КГБ, ЦРУ и яды ХХ века: как спецслужбы травили врагов

КГБ

Подлинные мастера яда в ХХ веке работали в КГБ СССР. А до того — в НКВД и МГБ. Не сдерживаемые «лживыми условностями буржуазной морали», агенты в штатском были готовы настичь врагов Советского Союза в любой точке планеты.

Некоторые убийства могли быть демонстративными: вспомним ледоруб Меркадера. Но порой чекистам требовалось имитировать смерть «объекта» от естественных причин. И в дело вступали яды.

Их разработкой с 1937 года занималась секретная токсикологическая лаборатория профессора Майрановского при 12-м отделе НКВД, которую курировали Судоплатов и Эйтингон. Позже на допросах Майрановский — который сам угодил в лагеря в 1951 «как безродный космополит и заговорщик» — показал, что смертельные яды в его лаборатории испытывали на приговорённых к смерти людях.

Таково было прямое требование руководства: на животных не столь надёжно.

То же подтвердил и арестованный Судоплатов. Он рассказал следователям как минимум о четырёх эпизодах политических убийств посредством ядов в первые послевоенные годы: в основном с использование кураре. Жертвами стали два украинских националиста, польский еврей, связанный с военными разработками и собравшийся бежать в Палестину, и американский двойной агент. По словам Судоплатова, Майрановский лично участвовал в убийствах. «Если хочешь что-то сделать хорошо, сделай это сам».

Профессор остался в лагерях до 1962 года, лишённый амнистии как «пособник Берии», — это при том, что он попал под арест как раз в зените могущества Лаврентия Павловича, которому он писал письма с мольбами о помощи, напирая на то, что лично убил не один десяток «врагов советской власти». А после освобождения с поражением в правах вскоре сам умер при странных обстоятельствах, не исключающих отравление.

Впрочем, пока Майрановский трудился в Гулаге, дело его было живо. Смерть Сталина и ХХ съезд только актуализировали потребность советской разведки в ядах, позволяющих имитировать смерть от естественных причин. В конце 50-х годов её целями стали эмигрантские организации русских и украинских националистов, тесно сотрудничавшие с ЦРУ.

С ликвидацией лидеров русской антисоветской эмиграции у разведки не задалось с самого начала. Отправленный в ФРГ в 1954 году глава группы киллеров Николай Хохлов к тому времени глубоко разочаровался в советской идее. На месте он передумал и всё рассказал своей «цели» — белоэмигранту, бывшему власовцу и «близкому другу» американской разведки Георгию Околовичу. Оружием покушения должны были стать мелкокалиберные пистолеты и стреляющие портсигары: все с отравленными пулями.

Хохлова немедленно «взяли в оборот» сотрудники мюнхенской станции ЦРУ, которым он рассказал о том, что изначально он должен был убить… Керенского.

Вполне возможно, это перебежчик додумал уже «для красоты».

Перебравшегося в Вашингтон под руку американской разведки Хохлова, ставшего публицистом, в 1958 году настигли его бывшие коллеги. Даже не с ядом, а с более изысканным «блюдом»: радиоактивным тальком, который ему подмешали в кофе на эмигрантском мероприятии. Он оказался в больнице с тяжёлой лучевой болезнью, но выжил — к изумлению врачей.

И ещё долго занимался антикоммунистической деятельностью: от поста советника южновьетнамского президента по борьбе с вьетконговцами до странных изысканий в области использования парапсихологии и экстрасенсорики для борьбы с «красной угрозой». Хотя вроде бы ему подмешали в кофе изотопы, а не ЛСД.

Лидеры украинских националистов в эмиграции, которые жили в Мюнхене, тоже пользовались покровительством ЦРУ. Они занимались пропагандой на УССР, что крайне раздражало Политбюро и руководство КГБ, едва сумевших потушить партизанские войны на западных границах СССР от Эстонии до Закарпатья.

Киллером КГБ на этом направлении стал перевербованный украинский националист Богдан Сташинский. В 1957 году он убил главу зарубежной ОУН Льва Ребета, а в 1959-м — Степана Бандеру. В обоих случаях Сташинский использовал специальное устройство, выстреливающее в лицо облаком цианистого калия. Смерть Льва Ребета не вызвала подозрений — её сочли результатом сердечного приступа. Однако в случае Бандеры запах при вскрытии навёл немецких врачей на мысль о цианиде.

Эти убийства остались бы загадкой, — но вскоре Сташинский, заимевший зуб на КГБ и КПСС, вместо убийства очередного лидера ОУН Стецько также бежал на Запад и сдался с повинной.

Естественно, Москва всё отрицала — но с этого момента и до распада СССР о новых покушениях на врагов Советского Союза посредством ядов ничего не известно.

ЦРУ

Американские разведчики старались не отставать от советских коллег. Денег у раннего ЦРУ было много, влияния ещё больше, а моральные принципы сводились к идее «хороший красный — мёртвый красный, и для того все средства хороши».

Коллеги и подчинённые Алена Даллеса были готовы творить любую дичь в любой точке планеты и работать с любыми мясниками, лишь бы против коммунистов.

Впрочем, к политическим убийствам американские разведчики подходили куда менее изысканно. Проще нанять отряд головорезов, чтобы они нашпиговали «объект» пулями, чем тщательно готовить нелегалов со спецтехникой.

«Чай, не английские (censored) из МИ6!»

Всерьёз в ЦРУ озаботились ядами только в самом конце 50-х, когда к югу от Флориды возник оплот коммунизма во главе с Фиделем Кастро. По мнению Даллеса и его преемников, неистовый и непримиримый Фидель был корнем проблемы, и его устранение открыло бы множество возможностей по изменению происходящего на Кубе.

Но до Фиделя нужно ещё было добраться, а это сложно. В ЦРУ разрабатывали десятки планов покушений — в том числе с использованием ядов, вероятно создававшихся в секретных биологических лабораториях Форт‑Детрик.

Ещё до десанта в Заливе Свиней одной из самых известных хитрых схем по убийству Фиделя было подарить ему акваланг с заражёнными туберкулёзной палочкой баллонами. Тогда же несколько планов покушений предполагали отравление еды Кастро — капсулы с ядом передавали через итальянскую мафию Хуану Орта, совмещавшему работу секретарём Фиделя с деликатными отношениями с «гринго». Все попытки с треском провалились. По самым идиотским причинам — к примеру, яд для предназначенного кубинскому лидеру мороженого насмерть примёрз к стенке морозилке, куда его спрятал киллер.

Зная любовь Кастро к сигарам, ЦРУ решило пойти этим путём. Сначала предполагалось подсунуть Фиделю табак с токсином ботулизма, затем — с галлюциногеном, чтобы тот на выступлении перед народом начал нести что-то совсем психоделическое. Тоже не вышло.

Посмотрев на успехи коллег из КГБ в убийствах Ребета и Бандеры, в ЦРУ попытались пойти по их следам. Летом 1963 года они подготовили стреляющую ручку с отравленной синтетическим ядом Blackleaf 40 пулей, которую должен был использовать один из перевербованных лейтенантов из окружения Фиделя. Тоже сорвалось.

ЦРУ травило Кастро цианидом в роме, стрихнином в банановом пироге, токсином ядовитых моллюсков в креме. Десятки покушений. Всё тщетно. То ли у него удача действительно была прокачана до максимума, то ли всё дело в вопиющем непрофессионализме.

КГБ отправляло на такие операции качественно подготовленных, профессиональных агентов-нелегалов. Которые могли передумать и «выбрать свободу», — но дело своё знали.

ЦРУ вербовало всё, что шевелится в окружении «цели», совало яд повару, секретарю или любовнице — и постоянно проваливало операции по причине неумелости, глупости или ненадёжности агентов.

Видимо, провалы с Кастро стали причиной того, что ЦРУ надолго отказалось от ядов, предпочитая привычные и более «ковбойские» методы. Когда в середине 70-х, сразу после громких скандалов с разоблачениями преступлений Лэнгли и прямого президентского запрета на политические убийства, ключевой агент ЦРУ в СССР «Трианон» запросил у куратора Марты Петерсон яд для себя на случай провала, это оказалось для ведомства изрядной проблемой. Яд со сложностями и предосторожностями соорудили и переслали в Москву.

Александр Огородник первым делом отравил ставшую подозревать его невесту — и попросил ещё. Вторую порцию он принял сам, когда его взяли контрразведчики КГБ.

Ну а самая странная и безумная история с ЦРУ и отравлениями относится к 1951 году. В общем-то, это не исторический факт, а версия реального события с изрядным налётом конспирологии. И всё же вкратце упомяну о ней.

Шестнадцатого августа 1951 года тихий французский городок Пон-Сент-Эспри на Роне стал ареной безумия. Сотни его жителей хором потеряли рассудок. Они видели самые жуткие галлюцинации, творили странные вещи и теряли инстинкт самосохранения. Кто-то решил, что он самолёт, — и шагнул из окна. Кто-то увидел в матери чудовище и задушил её. Один из очевидцев назвал происходившее «ночью Апокалипсиса». Погибли семеро, пятьдесят человек угодили в психиатрические клиники.

Возможно, кто-то что-то прочитал из странной старой книги в кожаном переплёте за авторством Абдула аль-Хазреда. «Классическая» же версия предполагает аномальное заражение хлебной муки одной из пекарен спорыньёй — с чем согласны не все. Есть версии о загрязнении зерна ртутью и о токсичном грибке.

Ну а в 2009 году журналист Хэнк Абарелли заявил о сенсации. Дескать, изучая рассекреченные документы ЦРУ того времени, он наткнулся на след письма со следующим заголовком: «Документы по Пон-Сент-Эспри и Фрэнку Олсону. Операция во Франции. Документы разведки. Лично в руки Белину — скажите ему, чтобы это никогда не всплыло».

Фрэнк Олсон в это время занимался в ЦРУ изучением психоделика ЛСД, с которым в те самые времена активно экспериментировали многие ведомства. А Дэвид Белин был исполнительным директором комиссии Рокфеллера, которая в середине 70-х расследовала художества ЦРУ прошлых десятилетий.

Совпадение?

Вряд ли узнаем доподлинно. Лэнгли такое вряд ли когда-то признает — это будет слишком большим скандалом. С другой стороны, степень «отбитости» ЦРУ начала 50-х была такой, что ничего удивительного в таком эксперименте над подвернувшимся французским городком в общем-то нет.

_«Ну не на американцах же проверять, мы ж не звери».

… и примкнувшие к ним болгары

Пик увлечения разведок ядами пришёлся на рубеж 50-х и 60-х годов. В КГБ перестали применять их из соображений престижа СССР, а в ЦРУ — по причине сплошных провалов.

Насколько известно, казус «Трианона» был уникальным, связанным с особой ценностью «крота» в советском МИДе. А истории с попытками отравления в 70-х Солженицына и Войновича остаются несколько странными и сомнительными — хотя вполне возможными.

Последним убийством холодной войны посредством яда стал… укол зонтиком.

Болгарский диссидент Георгий Марков бежал из страны в 1969 году и с тех пор работал в Лондоне на «Би-Би-Си». Дома его приговорили к 6,5 года тюрьмы. В целом болгарский режим считался «травоядным» на фоне советских или румынских коллег — однако почему-то в КГБ Болгарии решили устранить Маркова физически.

Зачем — неясно до сих пор.

Седьмого сентября 1978 года в лондонской толпе Марков почувствовал укол в ногу. Прохожий извинился, поднял длинный зонт и ушёл. Состояние диссидента стало резко ухудшаться. В больнице он успел сообщил врачам об уколе. После смерти в его ноге нашли металлическую иглу с рицином.

Перебежчик Олег Калугин в 90-е рассказал свою версию событий. По его словам, болгарское КГБ попросило у советских коллег немного ядов. Запрос удовлетворили в той самой лаборатории 12, которую основал ещё профессор Майрановский и которая отнюдь не была закрыта. Причём два первых покушения, с отравленной мазью и с ядом в напитке, провалились. Кто был исполнителем — неясно до сих пор. То ли болгарский разведчик, то ли советский агент по их просьбе, то ли вообще наёмник-итальянец.

Ну а французы сделали из этой истории кинокомедию с Пьером Ришаром.