Джек Слэйд: каким был первый стрелок Дикого Запада?

Начало разудалого пути

Джозеф Альфред Слэйд, которому только предстояло стать Джеком, появился на свет в Карлайле, штат Иллинойс, в 1824 году. Или в 1831. Точной датировки никто не знает до сих пор. С детства у него было множество прозвищ: Альф — по второму имени, Джо — по первому, Джим и тому подобное. Сам он предпочитал более хлёсткое «Джек». Согласитесь, если на вас направит ствол некто по имени Альф, вы скорее умрёте от смеха прежде, чем он успеет выстрелить.

Немного походив в государственную школу — скорее для порядка, чем по зову души, — Джек бросил её без каких-либо душевных мук и начал искать себе более интересное занятие. Такое подвернулось в начале 40-х годов — обострились отношения с Мексикой, всё шло к войне, и молодой Слэйд записался в роту «А» Первого полка иллинойских добровольцев. О его армейских годах известно чуть менее, чем ничего, однако именно на службе он научился двум вещам, определившим всю его дальнейшую жизнь, — обращению с оружием и пьянству.

Гремучая смесь, ага?

Опасаясь повешения, больше он в Иллинойс не возвращался.

Так приходит мирская слава

Путь его лежал к западу от Миссисипи. Точной информации, чем именно занимался Слэйд в последующие несколько лет, нет. Судя по всему — нанимался в охрану почтовых дилижансов, поскольку именно эта работа его в итоге и прославила. В 1855 году он вместе с напарником ехал на дилижансе по дороге между двумя почтовыми станциями в Колорадо. Внезапно откуда-то появились три конных индейца сиу, явно намеревавшихся захватить повозку.

Пока напарник Слэйда пытался нашарить на поясе пистолет, Джек выхватил свой и тремя выстрелами «снял» всех индейцев.

Естественно, прибыв в точку назначения, приятели тут же растрезвонили о случившемся, и вскоре слухи о стрелке дошли до Бена Фиклина — владельца транспортной компании «Оверленд Лайн», занимавшейся перевозками на дилижансах. Фиклину позарез требовался кто-то вроде Слэйда — отморозок с метким глазом и быстрой рукой, ведь только такой человек мог «разрулить» одно щекотливое дельце.

Одной из наиболее важных станций на маршрутной карте компании «Оверленд Лайн» был городок Джулсбург с населением около двух тысяч человек. По иронии судьбы это был эпицентр «фронтира», где человеческая жизнь стоила ровно столько, сколько стоил патрон. Чтобы отстаивать интересы компании в подобном месте, нужен был действительно крутой парень, и такой у «Оверленд Лайн» имелся. Звали его Джулс Бени (в некоторых источниках — Рени), именно в честь него назвали саму почтовую станцию, а затем и городок.

Проблема была лишь в том, что Бени оказался даже слишком крут для Фиклина и его конторы. Находясь фактически на самом краю цивилизации, никем не контролируемый, Бени сделался некоронованным королём Джулсбурга. Он брал всё, что хотел, а со временем начал запускать руку и в карман компании, на которую работал. То лошадей, принадлежащих фирме, вдруг украдут какие-то «неизвестные злоумышленники», то тюки с сеном, опять же принадлежащие компании, вдруг «сгорят». Словом, Фиклин не без оснований полагал, что у него воруют. И поэтому отправил разбираться с Бени точно такого же отморозка.

Клин клином вышибают.

Слэйд зашёл в офис Бени как к себе домой и молча передал ему бумаги, в которых говорилось, что Джек — новый начальник станции, а Джулс может идти… в общем, может идти, куда захочет. Вот только Джулс Бени не хотел никуда уходить. Некоторые источники приписывают ему слова: «Ты не продержишься и недели», и даже если эта фраза целиком и полностью является выдумкой беллетристов, общий настрой она передаёт предельно точно.

Бени ушёл, как сказочный Карлсон — пообещав вернуться, а Слэйд начал обустраиваться на новом месте. Первым делом он учинил капитальный ремонт своего офиса, над входом в который поместил табличку «Дж. А. Слэйд, суперинтендант».

Фактически это был вызов всем старым устоям.

Остаться должен только один

Происшествия не заставили себя ждать — уже спустя несколько дней Слэйд и его помощники задержали четырёх бандитов, пытавшихся «обнести» почтовый дилижанс. Преступники, которые, очевидно, были в доле с Бени, не знали, что власть в городе поменялась, поэтому оказались не готовы к появлению её представителей. Налётчиков без лишних разговоров отволокли в Джулсбург, где и повесили на балке городских ворот.

Следующим пунктом в программе стала борьба с нечистыми на руку фермерами, поставлявшими компании низкокачественное сено, разбавленное сорняками и мелкими ветками.

Это Америка, детка, здесь «бодяжат» даже корм для скота!

Он даже девушку нашёл под стать себе — такую же отбитую. Вирджиния Дейл слыла первой красоткой города и, кроме того, была известна своей привычкой стрелять во всех, кто ей не понравится. Естественно, она увидела в Джеке родственную душу — эта термоядерная парочка спелась за считанные дни.

Обещанная неделя давно миновала, однако Джулс Бени не думал отказываться от своих намерений. Весной 1858 года он подкараулил Слэйда — одного и на достаточном расстоянии от города. Он всадил в суперинтенданта несколько пуль и заряд дроби, после чего посчитал дело сделанным и ушёл.

Казалось бы — всё. Точно так же сперва решили и подчинённые Слэйда, примчавшиеся на шум пальбы. Представьте степень их удивления, когда «покойник» зашевелился и пробормотал «*** Бени, *** трус». Суперинтенданта как можно быстрее привезли в город, где первым делом положили под нож армейского хирурга — других докторов в той местности не водилось. Никакой тебе анестезии — кроме разве что глотка крепкого пойла. Никакой стерильности и прочих «плюшек» современной медицины. Но Слэйд очень хотел убить Бени — поэтому и выжил.

Впрочем, бывшего «хозяина» города чуть не ухлопали и без его помощи. Пока Слэйд восстанавливался от ран, Джулс Бени сам угодил в засаду и оказался пойман. Помощники суперинтенданта решили вздёрнуть разбойника на дереве, однако тот каким-то чудом умудрился сорваться и сбежать, отделавшись лишь обширной гематомой вокруг шеи.

Гвозди бы делать из этих людей, как говаривал классик.

Слэйд, имевший с бандитом личные счёты, устроил из казни настоящее шоу. Основательно накачавшись виски — а пил он с каждым годом всё больше, — он распорядился привязать Бени к столбу, после чего вытащил револьвер и отстрелил тому два пальца правой руки. Пока Бени орал, Джек сходил в свой офис, где накатил ещё, после чего вернулся и прострелил жертве оба колена. Затем процедура повторилась ещё раз. И ещё. И ещё. К концу дня Слэйд вылакал что-то около двух литров вискаря, в то время как Джулс Бени напоминал кровоточащее решето. Но он по-прежнему был жив, выл и орал так, что слышал весь город.

Наконец, уже на закате, Джек решил поставить в расправе эффектную точку — подойдя к Бени, он вставил ствол револьвера тому в рот и спустил курок. После чего достал охотничий нож и отрезал покойнику уши, которые взял себе в качестве трофеев.

Для немногочисленной популяции городка этот день, должно быть, оказался самым страшным в жизни — а обитатели фронтира, уж поверьте, знают толк в жестокости. Город буквально возненавидел своего недавнего героя. Конечно, Джулс Бени при жизни тоже был не самым приятным человеком, и никто не стал бы спорить с тем, что у Джека был свой личный мотив. И всё же даже для пограничного города на самом что ни на есть Диком Западе это был перебор.

Во все тяжкие

Став предметом ненависти всего города, Слэйд, и без того обладавший скверным характером, обозлился ещё больше. И ещё больше стал пить. Нередко это выливалось в приступы неконтролируемой ярости. Ходили слухи, что он мог ни с того ни с сего устроить пальбу и, издеваясь над горожанами, отстреливал пуговицы с их одежды.

Это, конечно, лишь красивая выдумка. К тому моменту Слэйд уже был хроническим алкоголиком, а у людей такого сорта рука редко бывает верной. Но и без постоянных возлияний правда состояла в том, что Джек Слэйд никогда не был выдающимся стрелком. Он просто умел обращаться с оружием — как и тысячи других людей, живших на фронтире в то время. Свою репутацию Джек добыл благодаря нраву и жестокости отморозка, а также невероятной живучести. А всё остальное людская молва дорисовала за него.

В любом кабаке ему наливали бесплатно — не из радушия, а из страха сказать хоть слово поперёк.

О том, что из себя представляло правосудие в понимании Слэйда, красноречиво говорит один эпизод. Как-то суперинтендант устроил облаву на двух преступников — он застал их в салуне, где они выпивали и играли в карты с каким-то стариком. Особо не разбираясь, Джек распорядился повесить всех троих, и лишь когда три тела заплясали в петлях, вдруг выяснилось, что старик был вообще ни при чём — просто случайный клиент заведения, составивший преступникам партию в карты, и, скорее всего, даже не знавший, с кем сел играть.

Но это был фронтир, край цивилизованного мира, и в подобном месте, где всегда хватало суровых людей, эта вечно пьяная коса рано или поздно должна была повстречать свой камень. Бен Фиклин, тот самый человек, который некогда счёл появление Слэйда решением всех бед, теперь видел в нём проблему.

Последняя капля

Последней каплей стал инцидент, произошедший в местечке Форт Хэллек в середине лета 1862 года. Джек, как всегда пьяный, заехал в местный магазинчик прикупить табаку. Причём заехал в прямом смысле — прямо на лошади, не спешиваясь. Не царское дело, в конце концов.

На его беду, помещение не было рассчитано на столь экстравагантных людей, так что суперинтендант в какой-то момент от души приложился головой о потолочную балку. Продавец и трое находившихся в помещении солдат попросту не смогли сдержать смех. И Джек рассвирепел. Он в буквальном смысле вышвырнул всех четверых на улицу, после чего принялся громить заведение.

Никто не решился хотя бы попытаться помешать ему.

Однако мы неспроста обмолвились про камень. Лавочка, которую разнёс Джек, принадлежала Дяде Сэму и была, помимо прочего, складом снабжения войск, нёсших службу в том округе. А Дядя Сэм, в свою очередь, являлся главным клиентом конторы «Оверленд Лайн», которая, в сущности, была у армии на подряде. Фиклина недвусмысленно попросили решить вопрос с его сотрудником, и в августе того же 1862 года Слэйда уволили из компании.

Той же осенью Вирджиния убедила Джека покинуть Колорадо и перебраться на юго-запад Монтаны, где вовсю кипела очередная «золотая лихорадка». На какое-то время под воздействием супруги Слэйд сумел попридержать коней и стал пить существенно меньше. Впрочем, продолжалось это недолго. В один из мартовских дней 1864 года он шлялся по кабакам городка Вирджиния-Сити, предлагая всем желающим посостязаться с ним в распитии алкоголя. Попутно — ввязывался в драки и ломал мебель. Как в старые добрые времена.

Вот только «старые добрые» давно прошли. Ещё в декабре 1863 года, пока Джек был в относительной завязке и сидел тихо, в Монтане создали так называемый «комитет по бдительности». Проще говоря — отряд народной самообороны, который занимался поимкой и линчеванием разного рода криминальной шушеры, привлечённой в штат «золотой лихорадкой». Эти ребята не шибко-то церемонились и, что важнее, могли рассчитывать на полную поддержку властей штата.

И вот, 8 марта, который тогда не был никаким международным женским днём, Джек и кучка его прихлебателей заявились на представление бродячего театра, заехавшего в город с гастролями. Бывший суперинтендант, который к тому времени напоминал откровенного бандюгана, по извечной традиции был пьян, довольно быстро заскучал и в качестве развлечения принялся палить в потолок и во весь голос материть актёров. На его беду, в зале присутствовали представители правящих кругов штата, в том числе Джеймс Уильямс — один из главных людей в «комитете по бдительности». Он счёл подобное поведение личным оскорблением и решил разобраться с осточертевшей знаменитостью раз и навсегда.

Уже на следующий день, 9 марта, на имя Слэйда выписали ордер на арест. Однако Джек не был бы собой, если бы всё закончилось так просто. Получив ордер, он его попросту порвал, после чего отправился искать судью Александра Дэвиса, выписавшего документ. Повстречав законника в бакалейной лавке, Слэйд вынул пистолет, направил его на Дэвиса и сообщил, что, если тот ещё раз учудит нечто подобное, — обзаведётся парой лишних дырок. Затем, сочтя вопрос решённым, отправился в ближайшую забегаловку, чтобы обмыть успех. Вряд ли Джек осознавал, что именно в этот день в обычной бакалейной лавке он прошёл точку невозврата.

На следующее утро, 10 марта, Джеймс Уильямс собрал на окраине города около двух сотен мужчин. Это были шахтёры, владельцы лавок, погонщики скота и различные обыватели — словом, простые горожане. Объединяло их лишь одно — усталость от выходок Слэйда и ненависть к нему. Собравшись, толпа двинулась по городским улицам в поисках одного-единственного человека.

На этот раз вместо ордера на арест они захватили петлю — время разговоров прошло.

По иронии судьбы Джек в то же самое утро встал не только с привычным для себя похмельем, но и с чувством вины за содеянное. В кои-то веки он рассудил, что по-настоящему перегнул палку, и отправился в бакалею — извиняться перед её владельцем. Он даже предложил возместить из собственного кармана все ремонтные издержки, которые возникали из-за его привычки дебоширить и ломать мебель. За этим его и застал резкий окрик снаружи: «Мы пришли за тобой!».

Это был Джеймс Уильямс, явившийся к лавке во главе оравы линчевателей. Едва Слэйд вышел, как на него тут же набросились и связали. Место для казни уже было выбрано, петля — готова. Когда жена Джека, Вирджиния Слэйд, прибежала к воротам, на которых болтался её супруг, всё уже было кончено. В ярости женщина принялась проклинать город, его жителей и особенно вожака линчевателей Уильямса — и поклялась, что не похоронит покойного мужа в этом проклятом городишке.

Своё обещание Вирджиния сдержала — она заказала особый гроб со свинцовой подложкой изнутри, который приказала наполнить спиртом, и уже затем уложила туда труп Джека. Иронично, что даже в свой последний путь Слэйд отправился так, как и жил, — утопая в бодрящей жидкости.

Легендарный смутьян обрёл вечное пристанище на мормонском кладбище в Солт-Лейк-Сити, однако его легенда жива и поныне.