Как в блокадном Ленинграде ученые умирали от голода среди мешков продовольствия

Коллекция Вавилова

До войны в коллекции ВИРа, Всесоюзного института растениеводства, хранилось 200 тысяч образцов семян. Основа коллекции была создана с 1921 по 1940 год ученым-генетиком Николаем Ивановичем Вавиловым, чье имя носит институт и сегодня. Селекционер мечтал вывести такие культуры, которые наконец избавят человечество от голода. 

Одержимый своим делом, Николай Иванович объездил все континенты в поисках интересных образцов. О своей первой экспедиции Вавилов восторженно писал:

«Путешествие было, пожалуй, удачное, обобрали весь Афганистан, пробрались к Индии, Белуджистану, были за Гиндукушем. Около Индии добрели до финиковых пальм, нашли прарожь, видел дикие арбузы, дыни, коноплю, ячмень, морковь. Четыре раза перевалили Гиндукуш, один раз по пути Александра Македонского… Собрал тьму лекарственных растений…»

Научная деятельность Вавилова оборвалась в 1940 году. Ботаник имел разногласия со Сталиным, с которым встречался часто и который, рассеянно слушая доклады ученого, все настойчивее требовал грандиозных урожаев. «Отец народов» не понимал исследований биолога и считал бесполезными все эти, по его словам, «цветочки, лепесточки, василечки и другие ботанические финтифлюшки».

Ученого арестовали за критику реформ неистового яровизатора Трофима Лысенко. Вавилов скончался в 1943 году в ГУЛАГе от истощения, оставив после себя крупнейшую в мире коллекцию семян. Знал ли он, что в его отсутствие в родном ВИРе погибли от голода больше десяти сотрудников института, пытаясь эту коллекцию сохранить?

Голодная смерть среди мешков с едой

Четверть фонда была съедобна и включала рис, пшеницу, кукурузу, бобы, картофель. Запасов вполне хватило бы ученым, чтобы продержаться самые суровые дни блокады. Однако ботаники оставались непреклонны: коллекция семян была неприкосновенным генетическим банком, который нельзя трогать даже под страхом смерти.

Ученые фактически переехали жить в свои кабинеты. Во-первых, ходить пешком каждый день через весь город в институт и обратно было тяжело; во-вторых, коллекцию требовалось круглые сутки охранять.

Она заполнила несколько комнат, в которых никому не разрешалось оставаться одному. Измученные холодом и голодом, ботаники разбились на вахты и охраняли склад посменно. К январю 1942 года, спустя полгода после начала блокады, многие из них погибли, но ни одного зернышка не было съедено.

Так, специалист по масличным культурам Александр Щукин умер от дистрофии, сжимая в руках пакет с редкими образцами арахиса. Коллеги вспоминали о нем: «Он был исполнительным, добросовестным, вежливым, требовательным к себе и другим. Будучи ответственным за хранение коллекций отдела технических и кормовых культур, этот истощенный голодом человек до зернышка собирал рассыпанные на полу семена и укладывал их в пакеты и коробки».

Заведующий отделом крупяных культур Дмитрий Иванов скончался от голода в своем рабочем кабинете, где хранили килограммы риса, кукурузы, гречихи, проса.

Среди сотрудников института, пожертвовавших своими жизнями ради сохранения неприкосновенного запаса — сотрудник отдела плодовых культур Георгий Рубцов, на груди которого нашли сохраненный мешочек с семенами, ученый Георгий Гейнц, агрометеоролог Николай Леонтьевский.

Картофелевод Ольга Воскресенская и ее коллега-ученый Вадим Лехнович смогли дожить до весны. С помощью горожан они высадили имевшиеся в институте 1200 редких клубней картофеля в парках и скверах города и прочитали десятки лекций о картофелеводстве. Им удалось получить урожай в огородах на Марсовом поле. Все, что выросло, отдали в столовые города. Себе институт оставил лишь необходимые для науки образцы клубней.

Все сотрудники ВИРа, заставшие блокаду, вошли в историю как безгранично преданные своему делу люди. Ценой своей жизни они сохранили уникальный банк растений. Многие из фруктов и овощей, которые мы едим сегодня, селекционеры вывели благодаря спасенным семенам.