Тьма Эриха Людендорфа: как генерал не выдержал испытание войной

По разбитой дороге, среди пустоши, в которую превратились когда-то плодородные земли Соммы неслась колонна автомобилей. Даже неискушённому наблюдателю с первого взгляда было понятно, что едет большое начальство.

Автомобили остановились в чистом поле.

В нескольких десятках метров от дороги у разрытой могилы — несколько немецких офицеров. На грубом деревянном кресте над захоронением надпись по-английски: «Здесь лежат два неизвестных немецких лётчика». Возле могилы под брезентом лежали два тела. Прямо к ним устремился вышедший из машины грузный пожилой мужчина в мундире генерала пехоты и кивком приказал — открывайте. Один из стоящих офицеров медленно откинул угол брезента.

От увиденного генерал-квартирмейстер — «мозг немецкой армии» и фактический диктатор Германии Эрих Людендорф бессильно опустил плечи. Его лицо мгновенно посерело, а губы задрожали.

Он увидел обезображенное смертью тело своего приёмного сына Эрика.

Для Людендорфа война была умственным упражнением. Его бои шли среди депеш, телеграмм, штабных карт и совещаний со своими офицерами. Теперь же на выжженной и мёртвой французской земле он увидел истинное лицо войны, которую старался выиграть любой ценой.

Вундеркинд

Эрих Людендорф в 17 лет

Эрих Людендорф с самого начала своей карьеры выделялся среди окружающих умом и способностями. Только отличные оценки в военном училище, только великолепные аттестации и рекомендации от командиров. Его карьера быстро шла в гору. В 28 лет он поступил в военную академию, оттуда — прямиком в Генштаб.

Довольно быстро открылось настоящее призвание будущего генерала: он был великолепным организатором и аналитиком, способным держать в уме сотни параметров и выстраивать сложнейшую штабную работу.

Между 1904 и 1913 годами Людендорф возглавлял мобилизационное управление Генштаба. На нём лежала задача сделать всё, чтобы по первому сигналу огромная немецкая машина в короткий срок превратилась во всесокрушающего монстра. Людендорф и его подчинённые провели колоссальную работу и предусмотрели все детали — от миллионов бланков для повесток мобилизованным и запасов подштанников для них до тысяч эшелонов, которым предстоит перебрасывать войска.

В начале Великой войны Людендорф был в штабе 2-й армии, оперативно разгрызшей твёрдый бельгийский орешек — крепость Льеж. За это он получил высшую немецкую награду — орден Pour le Mérite, знаменитый «Голубой Макс». Но своим последующим взлётом генерал обязан отнюдь не холмистым равнинам Фландрии.

Тандем

На Востоке Первая мировая началась для Второго рейха с крупного кризиса. Единственная оставшаяся оборонять Пруссию слабая 8-я армия стала стремительно откатываться под ударом русской армии.

Несмотря на то, что по предвоенным планам оставление всей Восточной Пруссии вместе с Кёнигсбергом и уход за Вислу считались вполне допустимыми, в августе 1914-го было решено упереться. На место рано запаниковавшего командующего 8-й армией назначили бывшего до войны в отставке генерала Пауля фон Гинденбурга. Гинденбург запросил себе нового надёжного начальника штаба. Им и стал Эрих Людендорф.

В Пруссии этот ставший каноническим тандем быстро организовал серию громких побед. Одной из них стал Танненберг, вошедший в историю войн как сокрушительное поражение русской армии. Дела Гинденбурга и Людендорфа на Востоке получили дополнительное внимание и славу потому, что на Западе хорошие новости начали быстро иссякать.

Стремительный разгром Франции одним нокаутирующим ударом стал миражом уже к середине сентября, а к первым осенним заморозкам фронт застыл от Северного моря до швейцарской границы.

В 1915-м Людендорф и Гинденбург снова привели свои войска к победам. Русская армия с огромными потерями оказалась отброшена на сотни километров, немцам достались богатая ресурсами Польша и часть Прибалтики. В первой половине следующего года гансы с успехом отразили несколько русских наступлений, а затем спасли своего австро-венгерского союзника во время удара армий Брусилова.

Но затем пришла пора перемен. На Западном фронте дела шли далеко не так блестяще. Если в 1915-м немцы отбили все наступления союзников с тяжёлыми для них потерями и болезненно щёлкнули англичан по носу под Ипром, то в 1916-м ситуация складывалась куда хуже. Наступление на Верден, затевавшееся с целью «обескровить» французов, к середине лета превратилось в мясорубку для самих немцев. 1-го июля англичане начали своё наступление на Сомме и, несмотря на серьёзные потери, медленно вгрызались в немецкую оборону, нанося армии рейха огромные потери.

В августе 1916-го тогдашнего начальника Генерального штаба Фалькенгайна сместили, поставив Гинденбурга вместо него. Людендорф стал его заместителем и получил должность генерал‑квартирмейстера.

Наступила новая эпоха.

Диктатор

Гинденбург был волей и сердцем, но «мозгом» правящего дуэта был именно Людендорф. Вдвоём они фактически с полного одобрения кайзера установили в Германии военную диктатуру и получили контроль не только над армией, но и над экономикой и прочими сферами государства. Гражданское правительство сначала обходилось, а затем стало просто игнорироваться.

В 1917-м казалось, что результаты от этого строго положительные. Военное производство било новые рекорды каждый квартал. Российская империя на Востоке сначала глубоко накренилась, а потом и вовсе рухнула. Все наступления Антанты на Западе были отбиты, а французская армия казалась окончательно выдохшейся. И даже Италия была на волоске от разгрома.

Людендорф чувствовал себя истинным архитектором всех этих побед, но он лучше всех понимал, что чаша весов всё более склоняется в пользу Антанты. В Германии заканчивалось всё — еда, металлы, кожа, хлопок и даже люди. Перебросив все боеспособные дивизии и почти всю артиллерию с Востока (и всё равно оставив там почти миллион солдат для оккупационной службы) немцы могли получить превосходство над Антантой на Западном фронте. Но лишь до прибытия вала американских войск.

Когда в конце 1917-го Людендорф и Гинденбург приняли окончательное решение о переходе в наступление весной следующего года (гражданскому правительству они не стали об этом даже говорить), они понимали: это последний шанс.

На прямой вопрос одного из своих офицеров, что они будут делать, если победа следующей весной не будет достигнута, Людендорф раздражённо прорычал: «Тогда Германия пойдёт ко дну».

Тьма

С марта по июль 1918 Людендорф нанёс по союзникам на Западном фронте четыре удара чудовищной силы. Но каждый из них был слабее предыдущего и, несмотря на взаимные огромные потери, об окончательной победе речь всё ещё не шла.

Начиная с весны офицеры, окружавшие Людендорфа, стали замечать недобрые перемены. Генерал впадал то в истерики, то в уныние, временами был раздражителен и швырял документы в лицо подчинённым, а затем погружался в прострацию. Вскоре это превратилось в проблему.

Подчинённым Людендорфа теперь приходилось — порой часами и днями — ждать, пока диктатор придёт в себя. А потом надеяться, что при следующей перемене настроения он не отменит свои приказы.

К середине лета генерал начал впадать в откровенный дениализм. В ответ на сообщения о катастрофической ситуации в тылу и катящихся по стране голодных бунтах Людендорф только рассуждал о социалистических агитаторах. Когда вернувшийся с фронта командир доложил, что немецкие части находятся на последнем издыхании, потери невосполнимы и в войсках не хватает всего необходимого, генерал заорал, что больше не желает слушать подобный вздор. И напоследок гневно выкрикнул: «Вы что, все хотите, чтобы я пошёл на мир на любых условиях?!»

Для Людендорфа любой исход войны, кроме предусматривавшего сохранения результатов всех побед на Востоке и кусков Бельгии и Франции, был равносилен поражению.

Все его окружавшие считали, что генерал психически нестабилен и не может выполнять свои обязанности. Но как его отстранишь?

Гинденбург сохранял олимпийское спокойствие и делал вид, что всё идёт хорошо. В штаб был вызван доктор Хоххеймер, который фактически проводил с Людендорфом сеансы психотерапии, пытаясь вернуть ему работоспособность.

Новости с фронта тем временем становились всё хуже. Вопреки немецким надеждам, союзники начиная с августа развернули мощнейшее контрнаступление, отбрасывая германские войска по всему фронту. От этих новостей Людендорф впадал во всё большую прострацию.

29-го сентября он сломался окончательно. Узнав о капитуляции Болгарии, генерал, по словам офицеров его штаба, «катался и выл по полу, как полностью утративший разум».

В тот же день вместе с Гинденбургом он сообщил ошарашенному от такой новости кайзеру, что война проиграна и следует идти на мирные переговоры.

Перемирие

Людендорф предложил Вильгельму II и соответствующий план. Военные отказываются от части власти в пользу нового гражданского правительства, которое и обратится к союзникам с просьбой о мире. Расчёт был на то, что к гражданским отнесутся с большей симпатией, чем к военным.

Но одновременно это был потрясающе трусливый ход.

После двух лет диктатуры немецкие военные фактически говорили: «Упс, война неожиданно проиграна, дальше как-нибудь без нас!».

И «спасали честь мундира», зная, что белый флаг выкинут без их участия.

Эта ставка тоже не сыграла, союзники потребовали полного удаления военных от власти и капитуляции. Новости с фронтов были всё хуже. С идеей отсидеться на старой линии фронта пришлось распрощаться — союзники прорвали линию Гинденбурга в нескольких местах и устремились вперёд.

В октябре Людендорф вёл себя, как помешанный. Он то произносил перед своим ошарашенным штабом речи, что армию развалили революционные агитаторы, а в тылу орудуют социалистические предатели, то писал воззвания к солдатам с призывом не подчиняться гражданскому правительству и вести войну до победного конца.

Конец для него наступил 29 октября, когда по требованию канцлера принца Максимилиана Баденского Людендорфа сместили с поста.

Когда 11 ноября Германия капитулировала, Людендорф и рядом не был с этим событием.

Забвение

После войны старый генерал покатился всё ниже. Он стал главным автором и апологетом теории о «ноже в спину». Германская армия почти победила, а проиграли другие. Как будто не он докладывал об обратном и не нёс вину за поражение.

В 20-е годы вчерашний диктатор быстро сошёлся с нацистами, принимал участие в «Пивном путче» и даже баллотировался в президенты от НСДАП. В свободное время писал пафлеты о мировом заговоре евреев и масонов, а также о превосходстве язычества над христианством.

К моменту его смерти в 1937 году Людендорфа считали окончательно поехавшим реликтом прежних времен. Разве что рождённые его поражением нацисты во главе с Гитлером очень картинно скорбели на его торжественных похоронах, обещая не забыть и отомстить.