Жизнь американцев 1930-х годов глазами Ильфа и Петрова, или Как соавторы «12 стульев» ездили в США

​19 сентября 1935 года Илья Ильф и Евгений Петров в качестве корреспондентов газеты «Правда» отправились в четырехмесячное путешествие по Америке. На купленном в Нью-Йорке «форде» писатели пересекли всю страну, побывали на заводах Генри Форда и родине Марка Твена, в индейских деревнях Санта-Фе и Таоса, осмотрели строительство плотины Гувера (тогда — Боулдер-дам), проехали Разноцветную пустыню Аризоны, посетили строительство моста Золотые ворота в Сан-Франциско, провели две недели в Голливуде и через юж­ные штаты вер­ну­лись обратно в Нью-Йорк. Ильф записывал свои впечатления в дневнике, ежедневно отправлял жене Марии подробные длинные письма, короткие открытки, телеграммы и пачки фотографий. Вернувшись в Москву, писатели издали свои путевые заметки под названием «Одноэтажная Аме­рика». Пере­веденная на английский язык, книга имела большой успех в США, а затем и в других странах.

В Нью-Йорк писатели плыли на французском лайнере «Нормандия». Письма Ильфа написаны на специальной бумаге с логотипом лайнера, которая в изоби­лии имелась в специальной комнате для написания и отправки писем. Путе­шествие в каюте первого класса Ильф и Петров подробно описали в книге «Одноэтажная Америка». 

«Вообще удобства здесь громадные, если к вибрации относиться спо­койно. Каюта у нас громадная (так как нам везет, то в Париже, когда мы меняли шипс-карты на билеты, нам дали каюту не туристскую, а первого класса. Они это делают потому, что сезон уже кончился, чтобы первый класс не пустовал безобразно), обшитая светлым дере­вом, потолок как в метро, роскошный, стоят две широкие деревянные кровати, шкафы, кресла, свой умывальник, душ, уборная. Вообще пароход громаден и очень красив. Но в области искусства здесь явно неблагополучно. Модерн вообще штука немножко противная, а на „Нормандии“ это еще усиливается золотом и бездарностью».

«На „Нормандии“ едет группа наших инженеров с радиоконструктором Шориным. Все легли костьми, показались сегодня на минуту и снова укрылись в свои каюты. Один я хожу, безумный адмирал, нечувстви­тель­ный к морской болезни». 

Из письма жене 4 октября 1935 года

В Нью-Йорк Ильф и Петров приехали 7 октября 1935 года и провели там почти месяц. Они повидали множество людей — от Эрнеста Хемингуэя до Давида Бурлюка, побывали на большой выставке Ван Гога, на одном из первых пред­ставлений оперы Джорджа Гершвина «Порги и Бесс», видели боксерский поединок в Медисон-сквер-гарден и темные уголки тюрьмы Синг-Синг.

«Дорогая дочка, вчера послал Вам письмо. В здании на обороте я живу. Сегодня вечером буду Вам еще писать. Поцелуйте нашу милую Сашень­ку, 
     Ваш Иля». 

«Утром, проснувшись на своем двадцать седьмом этаже и выглянув в окно, мы увидели Нью-Йорк в прозрачном утреннем тумане».

«Одноэтажная Америка»

«Это была, что называется, мирная деревенская картинка. Несколько белых дымков подымались в небо, а к шпилю небольшой двадцати­этажной избушки был даже прикреплен идиллический цельнометал­лический петушок. Шестидесятиэтажные небоскребы, которые вчера вечером казались такими близкими, были отделены от нас по крайней мере десятком красных железных крыш и сотней высоких труб и слу­ховых окон, среди которых висело белье и бродили обыкновенные коты».

«Одноэтажная Америка»

Соломон Трон (1872–1969) — инженер-электрик, часто бывал в Советском Союзе, работал на Днепрострое, Челябинске и в других местах. Вместе с женой Флоренс живой, энергичный, любопытный и очень общительный Соломон Трон сопровождал писателей в их поездке по Америке.

Главными впечатлениями Ильфа и Петрова на пути из Нью-Йорка в Голли­вуд стали заводы Генри Форда в Дирборне, Чикаго и реклама, особенно световая.

«Это был мистер Генри Форд. У него замечательные глаза, искря­щиеся, похожие, как видно, на толстовские, мужицкие. Очень по­движ­ный человек. Он тоже сел. Все время двигал ногами. То упирал их в стол, то закладывал одну за другую, то снова ставил на пол. Говорили мы, что называется, „за жизнь“. Свидание продолжалось минут 15 или 20. Конечно, такой человек, как Форд, уже не думает только о заработках. Он говорил, что служит обществу и что жизнь вещь более широкая, чем автомобиль. В письме, жалко, трудно рассказать, дочка моя. В общем, я видел замечательного человека, который в громадной степени повлиял на жизнь людей. Он сам, надо думать, не очень доволен господством машин над человеком, потому что говорил о том, что хочет делать маленькие заводы, где люди будут и работать, и в то же время заниматься сельским хозяйством».

В дневнике Илья Ильф жаловался, что в Чикаго невозможно снимать:

«15 ноября 
     <…> Брильянтовый свет машин. Набережная и трущобы. В отеле „Стивенс“ три тысячи комнат. Покровительство одиноким путе­ше­ствующим женщинам, а рядом Гери. Все у них ясно, как в медном тазу.
     Это хорошо бы снять, но день ужасный, темный, ничего нельзя сделать, безобразие». 

«Дорогой Марусик, если индеец имеет квартиру на третьем ярусе дома, то он перелезает по этим лестницам с крыши на крышу. Собаки тоже ходят по этим лестницам. До свиданья, дочка моя.
     Твой Иля».

Собаки, гуляющие по крышам индейских жилищ, появились затем и в «Одно­этажной Америке»:

«Собаки бежали по своим домам, не трогая нас, расторопно подымались по лестницам и исчезали в дверях».

Огромное впечатление на Ильфа произвела пустыня — он много снимал в Аризоне и отправил жене несколько открыток из Гранд-Каньона. 

«Дорогой Марусик, утром уехал из Грэнд-Кеньона и целый день ехал по горной пустыне. Так хорошо в этой разноцветной пустыне, как нигде. Лучшего не видел еще никогда.
     Твой и Сашенькин Иля».

Перед Голливудом писатели на несколько дней заехали в Сан-Франциско («город туманов, очень легких и светлых») — посмотреть на строительство моста Золотые ворота, погулять по городу, сходить на американский футбол и отдохнуть от бесконечной дороги.

«Милая, нежная дочка, я уже очень заскучал. Ни тебя нет очень долго, ни нашего Пига маленького. Дети мои родные, мне кажется, что я никогда больше с вами не расстанусь. Без вас мне скучно.
     Вот ходят по улицам индусы, японцы, голландцы, кто угодно, и Ти­хий океан тут, и весь город на падающих склонах, на обрывах, а мне уже чересчур много, мне нужно вместе с тобой посмотреть, как наша де­воч­ка спит в кровати».

Описания этих фотографий попали в книгу «Одноэтажная Америка»: 

«Непонятно, как и почему мы попали в „Тропикал Свиминг Пул“, то есть зимний бассейн. Мы постояли, не снимая пальто, в огромном, довольно старом деревянном помещении, где был тяжелый оранже­рейный воздух, торчали какие-то бамбуковые жерди и висели пор­тьеры, полюбовались на молоденькую парочку в купальных костюмах, деловито игравшую в пинг-понг, и на толстяка, который барахтался в большом ящике, наполненном водой…»

9 декабря 1935 года Ильф и Петров прибыли в Голливуд. Две жаркие недели писатели ходили по киностудиям, встречались с актерами и режиссерами и вели светскую жизнь.

В Голливуде Ильф и Петров посмотрели фильм Майлстоуна «Сенсация» («Front Page», 1931), который был трижды номинирован на «Оскар». Майлстоун предложил писателям сделать сценарий по «12 стуль­ям». За написанный в течение пяти дней текст Ильф и Петров получили аванс в 600 долларов и выкупили «форд», который должны были вернуть перед отъездом в Москву.

23 декабря 1935 года писатели выехали из Голливуда и через южные штаты отправились обратно в Нью-Йорк.

«Дорогой Марусик, сегодня мы чуть отклонились от прямого пути на Сан-Антонио и поехали смотреть Карлсбадские пещеры в штате Нью-Мексико. Ну, это чудо. Расскажу тебе в письме. Обнимаю вас обоих, дети мои.
     Ваш Иля».

27 января 1936 года на лайнере «Маджестик» писатели покинули Соединенные Штаты Америки.

«Дорогой Марусик, завтра я буду в Шербурге и вечером в Париже. Приеду домой числа 2-го или 3-го. Целую вас, мои дети. 

     Ваш Иля».