Почему люди и страны пытаются изолироваться от мира и к чему это приводит

Десятки тысяч лет аборигены Сентинела строго и даже жестоко оберегают свой древний образ жизни от любых вмешательств извне, представляя редчайший пример долгой и небезуспешной изоляции от мира.

Человек — социальное животное, и изгнание из общества во все времена считалось тяжелым наказанием. Несмотря на это, всегда появлялись люди, добровольно избегавшие контактов с окружающим миром. С глубокой древности отдельные подвижники и аскеты покидали цивилизацию, и в этом одиночестве находили источник большой религиозной силы.

Однако нередко стремление к изоляции становилось проявлением слабости, бессмысленной попыткой убежать от вечно нагоняющего времени. Даже в лучшем случае такой подход консервировал отставание, которое быстро становилось критическим. Удалившись с подмостков мировой истории, такие группы и целые страны рано или поздно исчезали из нее вовсе.

К богу. Великие одиночки

Отдельные отшельники и небольшие группы встречались всегда и на Западе, и на Востоке. Во II веке до н. э. группа иудеев, возмущенных превращением Иерусалимского храма в святилище Зевса, переселилась на берега Мертвого моря и основала общину, которая старалась изолироваться от новых «вредных» влияний.

Благодаря сохранившимся свиткам секта ессеев получила сегодня широкую известность. Однако она никогда не была многочисленной: сохраняя исключительную строгость нравов, община с трудом поддерживала первоначальные размеры и вскоре вовсе исчезла.

По-настоящему широкое распространение такие группы получили в христианстве. Основатель отшельнического монашества Антоний Великий считал, что живущий «в пустыне» неуязвим для трех видов искушений: слуховых, речевых и зрительных. Поэтому уход от людей и от мира позволял простым и надежным способом избежать многих его «смертельных» соблазнов.

Однако уже Антоний столкнулся с тем, насколько сильно такое самоотречение поднимает авторитет человека в глазах окружающих. Так, когда у ортодоксальных христиан разгорелся спор со сторонниками Ария, ариане заявили, что великий отшельник придерживается их точки зрения. Антонию пришлось лично явиться в Александрию и осудить еретиков, настроив общественное мнение резко против их учения.

Между тем готовых последовать примеру Антония стало появляться все больше. Они приходили к святому, чтобы жить в уединении, пользуясь его наставлениями в религиозных практиках. Так отшельничество в христианской среде начало истреблять само себя. Пустыни стали наполняться, ученикам понадобилось общее жилье и хозяйство, и уже при жизни Антония появились первые монастыри.

Их жители уже не были отшельниками в полном смысле этого слова и редко оставались в изоляции. Более того, в средневековой Европе многие монастыри стали важными экономическими и культурными центрами, хранилищами не только религиозного, но и светского знания. Именно они заложили основы западной системы образования. До сих пор мы разделяем университетских преподавателей на профессоров (старших, которые некогда жили в монастыре) и доцентов (адъюнкт-профессоров, еще не заслуживших права оставаться в его стенах).

От соперников. Бурские республики

В конце XVIII века жившие в Капской колонии потомки голландских колонистов уже считали юг Африки «законно» своим. Они не приветствовали захват этой территории Великобританией, а после того как имперские власти ввели запрет на рабовладение, фермеры, издавна полагавшиеся на труд черных невольников, начали массовое переселение.

«Великий трек» буров вовлек больше 15 тысяч человек, которые сумели выбить местные племена и основать новую республику к северу от своих прежних владений.

Англичане настигли их через год, и вскоре переселенцы опять отправились на север, где еще раз попробовали стать независимыми. Их молодые государства, Оранжевая республика и Трансвааль, около полувека оставались вне досягаемости имперских властей. Когда же британские войска появились вновь, они потребовали от буров не только покорности, но и возврата налоговых недоимок за десятилетия самостоятельной жизни.

Вызванная этим первая Англо-бурская война сложилась не в пользу Великобритании. Ряды солдат регулярной армии, одетые в ярко-красные мундиры, оказались слишком легкими мишенями для опытных в охоте африканеров. Сами же они чуть что рассыпались по местности, утекая, словно вода между пальцами. Невзирая на серьезное превосходство в ресурсах, технологиях и методах управления, Лондон был вынужден признать автономию буров, и те зажили привычной жизнью.

Впрочем, бурское бегство от цивилизации было обречено. Пытаясь действовать наравне с современными государствами, преодолеть техническую отсталость африканеры не сумели, да и не очень пытались.

Поэтому, когда на их территории обнаружились богатейшие залежи алмазов, для их разработки пришлось приглашать тех же англичан. Британские мигранты, уитлендеры, привезли паровые машины, а основанная Сесилом Родсом компания De Beers не жалела сил и жизней чернокожих работников для добычи драгоценных камней.

За десяток лет уитлендеры стали большинством в обеих бурских республиках. Под предлогом защиты их прав Великобритания нанесла новый удар. В Южную Африку прибыло до 500 тысяч солдат — больше всего населения буров, считая женщин и детей, — а с ними современная артиллерия. Вторая Англо-бурская война 1899–1902 годов осталась за Британской империей, и потомки голландских переселенцев окончательно потеряли независимость. Самоизоляция буров продлилась лишь полвека.

К традиции. Дальний Восток

Япония XVI века активно торговала с европейцами. Особым спросом пользовалось западное огнестрельное оружие, весомый аргумент для внутренних войн. Однако вместе с торговцами прибыли и католические миссионеры.

Прошедшие «обработку» иезуитов общины японцев уходили весьма далеко от традиционной культуры, и сегунат начал борьбу с «иноземным влиянием». Давление государства породило недовольство и привело к восстанию, усмирить которое удалось с большим трудом. Стараясь предотвратить новые волнения, власти провозгласили политику сакоку — «страна на цепи». Огнестрельное оружие было запрещено, морская торговля с иностранцами сведена к нескольким кораблям в год.

Для Дальнего Востока такое не редкость. Изоляционистским был циньский Китай, закрывшийся под давлением пиратов, которые охотились за торговыми судами. Лишившись экономической базы, пиратство действительно серьезно пострадало.

Казалось, и Японии эта политика идет на пользу: более двух веков страна не знала массового огнестрельного оружия, а с ним и серьезных внутренних конфликтов. Однако минусы изоляции никуда не делись, они лишь проявились с задержкой.

Пока Япония всеми силами сохраняла традиционный уклад, Запад быстро двигался вперед. Появились паровые корабли, доступное и практичное нарезное оружие, и в 1854 году довольно скромная американская эскадра смогла принудить всю страну подписать закон о торговле и покончить с самоизоляцией.

Не лучше дело сложилось и для Циньской империи. Ее громадная армия не могла справиться с отрядами французов и англичан, с их передовым оружием и технологиями войны. Конец изоляции обернулся для Китая долгим периодом катастроф и падением многовековой империи.

Мягче вернуться из изоляции удалось другому соседу Китая, Бутану. Эта крошечная и недоступная высокогорная страна не может похвастаться важными ресурсами, так что интерес колонизаторов долго обходил ее стороной.

Правители Бутана сумели заключить с Англией мир, признав себя вассалами империи в обмен на полную автономию и невмешательство. Изоляционистская политика продолжилась и после обретения независимости, контакты с иностранцами были сведены к минимуму. По счастью, правящие Бутаном монархи оказались достаточно дальновидны, для того чтобы понять: стабильность без технологического развития может закончиться плачевно. В последние десятилетия запреты постепенно и осторожно снимаются, и на рубеже XXI века в стране даже появилось собственное телевидение.

В себя. Негостеприимный Сентинел

Сколько людей проживает на Северном Сентинеле, в точности неизвестно: оценки колеблются от нескольких десятков до сотен. Небольшой остров у побережья Индии населяют представители племени, попавшего сюда около 60 тысяч лет назад и с тех пор остающегося в полной изоляции.

Они по-прежнему не знают земледелия и скотоводства, пользуясь теми же орудиями, что и их далекие предки. Попытки принести туземцам «дары» новых технологий или просто вступить в контакт успеха не имеют. Подаренную куклу они похоронили, присланную свинью убили, не съев, и опять же похоронили.

По малопонятной причине сентинельцы весьма враждебны к чужакам и активно сопротивляются попыткам нарушить их добровольное уединение. В 2006 году они убили двух высадившихся на острове рыбаков, а в 2018-м — американского миссионера. Впрочем, небольшой остров не имеет экономической ценности, и индийское правительство с легкостью объявило его «этническим заповедником».

Кажется, жителям Северного Сентинела изоляция идет на пользу: шутка ли, 60 тысяч лет полной стабильности и покоя, тишины, о которой остальному открытому человечеству приходится только мечтать.