Мензурное фехтование: как немецкие студенты клинками расписывали свои лица
0
819
просмотров
В Германской империи в начале 20-го века шрамы на лице – «визитная карточка» человека из высшего общества.

Лицо со шрамом в Германии 19 — первой половине 20 вв., — это обычно лицо человека образованного, бывшего «бурша», то есть члена «Burschenschaft» — студенческого братства. Буршем был в своё время и Фердинанд Порше, и химик и нобелевский лауреат Карл Бош, и немецкий премьер-министр и министр иностранных дел 1920-х гг. Густав Штреземан… Всех их когда-то объединяло одно: страсть к мензурам. Мензура (от лат. mensur, что значит «размер») — это чрезвычайно популярный у студентов жанр противоборства, что-то среднее между спортом и дуэлью, поединок фехтовальшиков по строго определённым правилам.

В начале дуэльной эпохи Европы Нового времени навык фехтования ещё был жизненно необходим: умение защитить себя шпагой могло спасти жизнь и честь. В 16-м в. фехтование начали преподавать в университетах — сперва в Йене (1558) и Ростоке (1560), а затем и в других. Практиковались, конечно, студенты друг на друге. Несмотря на периодические попытки властей ограничивать смертельно опасные поединки, традиция жила и расцвела в 19-м веке, веке романтизма. Студенты образовывали братства, учились владеть клинком, а затем договаривались о состязании с другими братствами.

Мастера фехтования и их ученик, Гейдельберг, 1910.

От обычных дуэлей с использованием холодного оружие мензуры отличало несколько вещей. Во-первых, студенты сражались не ради сатисфакции — сведение личных счётов строжайше запрещались. Обычно оппоненты даже не знали друг друга лично и не имели права разговаривать до и во время поединка. Во-вторых, они не стремились выявить победителя или проигравшего. Никто не судил фехтовальщиков, не считал очки и не выносил решений о победе. И в-третьих, специфическая особенность мензур заключалась в том, что целились исключительно в лицо соперника. Отсюда — шрамированные лица.

Зачем вообще всё это было нужно? С одной стороны, фехтование по-прежнему воспринималось как часть аристократической культуры, как престижное занятие. С другой, в академической среде господствовал взгляд на мензуру как часть воспитания мужчины. Достижение мастерства требовало дисциплинированности и самообладания, а сам поединок — мужества, хладнокровия и стойкости. Именно отступление во время боя, а не ранение, считалось признаком поражения. Показать себя храбрым и чувствовать себя таким — это во все времена дорогого стоит. С этим связана ещё одна особенность мензуры: соперники, как правило, стояли на месте, на небольшом расстоянии друг от друга, и не наступали, и не отступали ни на шаг.

Сабельная мензура; секунданты клинками указывают барьер.
Лечение после поединка.

Несмотря на то, что нагрудник, гарда и перчатки защищали всё, кроме лица, а бой прекращался после нескольких порезов (а часто и после первого), мензура действительно требовала изрядной смелости. Не все бурши решались на неё, некоторые лишь помогали более смелым товарищам. Смертельных случаев, особенно до середины 19 в., было немало: и непосредственно от ран, и от инфекций при ранениях. Потом правила стали смягчаться и появились новые доспехи: например, в 1857 г. изобрели защитные очки (прежде и в глаза попадали…), а затем и носовые пластины. Ещё реже погибали студенты с тех пор, как появились антисептики и клинки (т.н. «шлегеры») стали дезинфицировать. Тем не менее приятного по-прежнему было мало, опасность оставалась нешуточной; последний летальный случай произошёл в 1933 г. в Гёттингене, когда шпага на поединке братства Хольцминд и братства Алеманния угодила фехтовальщику прямо в ноздрю и поразила мозг.

Студент Тюбингена и будущий писатель Вильгельм Гауф, автор сказки «Карлик Нос», так описывал мензуру: «Мы придерживались старинной фехтовальной манеры. (…) Секунданты кричали «вперёд», а наши рапиры кружились в воздухе и с грохотом обрушивались (…). Я в основном парировал по-настоящему красивые и очень искусные атаки противника — ведь если я бы только защищался поначалу, а в четвёртом или пятом раунде ранил его, то заслужил бы больше славы. Всеобщее восхищение сопровождало каждый раунд; никогда ещё не приходилось нападать так смело и быстро, никогда не приходилось защищаться с таким спокойствием и хладнокровием. (…) Минуло четыре раунда, но не пролилось ни капли крови. [Наконец], я начал с великолепного финта, за которым последовал всеобщий возглас «Ах!», затем нанёс несколько ударов и — да! — моя рапира достигла его щеки».

Врачи латают бурша, 1902.

Мензура могла длиться от нескольких минут до получаса. Партия могла достигать 30 коротких раундов (которые измерялись по времени либо по количеству ударов), с перерывами от нескольких секунд до 10 минут, если требовалась помощь врача. Раунд мог завершиться и за 10 секунд, если полагалось нанести или парировать лишь 10−20 ударов за раунд. Правила фехтования отличались в разных братствах и городах. В Киле, к примеру, не разрешалось наносить более двух одинаковых ударов подряд (иначе говоря — нельзя было «спамить» одним ударом), в других местах не разрешалось повторять по 2−3 раза подряд лишь определённые приёмы, воспрещались некоторые обманные трюки. В Клаустале любая царапина длиной более дюйма считалась ранением, а в Пассау — только если после обработки врачом во время перерыва («промокания») просочится более трёх капель крови.

В общем, мода на мензуры вполне объяснима: мало того, что это лучший способ заслужить признание других студентов, так ещё и хороший вклад в свой социальный статус в будущем. Высокое общество воспринимало лицо со шрамом как узнаваемый признак человека уважаемого — образованного, храброго и наделённого множеством прочих добродетелей. Даже если обладатель шрамов происходил из третьего сословия, его охотно принимали как равного люди с фамилиями с приставкой «фон». Ну и, наконец, бурши со шрамом нравились женщинам. Британский писатель Джером К. Джером в 1900 г. иронизировал по этому поводу: «То, что немецкая дева увлекается лицом разрезанными и исполосованным так, что кажется, будто оно сшито из разных материалов, никогда не подходивших друг другу, — факт несомненный».

Лицо со шрамами, 1920-е гг.
Мензура в Гейдельберге, 1925.

Мензуры сохраняли популярность и после падения Германской империи, во время Веймарской республики. В нацистский период традицию подвергли государственному запрету, и хотя её кое-где возродили в 1950-е гг., сейчас в Европе можно отыскать всего несколько братств, а мензуры стали редким зрелищем.

Ваша реакция?


Мы думаем Вам понравится