Лже-Нероны: самозванцы походили на императора лицом и голосом, но так и не сумели завоевать власть

Судьбу Луция Домиция Агенобарба, вошедшего в историю как Нерон, предсказал еще его отец, заявив, что «от него и Агриппины ничего не может родиться кроме ужаса и горя для человечества». Действительно, римский император отличался жестокостью, которую некоторые связывают с характером Нерона, другие — с трусостью правителя и постоянным страхом за свою жизнь. Его мать Агриппина отравила своего супруга Клавдия, чтобы ее сын мог прийти к власти. Хотя Нерон лично и не участвовал в этом, все же расправа над отчимом произошла с его полного одобрения. Постепенно Нерон все больше стал отдаляться от матери, чему немало способствовали его воспитатели Сенека и Бурр. Агриппина стала плести интриги и хотела посадить на трон сводного брата императора Британника. Но Нерон приказал его отравить в 55 году. Через четыре года настала очередь Агриппины. Сначала император пытался подстроить все, как несчастный случай, но когда план не удался, то открыто приказал убить свою мать. Увидев солдат, Агриппина попросила заколоть ее в живот, тем самым давая понять, что раскаивается в том, что родила на свет такого сына. Вскоре дошла очередь и до Сенеки, которого обвинили в заговоре и предложили покончить жизнь самоубийством. Затем мнительность и паранойя императора достигли таких масштабов, что он расправлялся со всеми, кто был заподозрен в покушении на его власть или подготовке заговора.

Однако не только жестокость возмущала общественность. Нерон, находясь у власти, больше был увлечен развлечениями, чем государственными делами. Он мнил себя великим артистом и певцом и предпочитал проводить время, играя на кифаре или декламируя поэмы. Но окнчательно репутацию императора подорвал великий пожар в Риме. Люди были убеждены в том, что «император, поправший узы родства» был способен на все, даже на поджог города. Якобы Нерон, глядя на пожарище, пел о падении Трои. Так или иначе народное возмущение нашло выход. В 68 году против императора восстали галльские легионы, а вскоре к ним примкнули и римские гарнизоны во главе с будущим императором Гальбой. Нерон бежал и вскоре покончил с собой.

Если Рим проклинал Нерона, то восточные провинции были ему благодарны. Во-первых, царь Парфии помнил, что Нерон заключил с его страной очень выгодный для Парфии мир, и требовал почитать память Нерона. Во-вторых, одиозный император объявил о «свободе провинции Ахайя» и предоставил им серьезные налоговые послабления. Так что Греция тоже хранила о Нероне благодатную память. Немало способствовало слухам о том, что Нерон остался жив, тот факт, что его похороны не были публичными и прошли без почестей, а единственным свидетелем и источником, заявившем о смерти императора, был вольноотпущенник Гальбы. Кроме того, похоронили императора не в мавзолее Августа, где лежали его предшественники, а в усыпальнице его отца и деда. Подливали масла в огонь и провидцы, которые предсказали, что Нерон будет свергнут, но сохранит свое царство на Востоке. Действительно, на Востоке его любили и охотно помогли первому же самозванцу, который объявил себя Нероном.

Он появился в том же 68 году в Греции. По словам Тацита, греки восторженно приняли Лже-Нерона. Тем более среди населения давно ходили слухи о спасении императора, поэтому люди легко поверили самозванцу. Его имя в истории не сохранилось, а Тацит называет его рабом из Понта, хотя есть вероятность, что он был вольноотпущенником из Италии. Лже-Нерон походил на императора лицом, но главным, что убедило многих, стала его искусная игра на кифаре, которую так любил настоящий император. Это «вселило в него уверенность, что ему удастся выдать себя за Нерона». Самозванца поддержал всякий сброд, в лице беглых солдат, нищих и бродяг, а греки даже выделили ему корабль. С таким окружением Лже-Нерон высадился на остров Цитну, где в это время отдыхали солдаты восточных легионов. Ему повезло, многие из них перешли на сторону самозванца, а всех несогласных просто перебили. Также армию Лже-Нерона пополнили освобожденные рабы, а казну его составило имущество ограбленных купцов. Самозванец даже пытался привлечь на свою сторону направлявшегося в Сирию центуриона Сисенну, но тот предпочел бежать с острова. Первая же победа вселила надежду в самозванца и его сторонников, восстание стало шириться. Остров стал прибежищем всех недовольных политикой нового императора и просто авантюристов. Но успех Лже-Нерона был недолгим. На Цитну в сопровождении двух боевых кораблей прибыл проконсул Кальпурний Аспренат, которому было поручено управление Галатией и Памфлией. «Нерон» пригласил к себе командиров кораблей, чтобы убедить их перейти на его сторону. Однако те, пообещав настроить своих солдат в пользу Лже-Нерона, доложили обо всем Аспренату. «По его призыву солдаты штурмом взяли корабль самозванца, где этого человека — кто бы он на самом деле ни был — и убили». Согласно Тациту, голову самозванца, «поражавшую дикостью взгляда, косматой гривой и свирепым выражением лица», отправили в Рим.

Второго самозванца, называвшего себя Нероном, звали Теренций Максим. Он был родом из Малой Азии и походил на покойного императора голосом и лицом. И опять же он умел играть на кифаре, что подкрепило его обман. Теренций Максим появился из восточных провинций и очень быстро сумел обзавестись армией сторонников. По Евфрату он достиг Парфии, где его встретил царь Артабан IV. В то время парфянский правитель был в ссоре с римским императором Титом, и, вероятно, решил воспользоваться самозванцем в своих целях. Неизвестно, поверил ли Артабан IV Лже-Нерону, но стал активно его поддерживать. Предположительно, он даже хотел возвести самозванца на римский трон. Однако и эта авантюра не увенчалась успехом. Из Рима были присланы неопровержимые доказательства жульничества Теренция и Лже-Нерона казнили. Хотя существует и версия, что просто изменилась политическая ситуация, и необходимость в самозванце отпала.

Про третьего Лже-Нерона известно меньше всех. Он появился при царствовании Домициана в 81−96 годах. Вот, что о нем сообщает Светоний: «И даже двадцать лет спустя, когда я был подростком, явился человек неведомого звания, выдававший себя за Нерона, и имя его имело такой успех у парфян, что они деятельно его поддерживали и лишь с трудом согласились выдать». По описанию его история похожа на судьбу Тренция, и очередной обман был раскрыт. Примечательно, что история второго Лже-Нерона вдохновила немецкого писателя Лиона Фейхтвангера на создание одноименного романа. И хотя произведение было сатирой на нацистскую Германию, основные исторические события и реалии были переданы в нем достаточно верно.