Мифы и реальность о неприступности «Линии Зигфрида»

Защитить Германию!

По странному совпадению, осенний поход детворы в школы совпадает со значительным повышением количества «экспертов по всем наукам» в интернете. В этом году одной из любимых тем для данной публики стало начало Второй мировой войны — как-никак 80 лет, круглая дата. Разумеется, в таком обсуждении никак нельзя обойтись без ритуальных плевков. Например, один из разошедшихся по российским соцсетям вопль души содержал следующий абзац:

«Немцы ничем не могли прикрыть Западный фронт, ничего не могли туда перебросить, но союзники спокойно сидели и смотрели, как на их глазах убивают Польшу».

В отличие от знатоков из интернета реальные немцы над вопросами прикрытия западной границы задумывались очень серьёзно. В частности, им было вполне очевидно, что Франция, навязавшая Германии, мягко говоря, очень жёсткие условия Версальского мирного договора, будет с большим опасением относиться к усилению своего соседа.

С приходом к власти Гитлера задумки начали понемногу воплощаться в жизнь. Впрочем, строительные работы первой половины 30-х имели довольно ограниченный и вспомогательный характер. Проблемой была так называемая «рейнская демилитаризованная зона» — территория рейха на левом берегу реки Рейн и полоса на его правом берегу шириной в 50 километров, где Германии, в частности, запрещалось строить укрепления.

Лишь когда в 1936 году фюрер германской нации окончательно устранил этот «пережиток Версаля», немецкие строители смогли облегчённо выдохнуть и приняться за работу.

С мая 1938 года процесс возглавил Фриц Тодт, уже успевший отличиться при строительстве автобанов. Тодт масштабных проектов не пугался — если в июле 1938 года на «западном вале» работало менее 50 тысяч человек, то уже к октябрю общее число рабочих приблизилось к 250 тысячам. Бункеры и доты строились не только в поле, но и в городах и деревнях, камуфлируясь под дома, — с расчётом на контроль основных дорог.

Настоящий имперский размер

Хотя лично фюрер настаивал на строительстве как можно бóльшего количества «типовых» пулемётных дотиков, немцы не были бы немцами, если бы не ударились в гигантизм. Конечно, не таких масштабов, как на линии Мажино, но всё же для контроля наиболее стратегически важных узлов и дорог сооружались так называемые B-Werke — огромные многоэтажные бункеры, имевшие несколько пулемётных бронебашен с толщиной брони 255 мм и стоимостью почти как у целого танка. Кроме них на крыше дота имелся автоматический огнемёт для ближней обороны и ещё один бронеколпак для Maschinengranatwerfer M19 — 50-мм автоматического гранатомёта (привет, АГС!) скорострельность которого достигала 120 выстрелов в минуту.

Немцы только в рамках Limes-Programm в прямом смысле слова закопали в землю почти 3,5 миллиона кубометров бетона.

Но конечно, наставить вдоль всей границы с Францией и Бельгией одних только многоэтажных монстриков не мог себе позволить даже рейх. Впрочем, как показал опыт американцев, даже полтора метра бетона вполне себе выдерживали обстрелы и бомбёжки, разрушаясь лишь от прямых попаданий 155-мм снарядов американских самоходных орудий. Именно эти стандартизированные пулемётные бункеры/доты Regelbau и составляли бо́льшую часть укреплений линии. На пулемётный бункер «тип 11» уходило 380 кубометров бетона, и германской казне он обходился в 55 тысяч рейхсмарок. Впрочем, пушечных тоже хватало, причём кроме 37-мм в ход после 1938 года активно шли чешские 47-мм пушки.

Всего в состав «западного вала» входило порядка 18 тысяч укреплений, бóльшую часть из которых достроили до начала Второй мировой — хотя активная достройка продолжалась и позже, до весны 1940 года.

Вообще, степень готовности укреплений линии Зигфрида вызывает вопросы. Некоторые товарищи, говоря о ней, любят находить различные высказывания германских генералов — дескать, к началу Второй мировой «западный вал» представлял собой небоеспособную стройплощадку. Но, например, американцы, в 1943 году готовясь к штурму линии Зигфрида, больше внимания уделяли другим высказываниям — вроде заявления главнокомандующего сухопутными силами Германии фон Браухича в сентябре 1939 года: «Возведение Западного вала, самого сильного укрепления в мире, позволило нам уничтожить польскую армию в кратчайшие сроки».

Из имеющихся на сегодняшний день данных можно предположить, что всё же к 1 сентября удалось закончить примерно 13 тысяч укреплений основной линии в рамках Limes-Programm. Работы по достройке к этому моменту шли на сооружениях в рамках Aachen-Saar-Programm.

Переброска «ничего»

Итак, с самими укреплениями линии Зигфрида мы вроде бы немного разобрались. Но, как известно, любая крепость сильна не стенами, а бойцами на них. Быть может, наш «икшперд» прав, заявляя, что «немцы ничем не могли прикрыть Западный фронт, ничего не могли туда перебросить».

Что толку от дотов, если в них нет защитников?

Увы, и тут придётся разочаровать почтенную публику. Уже довольно давно в замечательной работе Буркхарта Мюллер-Гиллебранда были подробно расписаны как численность немецкой группировки за Западном фронте к началу войны, так и график перебросок. Согласно его книге, к началу сентября на Западе имелись 5-й, 6-й, 27-й, 30-й армейские корпуса и корпус пограничных войск Эйфель — что составляло в сумме 31⅔ дивизии, треть из которых была дивизиями «первой волны».

Кроме того, после 3 сентября из резерва ОКХ на запад передали ещё 12 дивизий, которые (кроме одной задержавшейся) уже 10 сентября прибыли в район действий группы армий «C». С воздуха их прикрывали сосредоточенные на западе 2-й и 3-й воздушные флоты. А уже 20 сентября началась переброска сил из Польши с целью усиления немецкой группировки на западе.

Конечно, можно заметить, что бо́льшая часть немецких дивизий на западной границе были не «первосортными». Но тот же Мюллер-Гиллебранд пишет: «В связи с тем, что дивизии 3-й волны комплектовались военнообязанными старших возрастов, они предназначались, главным образом, для позиционной обороны — например, для обороны Западного вала. Поэтому они получали большее количество пулемётов, имели в своем составе больше сапёрных подразделений, но автотранспортом были обеспечены хуже, чем дивизии 1-и и 2-й волн».

Понятно, что для сидения в дотах автотранспорт (да и вообще транспорт) был не очень нужен — в отличие от пулемётов. Тем более, «старичкам» требовалось, что называется, день простоять да ночь продержаться до подхода подкреплений — первую очередь танковых и моторизованных дивизий из Польши. Однако союзники так и не решились «попробовать на зуб» линию Зигфрида. С учётом того плачевного состояния, в котором находились в тот момент их собственные армии, это было вполне разумное решение.

«Карельский сценарий» для французов и англичан

«И в мирном Дюнкерке не высаживались беспрепятственно англичане, чтобы идти на помощь полякам». © опять интернеты.

Англичане в мирном Дюнкерке действительно не высаживались, но по весьма уважительной причине — порты выгрузки у них были другие. Третьего сентября Англия объявила войну Германии, четвёртого сентября из Портсмута отплыли передовые части, а первый войсковой конвой отправился девятого сентября из Саутгемптоне — и уже десятого разгрузился в Шербуре. Ещё двумя портами, принимавшими англичан, стали Нант и Сен-Назер. Переброска 150 тысяч солдат со снаряжением затянулась до 27 сентября, а занимать позиции на фронте британские дивизии начали 3 октября.

К этому моменту про помощь Польше говорить было как-то поздновато.

Конечно, всегда можно сказать, что французы могли бы вдарить и сами, не дожидаясь островных джентльменов. И надо заметить, что, несмотря на достаточно плачевное состояние своих вооружённых сил, про которое мы уже писали, французы честно постарались выполнить своё обещание: уже 7 сентября они начали наступление в Сааре. Однако всё, чего добились их дивизии, — это пройти к 16 сентября предполье линии Зигфрида.

Для понимания того, что могло произойти, реши руководство Франции спасать поляков «любой ценой», достаточно взглянуть на происходившее в Финляндии несколькими месяцами позже. При этом, в отличие от СССР, у французов не было даже тени шанса захватить господство в воздухе в зоне сражений — максимум речь могла бы идти о боях на равных… ну, пару дней, пока не подтянутся части люфтваффе из Польши, перебросить которые на аэродромы западной Германии ещё проще и быстрее, чем танковые части.

Без прикрытия с воздуха и корректировки французская артиллерия не смогла бы проложить дорогу своей пехоте. Тем более это не смогла бы тогдашняя бронетехника: укрепления линии Зигфрида хорошо прикрывали минные поля и «зубы дракона» — бетонные надолбы, призванные остановить танки в зоне огня противотанковой артиллерии. И если финны сэкономили на бетоне и их надолбы разрушались огнём советских танковых пушек, то с пятью-семью рядами бетонных пирамидок у французских лёгких орудий этот фокус вряд ли бы получился.

В лучшем случае за несколько недель боёв французская пехота ценой больших потерь смогла бы зацепиться за передовые укрепления. Но, как говорилось выше, немцы старались проектировать не просто «линию», а укреплённый район с эшелонированием в глубину, где прорвавшихся союзников ещё встретили бы позиции зенитчиков, тоже приспособленные к наземной обороне.

Ну а на флангах наступающей группировки союзников уже сосредотачивались переброшенные из Польши танковые дивизии. В этот раз у них была ещё более простая, чем в мае 1940 года задача — не масштабное наступление в глубину, а короткий удар по флангам уже залезшей в «мешок» группировки союзников.