Как снабженцы погубили Великую армию Наполеона

Двадцать девятого ноября 1812 года завершилась битва на Березине. Обледеневшие берега небольшой реки стали могилой для более чем тридцати тысяч солдат французской армии. Но Наполеон, уже успевший растерять славу непобедимого полководца, не унывал. В империи ещё достаточно ресурсов, и ему служит вся Европа. Теперь надо было подать сведения о поражении так, чтобы вызвать как можно меньше толков.

Третьего декабря император продиктовал 29-й Бюллетень Великой армии, который опубликовали в Париже 16 декабря.

Этот документ начинается очень показательно: «Морозы начались 7-го числа (ноября). С сего времени не происходило ни одной ночи, в которую бы мы не лишились нескольких сот лошадей, которые падали на биваках. Во время переходов до Смоленска артиллерия и конница наша также потеряли великое множество лошадей».

Эти слова демонстрируют тот факт, что Бонапарт прекрасно понимал: любое поражение можно списать на огрехи снабжения. Армия начала XIX века не могла воевать без внушительного конского состава. Лошади — это не только кавалерия, но и разведка, подвоз продовольствия, боеприпасов, обозы с ценным грузом. Ну а нет лошадей — и воевать не получится.

Система пяти переходов

Ещё в 1668 году главой военного министерства Франции стал Мишель Летелье. Позднее его дело продолжил сын — Франсуа Летелье, маркиз де Лувуа. Они реорганизовали систему армейского снабжения, создав интендантскую службу, на которую возлагались задачи обеспечения войска всем необходимым — от жалованья до провизии. А главным инструментом интендантов стали «магазины» — большие склады, наполненные разнообразными припасами. Обычно их располагали как можно ближе к месту планируемого конфликта, чтобы доставка пищи не была слишком долгой.

Так сложилась «пятипереходная система», определившая характер войн XVIII века. Считалось, что, если удалиться от ближайшего склада на расстояние больше пяти дневных переходов, это приведёт к резкому падению боеспособности армии, лишённой провизии.

Эта система обеспечивала высокую эффективность снабжения, и поэтому вскоре её скопировали все европейские державы. Впрочем, всегда находились полководцы, которые могли отвергнуть догмы «пятипереходной системы», чтобы быстрыми маршами расстроить планы противника. Так поступали Фридрих Великий, Суворов и Наполеон. При этом полностью отказываться от хорошо зарекомендовавшей себя системы никто не собирался.

После революции

Французская революция почти полностью разрушила королевскую интендантскую систему. В мутной воде немедленно принялись ловить рыбу многочисленные вороватые поставщики, которые наживали себе целые состояния, в то время как солдаты голодали и ходили в обносках.

В ответ на это революционная армия выработала новую систему снабжения, которая получила название «фуражировка». Каждая рота выделяла команду фуражиров в десять человек под началом унтер-офицера. Эти люди должны были объехать окрестности, в которых стоял военный лагерь, выяснить, какими припасами располагают местные жители, после чего приобрести необходимую пищу для солдат и фураж для лошадей.

Расплачивались фуражиры по-разному. Если были деньги, платили звонкой монетой, если их не было, выдавали расписки с обязательствами оплаты. Как правило, такие бумаги оплачивались, хотя в народе их страшно не любили. Ходила даже поговорка «бесполезный, как ассигнат» — то есть как расписка фуражиров. Считалось, что снабженцы должны дать за конфискованный товар честную цену. Это тоже соблюдалось не всегда, хотя француз мог обжаловать произвол военных. Худшее начиналось за границей. Там армия чаще просто забирала всё, что считала нужным.

При Наполеоне

Система фуражировки была столь проста и необременительна для государства, что наведение порядка во французской армии при Наполеоне её почти не коснулось. Хотя Бонапарт прекрасно понимал: без военных складов вести большие войны невозможно. Поэтому родился гибрид.

Фуражиры остались для восполнения текущих нужд армии, которая благодаря этому могла отказаться от системы пяти переходов, а склады создавались со стратегическими целями, позволяя планировать снабжение целых корпусов в течение длительной кампании.

Так что значительная доля военных успехов французов была связана с их способностью очень быстро появиться там, где никто не ждал неприятеля. Пример тому — знаменитый Ульмский манёвр 1805 года, когда Великая армия совершила марш-бросок от берегов Па де Кале в Баварию. В течение некоторого время так воевать не умел больше никто.

Готовясь к войне с русскими

Существует заблуждение, что Наполеон не знал, с чем он столкнётся в России. Но это не так: император французов изучал историю кампании Карла XII, закончившуюся Полтавской битвой. И, разумеется, он неплохо разобрался в будущем театре военных действий ещё во времена войны Четвёртой коалиции, когда боевые действия велись в Польше и на границе Российской империи.

Именно тогда Наполеон произнёс знаменитое: «В Польше я нашёл пятую стихию — грязь».

Ещё в 1811 году, когда только начались приготовления к будущей войне, Главное военное управление получило приказ изучить тактику русских по ведению войн на своей земле. По итогам этого исследования Бонапарт приказал собрать на складах в Восточной Пруссии сто тысяч рационов и начал реорганизацию обозов Великой армии.

В январе 1812 года главным магазином армии установили Данциг с его хорошо защищённой крепостью. Весной там были собраны запасы, позволяющие снабжать провизией и фуражом 400 тысяч человек и 50 тысяч лошадей на срок до 50 дней. Генерал-интендант Пьер Дарю сосредоточил в Польше и Пруссии 600 тысяч голов скота, которые служили «живыми консервами» и должны были двигаться вслед за войском.

Стоит признать, что никогда ранее ни одна война не была столь тщательно подготовлена с точки зрения военных снабженцев.

Ошибки императора

Начиная с 1808 года был заметно увеличен военный обоз. Если ранее там состояли 36 рот, то перед кампанией 1812 года снабжением армии занимались уже 156 рот.

Такой могущественной системы снабжения не имела ни одна армия Европы. Но тут Наполеон допустил самую ужасную ошибку — приказал ввести в обозе новые тяжёлые фургоны.

Если старые повозки, использовавшиеся ещё при короле, несли груз в 500 кг и запрягались четырьмя лошадьми, то новые довели вес поклажи до более 700 кг, требуя шесть лошадей.

Это было очень удобно с точки зрения логистики — вместо трёх фургонов нужно было только два. Но массивные повозки самым худшим образом проявили себя на бездорожье в России.

Полторы тысячи фур встали глубоко в тылу вскоре после пресечения границы, и армия осталась без обоза.

Кампания 1812 года

В ходе Отечественной войны обнаружились и другие проблемы. О первой Наполеону было хорошо известно: во Франции решительно не хватало лошадей.

Бо́льшая часть сельскохозяйственных работ выполнялась гораздо более неприхотливыми быками, которых не призовёшь в кавалерию. К тому же во время революции были уничтожены конные заводы, созданные старым режимом. В результате в 1805 году во французской армии числилось всего лишь 22 тысячи всадников. Да и те сидели по большей части на крестьянских лошадях, которые мало годились для боя.

В ходе европейских завоеваний дела немного удалось поправить — в руки Бонапарта попали отличные породистые скакуны от лучших производителей. Но конные заводы создаются годами, так что в 1812 году французы сильно зависели от поставок из Германии. Любая потеря конного состава армии превращалась в большую проблему — лошадей надо было закупить за границей и доставить в армию. Та ещё волокита. А что-то надо было срочно делать, ведь уже летом, на самом пике военных успехов, в походе была потеряна пятая часть всех лошадей.

Получался замкнутый круг. Великая армия теряла лошадей, и чем меньше их становилось, тем хуже шло снабжение армии. Но для того чтобы лошадей было больше, требовалось хорошее снабжение (подвоз пополнений и фуража). А этого не было. Решить эту задачу французская служба тыла так и не смогла.

От дисциплины к мародёрству

Вторая проблема заключалась в том, что система фуражировки была выстроена с множеством привилегий. Самую лучшую добычу всегда получала императорская гвардия. Затем следовали части авангарда. Основные силы и тем более арьергард довольствовались жалкими остатками. В итоге работа фуражиров превращалась в грабёж до последней нитки.

Многое зависело от маршалов — командиров корпусов и генералов. Кто-то мог обеспечить порядок среди подчинённых, как маршал Даву, а кто-то закрывал на грабежи и мародёрство глаза. Особенно прославились в этом отношении генерал Вандам и его начальник — брат Наполеона, король Вестфалии Жером.

Грабежи мирного населения стали не только способом снабжения, но и источником дохода. Некоторые отряды занимались реквизициями, уходя довольно далеко от маршрута отступления. Кавалерийский генерал Нансути, которого проблемы снабжения касались наиболее болезненно, вспоминал: «Они возвращались с лошадьми, отобранными у жителей и нагруженными ржаной мукой, перемешанной с отрубями, и свининой, что и продавали за большие деньги, а на следующий день опять шли за добычей для продолжения торговли…».

Так мародёрством и грабежами закончилась история тыловой службы Великой армии. Ещё недавно она считалась образцом для подражания, но русская кампания показала слабость французских снабженцев — что и стало одной из главных причин поражения Наполеона. И генерал Мороз тут совершенно ни при чём.