Царственные «Бульдожки», «Уточки» и «Ананас»: домашние и народные прозвища в семье Романовых

Эти «официальные» прозвища, конечно, важны, но не так интересны, так как давались они обычно из политических соображений. Гораздо информативнее оказываются народные наименования правителей – менее льстивые и более острые, а также домашние, которыми Романовы всегда щедро наделяли своих близких. Вот они порой действительно много могут рассказать о внешности человека, его достоинствах или недостатках.

Надо сказать, что фамильярное обращение и прозвища в лицо царственным особам могли себе позволить лишь близкие родственники. Они использовали их, разумеется, только при общении в кругу семьи, на людях же чаще всего обращались друг к другу более уважительно. Дети впитывали эти негласные правила буквально с первых дней жизни. Так, например, даже когда отпрыски семьи Романовых играли с другими детьми, те обращались к ним обязательно по имени-отчеству и на «Вы». Известен случай, когда в 1865 году один из приятелей спросил семилетнего великого князя Сергея Александровича, можно ли его называть просто Сережа, тот ответил: «Не знаю, спроси у Дмитрия Сергеевича». Сложно сказать, чем бы все закончилось, так как мальчик постеснялся спрашивать и по-прежнему обращался к маленькому принцу уважительно.

Одним из первых царей, многочисленные прозвища которого дошли до нас, был Петр Первый. Кроме эпитетов «Великий» и «Реформатор» его при жизни называли и «Антихристом». Путешествовал он под псевдонимом Петр Михайлов, с удовольствием откликаясь на «Господин бомбардир». Ну и, конечно, сердечный друг Александр Меншиков называл его «Мин Херц» (мое сердце).

Анна Иоановна заслужила у народа прозвище «Кровавая», а через сто с лишним лет другой Романов, – Николай II, также получил этот страшный эпитет после трагических событий на Ходынском поле во время коронационных торжеств (дальнейшие обстоятельства только укрепили его). Нелицеприятное прозвание «Палкин» получил Николай I. На самом деле, подобные имена порой оставляют в народной памяти след гораздо более глубокий, чем положительные дела императоров, описанные в учебниках истории. Так, Николай остался в результате более известен как самодержец, при котором в армии широко применялись шпицрутены – длинные гибкие прутья для телесных наказаний.

Вообще имя Николай появилось в царской семье благодаря Екатерине II, до 1796 года так наших царей не называли. Дело в том, что после пяти девочек рождение долгожданного внука императрица восприняла как настоящее чудо, и при крещении мальчик был официально наречен Николаем в честь святого чудотворца Николая Мирликийского. Буквально через 50 лет Коль среди Романовых стало так много, что, когда в 1850 году у второго сына Николая I, великого князя Константина Николаевича, появился очередной мальчик с этим именем, тот жаловался: «В нашей семье столько Николаев, что нелегко придумать для каждого уменьшительное имя. Большого брата до сих пор зовут Низи. Николая Александровича – Никса. Николая Максимилиановича – Коля, пришлось мне назвать моего – Никола».

К тому времени внутри семьи были уже приняты милые домашние прозвища – производные от имени, или необидные клички, намекающие на особенности внешности. Так, например, второго сына великого князя Константина Николаевича – Константина Константиновича, называли «Селедкой» за длинный рост, брата Николая II, великого князя Георгия Александровича невестка прозвала «Плакучей ивой» - за болезненную худобу, а другого брата, великого князя Михаила Александровича, в семье называли «Милый Floppy», так как он имел привычку «шлепаться» в кресло, вытягивая на половину комнаты предлинные ноги.

Будущего Александра II отец иногда называл «Московским калачом» - мальчик появился на свет в Москве, а тот в свою очередь именовал сына, будущего Александра III, «Бульдожкой» или «Мопсом». Этот наследник, судя по всему, в детстве не был красавцем (парадные портреты могли льстить), так как в письме император писал жене: «О, как я хотел бы задушить поцелуями этого милого дурнушку». Вообще Александр II любил давать своим детям забавные прозвища, которые затем, бывало, приклеивались к ним надолго: свою дочь, великую княгиню Марию Александровну, будущую герцогиню Эдинбургскую, любящий отец прозвал «Уткой» за ее походку или мог в письме ласково называть «Душонком», а третьего сына, великого князя Владимира Александровича, называли в детстве «Толстяком» (причины в принципе понятны) и «Куксой» - возможно, из-за характера.

Однако могли в царской семье дать прозвище и не столь милое. При том же Александре III императрицу Марию Федоровну, например, за взрывной характер прозвали «Гневной», а великого князя Михаила Михайловича – «Миша - дурак». Две черногорские принцессы, вышедшие замуж за внуков Николая I и ставшие великими княгинями императорского дома Романовых, отличались любовью к интригам и оккультизму. Их в семье называли не иначе как «Сциллой» и «Харибдой».

Рекордсменом по нелицеприятным прозвищам, впрочем, можно считать Николая II. Еще одного Коленьку в семье звали Ники, но прозвища к нему за годы правления просто приклеивались, одно другого хуже: «Царь-тряпка», «Царскосельский суслик», «Ананас». Последнее было очень обидным на самом деле, так как появилось после одной не слишком удачной речи самодержца, в которой изобиловал оборот «А на нас»: «А на Нас выпало…», «А на Нас свалилось…», «А на Нас легло бремя…». Судя по более поздним перлам: «Денег нет, но вы держитесь» или, ставшее классическим «Так вот где собака порылась», подобные проколы люди помнят, любят и охотно цитируют во все времена. Кстати, в отношении Николая II, прозвища ему давал не только народ и оппозиция. Родной дядя, великий князь Николай Михайлович, например, частенько называл своего племянника «Наш дурачок Ники». Так что можно говорить о том, что семейные и народные прозвища пишут свою историю правителей, и порой эта альтернативная версия может сильно отличаться от официальной.