгробия и саркофаги, величественные храмы и покинутые руины… И новая жизнь среди осколков древней цивилизации. Серия офортов «Виды Рима» насчитывает сто тридцать семь листов. Рим был его первой и настоящей любовью, Рим, ему современный, древний и… быть может, будущий. Пусть Пиранези как архитектор оставил удивительно мало реальных построек – но некоторые сохранившиеся проекты, по-видимому, просто не дождались своего воплощения. Одна из самых значимых его архитектурных работ - церковь Санта Мария дель Приорато, принадлежащая Мальтийскому ордену.
Офорты, посвященные воображаемым тюрьмам.
На пороге своего тридцатилетия, а затем и сорокалетия, Пиранези создал драматичную серию офортов под названием «Темницы». Сегодня это самая известная часть его творчества. Жуткие, мрачные, давящие интерьеры пыточных камер, драматичные контрасты света и тени, нагромождения лестниц, ведущих в неизведанное… Перерабатывая офорты спустя десять лет после первой публикации, Пиранези населил их крошечными фигурками тюремщиков и заключенных. Есть версия, что таким образом он отреагировал на жестокие казни и пытки, парадоксальным образом существовавшие в век европейского Просвещения. Также бытует мнение, что ирреальность темниц Пиранези – это отражение клаустрофобных ночных кошмаров. Впоследствии их будут сравнивать с романами Кафки.
Из цикла Темницы.
Всего атрибутировано около восьми сотен гравюр его авторства. Кроме того, Пиранези стал основателем «гравировальной» династии – его сын и дочь, Франческо и Лаура, также получили известность в этой области искусства.
Виды Рима.
Пиранези считается одним из зачинателей жанра архитектурной графики и графических архитектурных фантазий. «Бумажное» наследие Пиранези необычайно велико, а его влияние на развитие европейской архитектуры неоспоримо. Большой поклонницей творчества гравера была русская императрица Екатерина II. Ее покои были буквально завалены альбомами, книгами и отдельными гравюрами, посвященными архитектуре. Работы Пиранези (не те, которые посвящены тюрьмам – впрочем, кто знает?) она показывала мастерам, возводившим здания в Царском Селе – как эталон.
Пирамида Цестия.
С влиянием Пиранези связывают формирование русского классицизма как самобытного стиля. И его же творчество, по-видимому, стало образной основой самого спорного из исторических архитектурных направлений – эклектики. Мастерски реконструированные в его офортах римские, этрусские и египетские храмы будоражили воображение многих людей искусства вплоть до наших дней, а изощренные изображения руин были воссозданы в романтических «руинных парках» по всему миру. Впрочем, и сам он предпринимал вполне эклектичные эксперименты – известно, что в 1760 году он разрабатывал проект в неоегипетском стиле, однако здание не сохранилось.
Фронтиспис со статуей Минервы.
Однако фантастические пространства, созданные Пиранези, вдохновляли не только архитекторов, но и писателей. В 1884 году В.Ф.Одоевский сделал архитектора героем одного из своих рассказов, а в 2020 году писательница Сюзанна Кларк поселила персонажа фантасмагорического романа «Пиранези» в абсурдный мир воображаемых тюрем.
