За кадром фильма «Доживем до понедельника»: странный кастинг, который обернулся успехом

Кино, которое могло не появиться

«Я всегда ненавидела школу», — признавалась Ирина Печерникова, исполнительница одной из главных ролей в фильме «Доживём до понедельника». От роли она, впрочем, не отказалась, но переживала: как играть? Но на съёмочной площадке уже думать об этом было некогда. Фильм, по настоянию директора киностудии, снимали в ударных темпах. Дело в том, что сценарий отправили на утверждение в Госкино и практически были уверены, что снимать запретят. Вот и вспомнили старую мудрость: «Прощение получить легче разрешения».

В итоге картину отсняли за три с половиной месяца. Чиновники из Госкино были, мягко говоря, недовольны. С режиссёром Ростоцким состоялся большой разговор. Совсем убрать фильм на полку не грозили, но потребовали внести двадцать восемь правок. Ростоцкий торговался, пока не уменьшил количество правок до трёх. Например, когда учителя обсуждают, что дети напишут в сочинении о счастье, герой Вячеслава Тихонова, учитель Илья Семёнович, говорит, что напишут — счастье в труде. Эту реплику сочли издевательством над советской идеологией, так что в итоге Тихонов говорит с экрана: «Все напишут, как полагается!»

Вообще, надо сказать, кастинг был довольно неожиданный. Мало того, что Печерникова терпеть не могла школу — Тихонов был слишком молод для своего героя и в своих предыдущих ролях был далёк от образа сухаря, так же, как и сыгравшая завуча школы Нина Меньшикова.

Меньшикова была замужем за Ростоцким и сама упросила взять её в фильм. Прошла пробы на общих основания, и муж признал, что Нина Евгеньевна роль вытянет. Но во время самих съёмок вёл себя очень требовательно, даже придирчиво: мол, на пробах лучше работала. Меньшикова несколько раз даже валерьянкой отпивалась… Но воспоминания о съёмках остались всё равно воодушевляющие. Смогла! Смогли! Она говорила потом, что роль завуча была у неё одной из самых интересных.

Школьники должны быть школьниками

В советских фильмах старшеклассников — как, впрочем, практически во всём мировом кино — обычно играли юноши и девушки несколько старше. Чтобы они пластикой, внешностью не выдавали возраст, отбирали их придирчиво, не только по актёрскому таланту. В образ помогали вживаться, конечно, костюмы. Так, одев Генку Сыромятникова — студента циркового училища Юрия Чернова — в школьную форму, постановили, что форма на нём выглядит слишком уж новой, и отправили срочно играть в футбол.

Рядом нашлось футбольное поле, но ни у кого не было мяча. Чернов вспомнил школьные годы и принялся пинать по полю портфель. Это вызвало негодование случайных свидетельниц, женщин в возрасте: «Ты что, двоечник, портфель портишь? Мать покупает, а ты портишь!» — «Мне надо для работы», отбивался Чернов.

На роль циника и модника Кости Батищева взяли восемнадцатилетнего Игоря Старыгина — будущего Арамиса из «Трёх мушкетёров». Характер своего героя он передавал бесподобно, но требовалось и визуально выделить Костю как мальчика непростого. Он должен был быть модно одет, что в те годы значило — в джинсы. По всей Москве не смогли найти джинс такого маленького размера — в основном фарцовщики торговали взрослыми. Зато в запасах студии отыскали японскую джинсовую ткань. Из неё и пошили заморские штаны, украсив их, как полагается, клёпками и ярлычками.

Чтобы дополнить костюм, Ростоцкий принёс на съёмки свою новенькую канадскую курточку. Старыгин моментально превратился в первого щёголя не то, что школы — столицы. Позже, в США, после просмотра фильма в Университете Боркли зрители изумлённо спрашивали: разве в Советском Союзе школьники так одеваются? Конечно, на самом деле за подобный костюм в советской школе могли выставить из класса и вызвать родителей: школьная форма была обязательна для всех. Но, да, были дети, на одежду которых смотрели сквозь пальцы. Или те, у кого не было денег на форму — лишь бы в чистом приходили. Или те, у кого были непростые родители…

Так что сигнал о своей семье Костя Батищев с экрана посылал недвусмысленный. Сразу же объяснялась и его высокомерная манера держаться. Этого американцам объяснять не стали. Это было для своих.

А сцены, в которой ученики довели Наталью Сергеевну до слёз, сначала в сценарии не было. Она появилась после того, как Печерникову закрыли в классе с подростками — репетировать. Молодые актёры разошлись, Ирина Викторовна никак не могла призвать их к порядку и провести репетицию и в конце концов от чувства бессилия выскочила из класса вон и разрыдалась. Режиссёр немедленно решил, что такого эпизода фильму не хватает.

Судьбы актёров

Этот фильм очень сильно повлиял на жизнь практически всех, кто в нём снимался. Режиссёр Ростоцкий вспоминал, что потом не раз участники собирались вместе, словно выпускники одного класса. Между тем, картина не просто удалась и оставила приятные воспоминания у актёров о процессе создания. Она без шуток многое определила в их судьбе.

Так, Вячеслав Тихонов в тот момент был разочарован в своей профессии и подумывал её оставить — совершенно как его герой, Илья Семёнович. Сам Тихонов, конечно, никому не рассказывал о своих метаниях и потом говорил, что у Ростоцкого сработала какое-то особенное режиссёрское чутьё. Он безошибочно выбрал человекас нужным состоянием души на роль преподавателя в состоянии кризиса, хотя ему предлагали более подходящих по возрасту и точно так же любимых зрителем актёров. Например, Зиновия Гердта или Бориса Бабочкина.

Тихонов, кстати, сам изначально от роли отбивался. Он остро переживал свой актёрский провал — Болконского в «Войне и мире» (да, Вячеслав Васильевич счёл эту роль провальной). Ростоцкий его взял шантажом: «Если ты мне друг, ты должен играть!»

Лучшей партнёршей по фильму Тихонов называл, вопреки ожиданиям зрителей, не молоденькую Ирину Печерникову, а Нину Меньшикову. А Ирина Печерникова была действительно тайно влюблена в Тихонова — не так, как её героиня в Илью Семёновича, поспокойнее, но всё же — и это сильно сказывалось на её работе. Всей съёмочной площадке было очевидно, что Печерникова робеет перед кинозвездой. Чтобы дать ей привыкнуть, съёмочная группа постоянно устраивала какие-то неформальные встречи участников съёмок — все вместе сидели, болтали, в общем, создавали тёплую и дружелюбную атмосферу, о которой Печерникова потом ещё долго вспоминала.

Но помогла не эта тактика, а случай. Однажды Ирина Викторовна вошла в гостиничный номер Тихонова и обнаружила его стоящим на карачках. Прославленный актёр созерцал всякие блёсна, крючки и прочие рыбацкие мелочи. «Ира, посмотрите, какая красота!» — подняв глаза, мечтательно сказал Тихонов, и это было так забавно, что Печерникова смогла, наконец, увидеть в нём обычного, живого человека, а не небожителя. Отношения между актёрами после этого сложились замечательные.

Как учительница Наталья Сергеевна, Печерникова прославилась на весь Союз. Её узнавали, ей писали письма, в общественных местах к ней обращались по имени-отчеству героини фильма. Возможно, именно такая прочная ассоциация с образом стала причиной тому, что позже у неё были проблемы с получением главных ролей в кинокартинах. Впрочем, с театральной карьерой, которую Печерникова строила параллельно с кино, таких проблем не вставало. Например, в «Человеке, которйы смеётся» Ирина Викторовна играла Дею.

А к Нине Меньшиковой однажды подошёл школьный учитель и поблагодарил за её роль. Нина Евгеньевна ответила, что, наверное, благодарить надо Тихонова — ведь мужчину-преподавателя сыграл он. «Да нет, вы не поняли! Это же я — Светлана Михайловна, которую вы сыграли!» — сказал в ответ зритель.

Провал или триумф?

По окончании съёмок Горьковская студия, где они проходили, получила письмо из Госкино, где создание кинокартины с подобным представлением советского учителя называли большой ошибкой студии. Тем не менее, после внесения правок картину должны были пустить в показ. Первыми зрителями должны были стать как раз учителя на большом съезде в Кремлёвском дворце съездов. Съёмочная группа очень волновалась.

Что, если преподаватели окажутся недовольны? Что, если их недовольство используют как повод положить фильм на полку, в прокат по кинотеатрам не выпускать? А ведь специалисты — самые придирчивые зрители…

В дни премьеры в Москву приехал Янош Кадар, глава венгерских коммунистов. Под встречу с ним отвели Дворец съездов, так что учителя смотрели премьеру в Доме кино. Актёры и другие члены съёмочной группы и так пришли на премьеру взвинченные, а уже через десять минут были на грани обморока: зал безмолствовал. Обычно зрители хоть как-то реагируют на происходящее — но теперь стояла тишина. С Юрием Черновым случилась истерика — он в слезах выбежал в коридор. Но потом зал неожиданно рассмеялся над комической ситуацией, дружно вздохнул в напряжённый момент…

Когда включили свет, зрители встали и принялись аплодировать, скандируя: «Мо-лод-цы! Мо-лод-цы!»

По опросу журнала «Советский экран» фильм был признан лучшей советской картиной 1968 года. В 1969 году лента «Доживём до понедельника» получила Золотую премию Московского кинофестиваля. В 1970 году — Государственную премию СССР. Уже после того, как фильм триумфально прошёл по экранам статьи, автор сценария, Георгий Полонский, дописал стихи к основной музыкальной теме. Получилась «Журавлиная песня» — и с момента своего появления она постоянно звучала на конкурсах детской песни.

Цитаты, которые подарила нам картина

• «Счастье — это когда тебя понимают»
• «От большинства людей остается только тире между двумя датами»
• «Ты не замечала, что в безличных предложениях есть какая-то безысходность — Моросит. Ветрено. Темнеет. Знаешь, почему? Не на кого жаловаться и не с кем бороться»
• «Человеку необходимо состояние влюблённости. В кого-нибудь или во что-нибудь. Всегда. Всю дорогу. Иначе неинтересно жить»
• «И, вообще, после Петра Первого России ужасно не везло на царей. Это — уже моё личное мнение»
• «Я ничего не писала о труде. Но разве у матерей мало работы?»