Нервно-паралитические газы: от создания до уничтожения

Когда в последнее время речь заходит о боевых отравляющих веществах, то создаётся ощущение, что это какая-то типично советско-российская история. В то время как весь остальной мир уже отряхнул пыль химического оружия со своих ног и ушёл в дивный розовый мир кататься на единорогах и пукать радужными бабочками, отсталая Россия всё ещё чахнет над запасами ядов.

Табун и все-все-все

На самом деле человек существо очень крепкое и живучее. Чтобы яд начал действовать, ему нужно попасть в кровь, а большинству веществ человеческая кожа достаточно эффективно противостоит. Что нужно сделать? Правильно: распылить яд в воздухе, а когда человек подышит отравляющим веществом, то через лёгкие токсины прекрасно попадут в кровь. В этой статье речь пойдёт о нервно-паралитических отравляющих веществах на основе фосфор-органических соединений как одном из наиболее опасных и современных видов химического оружия.

Первыми коробочку химической Пандоры открыли в Третьем рейхе. В 1936 году немецкий химик Герхард Шрадер, возглавлявший научно-исследовательскую лабораторию концерна «И. Г. Фарбениндустри» в Леверкузене, синтезировал вещество «Трилон 83», позднее получившее название «табун». Шрадер, к слову сказать, не собирался создавать новое химическое оружие, — он занимался созданием инсектицидов.

Но достаточно быстро стало понятно, что бесцветная, подвижная, плохо растворимая в воде жидкость с приятным фруктовым запахом и температурой кипения 220 °C чрезвычайно токсична и опасна не только для мух, но и для людей.

Как только о токсичности вещества стало известно военным (проверкой занималась в химическая лаборатория военно-технического института в Шпандау), «Трилон 83» сразу же пустили в производство.

Немецкому концерну Interessen-Gemeinschaft Farbenindustrie AG выделили средства на постройку промышленного предприятия по производству табуна с проектной мощностью 1000 тонн в месяц. Однако оказалось, что технический процесс производства сложнее, чем представлялось вначале. И ни о каких тысячах тонн в месяц речь не шла.

Первые 138 тонн табуна получили в сентябре 1942 года, и лишь спустя полгода впервые удалось достичь запланированной мощности. Дальше свои ограничения наложила истощённая войной экономика — логистика не работала. Но всё же меньше чем за два года Германии удалось накопить солидный запас в 8770 тонн «Трилона 83».

Зарин и зоман — очень близкие по составу вещества — тоже изобрели в Третьем рейхе. Вермахт сразу же после подтверждения токсичности вещества, не теряя времени, заказал производство газа в промышленных объёмах.

К слову, разведка в те времена работала хорошо. Ещё до конца войны и Великобритания, и США успели получить формулы немецких отравляющих газов и начали их проверку и подготовку к производству.

Тернистый путь изобретений

Но если в Третьем рейхе всё уже изобрели, чем тогда занимались химики следующие десятки лет? Изобретали ещё более смертоносные вещества? И чем их не устраивали те, что уже давно изобретены?

Проблема в том, что сами по себе отравляющие вещества удивительно неудобны для использования.

Вот у нас в банке плещется водица, которая не имеет цвета и запаха, но гарантированно убьёт тебя, стоит только распылить её в воздухе.

Требуется обеспечить эффективное испарение — причём уже после того, как отравляющее вещество доставлено противнику.

И тут начинаются проблемы. Табун, зарин и зоман удивительно нестойки. Буквально через несколько часов после распыления они потеряют свою силу. Даже в герметичных ёмкостях вещества постепенно деградируют и требуют продления жизни — добавления стабилизатора или регулярного обновления. Кроме того, химическое оружие — это всегда риск для своих же войск разбить снаряд, сломать его во время перевозки или хранения. И отравиться быстро и эффективно.

Поэтому основной задачей стало создание бинарного химического оружия — когда в снаряде содержатся два компонента, сами по себе не обладающие такой токсичностью. А вот после их соединения в результате химической реакции уже получается требуемое отравляющее вещество. Но и тут засада: чаще всего химические реакции по получению требуемого отравляющего вещества проходят с выделением большого количества тепла. А это тоже дополнительные проблемы для применения.

Пресловутый Novichok, который сейчас у всех на слуху, — штука странная. Это не отдельное фосфорорганическое соединение, имеющее чёткую формулу, как зарин или зоман, а целая группа таких соединений с разными характеристиками и без указания конкретных формул. Они секретны, а те, что попадали в прессу и книги, — как минимум спорны. ОЗХО (Организация по запрещению химического оружия) запрещает отдельные, ставшие каким-то образом известными формулы. Например, в 2019 году в список А1 запрещённых веществ были добавлены пять различных веществ, но сколько их входит в то, что называется группой Novichok, никому неизвестно.

Если упростить, то бо́льшую часть времени химики всех стран, занимавшихся созданием химоружия, не изобретали новые вещества, а делали те, что уже существуют, более удобными для применения.

Всё это происходило до 1993 года, когда была принята «Конвенция о запрещении химического оружия». В рамках этой конвенции уже почти все страны расправились с производством химического оружия, уничтожили запасы и показали комиссии эти места, посыпанные солью.

Кроме… США. Американцы бодро взялись, но затем дело затормозилось. Сначала предполагалось, что все производства химического оружия и запасы боеприпасов будут уничтожены к 2012 году, затем сроки поползли вправо. Сейчас Штаты говорят, что справятся к 2023 году, но не очень уверены, получится или нет. Ну, если не получится, срок просто продлят — ведь бороться за мир во всём мире можно очень-очень долго.