Бартоломе де Лас Касас: глас вопиющего в Новом Свете

 Сколько имён всплывает в памяти при слове «конкиста» — Кортес, Писарро, Веласкес, Альварадо, Бальбоа… Экзотические неизведанные острова, высокие мачты с тугими парусами, железные панцири и острые шлемы, шпаги, пушки и горы золота… Образ поистине романтичный, если не иметь в виду преступления, совершённые колонизаторами ради наживы. Можно было бы дать скидку на жестокую эпоху и её представления об индейцах как существах низшего порядка, если бы сами испанцы не понимали, что это лишь оправдание — история колонизации пишется кровью невинных. Даже Эрнан Кортес, покоритель Теночтитлана, осознавал, что аборигены — люди, и сожалел, что пребывание конкистадоров в столице ацтеков закончилось «Ночью печали» и массовой резнёй. Но самый яркий пример испанца, который уже тогда, в XVI в., называл вещи своими именами — Бартоломе де Лас Касас. 

«Защитник всех индейцев»

 Лас Касас (род. в 1474 г. в Севилье) прибыл на Карибы в молодости, в 1502 г. Как и другие испанцы, он завёл энкомьенду (земельное владение с работниками-индейцами) и нажил состояние, а после стал миссионером. Искренняя вера не позволила ему мириться с тем, что он увидел на Гаити и на Кубе. Написанные позднее Лас Касасом десятки сочинений («История Индий», «Краткое донесение о разорении Индий», «Трактат о рабстве индейцев» и другие) — хроника преступлений конкистадоров по всей Латинской Америке, которые он видел своими глазами или о которых узнавал от очевидцев. Массовые убийства, изнасилования, порабощение и зверская эксплуатация тысяч людей на рудниках и плантациях давно были обычным делом в Новом Свете (ещё Христофор Колумб в 1495 г. впервые отправил в Испанию 550 душ в качестве рабов, и с тех пор открылся «ящик Пандорры»). 

 Лас Касас стал первым аболиционистом Америки. Он верил вслед за богословами-гуманистами и монахами-доминиканцами, что христианизация жителей Нового Света должна быть добровольной, что убийства и порабощение аборигенов не могут быть оправданы с точки зрения веры и что управлять колониями следует так же, как управляются испанские провинции. Он видел в индейцах таких же подданных, какими были сами испанцы. В 1510-е г. Лас Касас начал записывать случаи несправедливого отношения к коренным жителям Америки и делал это несколько десятилетий. К примеру:

«В г. тысяча пятьсот двадцать шестом (…) бессовестный муж был поставлен над королевском Юкатана. Сей тиран с тремястами людей начал вести войну против невинных, в собственной отчизне живущих и никому вреда не чинящих туземцев, чем вызвал гибель несметного множество народа. В крае том отсутствует золото, дабы все ж таких извлечь золото из тел и душ их — всех, у кого не отнял жизнь, сделал он рабами и наполнил ими корабли, (…) и наполненные отсылал, выменивая индиан на вино, на оливковое масло, на уксус, на засоленную свинину, на одежду, на лошадей и на всё прочее… (…). Он предлагал выбор из пятидесяти или ста дев и ту, которая иных затмевала, выменивал на самый малый бочонок вина (…). И такой же выбор предлагал из юношей. И случалось, что отрока, бывшего, по всей видимости, сыном вождя, отдавал за круг сыра, а сотню человек за коня. И сим преступлениям он предавался с года двадцать шестого и по год тридцать третий».

В 1516 г. Лас Касас написал королю об ужасах колонизации и предложил меры по борьбе с многочисленными злоупотреблениями колониальной администрации. Он и сам отказался от энкомьенды и своих денег, а после стал монахом-доминиканцем. Казалось бы, это сработало — король назначил Лас Касаса «Защитником всех индейцев Индий» с правом сообщать Короне обо всех известных ему злодеяниях против аборигенов. «Защитник» почти убедил короля, что лучше превратить американцев в верных подданных и добрых христиан, и что это можно сделать мирным способом. Он мечтал об основании духовного ордена рыцарей Золотой Шпоры, добродетельных католиков, которые основали бы в Новом Свете колонию и показали, как можно жить в мире с индейцами и процветать. С орденом ничего не вышло, но через пару лет Лас Касас всё же получил разрешение на попытку «колонизации» по-своему. Он отправился с группой единомышленников в Венесуэлу, чтобы познакомить индейцев с христианством и европейскими приёмами обработки земли. На выделенном Лас Касасу участке («Жемчужный берег») король запретил появляться конкистадорам. Некоторые время эксперимент шёл удачно. Испанцы и туземцы жили в мире, последние познавали Священное Писание и сблизились с чужеземцами. Но всё пошло прахом, когда конкистадоры нарушили запрет короля и явились в эту колонию — король-то далеко, а нажива — вот она! Г. де Окампо и Г. Кастельяно добывали рабов в «заповеднике» Лас Касаса, и протесты миссионера не могли исправить положение.

Из «Краткого донесения о разорении Индий»: «Я убеждаю и клянусь в верности моих слов, что сами индейцы не давали никакого повода и не были виновны в том, что одних из них убивали, а других обращали в рабство. И ещё утверждаю, я могу поклясться, что ни одного смертного греха против христиан индейцы не сделали — не было ни мести, ни ненависти, которые они могли бы испытать против христиан, таких страшных для них врагов. (…) Христиане никогда не были справедливы, и все их войны против индейцев — самые неправедные, захватнические и тиранические из всех, что бывали на земле».

«Человечество едино и все люди равны»

Многолетняя деятельность Лас Касаса и его публикации вызвали множество споров о том, как вести конкисту. Средневековые церковные представления о праве не наделяли правом язычников, что вполне устраивало конкистадоров. Мыслители новой эпохи, гуманисты, оспаривали этот взгляд и продвигали идею естественных прав, в том числе права всякого народа и человека на свободу. Лас Касас не делал поправок на обстоятельства экономического и психологического характера — согласно его воззрениям, Иисус умер и за индейцев, разница лишь в том, что они ещё не успели познать заповеди. Идеи Лас Касаса опережали своё время — он поставил вопрос о законности вторжения в земли индейцев и их завоевания, а также об их праве на сопротивление: «По законам естественным, божественным и общечеловеческим индейцы, если бы у них было оружие и достаточно сил, имели бы право разгромить [завоевателей] и вышвырнуть их со своей земли». Ещё более прогрессивным для XVI века выглядит это его высказывание: «Человечество едино и все люди равны».

Аргументы Лас Касаса позволили ему участвовать в разработке «Новых законов о хорошем обращении с индейцами» и добиться их введения в 1542 г. Эти ордонансы стали первыми гуманитарными законами о коренных жителях в Новом Свете. Карл V запретил обращать индейцев в рабство — отныне он рассматривал их как своих подданных. Под запрет попал и труд индейцев без справедливой оплаты, а также вывоз индейцев в отдалённые районы для ловли жемчуга. Однако это доброе начинание провалилось. Колонисты пользовались многочисленными лазейками (к примеру, обращать в рабство можно было преступников, и обвинения фабриковались), а в ряде случаев прямо восставали против «Новых законов» и отказывались их исполнять. Вдобавок ко всему исполнение законов там, где они соблюдались, привело к серьёзным экономическим потерям, а Корона уже привыкла получать золото на десятки миллионов мараведи в год. И через пару лет король отменил «Новые законы» — не потому, что желал зла индейцам, а потому, что проку от них оказалось мало.

В 1550 г. Карл V предпринял ещё одну попытку «цивилизовать» освоение Америки. Он решил собрать теологов, философов и юристов, чтобы обсудить проблему гуманности в Новом Свете, и приостановил конкисту. В последовавшей дискуссии участвовал и Лас Касас, который убеждал оппонентов, что индейцы — не «рабы по природе», не варвары и не должны быть покорены с помощью «справедливой войны». Противники Лас Касаса отказывали индейцам в обладании разумом, винили их в язычестве и каннибализме, невоздержанности, похоти, деспотии и «рабстве по природе». Так, философ Хуан Хинес де Сепульведа вовсе говорил, что «у этих человечков, гомункулов, (…) с трудом можно обнаружить что-то человеческое». Лас Касас, напротив находил индейцев более добродетельными, чем испанцы — «естественные люди» миролюбивы, спокойны, скромны и добры, «чужды пороков, и если бы ведали они истинного бога, быть бы им блаженнейшими из смертных».

Идейная победа осталась за Лас Касасом. В последующие десятилетия общество всё больше склонялось к тому, что индейцы — тоже люди, наделённые естественными правами, «добрые дикари». Но на практике всё осталось без изменений. Деньги на тот момент оказались сильнее идей, а плевать против ветра король не стал. В 1551 г. Лас Касас сложил с себя сан епископа и навсегда покинул Америку. В Испании он силой своего слова пытался продолжать борьбу за справедливость. В конце жизни он вообще добивался немыслимого — приказа короля всем подданным покинуть Америку.

Лас Касас скончался в 1566 г. До последнего он рассказывал соотечественникам о кошмарах в Новом Свете — бессмысленных жестокостях войны («У иных же (…) отсекали обе руки… А вождей (…) убивали обычно следующим способом: сооружали решётку на подставках, привязывали к ней пленников и разводили внизу медленный огонь») и изнурительных работах под ударами надсмотрщиков (которые с индейцами обращались «так сурово, жестоко и бесчеловечно, не давали им ни минуты покоя ни днём, ни ночью, что напоминали служителей ада. Они избивали индейцев палками и дубинками, давали им оплеухи, хлестали плетьми, пинали ногами и те никогда не слышали от них более ласкового слова, чем «собаки»»). В исторической памяти Южной Америки Бартоломе де Лас Касас остался героем — «апостолом Индий», «отцом индейцев», заступником и защитником обездоленных.

***

История показала правоту Лас Касаса — выгоднее было бы вести конкисту иначе. Жадность и жестокость завоевателей привели затем к индейской демографической катастрофе. Заселённые прежде местности восточного побережья Южной Америки обезлюдели, а многие колонии обнищали. Последствия хищнической и истребительной политики колонизаторов давали о себе знать веками — Испании так и не удалось создать в своих владениях устойчивой и конкурентоспособной экономики, а также политически стабильной системы управления.