РККА в Польше: почему и для чего Красная армия 17 сентября 1939 года пересекла границу со Второй Речью Посполитой?

Непростое наследие Великой войны

Перипетии Первой мировой войны и нескольких последовавших за ней локальных конфликтов привели к тому, что Польша вновь обрела вожделенную ещё с конца XVIII века независимость, а вместе с ней — множество врагов. Едва возродившись на политической карте Европы, польское государство успело поучаствовать в вооружённых конфликтах почти со всеми соседями — Германией, Советской Россией, Литвой и Чехословакией. Не без помощи великих держав, особенно Франции, Польша смогла одолеть всех противников. Она заняла Западные Белоруссию и Украину, Виленский край, примерно треть Верхней Силезии и половину Тешинского княжества. Неудивительно, что определённый осадок у соседей остался. И некоторые из них ждали лишь удобного момента для того, чтобы поквитаться.

Советский Союз и Польша, невзирая на формальное прекращение советско-польской войны ещё в марте 1921 года, вплоть до 1925 года вообще находились в состоянии необъявленного, но вполне «горячего» конфликта. С польской территории признанные специалисты Булак-Балахович, Савинков, Тютюнник регулярно засылали на советскую территорию вооружённые отряды численностью до нескольких тысяч человек. Станислав Ваупшасов, знаменитый впоследствии советский разведчик, диверсант и борец с вражескими диверсантами (любопытно, что по происхождению — из литовцев), несколько лет останавливал поезда и громил польские гарнизоны в Западной Белоруссии:

«Повторилась та же картина, что и в предыдущих налётах: ружейный и пулемётный огонь, гранаты — и враг побежал».

Его отряд вызывал невольное уважение даже у представителей польского духовенства:

«Нет, они далеко не бандиты! Это, несомненно, организация — военная ли, политическая ли — я не знаю. Они хорошо одеты, хорошо вооружены, тщательно побриты».

Ваупшасов был очень расстроен, когда внезапно получил от ЦК Коммунистической партии Западной Белоруссии приказ прекратить свою партизанскую борьбу. Тем не менее, Ваупшасову пришлось подчиниться и уехать в советскую часть Белоруссии.

Впрочем, неспокойно было не только на польских границах. Политическая обстановка внутри страны временами была очень напряжённой. Первый польский президент Габриэль Нарутович был убит, проведя на своём посту всего пять дней. В мае 1926 года в Польше произошёл государственный переворот, который возглавил недавний победитель Советской России и отставной маршал Юзеф Пилсудский. В результате трёхдневных боёв в Варшаве маршал стал фактическим диктатором Польши, которым и оставался до конца своих дней. Пилсудский провозгласил в Польше авторитарный режим санации («оздоровления»), который должен был помочь стране выбраться из болота коррупции. Также режим Пилсудского характеризовался переходом к более мягкой форме ассимиляции непольского населения, чем прежде.

Однако Kresy Wschodnie (термин можно перевести как «восточные окраины», территории межвоенной Польши на востоке современных Беларуси, Литвы и Украины) по-прежнему ещё оставались наименее развитыми областями. Даже в 1931 году в Западной Белоруссии почти половину (43%) населения в возрасте старше 10 лет оставляли неграмотные. При этом, например, в 1932 году 88% чиновников и служащих Полесского воеводства были поляками. На 1936 год в Виленском школьном округе не охваченными образованием оставались свыше 20% детей.

С середины 30-х годов поляки всё активнее запрещали белорусские партии и общественные организации. Звучали требования запретить продажу земли белорусам (которые некоторыми деятелями вообще не признавались отдельным народом), украинцам и евреям.

Полесский воевода Костек-Бернацкий в январе 1938 года утверждал:

«Полесье должно быть освоено польской культурой, а всё население Полесья… (за исключением евреев) предназначено для польскости, чтобы вскоре стать польским».

От двух третей до 97% крупных помещиков Виленского воеводства в 1939 году были поляками. Поляки же и получили три четверти земель воеводства в ходе земельной реформы

Новый раунд

С заключением пакта Молотова-Риббентропа 23 августа 1939 года у Советского Союза появился реальный шанс устранить давнего врага. До сих пор идут яростные споры, стоило ли подписывать пакт, или возможно было найти какой-то иной путь.

Любопытно, что в польском обществе похожие споры идут о возможном принятии предложения Гитлера о союзе. Но весной 1939 года поляки предпочли обещаниям Риббентропа гарантии со стороны Великобритании и Франции — как тогда вполне обоснованно казалось, гораздо более весомые. 5 мая польский министр иностранных дел Юзеф Бек выступил в Сейме с речью:

«Нам в Польше чуждо понятие мира любой ценой. В жизни людей, народов и государств есть лишь одна ни с чем не сравнимая ценность. Это — чувство чести».

Но реальность вскоре внесла свои коррективы.

Нападение Германии на Польшу 1 сентября того же года, несмотря на звучавшие поначалу бравурные заявления, уже 6 сентября привело к бегству польского правительства из Варшавы. 8 сентября германские танки подошли к польской столице, а 12 сентября первые немецкие подразделения достигли Львова. В тот же день на заседании в Высшего военного совета в Аббевиле англичане и французы отказались от планов немедленного наступления против Германии, о чём стало известно советской разведке.

14 сентября начались бои вермахта с польскими частями, защищавшими Брестскую крепость. Пока ещё СССР ничем не вмешивался в идущий конфликт, хотя отмечал, что «Польша разваливается на куски». Но соглашение с Японией и наметившийся крах польского государства окончательно развязывали ему руки.

В ноте, вручённой 17 сентября 1939 года послу Польши в Москве, правительство СССР указало, что оно не может безразлично относиться к дальнейшей судьбе единокровных украинцев и белорусов, и поэтому отдало распоряжение командованию Красной армии «взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии». В ночь с 17 на 18 сентября, вскоре после того как Красная армия вошла на территорию Польши, её президент Мосцицкий и главнокомандующий Рыдз-Смиглы пересекли границу с Румынией, где были интернированы.

На Запад

Приказ Белорусскому фронту гласил:

«Для содействия восставшим рабочим и крестьянам Белоруссии и Польши в свержении ига помещиков и капиталистов недопустить захвата территории Западной Белоруссии Германией».

Любопытная форма союза с упомянутой в приказе Германией, не правда ли?

К слову, упомянутые в приказе восстания действительно случались. В Восточных кресах возникали «революционные комитеты». В белорусском Скиделе 18 сентября восставшие захватили полицейский участок, почту, электростанцию, разоружили полицейских и военных. Хотя отряды повстанцев были разгромлены, через несколько дней их остатки помогали штурмовать советским частям город.

В Гродно, по воспоминаниям польских участников событий, случился «коммунистическо-еврейский бунт». Один из польских военнослужащих — участников сентябрьских событий писал про ответные меры буквально следующее:

«сжигаем целые деревни и массово расстреливаем вооруженное население».

На фоне политической борьбы активизировались уголовники всех мастей, дороги были забиты беженцами, мародёрами и дезертирами из разбитых немцами частей Войска Польского. Даже некоторые современные польские историки признают, что вступление Красной армии часто стабилизировало ситуацию.

Главнокомандующий польской армии маршал Рыдз-Смиглы перед тем, как покинуть страну, издал специальную директиву, согласно которой польским войскам следовало «с большевиками в бой не вступать», кроме случаев отражения прямого нападения или попыток разоружения польских отрядов со стороны РККА. На фоне разгрома на Западе и восстаний в тылу деморализованные польские части, попадая ещё и под удары с воздуха, практически не оказывали сопротивления наступающей РККА. О чём советские военные писали даже с некоторым сожалением:

«Опыта динамики наступательного боя нет, т. к. противник не сопротивлялся… Проверить вопрос увязки действий боевой авиации со столь подвижным организмом не удалось вследствие отсутствия подходящих целей для авиации».

Констатировалось, что при активных действиях со стороны противника взятие ночью крупных населённых пунктов оторвавшимися от своей пехоты танками могло бы привести к большим потерям. А в реальности даже такой крупный город, как Львов, обороняли всего два-три орудия и несколько пулемётов. Для убеждения поляков сдаться танкистам нередко хватало пистолета.

Интересно, что ещё 13 сентября звено из трёх бомбардировщиков польских ВВС PZL-37 «Лось», взлетев с аэродрома в белорусских Пружанах, из-за плохой погоды заблудилось и углубилось на 130 км вглубь советской территории. Там польские самолёты ждал горячий приём — один бомбардировщик был сбит истребителями, а двух оставшихся принудили к посадке на поле в районе Давыдович.

Выжившие члены экипажей этих бомбардировщиков впоследствии вступили в армию Андерса, а капитан Эдвард Богданович был награждён польскими и британскими орденами. Трофейные «Лоси» тщательно изучались в СССР. Испытатели отмечали хорошую устойчивость самолётов, простую технику пилотирования, удобство в обслуживании и ремонте. Советских инженеров заинтересовали механизация крыла, новая конструкция двухколёсного шасси, использование лент вместо тросов управления.

В отчётах советских танковых частей во время Польского похода впервые встречаются умелые действия полковника Катукова, предложения полковника Ротмистрова и командира кавалерийского корпуса Еременко. Действия танковых войск, объединённых в корпуса, показало «трудность управления и громоздкость его» — Красная армия ещё не умела управлять и такими крупными соединениями в обстановке, приближенной к боевой. И даже при успешном выполнении стремительных маршей на сотни километров выявились огромные сложности в снабжении передовых частей горючим и запчастями.

Иногда у частей саже связь отсутствовала по много дней подряд. Немалая часть техники, особенно мобилизованной из народного хозяйства, выходила из строя. Спустя два года ситуация 1939 года в значительной степени повторится при вступлении советских войск в Иран, включая и характер сопротивления невольного противника.

По воспоминаниям местных жителей Западных Украины и Белоруссии, многие из них были счастливы увидеть советские войска, хотя нередко ими же отмечалась грязная и потрёпанная после похода форма красноармейцев.

10 октября 1939 года Виленский край был передан Литве. Позже, в 1940–1941 годах, на воссоединённой с БССР территории даже издавались газеты на польском — две республиканские и шесть местных.

А впереди у Советского Союза была большая и страшная война. Но об этом пока ещё никто не подозревал.