Расстрелянная забастовка на шахте «Вуек»

 К 1980 году конфронтация власти и общества зашла уже очень далеко. После 1970 г. ПОРП (Польская объединённая рабочая партия) отказалась от ставки на силовое подавление антикоммунистической оппозиции и пыталась в обмен на относительную лояльность населения предоставить ему столь же относительное экономическое благополучие. Однако командно-административная система даже с помощью СССР лишь временно обеспечивала рост доходов и потребления; пришлось правительству Польши вновь повышать цены на продукты (в основном на мясо) — иного способа «сбить» спрос и покрыть дефицит бюджета не осталось. В 1976 г. повышение цен уже обернулось рабочими протестами в Варшаве, Радоме, Плоцке и других местах, но в этот раз получилось ещё хуже. В июле 1980 г. начались забастовки и демонстрации, в которых участвовали тысячи рабочих — Люблин, Варшава, Гданьск, Щецин, Ястшембе-Здруй… За экономическими требованиями последовали политические: народ хотел не только мяса, но и политических прав и свобод. Партии пришлось пойти на переговоры и признать независимые профсоюзы легальными, а их способы выражения протеста — законными. Так родилась «Солидарность» — крупнейший самоуправляемый профсоюз в социалистической Польше.

Соглашение ПОРП и оппозиции в действительности было лишь тактическим ходом коммунистов — кинем рабочим кость, пусть успокоятся, а уж потом их прижмём… В феврале 1981 г. премьер-министром Польши стал генерал армии Войцех Ярузельский, ранее министр обороны; в октябре он же занял пост первого секретаря ЦК ПОРП. Ярузельский поставил задачу устранения «Солидарности» как основного политического конкурента партии (к концу года профсоюз насчитывал уже почти 10 млн человек). Несколько месяцев шла подготовка введения военного положения под предлогом восстановления порядка в стране, а фактически — для установления военной диктатуры и расправы с оппозицией.

13 декабря Ярузельский объявил военное положение в стране и передачу власти Военному совету национального спасения, который он же и возглавил. Совет сразу же запретил забастовки и деятельность «Солидарности», начались аресты активистов (за несколько дней под арест попали 3 тыс. человек). Ночью того же дня в г. Катовице арестовали «экстремиста» Яна Людвичека, председателя профсоюзного комитета «Солидарности» угольной шахты «Вуек»; пытавшихся ему помочь двух рабочих жестоко избила милиция.

На следующее утро о случившемся узнали шахтёры, многие — тоже из «Солидарности». Работяги «Вуека» решили добиваться своего законным (с 1980 г.) способом: забастовка. Шахтёры заняли «Вуек» и потребовали освободить Людвичека, отменить военное положение и оставить в покое «Солидарность». Переговоры с чиновниками, однако, успехом не увенчались — те просто настаивали на прекращении забастовки без всяких условий.

Произошедшего после никто из рабочих не ожидал — они рассчитывали на продолжение переговоров: в конце концов, стране требовался уголь, а времена жестоких репрессий, казалось, были уже в прошлом. Но местные коммунисты 15 декабря приняли решение подавить забастовщиков силой; общее командование доверили полковнику милиции Е. Грубе; непосредственное командование карательной операцией — подполковнику ЗОМО К. Вильчинскому. Действовали они с санкции министра внутренних дел генерал-лейтенанта Чеслава Кищака.

ЗОМО (ZOMO: Zmotoryzowane Odwody Milicji Obywatelskiei — Моторизованная поддержка гражданской милиции) — аналог ОМОНа: это милицейское подразделение создавалось для захвата особо опасных преступников и обеспечения безопасности в чрезвычайных ситуациях; партия часто использовала ЗОМО против оппозиции с соответствующими для репутации зомовцев последствиями.

Тем временем шахтёры узнали, что милиция и армия разогнали забастовки на других шахтах («Сташиц» и «Июльский манифест»), и начали строить баррикады и вооружаться подходящими предметами: камни, молотки, арматура, лопаты… Их поддержали местные жители, которые приносили еду и тёплую одежду.

Всего в забастовке на шахте «Вуек» участвовало до 1,5 тысяч человек (включая женщин и пожилых людей), но в боевые группы вошло около семисот. Утром 16 декабря власти стянули против них почти полторы тысячи милиционеров (в том числе пять рот ЗОМО) и 760 военных (три мотострелковые и одна танковая роты) при 22 танках и 44 БМП. Зомовцам выдали не только холостые, но и боевые патроны.

В 9 часов шахтёрам предъявили ультиматум — или они разойдутся, или в 11 ч. начнётся штурм. Разойтись рабочие отказались. Не дожидаясь 11 ч., милиция начала атаку. В 10:30 с помощью водомётов (а дело было на морозе!) разогнали родственников забастовщиков, то есть в основном женщин, собравшихся у стен предприятия. В 10:53 вперёд пошли танки и БМП — сносили баррикады. За ними на территорию шахты ворвались зомовцы и всё вокруг себя забросали светошумовыми гранатами. Начались столкновения, в которых победа осталась за шахтёрами. В боях они ранили 41 человека (в том числе 11 — тяжело), а троих милиционеров захватили в плен. Около полудня милиция отступила.

 Столкнувшись с упорным сопротивлением забастовщиков, Вильчинский стал запрашивать у министра внутренних дел Ч. Кищака разрешение применить огнестрельное оружие, но тот велел вывести милицию с шахты и ждать дальнейших распоряжений. Тем временем полковник Е. Груба требовал от Вильчинского, чтобы войска и ЗОМО «жёстко атаковали». Что произошло далее, не вполне понятно. То ли у кого-то сдали нервы, то ли преступный приказ поступил негласно, без бумаг, а может быть… это лишь частная инициатива не очень умного молодого сержанта. Так или иначе, приказ министра и генерала Кищака был нарушен. В 12:30 с шахтёрами столкнулся взвод ЗОМО, вооружённый пистолетами-пулемётами; его командующий сержант Р. Цесляк приказал стрелять на поражение. За считанные минуты погибло 5 шахтёров, ещё 4 получили смертельные ранения (и затем скончались), ещё 21 — ранения разной степени тяжести. Все 9 погибших — рабочие от 19 до 48 лет, в основном молодые, и все — члены «Солидарности».

А затем милиция снова отступила. Шахтёрам стало ясно, что в них готовы стрелять, а сопротивляться без настоящего оружия — бесполезно. Около 19:00 они разошлись. Все их требования, кроме вывода милиции с территории шахты «Вуек», власти отклонили. Вскоре после инцидента троих рабочих приговорили за организацию беспорядков к тюремному заключению на сроки от 3 до 4 лет. Никто из нарушивших приказы Кищака не пострадал; напротив, каратели и дальше росли в званиях и получали награды. Главным для ПОРП в тот момент было то, что Ярузельский удержал власть, пусть даже на недолгое время и пусть даже только силой.

Кровавое усмирение шахтёров вызвало недовольство общества, усилило неприятие ПОРП и лично Ярузельского; репутация коммунистического режима как режима насилия лишний раз нашла своё подтверждение. Вполне закономерно, что очень скоро его история подошла к концу.

Прошло всего 10 лет, и коммунизм закончился. Около сотни погибших в результате политических стычек в период «военного положения» (оно продержалось в Польше до 1983 г.) пополнили список жертв тоталитаризма. После 1991 г. случившееся на шахте «Вуек» получило совершенно иную оценку. Никто больше не называл это беспорядками, инспирированными зарубежными агентами, и не порочил имена героев, выступивших против военного диктатора. Власти Польши открыто назвали имена виновников кровопролития — Е. Грубу, К. Вильчинского, Р. Цесляка и других. Судебные процессы по разным причинам длились очень долго, но в 2007 г. обвиняемые наконец получили приговор: 11 лет заключения — Р. Цесляк (тот самый сержант-зомовец), от 2,5 до 3 лет заключения — ещё 14 рядовых, стрелявших по шахтёрам. Руководителей Военного совета национального спасения (в том числе Кищака) к ответственности не привлекли, полковник Груба уже успел к тому времени скончаться. Как это часто бывало и прежде, и позднее, исполнители отдувались в тюрьме без тех, кто отдавал им преступные приказы.