К северному полюсу на воздушном шаре: Арктическая экспедиция Андре

Планирование экспедиции

Соломон Август Андре родился 18 октября 1854 года в Швеции. Он закончил Королевский технический институт в Стокгольме, затем работал чертежником. Полетами Соломон начал заниматься с двадцати двух лет. На собственном воздушном шаре «Свеа» он совершил девять перелетов над Швецией и Балтийским морем. В одном из полетов шар Андре поднялся на 4387 м, побив рекорд высоты. Полеты позволили прийти к выводу о необходимости управления шаром, и Андре придумал гайдропы и паруса. Гайдропы — это тормозные канаты, вес которых держит шар на определенной высоте, а трение их о землю, лед или воду притормаживает полет. Благодаря маневрированию гайдропами и парусами ему удалось добиться управляемости шара в пределах до 27 градусов в обе стороны от направления ветра.

Однажды знаменитый полярный путешественник Норденшельд обратился к Андре как к знатоку воздухоплавания с вопросом: можно ли использовать привязной аэростат для полярных исследований, в частности для составления географических карт и для геофизических наблюдений? В этой беседе Андре, польщенный вниманием Норденшельда, высказал ему свою заветную мечту — совершить полет на воздушном шаре к Северному полюсу. Норденшельд одобрил эту идею.

13 февраля 1895 года Соломон Андре сделал доклад о своем проекте на заседании Шведской королевской академии наук. «Мои слова могут показаться слишком смелыми, может быть безумными, — говорил Андре собравшимся академикам, — но я прошу отложить приговор до того, как я изложу свои доводы». Доводы были таковы: все попытки человека проникнуть в центральную часть Полярного океана на судах, собаках и пешком до сих пор оставались тщетными, пора подумать о новых способах достижения Северного полюса. «Самый верный из тех способов передвижения, какими обладает человечество, — утверждал Андре, — воздушный управляемый шар. Такой шар можно сделать. Нужны лишь средства».

Это был необычайно смелый план, но он встретил поддержку со стороны ученых. Средства на экспедицию были собраны главным образом за счет частных пожертвований. Окрыленный надеждой, Андре деятельно принялся за подготовку. Местом старта избрали остров Датский (у Западного Шпицбергена), где был выстроен эллинг для хранения и наполнения шара газом.

Неудачная попытка

Андре запланировал попытку запуска на 1896 год, и в добровольцах для его команды не было недостатка. Он выбрал опытного арктического метеорологического исследователя, Нильса Густафа Экхолма, который был его начальником во время геофизических экспедиций на архипелаг Шпицберген в 1882—1883 годах, и Нильса Стриндберга, блестящего студента, который делал оригинальные исследования по физике и химии.

7 июня 1896 года Гетеборгскую бухту покинуло судно «Вирго», взявшее курс к северным берегам Шпицбергена. Через две недели плавания оно высадило экспедицию в небольшой бухте. Там, на северо-западе Шпицбергена, в 1100 километрах от географической точки Северного полюса, был построен ангар, в котором 23 июля экипаж приступил к наполнению газом воздушного шара. Несколько дней напряженной работы — и шар был практически готов к старту. Но нужный ветер и хорошая погода так и не пришли. 17 августа Андре сдался. Баллон был спущен, и экспедиция вернулась в Стокгольм.

После неудачной попытки Экхолм отказался от участия в экспедиции. На смену ему Андре выбрал 27-летнего Кнута Френкеля. Френкель был инженером-строителем с севера Швеции, атлетом и любителем долгих горных походов.

Взлет

Андре стал мишенью для критики и насмешек. Одни газеты называли его шарлатаном, другие охотником за рекламой. Но он мужественно переносил все обвинения. Десятки раз он пересматривал экспедиционное снаряжение, проверял управление аэростатом, изучал метеорологические условия Арктики по материалам Нансена, вернувшегося к тому времени из своей легендарной экспедиции на «Фраме».

Шар Андре («Орел»), выполненный по его чертежам, был для того времени высоким достижением инженерной мысли. Верхняя половина оболочки была трехслойной, нижняя — двухслойной. И снаружи, и изнутри оболочку пропитали лаком. Вес шара, правда, достиг, таким образом, полутора тонн, но Андре пошел на это, рассчитывая, что шар будет полностью непроницаем.

Хитроумная система «автоматического балласта» делала ненужным ни выпускание газа, ни выбрасывание мешков с песком. «Автоматика» состояла из трех тяжелых кокосовых канатов — гайдропов, более тысячи футов длиной каждый. Навощенные канаты должны были легко скользить по льду. Высота полета регулировалась их выборкой. Эти же самые канаты вместе с парусами позволяли в какой-то мере менять направление полета.

Более трехсот пеньковых шнуров образовали сетку, удерживающую баллон. Внизу они сплетались в дюжину канатов, которые были пропущены сквозь несущее кольцо, сделанное из американского вяза, и прикреплены к гондоле. Сама гондола, сплетенная из прутьев, состояла из верхней огороженной платформы двух метров в диаметре и каюты под нею, где имелся матрац и спальный мешок из оленьих шкур. Каюту можно было превратить в фотолабораторию, так как Андре собирался проявлять пленки в пути. Вдоль стен каюты и платформы были сделаны небольшие отделения для всякого оборудования, пищи, одежды, приборов, посуды и т. д. Оружие и боеприпасы помещались в полу. Экспедиция взяла продовольствие на шесть месяцев. В рацион были включены специальные лимонные лепешки от цинги, шоколад и пеммикан. Путешественники захватили с собой в плетеных корзинах тридцать шесть голубей, тренированных в условиях Арктики. Предполагалось, что голуби смогут доставить почту на Шпицберген с любого участка пути. Андре изобрел специально для экспедиции разборные сани и складную лодку.

На случай вынужденной посадки, если бы экспедиции пришлось возвращаться пешком по дрейфующим льдам, в ряде пунктов были организованы продуктовые базы: на острове Датском, на Семи островах и на Земле Франца Иосифа.

В мае 1897 года «Вирго» снова прибыло на Шпицберген. Построенный в прошлом году ангар отлично перезимовал и почти не требовал ремонта. 21 июня воздушный шар «Орел» был готов к полету. 11 июля, при устойчивом юго-западном ветре, были демонтировали доски верхней части ангара, Андре, Стриндберг и Френкель поднялись в уже загруженную корзину. В последнюю минуту Андре продиктовал одну телеграмму, адресованную королю Оскару, и другую — газете Aftonbladet, владельцу печатных прав на освещение экспедиции. Многочисленные члены команды поддержки перерезали последние веревки, держащие воздушный шар, и он стал медленно подниматься.

Шар двигался низко над водой, его тянуло вниз трением нескольких сотен метров длинных гайдропов, что приближало корзину к воде. Трение также перекручивало веревки, отделяя их от креплений. Эти крепления были новой частью системы безопасности, которую Андре был неохотно вынужден добавить, чтобы зацепившиеся за землю веревки легче было удалить. Большинство из них сразу отвинтилось, и 530 килограммов веревки было потеряно, в то время как три исследователя одновременно выбросили 210 килограммов песка за борт, чтобы поднять корзину подальше от воды. За первые несколько минут были, таким образом, потеряны 740 килограммов существенного веса. Еще до отхода от стартовой площадки «Орел» превратился из предположительно управляемого воздушного судна в обычный водородный воздушный шар с несколькими веревками, свисающими с него, и оказался во власти ветра, без возможности направления к конкретной цели и со слишком маленьким количеством балласта. Облегченный, он поднялся на 700 метров в воздух и с хорошей скоростью полетел на северо-восток. На борту — отличное настроение, не омраченное даже потерей управляемости. Аэронавты перекусили, полюбовались причудливыми нагромождениями облаков, попытались даже, используя балластные канаты, сделать новый гайдроп.

Полет

К вечеру Андре спустился на дно гондолы передохнуть. Именно в эти вечерние часы шар начал терять высоту. Сброс балласта сначала вроде бы спасал положение, но потом и эта мера перестала быть эффективной: шар снижался. Ночью полет шел на высоте 10−20 метров. Туман. Ветер почти полностью стих. Принявший вахту Андре заметил, что с полуночи шар начал потихоньку двигаться на запад. Утром показалось солнце, но ненадолго. Вскоре густые облака опять заволокли небо, пошел дождь, и шар опять стал терять высоту. В середине дня гондола впервые ударилась о лед. Воздухоплаватели выбросили за борт остатки песка, якорь, тяжелые ножницы для резки канатов — все, чем можно еще пожертвовать. Но эффект был невелик и непродолжителен.

Наступил вечер. В 22 часа 12 июля «Орел» опустился на лед и замер. После полуночи подул северный ветер, но шар не взлетал. Утром 13 июля с восходом солнца «Орел» взлетел и пошел опять в северо-восточном направлении. Но солнце вскоре спряталось за облака, резко похолодало, началось обледенение шара и вскоре, по образному выражению Андре, гондола начала «штемпелевать» лед. Толчки становились почти беспрерывными. Стараясь лететь повыше, к вечеру экипаж выбросил за борт даже около 200 кг провианта. Но это не сильно помогло. Ночь для экипажа была тяжелой.

У воздушного шара было два средства сообщения с внешним миром — буи и почтовые голуби. Буи, стальные цилиндры, заключенные в кожух, нужно было выбрасывать из воздушного шара в воду или на лед, чтобы течения принесли их в населенные места. За все время нашлось лишь два буя с посланиями. Первый буй был выброшен Андре 11 июля, спустя несколько часов после взлета, и содержал следующий текст: «Наше путешествие все еще продолжается. Мы проплываем в высоте приблизительно 250 м, сначала N 10° на восток, позже N 45° на восток. […] восхитительная погода. Дух на высоте». Второй был выброшен час спустя и сообщал о высоте в 600 метров. Aftonbladet снабдила экспедицию голубями, выведенными в северной Норвегии, с надеждой, что им удастся туда вернуться. Цилиндрики с сообщениями, заранее подготовленные для птиц, содержали инструкции на норвежском языке, чтобы нашедший передал их на адрес газеты в Стокгольме. Андре выпустил по крайней мере четырех голубей, но только один из них был обнаружен норвежским пароходом, к которому голубь подлетел и был быстро застрелен. Текст сообщения был такой: «Полярная экспедиция Андре в «Aftonbladet», Стокгольм. 13 июля, 12:30, в 82 градусах северной широты, 15 градусов 5 минут восточной долготы. Хорошо летим в восточном направлении, в 10 градусах к югу. На борту все хорошо. Это — третье сообщение, посланное голубем. Андре». Ни о каких проблемах в этих сообщениях Андре не упоминал.

Приземление

14 июля, в 7 часов утра, после 65 часов, прошедших с момента старта, Андре принял решение прекратить полет и открыл два клапана выпуска газа. Шар замер в точке с координатами 82°56 с. ш. и 29°52 в. д. Началась выгрузка на лед, устройство лагеря. На «Орле» имелось оборудование для выживания, такое, как оружие, снегоступы, сани, лыжи, палатка, маленькая лодка (хранившаяся в виде пучка изогнутых палок, которые нужно было собрать и покрыть шелком воздушного шара).

Прежде чем отправиться в путь пешком, трое мужчин провели неделю в палатке на месте крушения, упаковывая снаряжение и принимая решение о том, что и сколько взять с собой, и куда пойти. О далеком Северном полюсе речи и быть не могло, выбор лежал между двумя заранее созданными складами еды и боеприпасов, один на мысе Нортбрук на Земле Франца-Иосифа, другой в группе Семи островов у Шпицбергена. Сделав вывод из своих неточных карт, что расстояние до них примерно равное, они решили попробовать дойти до большего склада на Нортбруке.

Пешком по льду

Отправившись к Земле Франца-Иосифа 22 июля, трое исследователей вскоре обнаружили, что их борьба со льдом и горными хребтами едва ли делала цель хоть немного ближе: лед дрейфовал в противоположном направлении, перемещая их назад. 4 августа они после долгого обсуждения решили идти к Семи островам, на юго-запад, надеясь с помощью течения достигнуть склада после шести- или семинедельного перехода. Ландшафт в том направлении был по большей части чрезвычайно трудным, так что иногда приходилось даже ползти на четвереньках. Запись от 15 августа в дневнике Андре: «Я совершенно измучен… Часто приходится долго кружить между торосами, перебираться через лужи или идти вдоль полыней. Хуже всего пресноводные лужи. Они извиваются бесконечными зигзагами — настоящие лабиринты — да еще соединяются между собой широкими трещинами, которых не видно, пока к ним не подойдешь вплотную… Сани опрокидываются или повисают над пропастью в то время, когда везущий их летит кувырком… Сани часто надо поворачивать на вершине или посреди узкого прохода, пускать в ход топор и лопату, чтобы подготовить проезд. Приходится вырубать колею для одного полоза или для обоих. Снимать груз с саней частью или дочиста».

В какой-то момент им повезло найти открытую воду, где плавали гладкие и плоские льдины, там они смогли воспользоваться лодкой. За несколько дней путешественники значительно продвинулись в направлении своей цели, но потом ветер прекратился, и они снова начали перемещаться назад, в сторону от Семи островов. В ближайшие недели ветер поменялся с юго-западного на северо-западный. Становилось ясно, что склад Семи островов остался вне досягаемости.

Остров Белый

12 сентября исследователи смирились с зимовкой на льду и расположились лагерем на большой плавучей льдине, позволив льду нести их, куда угодно. Быстро дрейфуя на юг, к острову Белый, они поспешно построили для защиты от нарастающего холода зимний «дом» со стенами, сделанными по проекту Стриндберга из укрепленного водой снега. Наблюдая скорость дрейфа, Андре сделал запись, где выразил надежду, что они могут отойти достаточно далеко на юг, чтобы прокормить себя полностью за счет моря. Однако 2 октября плавучая льдина начала трескаться непосредственно под хижиной из-за возрастающей нагрузки при столкновении с островом Белый, и они были вынуждены перенести свои запасы на сам остров, что заняло несколько дней.

Путешественники имели вполне достаточный запас продовольствия, одежды и других припасов, чтобы переждать полярную ночь. Но уже в первую неделю своего пребывания на острове все трое очень ослабли. Настолько, что часто у них не хватало сил приготовить себе еду. Первым ушел из жизни Нильс Стриндберг, о его смерти рассказано в дневнике Андре. Вскоре после того, как они все трое вытащили сани и лодку на берег острова, у Стриндберга начался, как сочли его товарищи, сердечный приступ. Андре и Френкель прожили еще две недели.

В течение следующих 33 лет судьба экспедиции была покрыта тайной. Никто не знал, чем закончился полет воздушного шара, никто не знал и о том, что участники экспедиции пытались вернуться пешком.

Норвежская экспедиция, изучавшая ледники и море вокруг архипелага Шпицбергена на тюленебойном судне «Братвог» из Олесунна, нашла останки экспедиции Андре 5 августа 1930 года. Остров Белый был обычно недоступен для тюленебойных или китобойных судов того времени, так как был окружен широким поясом толстого полярного льда. Однако лето в 1930 году было особенно теплым, и окружающее остров море было фактически свободно от льда. Часть команды «Братвога» воспользовалась этой редкой возможностью и высадилась в том месте, которое они называли «недоступным островом». В поисках воды два охотника на тюленей, Олаф Зален и Карл Татствик, обнаружили лодку Андре около небольшого ручья. Она лежала под сугробом снега и была полна вещей, включая багор с выгравированными словами «Полярная Экспедиция Андре, 1896». Получив этот багор, капитан «Братвога», Педер Элиэссен, приказал команде искать место захоронения участников экспедиции. Помимо прочего, они обнаружили журнал и два скелета, идентифицированные по монограммам на одежде как Андре и Стриндберг.

Весть о том, что найдена стоянка экспедиции Андре, быстро облетела весь мир. В конце августа 1930 года к острову Белому вышло еще одно судно — «Белый медведь», зафрахтованное земляками аэронавтов — шведами. Возглавил эту экспедицию газетный корреспондент Кнут Стуббендорф. «Белый медведь» высадил свою команду на остров Белый 9 сентября. Обследуя побережье, Стуббендорф невдалеке от памятного знака нашел останки третьего члена экспедиции — Френкеля. Так же была найдена оловянная коробка с фотопленкой Стриндберга, его же вахтенный журнал и карты.

После того как тела погибших исследователей были возвращены в Швецию в 1930 году, их кремировали без экспертизы. Вопрос, что именно убило Андре и его спутников, остается открытым до сих пор.