Женские лица Гражданской войны: почему 23 февраля не только мужской праздник

Специфика момента

Ситуация на Гражданской кардинально отличалась от Великой Отечественной, когда девушки, воспитывавшиеся в ситуации равноправия, получившие регулярное военное образование, встраивались винтиком в уже существующую военную машину. С пониманием, что эта машина продолжит работать по своим правилам — с ними или без них.

В Гражданскую всё было иначе. Законов ещё не имелось, служебная иерархия существовала только весьма приблизительная. Взаимные права и обязанности начальника и подчинённого регулярно перетрясались. Нельзя было так просто взять и отдать подчинённого смутьяна под трибунал. Система не защищала людей на одном только основании их принадлежности к ней и занимаемого места.

Что ты сам создал — то и система, и как ты её сформировал — так она и работает.

В 1918-1921 в рядах Красной Армии воевало более 60 тысяч женщин. И полно сюжетов, когда юная институтка из весьма патриархального общества становилась начальством для сотен, а то и тысяч буйных солдат и матросов. Ещё пару лет назад верхом эмансипации для неё была возможность без разрешения мужа поехать в Европу, чтобы слушать лекции профессоров. А тут она оказывалась уполномоченной вести на смертный бой народную массу, поскольку была среди них самой образованной и, по крайней мере, могла прочитать письменный приказ Реввоенсовета.

И комиссарши в пыльных шлемах…

В массовой культуре образ женщины на войне раскрывается двояко. Либо это «Гусарская баллада» — юная девушка, переодетая мужчиной, отправляется на поиски любви и приключений. Либо героиня — народная мстительница, охваченная горем, встаёт в ряды армии, чтобы отомстить злодею-супостату. Дальше это комбинируется в той или иной пропорции.

Комиссарши Красной Армии не имели ничего общего с подобными стереотипами. Часто это были женщины средних лет, в строгих платьях с аккуратной причёской, давно уже определившиеся в личной жизни. У них были резкие суждения, уверенный взгляд и хищные повадки. Они шли не за приключениями — этого добра в их жизни хватило бы на эскадрон гусар. Нет, они шли строить армию — ведь та была нужна партии и стране.

То есть картина ровно такая же, как и с мужчинами-комиссарами. Но никто ведь не ждёт, что у женщин всё будет так же, как у мужчин — проще какую-нибудь ерунду придумать.

При этом следует понимать, что комиссар 1918 года — это совсем не та скромная фигура, какой был замполит 1980-х. Комиссар полка или дивизии не занимался обустройством досуга бойцов — он этим полком командовал. И вот тут есть нюансы.

Организация командования воинской частью в Гражданскую обычно осуществлялась в двух формах. Порой это была пара комиссар-коммунист плюс командир из военспецов. Комиссар принимал окончательные решения, а командир по сути являлся консультантом по военно-техническим вопросам. Если же командир сам был компетентным в военном деле коммунистом, то в пару ему давали не комиссара, а начальника политотдела. Тот выполнял все функции комиссара, кроме политического надзора над командиром.

И вот здесь давала о себе знать гендерная разница. Абсолютное большинство командовавших женщин были начальниками политотделов при командирах-коммунистах. Собственно женщины-комиссары — единичные случаи.

В целом это понятно. Одно дело — опираться на соратников по партии, которые тебя давно знают и доверяют (а даже если и не знают, всё равно по умолчанию считают за человека). И совсем другое — силой авторитета держать в узде невежественную крестьянско-солдатскую массу, отягощённую кучей предрассудков.

Будь ты хоть Жуков в юбке — объективные социальные условия одной силой воли не перешибёшь.

Хотя исключения были. Например, пропагандист-подпольщик с многолетним опытом Евгения Бош (комиссар Украинской Советской Армии) или Розалия Землячка (комиссар 18-й Котласской дивизии, начальник политотдела 8-й и 13-й армий).

По документам Политуправление Реввоенсовета более чем на 30 процентов состояло из женщин. Это не значит, что каждый третий комиссар был женщиной. Большую часть этих цифр составляли низовые служащие, телефонистки и машинистки штабов, художницы-оформители и наборщицы армейских газет и т. п. Но всё же женщины-политработники в гражданскую были не редкой экзотикой, а рядовым являением.

Вспомним некоторых из них.

Александра Коллонтай

В феврале 1919 года Коллонтай назначили начальником политотдела 1-й Заднепровской дивизии. Дивизия создавалась из партизанских и повстанческих отрядов Таврической губернии. Так что все многочисленные украинские атаманы и «батьки», начиная с Махно и Григорьева, были прямыми подчинёнными Александры Михайловны.

В апреле 1919 года дивизия заняла Крым, и Коллонтай некоторое время совмещала должность начальника политотдела теперь уже Крымской Советской Армии с должностью наркома агитации и пропаганды Крымской Советской Республики. Однако уже в июле красных выбили из Крыма деникинцы. Поражение наложилось на внутренний раздрай. Советские, махновские и григорьевские войска воевали между собой. И хотя советские, в конечном счёте, взяли верх, в сентябре 1919 года Коллонтай и Дыбенко отозвали в Москву.

Ай-яй-яй, не смогла обеспечить лояльность атаманов, понимаешь!

Но с Коллонтай всё понятно. В её биографии армейская служба — наименее примечательный эпизод. Никто не сомневается, что она была на это способна. Недоумение вызывает скорее другое: с какой стати политик уровня ЦК и СНК занял такую третьестепенную должность? Но из биографии видно, что её армейская карьера укладывалась в период между тем, как она, будучи одним из лидеров «левых коммунистов», в марте 1918 года подала в отставку с поста наркома государственного призрения, — и назначением её в октябре 1920 года заведующей женотделом ЦК РКП (б) и членом Исполкома Коминтерна. Впрочем, оттуда её через два года снова сняли, как одного из лидеров «рабочей оппозиции»… но речь не об этом.

А ещё Коллонтай была другом детства Игоря Северянина, и тот упоминал её в своих стихах:

«В те дни цветны фамилий флаги,

Наш дом знакомых полон стай:

И математик Верещагин,

И Мравина, и Коллонтай…»

Мария Денисова

Художница, скульптор, ученица Коненкова, она тоже в первую очередь известна вовсе не военными подвигами. Маяковский посвятил ей поэму «Облако в штанах», но она наплевала на поэта и уехала в Швейцарию, где продолжила изучать скульптуру.

После революции внезапно оказалось, что юная богемная художница — старая большевичка. Упоминается, что в Женеве в 1916 году она пересекалась с Лениным. В конце 1919 года, уже находясь в Петрограде, Денисова была назначена заведующей агитотделом Первой конной армии. Там вышла замуж за начальника реввоенсовета армии Ефима Щаденко, а затем их перевели во Вторую Конную.

В 1922-27 годы Мария училась во ВХУТЕМАСе. В 1934-м её бывший подчинённый по Первой конной Исаак Бабель опубликовал пьесу «Мария», сюжет которой частично отразил биографию Денисовой (сама она в пьесе не появляется). Впрочем, Денисова отрицательно относилась к Бабелю и его «Конармии»; в письме Маяковскому она крыла его в хвост и в гриву, солидаризуясь с Будённым.

В 1936-м Мария внезапно перестала лепить, а в 1944 году упала с десятого этажа Дома на набережной, где жила, — скорее всего, это было самоубийство.

Лариса Рейснер

В биографии любого революционера есть обязательная глава, посвящённая объяснению, когда и почему он принял революцию. В отношении участницы половины морских и речных сражений Гражданской войны, баронессы Ларисы фон Рейснер, задаваться такими вопросами неуместно. Когда твой отец — известный оппозиционный профессор (в будущем — соавтор Конституции РСФСР, получивший кличку «красного профессора» в 1905 году, когда это ещё не было мейнстримом), твои друзья детства — Карл Либкнехт и Август Бебель, а твои учителя — Короленко, Горький и Леонид Андреев…

Короче, это приходит само.

В 1910-е годы студентка бехтеревского Психоневрологического института Лариса Рейснер вела жизнь начинающей поэтессы Серебряного века и в революционной деятельности замечена не была. С 1916 года Лариса работала у Горького, сначала в журнале «Летопись», затем в газете «Новая жизнь». Мария Андреева привлекла её к своему проекту по созданию рабочих театров. Кроме того, она работала в комиссии Петросовета по вопросам искусств.

После революции Лариса участвовала в деятельности комиссий по сохранению памятников искусства, по охране Эрмитажа. (Кстати, это та ещё работка для 1918 года). Периодически выполняла поручения ВРК.

Весной 1918 года наркомвоенмор Троцкий забрал её к себе. Первая командировка была в Кронштадт, где требовалось обеспечить лояльность матросской вольницы. Там Лариса нашла мужа и напарника по военно-морским авантюрам — Фёдора Ильина‑Раскольникова.

В августе Ларису Рейснер и Раскольникова отправили командовать Волго-Камской флотилией. Раскольникова назначили командующим флотилией, а Рейснер — начальником разведки. Флотилии, собственно, ещё не было. Её создали, выбили белых из Свияжска, ликвидировали Ижевско-Воткинское восстание и участвовали в обороне Царицына.

В январе 1919 года Рейснер отзозвали в Москву и назначили комиссаром Морского штаба. В июне она вернулась на Волгу, где участвовала в легендарном рейде на Энзели. С сентября 1920 года Рейснер стала военным комиссаром Балтфлота. Но, проворонив Кронштадский мятеж, перешла на дипломатическую работу (Афганистан), затем в ИККИ, а после — в разведку. В 1926 году Лариса Рейснер умерла от тифа.

Но все эти имена — лишь верхушка айсберга. По подсчётам Александры Павловны Богат (командир взвода 19-го Манычского кавалерийского полка, начальник разведки 21-го Доно-Ставропольского кавалерийского полка 1-й Конной армии), на 20 августа 1920 года в трёхмиллионой Красной армии служило 73 858 женщин и ещё 22 949 работали в войсках, не будучи военнослужащими.

За проявленный героизм в 1919-26 годы 28 женщин стали кавалерами ордена «Красное знамя». Первой его удостоилась санитарка 37-го кавалерийского полка Дарья Кржановская. В 1928 году орденами Красного Знамени «за боевые отличия и заслуги, оказанные в период Гражданской войны» наградили ещё 33 женщин, в их числе — восемь бойцов, семь политработников, четыре партизанки.

Центральным политическим органом Красной Армии изначально был агитационно-просветительный отдел Всероссийского бюро военных комиссаров. В 1918–1919 годах отделом заведовала Варсеника Джавадовна Каспарова. Как отмечала Коллонтай, именно она «в значительной мере организовала политработу в армии». Так что совершенно непонятно, как 23 февраля плавно превратилось в «мужской день». Причём противопоставленный «женскому дню» 8 Марта, в который превратили день гендерного равноправия — точно так же исключив из процесса всех мужчин.